Как они догадались? Где-то он ошибся, но где — не знал. На этом этаже совершенно нельзя было обороняться. Если удастся добраться до северно-западной лестницы, то можно спрятаться на нижних этажах.
Он остановился в коридоре западной стороны. Здесь свет тоже был выключен. До этого он горел! Они гнали его по зданию, как затравленного оленя. Его перехватят на полпути к северо-западной лестнице и расстреляют в упор. Интересно, удалось ли им узнать что-нибудь о нем от тех, кто находился внизу? Там был Эллис, босс Стефани. Да, Стефани еще предстоит извлечь урок из всего этого.
Если он так и будет стоять, то здесь и умрет.
Он еще раз бросил взгляд на коридор. Дверь, ведущая на крышу, была в двенадцати футах. Слишком далеко, учитывая, что рация, вещмешок и «томпсон» тянули его вниз, как камень утопленника, и мешали быстро бежать. Он постучал по перегородке, отделявшей его от офиса, расположенного напротив двери. Деревянные панели толщиной около восьми дюймов, внутри — пустота. Если бы было время, он пробил бы ее ногой и прошел бы насквозь, как это делает крыса, прогрызая пластиковую обшивку стен.
Он посмотрел на потолок: если сдвинуть полиуретановые плиты, которыми тот выложен, он сможет перебраться через верх.
Если будет действовать быстро.
Оказавшись по другую сторону перегородки, он повис, ухватившись за металлическую опору, и спрыгнул на пол с высоты полутора футов. Решил было поставить на место потолочные плиты, но понял, что его в любом случае быстро обнаружат. Плечо пульсировало. Завтра оно будет деревянным, а «томпсон» в данной ситуации лишь усугубит дело. Ему приходилось стрелять из него во время стажировки в ФБР: ощущение такое, будто ты пытаешься задержать Ларри Чонку.
Дверь в коридор была заперта снаружи. Он отступил назад. Решение перебегать от одной двери к другой оказалось невыполнимым. Когда они дойдут до смежной комнаты и увидят дыру в потолке, то сразу все поймут.
Он загнал себя в угол. Ситуация напоминала садовый лабиринт, который так любят англичане. Они будут стрелять, пока не убьют его. Дик Трейси всегда так поступал.
В отличие от великого чикагского детектива Джо Лиленд оказался в обратной ситуации — плохие мальчики захватили его дочь, да и его самого вот-вот постигнет та же участь. Его, Счастливчика Линди! И вдруг он впервые подумал о том, что хочет убить их. Да, он хотел этого!
Замок был закрыт крепкой, начищенной до блеска алюминиевой пластиной. Оставалось надеяться, что заряды в патронах были необлегченные. Не хватало только, чтобы пули рикошетили по всей комнате — тогда уж ему крышка. Он встал сбоку и дал длинную очередь. Дверь распахнулась внутрь, как это обычно описывается в историях про привидения.
Лиленд подумал, что все не так безнадежно. Теперь, когда он обнаружил себя, ему оставалось только гадать, ждут ли его в конце коридора или в соседней комнате. А может быть, его подкарауливают на лестнице, ведущей на крышу?
Даже если он доберется до крыши, неизвестно еще, удастся ли ему уйти. В любом случае раздумывать было некогда. Одним рывком он пересек коридор, и тут же прозвучали пять выстрелов, как ему показалось, из автоматической винтовки. Пули просвистели в футе над его головой.
Он вскочил и побежал в направлении лестницы. Снова раздались выстрелы. У них было столько боеприпасов, что они могли не только сдержать, но и отразить наступление роты морских пехотинцев, особенно учитывая занимаемую ими позицию. Оказавшись на верху лестницы, Лиленд пригнулся и разрядил всю обойму в открытую дверь внизу, стараясь выиграть время. Он не слышал ничего, кроме грохота автоматных очередей. Чтобы перезарядить «томпсон», потребуется слишком много времени. Человек с автоматической винтовкой появился внизу раньше, чем Лиленд успел выскочить на крышу. На какое-то мгновение силуэт Лиленда обозначился на фоне бледного неба. Лиленд увернулся, но человек опередил его, и две пули просвистели буквально в нескольких дюймах от глаз.
* * *
22.40, тихоокеанское поясное время
Сколько их? На сороковом этаже их не могло быть больше двух, но, охваченный паникой, Лиленд допускал и другое. Теперь это не имело значения. Они загнали его, как собака загоняет на дерево кошку.
Он вновь оказался на прохладной металлической поверхности рабочего помоста внутри лифтовой башни. Он надеялся обезопасить себя, прорвавшись на крышу, но они уже поднялись по огороженной лестнице и сами нашли выход туда. Он уже почти скрылся, когда они все-таки заметили его, но не смогли подняться по лестнице, рискуя в любой момент получить пулю, теперь ему уже некуда было отступать. Заглянув в шахту, Лиленд увидел, что они открыли люк на крыше кабины, поняв ход его мыслей, и теперь наступали на пятки. Вот он я, берите! Сам преподнес себя на тарелочке.
Лиленд повернул переключатель рации, поставил его девятый диапазон и затаился в углу за дверью, ведущей на крышу. Он услышит, когда они подойдут. Одновременно можно наблюдать за шахтой лифта, хотя проку от всего этого мало. Им следовало перенести свои действия к другому блоку лифтов, тогда с ним было бы покончено. Лиленд нажал на кнопку «вкл.».
— Помогите, — прошептал он. — Помогите. Сообщите полиции, что иностранные террористы захватили здание компании «Клаксон ойл» на бульваре Уилшир. Взято много заложников. Повторяю. Помогите...
Когда он отпустил кнопку, ему ответили.
— Не думаю, что это поможет. Вы слышите меня? Мы знаем, где вы. Подтвердите, что слышали меня, пожалуйста.
Лиленд нажал на кнопку.
— Что вы хотите?
— Хочу заключить с вами сделку. Настоящую сделку. Между прочим, эти маленькие рации довольно маломощны, и передавать сигналы бедствия, находясь внутри железной клетки, бесполезно. Вы слушаете?
— Да.
— Оставайтесь на месте. Мы больше не хотим крови. Оставайтесь на месте и не мешайте нам. Не вынуждайте нас идти на крайние меры, иначе мы до вас доберемся. Тогда пощады не ждите, вы должны это прекрасно понимать.
Лиленду показалось, что до него донесся какой-то звук.
— Как вы вышли на меня?
— Вы нам в этом помогли; сами подсказали, где вас искать, — ответил Грубер развязно, — когда попросили отправить девушку вниз. Вы слышали наш разговор в лифте. Решили, что я охотно поверю в ее существование? Разговора об одежде, полагаю — вашей одежде, — которую мы нашли, никогда не было. Может быть, вам это кажется бессмысленным, но я люблю использовать ошибки противника, заставляя его действовать на основе неосознанных побуждений. Теперь я вижу, что вы понимаете это. В конце концов, вы сами придумали забраться на крышу лифта. Кто вы? Вы смелый человек...
К чему эти увертки? Нерешительность, которая предваряла слова Грубера о том, что в случае чего его не пощадят, Лиленд воспринял как намек на брата погибшего парня, который наверняка был настроен воинственно и мстительно и, если еще не вышел из подчинения, то готов был сделать это в любую минуту. Видно, у них уйма свободного времени. 22.50. Через час и десять минут наступит Рождество. В Нью-Йорке три часа утра. В Европе десять часов. Папа Римский всегда обращается к пастве с рождественским посланием. Интересно, в этом году он появился на людях? Самым страшным кошмаром для итальянской полиции стало покушение на жизнь папы. Но какое отношение имеет папа к нефтяной компании, строящей мост в Чили?
Лиленд потер глаза. Он проснулся до начала передачи «Доброе утро, Америка» в Сент-Луисе в семь часов утра, по центральному поясному времени. Сейчас там почти час ночи.
У них уже наступило рождественское утро. Если бы он заснул в самолете, он не познакомился бы с Кэти Лоуган. Она, должно быть, уже дома, думает-гадает, не сломался ли ее автоответчик. Бессмысленно надеяться, что она поймет что-либо из оборвавшейся записи. Они поцеловались, как дети. Ему хотелось выбраться отсюда и поцеловать ее еще раз.
Возможно, они только хотят усыпить его бдительность, убеждая, что ему ничто не угрожает. Разгадав его план, они блокировали последний этаж. У них все было готово для встречи с человеком, который имел глупость обнаружить себя.
Вопрос: что он рассказал им о себе.
Ответ: сказал, что сможет оказать им достойное сопротивление.
Что ж, исходя из этого и трезво оценивая свои силы, можно было предположить, что они будут защищать то, что имеет для них наибольшую ценность. Руководителю банды потребовались считанные секунды, чтобы предупредить своих людей на сороковом этаже о его появлении. Одновременно он занимал Лиленда разговорами по рации. Значит, они работали на нескольких частотах. Надо было сохранять спокойствие и не терять головы. Они еще не были в курсе того, что он понимал по-немецки, хотя и очень плохо. Рация могла сослужить не меньшую службу, чем «ТОМПСОН».
Если, конечно, ему еще представится случай воспользоваться и тем, и другим.
Мысли путались, он опять впал в полузабытье. Дик Трейси с помощью «томпсона» всегда выбивал идеальные кресты. Очевидно, что Честер Гоулд никогда не пробовал скакать ни на одной из этих диких лошадей.
Лиленд не знал, стоило ли еще раз попытаться передать сообщение.
Он боялся открыть дверь и выглянуть наружу.
Карен от всего этого была бы в восторге. Это точно. Ей понравилось бы все; начиная с момента прибытия в аэропорт Сент-Луиса и кончая тем, что происходит с ним сейчас. То, как он размахивал браунингом перед носом водителя фургона. То, что он поцеловал Кэти Лоуган. То, как наделал столько ошибок, что теперь не может ни шевельнуться, ни произнести ни слова. Национальная гордость! Национальный герой Америки! Грех гордыни. Прямо как в интервью с одним красавчиком, бейсбольным профи: «Моя жена была всего-навсего обыкновенной студенткой колледжа, но со временем она научилась достойно дополнять меня».
Лиленда передернуло. За свою жизнь он причинил боль многим людям, но Карен обидел больше всех. Не считая, разумеется, тех, кого убил. Он нажал на кнопку.
— Послушай, фриц. Мне надоела эта дешевка. Сыт по горло. Скажи, что затеяли твои мерзавцы?
Грубер рассмеялся.
— Забавно. Может быть, вам лучше спуститься и сдаться?
— Ты только что сказал, что пощады мне не будет. Карл там? Он слышит меня? Я хочу поведать ему, как сломал шею его брату.
Раздался какой-то звук, и рация умолкла. Лиленд посмотрел на часы: почти одиннадцать. Он взглянул на дверь и прикинул, сможет ли услышать их шаги, когда они будут подниматься по железной лестнице. Он снова задрожал. Температура понижалась; ведь Лос-Анджелес — пустынный город. Его трясло.
* * *
Некоторое время он крутил переключатель, стараясь перехватить их разговоры, затем прибавил звук, поймав какую-то рождественскую передачу. Он прислушался. Жители города собирались на празднование. Дети рассказывали, как будут кататься на лыжах во время рождественских каникул. Юта. Кто-то возвращался в Аризону. Ему нравилась размеренная жизнь.
Надо было как-то бороться с холодом. Его отец, который то же был полицейским, учил делать десять глубоких вздохов: это насыщает кровь кислородом, который ускоряет теплообмен. В течение двух лет его мать перенесла два удара, и отец сам ухаживал за ней. Карен была за кем-то замужем, когда умерла, но это — не одно и то же.
Она умерла во сне. Остановилось сердце. Рано утром ему позвонил ее муж, а Лиленд в благодарность за это опять забыл, как его зовут. Они были женаты два года, а он все не мог запомнить имя, словно от этого зависела жизнь. Он понимал, что таким образом хотел похоронить воспоминания о неудавшемся браке. Как они ни пытались, их семейная жизнь, в конце концов, пошла под откос. Не сумели сохранить семью. Дик Трейси получил свое прозвище за то, что, стреляя, выбивал идеальные кресты: ему всегда удавалось загонять нехороших мальчиков в помещение, а самому оставаться снаружи.
Подобно ребенку, пересчитывающему деньги, полученные на Рождество, Лиленд в очередной раз проверил патроны. Две полные обоймы, плюс отдельные патроны — более сорока выстрелов. Если в следующий раз он окажется с кем-нибудь из них один на один, надо будет обязательно раздобыть еще автомат.
«Ты превосходишь самого себя», — подумал он.
Я никуда не поеду.
После их развода и ее нового замужества, после того как Лиленд бросил пить и восстановил прежнюю форму, он написал Норме Макивер в Сан-Франциско. Их и раньше тянуло друг к другу, но по многим причинам из этого ничего не получилось. В письме он рассказал ей все, что произошло. После развода он несколько раз бывал в той стороне по делам, но не решался связаться с ней, поскольку считал, что он пока не тот мужчина, которого она захочет принять. Теперь он чувствовал себя иначе и хотел видеть ее.
Норма позвонила ему. Они проговорили три часа.
Шесть недель спустя — быстрее он не мог устроить свои дела — он ехал из Международного аэропорта Сан-Франциско в нанятой им машине с откидным верхом. Погода была прекрасная. У Нормы была квартира в Ноб-Хил в двух кварталах от Собора. Ключ лежал в конверте под дверным ковриком. В записке она предупреждала, что не надо пугаться нестриженного карликового пуделя и что Джоанна, ее дочь, придет из школы домой без двадцати четыре. Он начинал новую жизнь. Норма была помощником инспектора школ Сан-Франциско, собака оказалась крошечным неугомонным уродцем, а Джоанна — высокой и стройной, как ее отец, и смуглой, как мать.
— Вы сбили столько самолетов, правда? А о моем папе говорится в самом конце книги.
— Он поздно начал воевать. Теперь, когда я стал старше, я понимаю, что все мы были очень смелыми, в том числе твой отец. Особенно он.
Рыбацкая пристань. А через три дня это была уже площадь Джека Лондона в Окленде. Норма стала очень красивой. За десять лет материнства ее характер смягчился, она постройнела; поскольку всего в жизни она добилась сама, то выглядела очень мудрой. Джоанна была идеальным ребенком: умная, любознательная, полная уверенности в себе. Как сказала Норма, она была в курсе, что ее мать и Лиленд будут спать вместе.
Это не имело значения. Они занимались любовью в ту первую ночь, прямо у нее на кухне, быстренько убрав со стола кофейные чашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26