– Сто пятьдесят, - ответил Слай, все еще пытаясь отпугнуть остальных.
– Что он делает? - в голосе Леи мешалась тревога и недоумение. - Они что, не знают, что нам не это нужно?
– Они знают. Не волнуйся.
Куртзен в кожаной куртке с заплатами дал сто семьдесят пять, на что Слай ответил ста восьмьюдесятью, а Хэн еще раз щелкнул.
Грис протолкнулся через поле и протянул ладонь:
– Дай мне комлинк.
– Зачем? - отозвался Хэн. - Я просто пытаюсь дать Слаю понять, что нам не нужен голографический куб.
– Надо было думать об этом до начала, - Грис поманил пальцами, ожидая комлинк - Давай. Ты мешаешь Слаю концентрироваться.
– Думать о чем надо было до начала аукциона? - глаза Леи сузились. - О чем это он, Хэ… Джаксал?
Бесполезно было отрицать. Лея слишком хорошо знала Хэна, ее не проведешь. Было бы только хуже, попытайся он изображать невинного младенца. Вытащив комлинк из кармана, Хэн отдал его Грису:
– Скажи ему, чтобы прекращал. Нам не нужен куб.
– Поздно, - Грис выключил связь и вернул комлинк. - Уговор есть уговор. У Леи отвисла челюсть:
– Уговор? Ты пытаешься купить голограмму моего - Дарта Вейдера?
– Анакина Скайвокера, - поправил Хэн. - И я не знал, кто это. Я просто думал, что тебе понравилась картина. Ты не могла отвести от нее глаз.
Грис вышел из палатки и растворился в толпе. Цена уже взлетела до двухсот тридцати, и теперь Слай пытался сбавить темп, наращивая цену по две-три кредитки. Блондинка и куртзен не желали сбавлять ход.
– Ты думал, мне понравится голографический куб, - Лея смерила его суровым взглядом, искусственные лекку за ее спиной извивались как змеи, - с моим отцом?
Хэн развел руками:
– Откуда я знал?
Цена была уже под двести шестьдесят. Слай махом поднял ее до трехсот и, наконец, сумел отпугнуть других покупателей. Маубо попыталась поднять цену, уговаривая куртзена и поддразнивая женщину, но затем бросила это дело и показала пальцем в толпу, где стоял Слай.
– Три сотни от сквиба, - произнесла она. - Три сотни раз, три сотни два.. .
– Три сотни и десять, - сказала женщина.
– Три сотни одиннадцать! - парировал Слай.
– Эй! Он перешел границу!
Хэн вновь вышел на связь со сквибом и щелкнул по комлинку один раз, но безрезультатно - через миг Слай дал триста двадцать. Он прошел через полезеркало, но Грис и Элама куда-то пропали. Попросив Лею подождать, он побежал по узкой дорожке между ларьками и толпой людей в центре зала. Конечно, Лея не стала ждать. Она была за ним, когда он дошел до конца зала, где ВИП - стенды - те, в которых были потайные двери, ведущие в залы за сценой, - стояли на платформах в паре метров от сцены.
– Я вроде просил тебя подождать.
– Просил, - отозвалась она. - Что происходит?
– Я сказал ему три сотни.
Цена уже стала четыреста двадцать.
– Он нарушил уговор.
– И мы доверили им покупку «Заката»! Шум репульсорного кресла у соседнего стенда привлек внимание Хэна, и он обернулся, чтобы увидеть толстую человеческую руку, высунувшуюся из поля-зеркала, чтобы поманить обслуживающего дроида. На мизинце сверкал огромный самоцвет Коруска, вправленный в такое здоровенное блестящее кольцо, что его трудно было не заметить… и вряд ли можно было забыть. Хэн спросил Лею, заметила ли она руку, но она уже тянула его через второй ряд покупателей.
– Забудь про этот стенд, - пробормотала она. - Важно утихомирить Слая. Если мы купим этот голографический куб, я его разобью о твою башку.
– Но ты ведь видела кольцо, да? - поинтересовался Хэн.
Лея притянула его поближе и сбавила тон.
– В Галактике много крупных колец, которые надевают для показухи.
О чем Лея умолчала, так это о том, что одно из таких колец, которое видел Хэн, принадлежало Трекину Хорму, тучному президенту влиятельного Алдераанского совета. Видя огромные преимущества в союзе королевских домов Алдераана и Хэйпа - возможно, даже перспективу найти новый мир для своего народа, - Хорм громче других призывал Лею выйти за принца Исолдера. Из-за этого он оказался в черном списке Хэна.
Они протолкнулись за спиной имперцев, получив пару хороших толчков локтями от телохранителей командира, которые настороженно уставились им вслед, - и добрались до Слая, который стоял один в пустом пространстве вокруг имперцев, куда не осмеливались стать другие покупатели. Цена была пятьсот десять, и Хэну пришлось вытащить сквиба из первого ряда, чтобы он не поднял ее до пятьсот двадцати.
– Оставь меня! - Слай обнажил зубы, словно намеревался укусить, но не повернул головы к руке Хэна. - Оно у меня будет в два шага!
– Да? А на чьи кредитки? - поинтересовался Хэн. - Предел был три сотни.
– Три сотни? - спросил Слай, оглядываясь на покупателей вокруг. - У тебя что, деньги кончились?
Хэн огляделся и заметил, что имперский офицер и пара других покупателей смотрят на него. Слишком дисциплинированный для насмешки, офицер все же не смог удержаться от пары снисходительных взглядов.
– Не слишком поздно отменить другую сделку, если тебе так хочется.
– Отменить? - тон Слая из надменного стал обеспокоенным - Ты не можешь ее отменить. Это отдельная сделка.
– Это ты так думаешь.
Хэн отпустил Слая и повел Лею назад в палатку, стараясь не обращать внимания на прикованные к ним взгляды.
Когда они вернулись на свои места, Лея пробормотала:
– Я думала, мы сквибов наняли, чтобы не привлекать внимания.
– Да, но этого я им не сказал, - отозвался Хэн. - Они решили что-то подстроить.
– Что?
Хэн пожал плечами:
– Никогда не знаешь, чего ожидать от сквибов.


Глава 4

Голографический куб с Анакином Скайвокером был продан за невероятную цену в тысячу триста кредиток. Победитель, небритый готал в потрепанном комбинезоне, выглядел так, что казалось, деньги он наберет, только заняв у хаттов. Но улыбался он до самых ушей. Хэн повернулся к Лее.
– Должно быть, это какой-то другой Анакин Скайвокер, - предположил он не совсем в шутку. - Потому что иначе я просто не понимаю.
– Власть всегда привлекает поклонников, - отозвалась Лея.
После продажи голокуба Маубо немедленно перешла к другим лотам. Она даже объявляла некоторые вещи - обычно наименее ценные - проданными, не дожидаясь окончания торгов. Самые напряженные торги среди инопланетян шли за аласлевые вазы, и продавец - барабел вскоре набрал себе достаточно денег, чтобы хватило на целый гектар земли под охотничьи угодья.
Когда на сцене появились вещи сквибов, Хэн и Лея с облегчением обнаружили, что их вуки был пострашнее акуалиша, которого наняли сквибы. Первая цена на гравированную вазу из кости банты была всего две кредитки, ЦЗПО поставил три, акуалиш поставил сто, Чубакка поставил сто один. Когда акуалиш поднял цену до двухсот, Чубакка вышел из торгов и бочком подошел к конкуренту, тихо урча. Акуалиш больше ни разу не пытался поднять цену. Через пару минут Чубакка стал счастливым обладателем витого куска пластила под названием «Циклон в Дюнном море», бездарной голографии Дантуина и рваного, но настоящего пояса тускенского разбойника.
В течение следующего часа Хэн размышлял о толстой руке, которую он видел. Люди столь толстые, что нуждались в репульсорном кресле для перемещения, - не редкость для Галактики, но они вряд ли стали испытывать на себе все прелести татуинского климата без хорошей на то причины. А кроме Леи, у кого было больше всего причин заявиться на аукцион, как не у Трекина Хорма? В его обязанности как президента Алдераанского Совета входило собирать и сохранять остатки утраченных сокровищ погибшей планеты. Был бы это кто другой, Хэн нашел бы способ тайно информировать его о том, что есть другой участник с теми же намерениями - участник, у которого был в кармане весь бюджет Новой Республики. Но Хэн не будет помогать Хорму. Хэн с радостью унизит Хорма.
Состоятельный ботан купил последнее из того мусора, что оставалось перед «Закатом», - десяток стеклянных мозаик якобы из дворца Джаббы - просто чтобы убрать их со сцены. Маубо объявила, что сейчас начнутся торги за последний лот, шедевр живописи - «Закат Киллика». Тихое бормотание заполнило ряды, и покупатели или их доверенные лица вышли вперед, к сцене. Большинство местных продавцов уже ушли считать свою выручку, но смуглый продавец голографического куба, Китстер Банаи, остался. Он занял неплохое место в первом ряду, с которого было бы хорошо видно картину.
Хэн включил комлинк и отозвал Ц-ЗПО в ларек, но Чубакку оставил в толпе в качестве резерва. Если имперцы знают о коде, скрытом в картине, они вряд ли легко согласятся с проигрышем.
Когда все заняли свои места, Маубо одарила всех очаровательной улыбкой:
– Все готовы?
Не дожидаясь ответа, она махнула рукой в направлении голограммы за сценой. Из-за голограммы вышли капитан охраны - родианец и его команда - десяток толстых свиномордых гаморреанцев с вибросекирами и пара крепких людей с самовзводными бластерами. Следом появилась Селия, держа небольшую картину всеми четырьмя руками. Она поставила ее на подставку, которую вынес один из гаморреанцев.
В зале повисла напряженная тишина. Картина из мха была слишком мала - всего полметра в ширину, - чтобы публика могла ее разглядеть, поэтому все были прикованы к гигантской голограмме картины под потолком. У Китстер Банаи явно был художественный вкус - он одел небольшой электробинокль, чтобы смотреть прямо на оригинал.
Маубо изучила первый ряд участников, затем посмотрела на имперского офицера:
– Как начет вас, генерал? Может, начнете торги?
– Капитан, - поправил он. - Капитан Квентон. Моя цена - четверть миллиона кредиток.
– Четверть миллиона и один, - внезапно сказал Слай. Наблюдатели и участники захихикали, чего, как подозревал Хэн, и хотели добиться сквибы.
– Двести семьдесят пять, - произнес Квентон. Он повернулся и посмотрел на сквибов, потом на остальных участников, в его взгляде читалась явная угроза. - Двести семьдесят пять тысяч.
Маубо не любила, когда ей угрожают на ее собственной сцене. Она задержала на имперце свой взгляд и произнесла:
– Я прекрасно поняла, что вы сказали, генерал. Двести семьдесят пять тысяч новореспубликанских кредиток?
Хэн мог видеть лишь затылок Квентона из ларька, но по долгому молчанию понял, что имперец вполне уловил презрительный намек Маубо, может ли он заплатить, - как и то, что она продолжала обращаться к нему генералом, хотя прекрасно слышала, что это не его ранг.
– Так называемая Новая Республика не имеет права выпускать кредитки. Это незаконное правительство. Но для соблюдения условий аукциона оплата будет осуществлена золотыми пеггатами.
– Спасибо, - Маубо сладко улыбнулась, но слишком быстро отвела взгляд, выдав тревогу. - Кто следующий?
Квентон и его телохранители бросили пару показных взглядов на передний ряд, и никто не осмелился нарушить молчание.
– Хаттское отродье! - Лея ударила руками по столу. - Он пытается ее украсть.
– Украсть? - Ц-ЗПО удивленно покачал головой. - Вы, наверное, ослышались, хозяйка. Капитан предложил почти три сотни тысяч кредиток.
– Ц-ЗПО, это и значит украсть, - пояснил Хэн.
Когда никто не осмелился дать цену, Квентон улыбнулся Маубо:
– Цена все еще двести семьдесят пять, госпожа. Маубо одарила его пылающим взглядом, затем вновь пробежалась глазами по ряду.
– «Закат Киллика» - это лучший из шедевров Хаддора! Кто больше?
Опять воцарилось молчание. Лея встала и подошла к полю-зеркалу.
– Зря мы наняли этих сквибов. Они позволяют ему запугивать участников.
– Дай им время, - отозвался Хэн. - Никто еще не предложил больше.
– И не предложит, - Лея пригладила платье, готовясь выйти и собственноручно принять участие в торгах. - Это была плохая идея. Не понимаю, как ты вообще смог уговорить меня довериться кучке грызунов.
– УСПОКОЙСЯ, ладно? - Хэн поднялся из-за стола и взял ее за руку. - У них с нами уговор. Никакой имперец их не запугает.
Лея не стала выходить из ларька, но и в кресло не вернулась.
На сцене Маубо пристально смотрела на капитана Квентона.
– Очень хорошо, - сказала она медленно. - Двести семьдесят пять раз…
– Двести семьдесят пять тысяч сто. - Слай выдержал секундную паузу и гордо добавил: - Двести семьдесят пять тысяч сто… новореспубликанских кредиток.
Это уточнение заставило кубаза слева от Квентона невольно фыркнуть. Селия, все еще стоявшая подле картины, прикрыла рот двумя руками и попыталась удержаться от смеха, но не сумела. Ее смех разрушил все то напряжение, что Квентон так тщательно нагнетал, и весь зал взорвался хохотом.
Маубо широко улыбнулась. Вернув себе самообладание, она вновь посмотрела на имперца:
– Двести семьдесят пять тысяч сто, капитан Квентон.
– Триста, - немедленно ответил Квентон.
– Триста пятьдесят, - произнес кубаз, и торги понеслись. Цена взлетела до миллиона, потом до двух и поднималась к трем. Сквибы стояли молча, дожидаясь, пока участники достигнут уровня серьезных ставок. Хотя Хэн не мог их видеть, он подумал, что они, должно быть, разыгрывают удивление, стоя среди других участников с отвисшей челюстью.
Лея молча смотрела, как цена поднималась к астрономическим цифрам. Ее доверие к сквибам было восстановлено тем, как умно они обыграли капитана Квентона. Ей доставляло тайное удовольствие видеть, что другие ценят эту картину столь же высоко, как и она, но Хэн знал - после аукциона она будет жалеть о каждом кредите, потраченном из ограниченного военного бюджета Новой Республики.
Назвали цену в четыре миллиона кредиток, и мохнатая лапка поднялась за плечом Китстера Банаи.
– Предлагаю цену! - Эмале пришлось подпрыгнуть, чтобы ее увидели. - Пять миллионов кредиток!
Все повернулись к сквибам, и Маубо подошла к краю сцены, опустив свой взгляд на них.
– Повторите.
– Вы не расслышали? - сказал стоявший рядом с Эмалой Грис. - Пять миллионов новореспубликанских кредиток. Пять с пятью нулями.
– С шестью, - поправила его Эмала. - Пять с шестью нулями.
Пока шел этот диалог, из толпы посетителей вынырнул Слай, его щеки были чем-то набиты. Он вбежал в павильон и заскочил под стол. Что-то застучало по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40