Бореас мечтал о том, что сложит песнь о себе как о победителе дракона и будет исполнять ее, аккомпанируя себе на арфе, перемежая пение с художественной читкой возвышенной прозы — рассказа о великой победе. Мои же стремления были несколько иными. Я знал, что заслужить уважение и почтение старших и ровесников можно долгими годами безупречной службы. Но по молодости меня это абсолютно не устраивало. А тут появился реальный шанс решить проблему общественного признания одним махом. Я мог стать героем прямо сейчас. А смертельная опасность только придавала привлекательности этому предприятию.
Повернувшись к Ракушке, он пояснил:
— Молодежь часто думает так. Юные хотят славы, но хотят ее немедленно, сейчас же. Долгий извилистый путь их не устраивает. Они пытаются ускорить его, срезая повороты, но это часто приводит к смерти или поражению.
— Я понимаю, — тихо сказала девушка.
— Итак, мы отправились в путь. У обоих были прекрасные скакуны. При мне были копье и дедовский меч. Правда, доспехи были старыми — теми, в которых я тренировался дома. Отец не спешил заказывать мне новую броню, пока моя фигура не сформировалась окончательно. Несмотря на это, я чувствовал себя настоящим героем.
По мере приближения к тем местам, где объявился дракон, мы наслышались о нем множество историй. Судя по всему, он был действительно очень молод — он и в логове-то своем обосновался всего за год до того. Известие о юном возрасте дракона огорчило Бореаса, сообразившего, что тот, видимо, еще не успел собрать достойного сокровища. Я же, не интересуясь сокровищами, нашел эту новость успокаивающей. К тому моменту я стал уже изрядно сомневаться в своих силах в отношении состязания со взрослым драконом. А ну как я оказался бы не первым таким горе-героем за его жизнь? Но если речь идет об очень молодом экземпляре, убеждал я себя, то здесь вопросов нет. Я должен справиться. А чтобы стать героем, опять же решил я для себя, неважно, большой был дракон или маленький.
Наконец мы добрались до деревушки у подножия высоких гор. Крестьяне объяснили нам, как добраться до перевала, за которым лежит большое озеро с берегами, поросшими густым лесом, где и устроил себе логово дракон, изредка налетавший на работающих в поле или одиноких путников, проходивших по дороге.
Надо сказать, что крестьяне обрадовались, узнав о цели нашего появления.
Эта тварь изрядно досаждала местным жителям не только прямой угрозой их жизням, но и тем, что распугала всех купцов, проводивших теперь свои караваны другой дорогой и не останавливавшихся в деревенских трактирах и постоялых дворах. Нас встретили так, словно мы уже были известны как профессиональные победители драконов. Несколько дней нас кормили, поили и всячески развлекали, а затем намекнули, что не худо бы и за дело взяться. Даже не протрезвев окончательно, мы с веселыми песнями покинули деревню и направили наших коней в горы.
— Ну? — нетерпеливо подогнала его Ракушка. — А что было потом?
— Я не помню, — просто ответил Железное Дерево.
— Что?! — возмущенно воскликнула Ракушка. — Ты выехал из деревни, потом убил дракона — и не помнишь как? Да я более связно вру в суде.
— Пусть рассказывает как хочет, — остановил ее Нистур.
— Нет, правда. Я ничего не помню из последующих трех дней. Это уже потом я узнал, что прошло как минимум три дня. Очнулся я на склоне ледника, почти у вершины горы. Первое, что я почувствовал, была нестерпимая боль.
Судя по глазам Железного Дерева, эти воспоминания и сейчас были живы в его душе.
— Я был один. Меч моего деда пропал. Доспехи на моем теле были изуродованы так, что страшно было смотреть на них. Несколько глубоких, до кости ран осталось на моем теле, от которого вдоль склона тянулся кровавый след. Что случилось с Бореасом? Я знал, что ответ, скорее всего, можно будет найти в начале обозначенного моей кровью следа.
Встать на ноги потребовало неимоверных усилий. Боль была нестерпимой, ноги отказывались держать вес тела, и изо всех ран от напряжения вновь потекла кровь. Судя по цвету уже засохшей и почерневшей кровавой лужи на том месте, где я лежал, без сознания я пробыл довольно долго — несколько часов, а то и целый день.
Дотащившись до изгиба склона, я с удивлением обнаружил по другую его сторону густую рощу в форме круга в несколько сот шагов диаметром. Добравшись до деревьев, я подобрал с земли подходящую палку и, опираясь на нее как на костыль, стал пробираться сквозь сухостой, стараясь не потерять кровавый след, менее заметный на опавшей листве, чем на снегу. К моему удивлению, в лесу было намного теплее, чем на склоне.
Такой страшной прогулки я не припомню за свою жизнь. Каждые два-три шага мне приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Ловя ртом воздух, морщась от боли, я уже думал, что вот-вот умру. Лишь желание выяснить судьбу друга удерживало меня от того, чтобы лечь на землю и тихо дожидаться смерти.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до небольшого озера в центре леса. Над водой поднимались густые клубы пара. Видимо, озеро питали горячие подземные источники и это тепло позволяло расти вокруг водоема густому лесу, нетипичному для таких высот.
Сняв с себя остатки доспехов, я обмыл рады н ссадины на своем теле. Вода из подземного источника явно обладала какими-то целебными или, по крайней мере, восстанавливающими свойствами. Помывшись и даже искупавшись в озере, я почувствовал себя намного лучше. Раны перестали кровоточить, а боль уменьшилась до вполне терпимого предела. Отдохнув, я вновь налег на костыль и пошел вдоль берега. Вскоре я наткнулся на подходящую вплотную к воде и выдающуюся в озеро острым мысом скалу. В гигантском камне виднелась извилистая трещина, расширявшаяся книзу. Лишь только увидев это, я понял, что логово дракона должно быть именно там.
Железное Дерево замолчал, подождал, пока женщина-гном уберет тарелки со стола, а затем, хлебнув еще эля из кружки, сказал:
— Я столько лет не говорил так долго. Горло пересохло.
— Ничего, хоть облегчишь душу, — сказал Нистур. — Пожалуйста, продолжай.
— Что было потом? — спросила Ракушка.
Железное Дерево вздохнул и снова заговорил:
— Уже потом я узнал, что черные драконы обычно водятся в теплых равнинах, предпочитая густые влажные леса и болота. Тот дракон-подросток в поисках собственного логова и территории залетел слишком далеко на север и забрался высоко в горы. На свое счастье, он наткнулся на это теплое озеро, где и обосновался, начав потихоньку терроризировать округу…
Но тогда я ничего этого не знал… Мне было нужно только одно — найти Бореаса. Безоружный, я перешел вброд лагуну, отделявшую меня от входа в пещеру.
Даже сквозь боль и усталость я ощутил на подходе к ней жуткую вонь. Если вы, начитавшись и наслушавшись легенд, считаете, что логово дракона похоже на дворец, в котором гигантская тварь возлежит на грудах драгоценностей, то ваши представления об этих созданиях не вполне точны. Я могу твердо заявить — молодого дракона заботит только одно: добывать еду и переваривать ее. Я наткнулся на множество останков, в основном лошадей и овец, среди которых кое-где виднелись и человеческие скелеты. Воняло все одинаково отвратительно.
Около входа в пещеру я обнаружил самого дракона.
Он был мертв, а на его теле виднелись следы ожесточенной битвы. В разных углах пещеры я увидел куски своих доспехов и, по всей вероятности, клочья моего мяса и лоскутья кожи. Подле израненного дракона валялись мое сломанное копье и согнутый, как тонкая проволока, стальной меч деда. Человеческая и драконья кровь перемешалась на полу пещеры.
Дракон был размером больше доброго коня-тяжеловоза, а мощные хвост и шея делали его еще раза в три длиннее. Увидев такую тварь, я понял, какой глупостью и самонадеянностью были мои мечты победить взрослого дракона в поединке один на один.
Я был вынужден решать, что делать дальше. Нигде не было видно следов Бореаса. Уйти сейчас я боялся. Я не был уверен, что не замерзну и не заблужусь на склоне прежде, чем доберусь до людей. Да и состояние ран внушало мне опасения. Но я пришел сюда, чтобы прославиться как победитель дракона. Мой кинжал оставался при мне, и я из последних сил стал снимать с дракона шкуру.
Должен вам признаться, что работенка эта была не из легких. Я потратил на нее несколько дней и испортил не только свой кинжал, но и оружие тех несчастных, обглоданные кости которых валялись вокруг логова дракона.
— А что же ты ел? — спросила Ракушка. — Ты охотился?
— Это ему не понадобилось, — сообразил Нистур, — потому что питался он мясом дракона.
— Точно. И могу заявить, что оно весьма питательно. Действительно, на драконьем мясе и в целебных водах теплого озера я быстро поправился и восстановил силы. Дракон, даже мертвый, хитро мстил мне. Я уже стал надеяться на полное выздоровление, еще не зная о том, что мои раны все равно смертельны.
Яд тогда еще не действовал так явно.
На теле дракона было множество шрамов, небольших ран и две серьезные, каждая из которых могла быть смертельной. Одна рассекла его грудь, другая была следом удара, пронзившего мозг через открытую пасть и пробитое небо. Я не знаю, какая из ран оказалась решающей в бою, не знаю и кто нанес ее. Я действительно не знаю, я ли убил дракона. Быть может, это сделал Бореас, а я лишь лгал всем вокруг столько лет.
Обыскав логово, я не нашел сокровищ. Видимо, дракон еще не успел натаскать себе богатых жертв. Лишь в одном углу я обнаружил вот это. — Железное Дерево потрогал кольцо на своем пальце. — Даже тогда мне было известно его значение, и я решил взять себе волшебное кольцо, смутно предчувствуя, что когда-нибудь оно может сослужить мне добрую службу. Как видите, так и получилось.
Наконец шкура дракона была свернута в рулон. Я хотел унести еще и голову чудовища, но понял, что ни за что не смогу донести такую тяжесть. Единственное, что я не рискнул сделать, — это вскрыть драконий желудок. Я боялся обнаружить там останки Бореаса.
— Да, представляю себе столь безрадостную перспективу, — заметил Нистур.
Ракушка тотчас же пнула его под столом ногой. Железное Дерево продолжал:
— Я так мечтал о том, как я вернусь домой победителем дракона. И что же?
Было ясно, что мне обратной дороги нет. Я считал, что виновен в смерти Бореаса, столь любимого всем городом, и, кроме того, я опасался мести его могущественного отца, который в горе мог обвинить меня просто-напросто в убийстве. Поэтому я спустился с горы по другому склону и пошел куда глаза глядят.
Долгие месяцы я скитался по горам и лесам. Доев запас вяленого драконьего мяса, я питался тем, что мог поймать, схватить либо убить камнем или привязанным к палке ножом. Не один раз я собирался выбросить эту шкуру, вес которой изматывал меня. Но вспомнив все, что я пережил, чтобы заполучить ее, я вновь взваливал ее на плечо и шел дальше.
Наконец я оказался не в диких лесах, а среди возделанных полей. За несколько драконьих чешуек я покупал себе еду. Крестьянам я, наверное, казался безумцем, но безумец со шкурой дракона на плече вызывает не презрение, а осторожное почтение. Придя в какой-то город, я разыскал лучшего мастера по изготовлению доспехов, который и выкроил по мне эту кольчугу. В качестве платы он взял себе вторую половину шкуры. Сделка показалась ему настолько выгодной, что он отдал мне шлем, неплохой меч, сносного коня и всю необходимую амуницию и сбрую.
С тех пор и по сей день я зарабатываю свой хлеб, воюя за интересы других людей и получая за это деньги. Это, разумеется, несколько не то, что я понимал под рыцарскими странствиями, но я уже давно забыл о таких глупостях.
— Слушай, да твоя история заслуживает целой баллады, нет — поэмы! — не сдержался Нистур.
— А когда ты узнал о своей… болезни? — тихо спросила Ракушка.
— Года два спустя. Однажды я почувствовал легкую дрожь в руках, но, решив, что просто перетренировался с мечом и щитом, не придал этому значения. Но затем это повторилось, а со временем стало все заметнее и чаще. Мои товарищи по службе стали замечать мои проблемы со здоровьем.
Армия ведь очень маленький, тесный мирок, друзья мои. Все все знают друг про друга, слухам внимают как голосу богов. Я и раньше был белой вороной в братстве наемников: человек, видимо, убивший дракона, но вовсе не ведущий себя как герой. Плюс к тому мое явно не низкое происхождение — все это и так было подозрительно. А тут еще этот странный недуг. Однажды приступ свалил меня прямо в бою. Я был ранен, да еще и один из приятелей чудом уцелел, вытаскивая меня на себе. Потом это стало повторяться чаще, и я уже сбился со счета полученных из-за этого ран. Но хуже всего, что меня стали сторониться. Прошел слух, что я несу на себе проклятие" а уж от этого недалеко и до того, чтобы отказаться служить со мной. Где проклят один — пропадает и весь отряд. Невезучий человек накликает беду не только на себя, но и на тех, кто рядом. И это еще не все…
— Неужели судьба подкинули тебе еще неприятностей?! — воскликнул искренне огорченный Нистур.
— Мне начал повсюду мерещиться дракон. Сначала он появлялся во сне, но не растворялся при пробуждении. Я считал, что все это — бред моего сознания, на худой конец — призрак убитого мной молодого дракона. Но постепенно чудовище стало показываться все чаще и подолгу, и я понял, что это не детеныш, а взрослая тварь. Дракона стали замечать и другие люди. А значит, это был не призрак. Связать грозное чудовище с моей кольчугой было уже делом времени, и причем не очень долгого.
Однажды я решил съездить в тот город, где оружейник сделал мне мои доспехи. К моему ужасу, я обнаружил лишь пожарище, причем еще дымившееся. Это не было следом военного набега или обычного городского пожара. Нет, на город налетел дракон. Никто из жителей не спасся. Сотни трупов лежали на улицах и площадях, а уцелевшие сошли с ума от ужаса и доживали свои последние дни. Я понял, что это произошло не случайно. От тех, кто еще мог хоть что-то сказать, я узнал лишь одно — дракон был огромным и черным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32