Тарсис в его глазах не заслуживал теперь и пары куплетов. Пусть он исчезнет и останется забытым.
Ночная стража уже утащила куда-то тела двух погибших в недавней стычке. На снегу остались лишь черные лужи крови. Луна ярко освещала все вокруг, но одновременно лишала мир красок, делая его черно-серебристым. Нистур обнаружил, что в его мозгу родилось другое произведение — что-то в стиле элегантного, изящного пятистишья истарских стихотворцев.
Весьма удовлетворенный удачным упражнением своего дара, Нистур подготовился к выполнению полученного заказа.
Привычным движением его рука скользнула за застежку куртки и легла на рукоятку висящего на шее обоюдоострого кинжала. Затем другой рукой он прикоснулся к чуть торчащей из-за отворота правого сапога плоской костяной ручке длинной, тонкой, как шило, заточки. Все было в порядке. Он застегнул перевязь меча на поясе и приторочил к ножнам клинка свой маленький щит. С крюка у входа он снял шляпу, в поля которой были вставлены тонкие, острые, как бритва, лезвия. Поверх всего Нистур накинул подбитый мехом плащ, а на руки надел перчатки из тонкой козьей кожи, украшенные разноцветными лоскутками.
Собравшись, асассин вышел из комнаты, спустился по лестнице и, миновав общий зал, вышел в темную морозную ночь. Больше всего он походил на самого обычного горожанина, вооруженного всего лишь одним клинком — мечом бюргера, не считающимся серьезным оружием ни аристократами, ни профессиональными бойцами.
Таверна называлась «У утопленника». Здание было смешанной постройки — камень чередовался с деревом, в основном фрагментами обшивки и каркасов старых кораблей. Некогда море плескалось почти у самого порога этих домов. Но и сейчас, отступив, оно оставило о себе не только воспоминания, но и целый мир вещей, так или иначе связанных с мореплаванием. Таверну освещали старые корабельные лампы, с потолка свисали модели древних судов, а стены были расписаны морскими батальными сценами. Стойка бара была сделана из лопатки морского дракона — так клялся и божился хозяин. В любом случае эта кость принадлежала какому-то огромному созданию.
Несмотря на исчезновение из города моряков, в таверне собиралась шумная, многолюдная и весьма пестрая публика. Погонщики, проводники и охранники многочисленных караванов наполняли такие заведения. Ведь в Тарсисе и по сей день перекрещивались четыре крупнейшие караванные дороги, не считая множества менее важных троп. Немало здесь болталось и наемных солдат, пропивавших в тавернах деньги, полученные за участие в бесчисленных мелких войнах.
Чужаков в Тарсисе не жаловали. Город, некогда бывший портом-космополитом, оставшись островом посреди океана пыльных степей, ушел в себя и терпел пришельцев, только пока те могли тратить в нем деньги. Это касалось даже людей, но в еще большей степени здесь недолюбливали гномов, троллей и прочую нечисть.
Но сейчас, наплевав на отношение к ним городских властей и большинства жителей, постояльцы гостиницы и просто зашедшие на огонек веселились и отдыхали как могли, поглощая в огромных количествах еду и вино, играя в кости, рассказывая о чудесах, виденных в дальних краях, и постепенно готовясь к новой долгой дороге — к морю, к Торбардину — через Пыльные Степи, в почти сказочные восточные страны или еще невесть куда. Хохот, довольные крики, песни на дюжине языков — все это сразу било по ушам вновь вошедшего.
Во всей этой компании выделялся один человек, сидящий за маленьким столиком у стены в полном одиночестве. Человек был молод, но его глаза говорили о большом и не столь уж радостном жизненном опыте. Распустив по плечам непрочесанные волосы, человек мрачно глядел в почти пустую кружку. Подняв ее, он явственно заметил дрожание руки. Поставив кружку обратно на стол, он с ненавистью, словно на предателей, посмотрел на свои руки.
В этот момент в зал вошел с улицы невысокий, плотно сложенный тип в зимнем плаще и шляпе. Его наружность и поведение заметно отличались от того, что было типично для завсегдатаев таверны «У утопленника». Коротко переговорив с трактирщиком, вновь пришедший направился прямо к одинокому посетителю за столиком у стены. Тот поднял глаза, только когда человек в шляпе подошел к нему вплотную.
— Прошу прощения, уважаемый, — начал разговор тот, который стоял, — но я позволю себе предположить, что вы принадлежите к славному роду наемных воинов.
— Ну и что с того? — вздохнул второй.
— Меня зовут Нистур. Вы позволите присоединиться к вам?
— Садись, — буркнул тот. Вновь подняв кружку, он был вынужден придержать одну дрожащую руку другой.
Нистур сел.
— Простите, если я лезу не в свое дело, господин, но вы напоминаете человека, глядящего в дно своей последней кружки.
— Положим, так оно и есть. Дальше что?
— Ничего. Просто я могу предложить вам еще одну.
Не успел он договорить, как трактирщик уже подошел к ним с двумя огромными глиняными кружками в руках.
— Полнехонькие, — объявил хозяин, — и, как договаривались, самый лучший эль.
В этот миг за спиной трактирщика появилась худенькая фигура в плаще с глубоко накинутым капюшоном. С неожиданным для полного человека проворством хозяин обернулся и сдернул с головы незнакомца капюшон, выставив на обозрение узкоскулое лицо человека, определить пол которого сразу никто не взялся бы.
— Эй, Ракушка! — воскликнул трактирщик. — Опять ты здесь! Сколько тебе говорить — не ходи сюда. Прочь отсюда! Нечего приставать к моим гостям!
Большие серые глаза незнакомца излучали выражение оскорбленной невинности.
— Я ведь только чуть погреться… Неужели ты меня выгонишь на улицу в такой холод?
Такой голос мог принадлежать в равной мере и юноше-подростку, и девочке, становящейся девушкой. Рыжие волосы Ракушки были небрежно собраны в какой-то узел на голове, что никак не помогало определить пол этого человека.
— Выгоню-выгоню! Катись отсюда! Марш за дверь, а не то я стражу позову!
Человек, которого звали Ракушкой, с недовольным вздохом повиновался.
Трактирщик с услужливой улыбкой обернулся к клиентам.
— Вы уж меня извините. Я пытаюсь не пускать сюда всю эту шушеру, но с тем же успехом можно ловить корзинкой ветер. Все равно ведь пролезут.
С этими словами хозяин заведения удалился, чтобы обслужить других клиентов.
— Спасибо, — невозмутимо сказал одинокий посетитель, поднимая новую кружку и делая большой глоток. Дрожь в руках почти прошла.
Поставив сосуд на стол, он спросил Нистура:
— Ну и какое у тебя предложение? Ты сам догадался, что я наемник, и первым начал разговор. Мне кажется, ты в курсе, что наемник — это тот, кто нанимается служить за деньги. Я полагаю, что ты хочешь мне за что-то заплатить.
— Логично. Так оно и есть, — согласился Нистур, смакуя эль. Трактирщик не обманул. Напиток действительно был превосходным.
Человек, сидящий перед ним, был не старше четверти века, но что-то в его глазах отличало его даже от большинства видавших виды наемных солдат. Его руки — сильные, с большими ладонями и сбитыми костяшками — были настоящими руками воина, и в то же время они чем-то напоминали руки гнома. Тонкая золотая полоска сверкала на одном из пальцев незнакомца.
Нистур прикинул, что за человек оказался перед ним. Опытный наемный воин — без сомнений. Его кольчуга действительно была очень редкого вида. Плотно облегающий тело костюм из мелких поблескивающих чешуек прикрывал его от шеи до запястий и до середины голени, где был заправлен в кожаные сапоги. Была ли чешуя металлической или же представляла собой шкуру какой-то огромной рептилии — этого Нистур сказать не мог. Перчатки из такого же материала были засунуты за пояс воина, на том же ремне висели пристегнутыми довольно короткий, чуть изогнутый меч и длинный, очень широкий кинжал. Шлем, лежащий на столе, представлял собой всего лишь небольшую круглую стальную шапку.
— Внесем ясность, — сказал Нистур. — Я хочу нанять тебя. Я, понимаешь ли, торговец и собираюсь съездить в Зериак. Это пробная поездка, без каравана — так, чтобы прикинуть, есть ли смысл возить туда кое-какие благовония и специи.
Я перепродаю эти товары. Да, еще я этот, ну — представитель союза торговцев…
— Зериак? До него придется проделать часть пути по безлюдной территории, вне всех караванных троп.
— Вот почему я и хочу нанять опытного бойца себе в охрану. А ты, я вижу, подходящий кандидат, к тому же привычный к путешествиям.
— Это правда. Но таких тут полкабака. Почему бы тебе с ними не поговорить?
— Да они же компаниями работают. А честнее сказать — бандами. Наймешь одного — значит, наймешь и всех остальных. Нет, мне нужен только один сопровождающий. Вот трактирщик и показал мне на тебя.
Его собеседник невесело рассмеялся.
— Один? Именно один я и есть. И по весьма веским причинам.
Нистур вздохнул.
— Похоже, вы не очень-то сговорчивы, уважаемый. По моему опыту я знаю, что обычно наемники более чем охотно соглашаются на работу. Если ты не склонен следовать общему правилу, я найду кого-нибудь другого.
С этими словами Нистур стал подниматься со своего табурета.
— Стой! — сказал солдат, подкрепив слова требовательным жестом. — Я очень заинтересован в работе. Но я просто не верю во все с первого слова. Если ты хорошо заплатишь, я пойду с тобой. Хоть сейчас, куда угодно, только бы подальше от этого гнилого города!
Нистур вновь сел.
— Вот и замечательно. Как мне называть вас, господин?
— Железное Дерево.
— И какую же страну вы называете родным краем?
— Никакую. Я решил забыть свое прошлое, как только стал наемником.
Спрашивать у моих коллег об их прошлом — неблагодарное занятие.
— Я знаком с такими обычаями. Поверь, наемники — не единственные, кто предпочитает сам строить свою жизнь, а не следовать тому, что им написано на роду. Ну да ладно. Итак, я собираюсь отправиться в дорогу рано утром. Пойдешь со мной сейчас?
Железное Дерево осушил свою кружку до дна и встал из-за стола.
— Я готов.
— Где твои вещи?
— Все, что у меня есть, — перед тобой. Жилье и еда в Тарсисе дороги. Я потратил или проиграл здесь все, что у меня было. Осталось лишь то, чем я могу заработать еще. — Нахлобучив стальную шапку, подбитую войлоком, себе на голову, он добавил:
— Ну что, идем?
Выйдя из таверны, Нистур обнаружил, что у его спутника нет даже плаща.
Кольчуга наверняка весьма слабо защищала от холода, и Нистур почувствовал что-то вроде сочувствия к человеку, попавшему в столь тяжелый переплет. Усилием воли он заставил себя отбросить это чувство, совершенно не подходящее человеку его профессии. Сейчас его касалось только одно — выполнить заказ клиента по возможности чисто и элегантно.
Один из перекрестков на их пути образовывал небольшую площадь с фонтаном посередине. Пересекая ее, они на миг остановились, прислушиваясь к непонятному звуку, шедшему откуда-то сверху. Он напоминал далекий, приглушенный гром, и Нистур внимательно оглядел серебристые тучи, тянувшиеся к луне с юга.
— Эти тучи несут скорее снег, чем дождь, — пробормотал он. — Да и вообще, странно слышать гром в такое время года.
— Это не гром, — твердо сказал Железное Дерево.
Удивившись странному дрожанию в голосе своего спутника, Нистур с удивлением обнаружил столь же неспокойное выражение на его лице. Проследив за его взглядом, Нистур заметил, как меж двух огромных туч мелькнула какая-то черная тень, не оставившая за собой никакого следа на черно-серебристом небе.
Асассин тряхнул головой. Стоп, подумал он, никакой мистики. Сейчас главное — это работа. Нечего искать видения на небесах.
— Пойдем, — бросил он и направился дальше по узкой темной улочке.
Повернув в узкий переулок, Нистур и его спутник дошли до его конца, где тупик чуть расширялся, оставляя серебристую площадку между стенами домов.
— Вот вроде и подходящее место, — объявил Нистур.
— Что? — подозрительно переспросил Железное Дерево. — Подходящее для чего?
Куда ты меня вообще тащишь?
Нистур повернулся к нему и церемонно поклонился.
— Друг мой, есть силы, которые желают вашей смерти. Я был привлечен, чтобы удовлетворить это желание. Пожалуйста, не пытайтесь найти в этом личных мотивов. Это всего лишь профессиональный вопрос. Можете считать себя в самой что ни на есть смертельной опасности. — С этими словами он выхватил из ножен меч.
— Ах, так ты асассин! — почти довольно и безо всякого удивления произнес Железное Дерево. Несомненно, этот человек получал в жизни больше плохих новостей, чем хороших. — И что, ты хочешь выполнить заказ в честном поединке, даже с формальным вызовом? Обычно ваш брат предпочитает кинжал в спину или яд в вино.
— Только отбросы нашего клана поступают так, — заверил его Нистур. — Из-за них о нас идет такая дурная слава.
Отбросив плащ, он шагнул вперед, выставив перед собой свой маленький щит.
Одним привычным движением Железное Дерево сунул руки в чешуйчатые перчатки, а затем выхватил меч и кинжал. Это оружие было столь же странным и необычным, как и снаряжение Нистура. Поединок обещал быть интересным, но в его исходе Нистур не сомневался. Он считал себя настоящим мастером боя, и никогда в жизни он еще не видел наемного солдата, более чем просто умело обращавшегося с оружием. Солдат во многом полагался на силу, храбрость, надежность доспехов и редко имел такой же навык в обращении с оружием, как человек, который долгие годы изо дня в день отрабатывал это искусство.
Сверкнувший в свете луны клинок Нистура был остановлен широким кинжалом солдата. В тот же миг Железное Дерево нанес три последовательных удара своим мечом, направив их в голову, колено и бок Нистура. И каждый раз путь его клинку преграждал маленький щит, которым невысокий, плотненький Нистур орудовал с невообразимой скоростью. Лишнего лязга не было слышно — ведь поединок вели настоящие бойцы, а не кабацкие драчуны. Шагах в двадцати — тридцати никто и не заподозрил бы в редком позвякивании свидетельства жаркого боя.
Нистура поразило мастерство наемника. Ему еще не доводилось встречать солдата, так умело пользующегося своим оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32