— Вы — загадка, мисс Моргенстерн. Я не понимаю ни вашего упрямства, ни вашей глупости.Графу почти удалось удержать голову прямо. И теперь его голос стал почти угрожающим.— Зачем все это, Палладио? Зачем воскрешать Джека, а потом Ла Вуазен? Что за черные дела вы начали?Старец уронил голову.— Вам мало одного из моих убийц? Хотите забрать и остальных?— Тот, кого мы взяли, похоже, сбежал от нас.— Близнецы — существа крайне нестабильные…Внезапная вспышка осветила галерею зеркал.Фейерверк рассыпал разноцветные брызги по небу, освещая дворец Альцинеи.— Да, вы же упустили встречу с молодым Мартино.— Хватит трепаться, граф! Вы — конченный человек, вы и ваши непристойные игрища. Стоит только министерству узнать об этой истории, и смех застрянет у вас в глотке.— Я уже очень давно не смеялся.Старец покатился вперед в своей инвалидной коляске. Роберта отступила на шаг.— Но, дорогуша моя, министерство ничего не узнает. Вам это хорошо известно, поскольку вы бросили мне вызов на моей территории, ринувшись сюда и даже не предупредив майора Грубера. Вы, Моргенстерн, даже не знаете, с чем и с кем столкнулись.Роберта не знала, какую линию поведения выбрать. Главное сейчас было встретиться с Мартино.Она хотела двинуться к французским окнам-дверям. Но с силой ударилась о невидимый барьер. Колдунья ощупала пустоту вокруг себя. Непреодолимый невидимый цилиндр окружал ее со всех сторон. Роберта глянула под ноги. Она стояла в центре звезды Давида, выложенной паркетинами. Старик со злобной радостью на лице наблюдал за нею.— А теперь посмеемся, дорогая сестричка. Можете выбраться из этой ловушки? Нет? Как жаль! Паркетины из Храма — вы стали пленницей пятого уровня заклинаний. Надеюсь, вы цените мое отношение к вам? Ведь мне стоило щелкнуть пальцами, чтобы вы отдали кишки и душу?— Ну и щелкайте пальцами, старая развалина. Только сумеете ли?Она искала выход, но выхода не было. Если граф запер ее заклинанием пятого уровня, у нее не было ни малейшего шанса выпутаться. Она владела лишь третьим уровнем.Палладио изучал Моргенстерн своими змеиными глазками. Из-за катаракты его зрачки походили на горшочки с простоквашей.— Вы подсказали мне хорошую мысль. У меня, конечно, нет времени, но… Он осклабился. — Позвольте мне продолжить рассуждения: полный распад, который длится уже несколько веков, позволил мне сделать несколько интересных открытий в области энтропии. Одно из них я назвал хрустальной болезнью. Она терзает меня уже два века, и я, как могу, защищаюсь от нее. Долгие часы бессонницы я посвятил разработке заклятия, чтобы использовать его на таких приятных особах, как вы.Палладио начертал в воздухе фигуру, которая была неизвестна колдунье. Она ощутила вдруг, что кости ее заледенели, а плоть стала хрупкой. Она преображалась. Она все чувствовала, но не могла ничего сделать. Тело невероятно отяжелело, а суставы перестали держать ее. Она рухнула на пол.— Как вы, вероятно, сообразили, ваши кости отныне приобрели фундаментальные свойства хрусталя: чистоту и хрупкость. Требуется демонстрация.Палладио вытянул руки и резко отбросил их влево. Колдунью подняло и бросило вправо. Она разбилась на осколки, как фарфоровая кукла, ударившись о стенку. Граф не оставил ее в покое. И бросил в противоположную сторону клетки. Колдунья со стоном рухнула на пол.Ее тело превратилось в кожаный мешок, наполненный органами и хрустальными занозами, который истекал кровью через многочисленные раны. Она хотела заговорить, но ее челюсть сломалась, рассыпавшись стеклянным дождем по полу галереи. Ей удалось поднять глаза на фигуру высящегося над ней графа. Она умрет от боли, если он ее тут же не прикончит.К ним кто-то подошел — Ла Вуазен. И что-то протянула Палладио. Мешок, содержимое которого он изучил с видимым удовольствием. Он подкатил кресло к клетке с колдуньей и наехал колесом на ее голову. Роберта боролась изо всех сил, стараясь не потерять сознание, и чувствовала, как идут трещинами кости черепа.Граф выкатил содержимое мешка на пол. Голова Мартино остановилась прямо у ее глаз. Кожа лица уже посерела, губы почернели, а глаза закатились. Палладио шепнул колдунье:— Теперь вам известны, дорогая сестрица, каковы шансы на успех вашего жалкого предприятия. Вы мне не помешаете вновь воскресить Джека. И не помешаете созданию «Кадрили убийц».Он поднял трость и вонзил ее в череп колдуньи, разлетевшийся на тысячи осколков. Потом потянул трость к себе и вытер о колеса кресла приставшие кусочки серого вещества.— Больше нам здесь делать нечего, — произнес он. — Одиннадцать тысяч дьяволов готовы для церемонии? Ребенок не сбежал?— Все готово, — ответила Ла Вуазен.— Отправляйтесь на свой катер и хорошенько развлекитесь, — весело бросил он. — Вскоре мы покидаем Париж. Потрошительница почти восстановлена. Вперед.Ганс-Фридрих узнал то, что должен был узнать. И увидел достаточно. Он уже присмотрел подходящую мышиную норку, в которой мог затеряться. Никто не обращал на него внимания. Он бросился бежать, семеня на своих коротких лапках.Палладио почувствовал его присутствие и обернулся. Он указал на ежа концом трости в момент, когда тот исчезал за плинтусом.— Поймайте этого ежа! — закричал он.Ла Вуазен не среагировала или не успела среагировать. Ганс-Фридрих не стал ждать, чтобы убедиться в этом. Он двинулся по пути, указанному колдуньей, о которой скорбел, проскальзывая в пустоты между стенами и досками пола. Ни человек, ни зверь его не преследовали. Он выбрался в сады, беспрепятственно пересек их и добрался до причала, на краю которого остановился.Паровой катер уносил Ла Вуазен в Париж. Ганс-Фридрих не стал ее догонять. Спустился вниз, в высокую траву, и подошел к урезу воды, к которой ромы приучили его относиться с подозрением.Он слышал ужасные вещи о лагуне, истории о морских чудовищах, гигантских сомах, которые могли сожрать экипаж судна. Может, подождать следующий катер?Ребенок-ром, которого ждала близкая смерть, и колдунья с великолепными зелеными глазами не простят ему такой слабости. Он не мог ждать возвращения катера. Еж с хрипом бросился в воду и храбро поплыл прочь от берега. «СВЯТОЙ САТАНА, ПОМОЛИТЕСЬ ЗА НАС» Ветер рвал на куски тучи, скопившиеся над городом. Луна, выходя из-за облаков, окрашивала берега в металлический свет. У реки ждали два неподвижных силуэта, словно души, которых забыл захватить с собой Харон.Вверх по течению реки шла лодка. Пятеро гребцов в ней с уханьем налегали на весла. Последний рывок, и нос суденышка погрузился в береговой ил. Фигуры двинулись к лодке. Мужчины спрыгнули на землю и присоединились к ним. Из рук в руки перешел какой-то предмет. Гребцы перевернули лодку, потом вся группа направилась к ближайшим домам.Люди углубились в квартал, прилегающий к Лувру, оставив величественный донжон слева и направляясь к церкви Сен-Эсташ, окруженной лабиринтом средневековых улочек. Людей уже было не семь, а пятнадцать, тридцать, пятьдесят, и они бесшумно шли по парижским улицам. К ним присоединялись все новые и новые спутники, выскальзывавшие из подворотен и с задних дворов.Плотная армия вошла в сомнительного вида таверну на улице Сухого Дерева. Зал кабачка мгновенно стал тесным. Те двое, что ждали на берегу, склонились над предметом, который им вручили. Остальные стояли вокруг длинного стола и молчали.— И что? — спросил Мартино.Он отбросил капюшон и буквально извивался, пытаясь разглядеть лицо Моргенстерн, прятавшееся в тени рясы. Колдунья держала ежа в руках и нежно его поглаживала. Ганс-Фридрих Густавсон рассказывал ей, что произошло несколько часов назад.— Вы по-прежнему не любите ежей, — ответила Моргенстерн после промежутка времени, показавшегося ему бесконечностью.— И никогда не полюблю. Что случилось в Версале?Колдунья движением головы отбросила капюшон на плечи и отпустила зверька, который подбежал к луже засохшего соуса на столе и начал его грызть. Ромы не сводили глаз с колдуньи. Они тоже кипели от нетерпения.— Мы правильно поступили, не отправившись на зачарованный остров сами, — сообщила Роберта.— Что?! — нетерпеливо спросил Мартино.Он пошел на трюк с раздвоением не ради незаконченного рассказа или полуправды.— Ганс-Фридрих сообщил, что вам отрубили голову. Что касается меня… Со мной поступили не лучше. Палладио приготовил для меня особую казнь. Не важно. Теперь мы знаем, как вести себя с графом. Именно он организовал этот жуткий маскарад.Ромы зароптали. От группы отделился маленький сморщенный человечек с топором за поясом. Он сжимал кулаки и говорил, едва сдерживая ярость.— Теперь, когда вы знаете преступников, пришло время их остановить, не так ли? Вы видели мою дочь? Она еще жива?— Пока жива. Густавсон исследовал мозг дамы Гибод… Ла Вуазен. Церемония состоится сегодня ночью, в полночь, как того требует ритуал.— Уже более одиннадцати часов. Мы еще можем ее спасти, — воскликнул Мартино.Предводитель ромов встал рядом с отцом, которого раздирали гнев и отчаяние. И спросил у Шовехани:— Надо еще выяснить, где состоится церемония. У Густавсона есть ответ на этот вопрос?— Черная месса произойдет в логове одиннадцати тысяч дьяволов, — ответила колдунья.Умей еж говорить, он не сказал бы лучше.— Зал для игры в мяч? — удивился Мартино.— Там, где вы блистали своей ловкостью, мой дорогой. Господа, пора в путь. Нам надо спасти невинную душу. И на этот раз, — она бросила косой взгляд на Мартино, — опоздание не прощается.
Логово одиннадцати тысяч дьяволов, которое держала дама Гибод, выглядело безжизненным. Люди, спрятавшиеся в галерее напротив, следили за маленькой дверцей. Роберте с трудом удалось убедить ромов не броситься очертя голову в зал для игры в мяч. Здание хорошо охранялось. Она решила, что ловушек и так было слишком много.Она вытянула руки и отдала беспрекословный приказ:— Пуртасуувразвуус, шариас руипазвуус, гардас-пустесандуриазвуус.Дверца со скрипом отворилась. Но больше ничего не произошло.— И все? — разочарованно протянул Мартино.— Я опасаюсь Ла Вуазен и дубовых дверей. С ними труднее общаться. Если и были заговоры, то теперь они рассеялись.Они проникли в логово и двинулись по длинному коридору. И без особых затруднений добрались до игрового зала. Сквозь высокие оконца светила луна. Трибуны были пусты. В пустом зале прозвучал голос предводителя ромов:— Где они? — У него в руках был мушкет, который он навел на колдунью. — Может, Ла Вуазен обманула вашего двойника?Он с трудом сдерживал гневное нетерпение.Моргенстерн не знала, что ответить. Мартино ушел в угол корта и играл с ракеткой и мячом, оставленными на стуле арбитра.— Мой астральный близнец умер в момент, когда они говорили о логове, — осторожно начала Моргенстерн. — Зачем им было лгать? Кроме того, Ганс-Фридрих видел, как Ла Вуазен покинула зачарованный остров.Она извлекла ежа из кармана. Он спал. Она попыталась его разбудить, поглаживая по иглам. Он не просыпался. Колдунья с силой встряхнула его. Он пронзительно пискнул и попытался укусить ту, которая нарушала его покой. Роберта крепко сжала его в руке и прижала к полу. Сидя на корточках, она заставила его обследовать подвалы игрового зала.И увидела церемонию, словно сама там находилась. Сосредоточенность присутствующих на одной точке сцены помогла ей. «Клиоран… Исион… Эзитон… Экзистьен…» — услышала она протяжный распев. Ла Вуазен в черной рясе перечисляла проклятые имена. Никаких следов малыша-рома. Но поскольку они призывали Дьявола, называя его имена, жертвоприношение должно было вскоре состояться.Она вскочила на ноги.— Они рядом, внизу, — сказала Роберта, указывая на гравий на полу зала. — Ищите проход.Ромы засуетились. Одни заглядывали под трибуны, другие сметали гравий с пола. Но ничего не могли отыскать. Роберта с помощью Густавсона обследовала головы тех, кто призывал Дьявола под их ногами. Но поклонники были слишком поглощены церемонией, чтобы указать путь, по которому можно было до них добраться.Мартино словно отключился от лихорадочной суеты вокруг. Он делал вид, что подает, и подбрасывал мяч, целясь в какую-то точку над малой трибуной. Роберта с любопытством глянула на него и проследила вероятную траекторию мяча, если бы подача состоялась. Из затененной ниши под потолком на них смотрела деревянная статуя.Это, наверное, была святая Барба, покровительница игроков в мяч. Издали она выглядела миниатюрным подобием Л а Вуазен.— Вы знаете, как умерла святая Барба? — спросила Моргенстерн, которая прослушала курс христианской мифологии в Колледже колдуний и знала ответ.— Нет, — ответил Мартино. — Но чувствую, что вы мне скажете.— Она была обезглавлена отцом.Молодой человек подбросил мяч, сделал вид, что наносит удар, и поймал его.— Можете это сделать?— С помощью адских сил, — проворчал молодой человек. — Вполне возможно.На этот раз он подбросил мяч высоко в воздух. Пригнулся, распрямился и нанес мощнейший удар. Маленький белый мячик взлетел к потолку и врезался в голову святой Барбы, которая откатилась назад и вернулась на место под воздействием пружины. По залу пробежал шум — заработали невидимые механизмы. Стул арбитра развернулся на четверть оборота, открыв витую лестницу, уходившую в глубину логова.— Туда! — крикнула Роберта.И бросилась к лестнице в сопровождении Мартино и ромов. Оставалось спуститься на четыре или пять ступеней. Снизу тянулся тяжелый аромат благовоний. И доносились приглушенные голоса. Предводитель ромов хотел броситься вперед. Но Роберта остановила его, схватив за руку.— Хочу внести ясность, — сказала она, глядя ему в бешеные глаза. — Вызов дьявола удесятеряет могущество того, кто произносит заклинание. Ла Вуазен очень опасна. И ее заклинания, наверное, могущественнее моих.— Говори, колдунья! — нетерпеливо прервал ее ром. — Что ты пытаешься мне сказать?— Вы собираетесь убить демонов, затаившихся в этом погребе? Да будет так. Но ими могли овладеть против их воли. И потому прошу вас, если возможно, пощадить их. Судить их будет Министерство безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36