https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/Stiebel_Eltron/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но его давно уже нет. Есть ликер "Роза". И кажется, розовое шампанское. Да, шампанское. Но почему оно оказалось на рубашке, а не внутри? Не мог же он пронести его мимо рта? Или мог? Загадка.
Но никогда не нужно стараться понять все сразу. Может сильно заболеть голова. Во всем нужна постепенность. Закон природы. Ребенок сначала видит детали, мелкие мелочи. Поэтому все дети любят маленькие игрушки, маленьких кукол. А взрослые суют им больших и удивляются, почему они не радуются, а пугаются. А как не испугаться, если кукла ростом с тебя, вся из себя неживая и моргает глазами?
Ребенок постигает мир, идя к большому от малого.
Как и человек с хорошего бодуна.
С рубашкой более или менее ясно. А что это висит рядом с ней? Узкое, черное. Что у нас черное? Черное у нас женский пояс с резинками для чулок. А вот и сам чулок повис на белой спинке кровати сумрачной паутинкой. Это чье? Это не его, не Томаса. Точно не его? Пожалуй, что точно. Чулок только один, а у него две ноги. Томас пошевелил ногами, проверил. Да, две. И потом, он вроде бы никогда не носил чулки. И пояс не носил. Зачем ему? Он же не педик. А если это не его, то чье?
Томас скосил глаза, а потом медленно повернул голову. Картина мира расширилась. В дальнем конце кровати, если смотреть по диагонали, примерно на широте его ног из-под одеяла высовывалась чья-то голова с длинными волосами цвета спелых пшеничных колосьев. Лица не было видно, но голова была явно женская, потому что мужчины таких длинных волос не носят. Даже педики.
Томас задумался. Каждое напряжение мысли отзывалось болью в затылке, но увиденное необходимо было осмыслить. Ему не раз случалось обнаруживать утром в своей постели незнакомых женщин. Иногда двух. Но у всех всегда было по две ноги. Как здесь оказалась эта бедняжка? Он привел? Но зачем? Он, конечно, человек милосердный, но это попахивало извращением.
Томас осторожно приподнял край одеяла и с облегчением понял, что ошибся. Ног было две. На одной из них черный чулок. Это многое объясняло. Ноги были молодые. Красный педикюр на той, что без чулка. И блондинка была вроде бы натуральная. Надо же. Большая редкость по нынешним временам.
Ноги зашевелились. Томас поспешно опустил одеяло. Ему не хотелось, чтобы блондинка проснулась. Потому что придется разговаривать. А он сомневался, что сможет достойно поддержать беседу. Не все сразу. Постепенность, во всем нужна постепенность. Сначала нужно освоиться в этом новом для него мире.
Томас соскользнул с кровати и с высоты своего роста оглядел спальню. Небольшая и очень шикарная. Так, очень. В стиле какого-то Луи. Но немножко похожа на поле боя. Везде разбросаны шмотки. Его серые брюки почему-то висят на зеркале трюмо, а сюртук валяется посреди ковра. Рядом с ним - что-то черненькое. Что у нас черненькое? Томас поднял. Платье. Шелковое, невесомое. И какое-то очень коротенькое.
На тумбочке возле кровати переполненная окурками пепельница, два пустых бокала. Перед зеркалом целый набор косметики. Духи "Шанель номер пять". Хорошие духи, дорогие. Но делающие его присутствие здесь неуместным. Или косметика неуместна? И вообще - что это за спальня и почему он в ней?
На спинке кресла Томас обнаружил белый махровый халат и надел его, потому что вид его голого тела с узкой грудью и тощими ногами был не очень эстетичен. Халат оказался мал, даже не прикрывал коленей. Он запахнул халат на груди, затянул пояском и продолжил обследование.
В спальне были три двери. Томас осторожно приоткрыл одну из них и выглянул. Там обнаружился просторный холл, обшитый дубовыми панелями, с ковром на полу, с большим зеркалом и бронзовыми бра на стенах. Одна дверь из холла была явно входная, массивная, другая двустворчатая, с матовыми стеклами с травлением - как морозный узор. Из-за нее доносились музыка и мужские голоса. Томас прислушался. Музыка была телевизор, а голоса говорили по-русски. Отдельные слова различались, но вместе не складывались. В холле были еще какие-то двери. Но выходить в холл и заглядывать в них Томас не рискнул.
Он вернулся в спальню и открыл вторую дверь. Это был стенной шкаф. Вешалки пустые, только на одной черное лайковое пальто и длинный красный шарф, а внизу чемодан. Из дорогих. С колесиками и выдвижной ручкой, чтобы его везти. Бирка на ручке: "SR-469, GVA - TLL". Она означала, что чемодан прилетел в Таллин рейсом 469 швейцарской авиакомпании "Swisair" из Женевы. Это был не его чемодан. Такого чемодана у Томаса никогда не было. И пальто не его. И шарф.
За третьей дверью были просторная ванная и туалет. Все было отделано розовым кафелем. Это озадачило Томаса. Какое-то смутное воспоминание о ванной и туалете шевельнулось в его голове. Но там облицовка была черной. Кажется. Из ванной выходила еще одна дверь. Томас открыл ее и снова оказался в том же холле.
Как это? Ничего не понятно. Понятно только одно: пить нужно немножечко меньше.
Мужские голоса за дверью продолжались . Они показались Томасу отдаленно знакомыми. Он на цыпочках пересек холл и приблизил ухо к стеклу. И услышал:
- Странный тип. Сплошные загадки.
- Какие загадки? Жил себе человек и жил. Потом сорвало с места и понесло. Война всегда все перемешивает. Что тебе кажется странным?
- Да все. Одно награждение чего стоит. А смерть? Слушайте внимательно. "В сентябре 1951 года Альфонс Ребане погиб в автомобильной катастрофе. Из-за неисправности рулевого управления его автомобиль "фольксваген-жук" сорвался в пропасть на одной из альпийских дорог..." Вникли?
- Ну, погиб. Дело житейское. И что?
- А то! Неисправность рулевого управления в автомобиле "фольксваген-жук". Позвольте вам не поверить. "Жук" выпускался с конца тридцатых годов. И конструкция у него была - лучше не придумаешь. Даже форма кузова практически не менялась почти сорок лет. Неисправность рулевого управления в "жуке". Объяснение для дураков. Для тех, кому сгодится любое объяснение. Не многовато ли набирается загадок?
- А у меня такое впечатление, что здесь речь идет не об одном человеке, а о трех. И все разные. Один - туповатый служака, который десять лет ходил в лейтенантах. Второй - вояка. И вроде бы неплохой. Стать за три года командиром дивизии - это неслабо. А третий вообще непонятно кто.
В сознание Томаса проникло только одно слово: "Ребане". Это он Ребане. Это он помнил. Но разве он погиб? Нет, он еще, кажется, не погиб. Если бы он погиб, его босые ноги не могли бы ощущать жесткую ворсистость ковра. И трансформатор бы внутри не гудел.
Но, сделав этот во всех отношениях успокоительный вывод, Томас вдруг замер от необъяснимого, иррационального ужаса, от мистического предчувствия надвигающейся катастрофы, которая подступает все ближе и вот-вот обрушится на него. И хотя немногими нормально функ-ционирующими клетками мозга он понимал, что это всего лишь похмельный синдром, хорошо знакомый всем профессионально закладывающим людям независимо от национальной принадлежности, социального положения и сексуальной ориентации, он ощутил, как дало сбой серд-це и лоб прошибло липким предсмертным потом.
- Тихо! - вдруг раздалось из-за двери.
Телевизор умолк. Стукнуло отодвигаемое кресло, что-то клацнуло. Томас мог поклясться, что это передернули пистолетный затвор. Откуда у него такая уверенность, он не знал. И думать об этом было некогда. Он юркнул в ванную и затаился, с трудом сдерживая дыхание.
В холле было тихо. Потом послышался тот же голос:
- Показалось.
Над дверью ванной была узкая стеклянная фрамуга с таким же, как на двустворчатой двери, морозным узором. Томас взгромоздился на унитаз и приник к проталине. Посреди холла стоял какой-то человек в белой рубашке с пистолетом в руке. Сверху он казался невысоким. Сверху все кажется невысоким. Пистолет он держал возле уха стволом вверх. На рубашке были видны желтые кожаные ремни. Как сбруя. Они крепили наплечную кобуру.
Человек внимательно оглядел холл, потом сунул пистолет в кобуру и вернулся в комнату. В глубине ее Томас успел заметить еще двоих. Они сидели в белых креслах возле белого круглого стола. В белых рубашках, со сбруями и кобурами. Из них торчали черные пистолетные рукояти. Все это напоминало кино. Сидят гангстеры, курят сигары и играют в карты. Эти, правда, сигар не курили и в карты не играли, а рассматривали какие-то бумаги.
Томас посидел на унитазе, успокаиваясь и обдумывая увиденное.
Не обдумывалось. Нет, не обдумывалось.
Он вернулся в спальню. Блондинка еще спала. Томас подошел к тумбочке и внимательно осмотрел бокалы. В них было что-то красноватое. На вкус непонятное. Было. А где бутылка? Из чего-то же наливали в бокалы? Бутылки не было.
Томас почувствовал, что близок к прозрению. Оно было таким же спутником глубокого бодуна, как и мистический ужас, но спутником гораздо более приятным и часто очень полезным. И прозрение наступило. Томас сунул руку за тумбочку и даже не удивился, когда его пальцы наткнулись на прохладное стекло бутылки. Так и есть. Бутылка. Очень красивая. Не потому что фигуристая, а потому что на три четверти полная. "Martini rose". Розовый мартини. Вот откуда пятно на рубашке. Загадкой меньше. Как бутылка оказалась за тумбочкой? Да он сам туда ее и поставил. На автопилоте. Чтобы утром было.
Томас уселся в кресло и отвинтил пробку. Через десять минут он уже был готов воспринимать мир в гораздо более полном объеме.
Конечно же, спальня существовала не сама по себе. За ее стенами смутно вспоминалось еще какое-то пространство. Большое. Гостиная. Скорей всего - там, за двустворчатой дверью с морозным узором, где сидели гангстеры. И вроде бы там был рояль. Или рояль не там? Еще был кабинет. Да, правильно. С коричневыми кожаными креслами. И еще какие-то комнаты. Две или три? И две ванных с туалетами. Конечно же! Две. В одной черная облицовка, в другой розовая. Это удобно. Чтобы не путать, где ты уже блевал, а где еще не блевал.
И все это было - номер "люкс" в гостинице "Виру".
Гостиница "Виру" - это в Таллине. А Таллин - это в Эстонии.
Но он-то почему здесь?
Для освежения памяти пришлось выпить еще. Мартини сначала вливался в живот, а оттуда воспарялся к голове. Трансформатор внутри перешел на высокую ноту и вы-ключился, затих. Постепенно отмякали мозги. Томас нашел на тумбочке пачку "Мальборо" и закурил.
И тут вспомнил. Все разом. Недавнее прошлое обрушилось на него, как тайфун на японские острова. Презентация. Появление на "губе" симпатичных русских ребят с повадками матерых диверсантов...
Минутку, минутку, минутку! А это не они сидят в гостиной? Или они? Или не они? Или они? А если они, то как они там оказались?
Не все сразу, остановил себя Томас. Нужно все по порядку. А то можно запутаться.
Что было еще?
Чудовищный взрыв на рассвете. Бешеная гонка сначала по ночному шоссе, а потом по Таллину. Осада сторожки под Маарду всей мощью эстонских вооруженных сил.
Это неправильно. Не должно быть столько событий за такое короткое время. В жизни все должно быть последовательно и постепенно. Иначе это не жизнь, а "Лиса в пустыне". Или она уже началась, а он просто этого не знал, потому что не смотрел телевизор?
Что было потом? Потом его куда-то везли на армейском "лендровере" и привезли. Не домой, в его студию, а в какую-то усадьбу на побережье. Там была рига, покрытая зеленой черепицей. И бревенчатые коттеджи. В один из них его проводил молодой офицер "Эста" и почему-то отдал честь. Потом пришел Юрген Янсен и начал орать тихим голосом. Что Томас такой и сякой. Что его вытащили из грязи, а он. Что Томас даже не представляет себе, что его ждет, если он.
В другое время Томас испугался бы. Но в нем еще сидел кураж победительной гонки. И граммов триста "смирновочки". Он словно бы еще чувствовал себя под защитой русских ребят. И потому посоветовал Янсену засунуть свои угрозы себе в задницу. Да, господин Янсен, себе в задницу! Если вы хотите, чтобы я с вами сотрудничал, вы должны уважать во мне свободную личность.
Янсен удивился. Потом задумался. А потом сказал, что будет уважать в Томасе свободную личность, если Томас будет соответствовать.
Томас нахмурился.
Сотрудничать - в чем? Соответствовать - чему?
Какое-то важное звено выпадало из цепочки воспоминаний.
На другой день его привезли сюда. И сняли для него эти апартаменты. Бабок не дали, но сказали, что в гостинице и в ресторане у него открытый счет. Он должен вести себя достойно. Потому что он...
Ну, правильно. Потому что он - внук национального героя Эстонии штандартенфюрера СС Альфонса Ребане, про которого хотели снимать фильм "Битва на Векше". Почему и была устроена презентация.
Все сошлось.
Боже милостивый, ну почему все нужно валить в одну кучу? Почему нельзя сделать так, чтобы он жил в этом люксе, а внуком национального героя был кто-то другой?
Нельзя, да? Ну, понимаю, понимаю. Нельзя так нельзя. Воля Твоя. Как скажешь.
Ладно, с этим разобрались. Какие-то неясности еще оставались, но они потом прояснятся. По ходу жизни. А теперь нужно было разобраться с блондинкой.
Вчера, это уже твердо вспомнилось, он решил отпраздновать новоселье. И собрал всех своих приятелей, до кого дозвонился. Не то чтобы он очень по ним соскучился, это был просто способ проверить Юргена Янсена. Я свободный человек или я не свободный человек? Если свободный, то делаю что хочу. А хочу я весело попрощаться со старой жизнью. Вам она может нравиться или не нравиться, но это моя жизнь. Я не просил вас в нее вмешиваться. Вы вмешались. Вам от меня что-то надо. Ладно, пол?учите. Но и я хочу получить свое. А нет - снова свалю. И будете объяснять общественности, куда делся внук национального героя. Вот так.
Томас ожидал, что Янсен взбеленится, но тот неожиданно легко согласился. И эта легкость встревожила Томаса и омрачила его победу.
Собралось человек пятнадцать. Почему все так быстро нажираются на халяву? Среди гостей были центровые девочки. Эта блондинка могла быть одной из них. Правда, таких блондинок Томас не помнил. Может, новенькая?
Он посмотрел на кровать. Блондинка уже не спала. Она лежала на боку, подперев щеку ладонью, и с интересом наблюдала за Томасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48


А-П

П-Я