Он был одет абсурдно и совершенно неудобно - в накидку из мерцающего шелка и китель, который был ему мал, - несомненно купленный для сегодняшнего события. Хотя с виду он был безоружен, но тому, как он держался спиной к стене, Лея предположила, что под накидкой он скрывал большой бластерный пистолет - возможно, даже два. Это был виквай, в конце концов.
– Пришли для осмотра картин? - спросил он.
– Да, - Хэн поднял очки, и Лее показалось, что в его глазах промелькнула тревога, когда он встретил взгляд виквая. - «Закат Киллика»? Виквай пожал плечами:
– У Маубо тут много чего на аукцион выставляется, - он протянул узловатую руку за их плащами, - Оставьте одежду тут. Ей не нравится, когда внутрь заносят песок.
Хэн и Лея сложили очки и маски в карманы и подали ему плащи. С окрашенной в светло-синий цвет кожей и парой муляжей - лекку за спиной из Леи получись вполне убедительная тви'лекка, а вот Хэн не очень смотрелся в роли краснокожего, лысого, рогатого и мрачного деваронца. Оба маскировочных костюма были сделаны разведкой Новой Республики, вплоть до контактных линз, скрывающих сетчатку, и фальшивых отпечатков пальцев. И потому, когда виквай обнюхал плащи и, ухмыльнувшись, протянул Хэну руку, Лея была в шоке.
– Узнаю ту вонь, что ты зовешь одеколоном, Соло, - сказал виквай.
– Джаксал, - добавил Хэн быстро. - Соло Джаксал, помнишь?
У Леи похолодело внутри. Виквай используют обоняние, чтобы общаться с членами своего клана, так что у них особая память на запахи. Разумеется, тот, кто делал маскировку для Хэна, не предполагал, что Соло встретит виквая, - он лишь знал о «зале для представлений» в Мос Эспа. Не предполагала такого и Лея.
Но у виквая, кажется, не было желания выдавать их. Он лишь кивнул и бросил их плащи в кучу за его спиной.
– Джаксал, конечно. Прости, что забыл.
– Нет проблем, - ответил Хэн. - Рад вновь тебя видеть, Ворчун. Не думал, что ты все еще работаешь в этом притоне на Татуине.
Ворчун пожал плечами:
– А куда мне идти? Если Маубо и даст тебе свободу, это не значит, что она оплатит тебе дорогу домой. Это надо заработать, - он посмотрел на Лею, ожидая представления.
– Кстати, - добавил он, - чую, что ты все еще со своим мохнатым товарищем. Где он?
– Неподалеку, - ответил Хэн. Чубакка и Ц-ЗПО ждали в номере в местной гостинице. - Странное место для проведения аукциона.
Ворчун кивнул.
– Маубо решила сделать одолжение парню, который принес главную картину. Он из числа ее бывших любовников.
– А разве не все из их числа?
– Раз уж ты заговорил об этом, - Ворчун махнул в сторону ящика для оружия у дальней стены гардероба, - надо проверить ваше оружие.
– Уже проверил, - ответил Хэн спокойно. - Работает нормально.
Ворчун усмехнулся:
– Просто держите его подальше от чужих глаз. Маубо меня на тряпки порвет, если подумает, что я его пропустил, сам знаешь - она это любит.
Он повернулся, чтобы открыть дверь, но Лея внезапно спросила:
– Что надо тем штурмовикам снаружи, Ворчун? - Она была почти уверена в ответе - ищут экипаж «Регины Галас», но Лея хотела услышать, какую легенду придумали имперцы для прикрытия своих поисков. - Маубо наняла для пущей безопасности? Виквай, казалось, был немного уязвлен.
– Они здесь с парой офицеров. Я сказал штурмовикам ждать снаружи.
Ворчун бросил на Хэна взгляд, который говорил: твоей тви'лекке не помешало бы научиться манерам. Лея проигнорировала взгляд и спросила:
– Офицеры? А им что надо?
– То же, что и остальным, - Ворчун отворил дверь. - Хотят удостовериться, что на аукционе будут подлинники, прежде чем он начнется.
Он провел их в шумный зал, который можно было звать залом для представлений разве что из-за наличия подмостков - полудюжины подмостков. Платформы, на которых располагались небольшие стойки с напитками и закуской, были разбросаны по таверне зала и не особо интересовали немногочисленную публику. Кое-где на заляпанном полу виднелись чистые пятна, - столы убрали, чтобы освободить место для людей. В центре зала располагалась широкая главная сцена, а у стен расположились десятки мелких палаток, где торговцы показывали предметы искусства, что будут выставляться после обеда. Судя по внешнему виду немногочисленных покупателей, они были инопланетными любителями искусства, которых привлекала возможность обладать - или хотя бы взглянуть - знаменитым «Закатом Киллика», в то время как большинство продавцов были местными охотниками за легкими деньгами, предлагая все подряд, сколько бы оно ни стоило.
Лея наклонилась к Хэну, оглядывая публику:
– Откуда ты знаешь Ворчуна?
– Долгая история. Но ему можно верить.
– У тебя все истории - длинные, - отозвалась Лея. - А вкратце изложить не можешь? Просто хочу убедиться.
Хэн вздохнул и направился к ближайшим подмосткам, где орудовала, раздавая напитки, роскошная четырехрукая представительница расы кодруджи, с острыми ушами и гибким телосложением. Хотя она была прилично одета - в блузку из мерцающего шелка и жилетку из ткани, меняющей цвет в зависимости от настроения, - в данный момент алую, - казалось, что ее новое облачение для нее столь же неудобно, как и для Ворчуна. Улыбка, которой она одарила их, заставила Лею задуматься над тем, насколько хорошо она знала запах Хэна. Он заказал пару «хвостов комет» и, пока шумел синтезатор, наклонился к уху Леи.
– Я знаю его, потому что когда-то был его хозяином.
– Что? - Лея подумала, что восьми лет сражений бок о бок могло быть маловато, чтобы принять решение выйти за Хэна замуж. - Ты владел рабом? Да как ты мог?
– Я выиграл его у госпожи Валариан в сабакк, - ответил Хэн, словно это могло служить оправданием. - Я его освободил.
– Когда? - немедленно спросила она.
– Как только мы вышли из «Счастливого деспота», - ответил Хэн, защищаясь. - Я хотел нанять его, чтобы он помог мне с грузом, но он не поладил с Чуи. Дело было в запахах. Потом он проиграл себя Маубо, пытаясь заработать на билет домой. Остальное ты слышала.
Кодруджи подала напитки и приняла оплату, слегка кивнув. В ответ Хэн понастоящему непристойно ухмыльнулся, хотя, наверное, это было - связано с тем, что он изображал деваронца, а не с теми мыслями, что крутились у него в голове.
Едва кодруджи отошла, Лея спросила.
– А ею ты когда владел?
– Ею? - Хэн медленно направился к дальней стене, где несколько десятков покупателей стояли в очереди у неплохо охраняемой палатки, желая проверить на подлинность «Закат Киллика». - Да с чего ты вообще взяла, что я когда-то владел Селией?
Совершенно ясно: Хэн дразнил ее. Лея старалась изо всех сил удержаться от вопроса, откуда Хэн знал имя Селии, когда заметила двух имперцев в конце очереди. Один был одет в белый комбинезон имперского техника, но другой был в сером кителе с нашивками офицера. Наверняка непосредственный подчиненный Пеллаэона. Лея поняла, что необходимо срочно узнать о целях имперцев на Татуине. Они бы не послали столь высокопоставленного офицера гоняться за шайкой контрабандистов. Они пришли за «Закатом Киллика».
Лея чуть изменила их траекторию, потянув Хэна к яркой экспозиции татуинского пестрого стекла:
– Заметил?
– Трудно не заметить такой ранг - особенно тому, кто учился в имперской Академии, - прошептал Хэн. - А штурмовики снаружи - просто показуха. Никто не отправляет вахтенного офицера в такое место без приличной охраны.
Они обошли небольшой подиум, где женщина - элом предлагала покурить кальян, в котором плескалась вода явно не первой свежести.
– Они знают. Наверняка, - пробормотала Лея. Хэн не стал возражать.
– Не понимаю, откуда они могут знать, - продолжила Лея. - Лишь трое знали, и двое других были на Алдераане, когда Звезда Смерти уничтожила планету.
– Твоя начальница знает. Может, она…
– Нет уж кто-кто, а она знает, что значит держать секрет. - Лея смолкла, затем добавила: - Извини. Если бы я знала, что все будет так сложно…
– Ты бы все равно прилетела. Как и я. Ты же знаешь, я бы не позволил тебе ввязаться в это в одиночку.
Лея сжала его руку, молча благодаря Хэна за то, что он не бранит ее за ошибки.
– Хотя сказать об этом все-таки стоило заранее.
Они подошли к палатке со стеклянной мозаикой и притворились, что рассматривают несколько пестрых стекол, выполненных в мягком, органическом стиле. Небольшой информационный экран утверждал, что они - из дворца знаменитого преступного Главаря, хатта Джаббы. Мозаики даже рядом не валялись со вкусами Джаббы - во всяком случае, судя по тому, что Лея видела до того, как задушила Джаббу цепью, - он предпочитал представления, и чем непристойнее, тем лучше.
Одинокий гран подошел к палатке, оглядывая стильную одежду Хэна, и на его рыле нарисовалась жадная ухмылка. Лея потянула Хэна прочь, и они чуть не споткнулись о продавцов, спешивших к следующей палатке, - парочку мохнатых двуногих с короткими мордами и длинными ушами с кисточками.
– Эй, краснорогий! - воскликнул один из них, хватая Хэна за руку. - Ты, похоже, разбираешься в качественной работе. Пошли, посмотришь на настоящее сокровище среди этой выставки хлама.
Второй ухватил Лею за руку.
– Сюда, - он потащил ее к палатке, где третий их товарищ стоял у одностороннего отражающего поля. - Две кредитки. Пропустите это, будете жалеть всю жизнь.
Третий вошел в палатку и отрегулировал прозрачность поля, чтобы Лея смогла увидеть несравненную коллекцию местных безделушек, искривленных кусков пластила и бездарных рисунков планет, какие можно увидеть в коридорах туристических лайнеров.
Хэн остановился.
– Две кредитки, чтобы просто взглянуть? - Он вырвал руку, затем освободил и руки Леи. - Да у вас солнечный удар, ребята.
Маленькие создания посмотрели на него карими глазами с большими ресницами - глазами столь глубокими, что Лея почувствовала к ним неожиданную симпатию.
– Если столь малая сумма беспокоит вас, считайте, что это залог. Его полностью возвратят, когда вы купите один из наших лотов.
– Ваши лоты я покупать не буду, уж простите, - Хэн протолкнулся через них и потянул за собой Лею, ворча: - Сквибы. Им только дай волю, они тебе ведро воздуха продадут. И оставят себе ведро.
Они подошли к палатке с изящно раскрашенными вазами из материала столь тонкого, что Лея могла видеть полку через донышки. Информационный экран, поставленный продавцом - барабелом, утверждал, что это были аласлевые вазы, вырезанные вручную тускенскими разбойниками, найденные в хранилищах глубоко в пустынях Юндланда. Ей бы хотелось остаться и осмотреть сосуды с намерением делать ставки, но скопление потенциальных покупателей у лавочки затрудняло осмотр зала, а им надо было обнаружить охранников вахтенного командующего. Если что-нибудь пойдет не так, Хэн хотел знать, в кого стрелять.
Они прошли мимо палатки барабела и продолжили путь к дальней стене зала, мысленно проводя линии взглядов от имперских офицеров и высматривая тех, кто смотрит по этим линиям.
– Вот один, - Хэн кивнул в сторону нескладного громилы с короткой прической, притворяющегося заинтересованным в абсолютно бездарном куске стекла, выплавленном с помощью бластера. - Не очень-то они скрытные.
– Достаточно скрытные для имперцев, - парировала Лея.
Они быстро обнаружили еще двух охранников - женщину, одетую как аристократка с Куата, и мужчину - тельбуна, который изображал ее любовника.
Затем они задержались у палатки с парой изящных скульптур и парой блестящих изображений, на которых была приближающаяся песчаная буря и пустой водоем в пустынных скалах, названный «Последним озером». Внезапно внимание Леи привлек одинокий, приличных размеров голографический куб.
Голограмма изображала светловолосого мальчишку лет девяти-десяти перед старой гоночной машиной. На его шее болтались защитные очки, руки подняты высоко вверх. Радость на его лице была невинной - он воображал, будто только что выиграл большую гонку, - но не это привлекло Лею.
Что-то в его глазах заставило ее остановиться и, забыв о присутствии Хэна и продавца, просто смотреть. Это были глаза Люка, поняла она. Такие же яркоголубые, такие же глубокие и мягкие, как у ее брата, - и главное - они сияли ярче самих звезд-близнецов Татуина.
Лея вспомнила горящие звезды, в которые превратились глаза Люка в том сне, что она видела на борту «Сокола», и она почувствовала необъяснимую связь с этим мальчишкой. Но это был не Люк - щеки мальчика были полноваты, а нос - слишком короток.
Это был просто сон.
А сны не показывают будущего, напомнила себе Лея. Они были лишь окнами в личные тайны человека, знаками забытых истин, пойманных в глубине разума и подавленных ворнскрами страха и желания. Эти глаза, что она видела на «Соколе», солнца Татуина, мальчишка - они лишь пытались ей что-то сказать.
Но что? Пока что этого она не знала - как и того, почему изображение мальчишки заставило ее вспомнить тот сон.
К ним подошел стройный смуглый мужчина лет пятидесяти. Взгляд его темных глаз был направлен не на лицо Леи, а на ее руки. Они были сложены на поясе - так, как она всегда складывала их при публичных выступлениях. Ее личная помощница считала этот жест характерным - и предупреждала Лею, чтобы та не складывала руки, если хотела остаться неузнанной.
Проклиная свои старые привычки, Лея развела руки и обхватила Хэна за плечо. Человек - по-видимому, хозяин голографического куба - сделал вид, что не заметил. Его черные волосы и темная кожа могли свидетельствовать о высоком происхождении или - что более вероятно на Татуине - об обучении на других мирах.
– Неудивительно, что вам нравится эта голограмма, - произнес он.
Лея почувствовала, что Хэна задел уверенный тон продавца. Она чуть сжала его плечо, напоминая о сдержанности, а затем приняла самый распутный вид, какой только могла, изображая тви'лекку.
– Конечно, обожаю малышей, - она оглядела палатку в поисках информационного экрана и обнаружила его разбитым, на полу. - Особенно человеческих. Продавец вежливо улыбнулся:
– Разумеется. Но мальчик в этом кубе уже давно не ребенок. Этот снимок был сделан более сорока лет назад, когда он выиграл в классической гонке в канун праздника Бунта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40