В руках у него остался снимок Челидзе. Сказал:
- Тех двоих я не знаю, а это мой хороший знакомый Шалва Челидзе.
Я предполагал, что Дадиани и Челидзе могут знать друг друга, но на столь близкие отношения не рассчитывал. Спросил:
- Вы давно знакомы?
- Лет пятнадцать. Челидзе проходил у меня практику. С тех пор дружим. Шалву очень любила мама. Это очень обязательный, порядочный, предупредительный человек. Мы его считаем почти родственником.
- Вы часто встречаетесь?
- Довольно часто. Приезжая в Тбилиси, Шалва останавливается у нас. Когда я, жена или сын бываем в Батуми - мы живем у него.
- Когда вы видели Челидзе последний раз?
- Последний раз... - По лицу Дадиани пробежала легкая тень. - Простите, батоно Георгий, с ним что-нибудь случилось?
- Батоно Вахтанг, мы об этом еще поговорим. Мне хотелось бы знать, когда вы видели Челидзе последний раз?
- Месяца два назад, - почему-то отвел глаза Дадиани. - Шалва был в Тбилиси по делам.
- Остановился у вас?
- На этот раз нет. Кажется, он вообще был один день.
- Попробуйте вспомнить, когда Челидзе последний раз останавливался у вас.
Дадиани настороженно посмотрел на меня. И все же взгляд оставался дружеским. Мягко спросил:
- Батоно Георгий, разрешите мне поинтересоваться: с чем связаны подобные вопросы? Шалва Челидзе - мой друг. И мне интересно, почему вы пришли ко мне.
- Батоно Вахтанг, мой интерес связан с "Перстнем Саломеи". Который, как я знаю, хранится в вашем домашнем сейфе.
Дадиани облегченно улыбнулся:
- С "Перстнем Саломеи" все в порядке. Вчера приезжали ваши люди с экспертом. Мы проверили и сейф, и перстень. Сегодня утром я опять открывал сейф - перстень на месте. С ним все в порядке. Не беспокойтесь.
- Сейчас я о нем не беспокоюсь, батоно Вахтанг. И все же, прошу вас, вспомните, когда Челидзе останавливался у вас последний раз?
Дадиани усмехнулся:
- Прошлым летом, в августе. Тогда Шалва Челидзе переночевал у нас одну ночь. В июле тоже одну ночь.
- А бывало, что Челидзе останавливался у вас надолго?
- Надолго? Конечно, бывало.
- А было такое в прошлом году?
- Было. Весной.
Интересно. "Недорогой сфалерит" появился в Тбилиси как раз весной прошлого года.
- В прошлом году? Весной?
- Да. Жена уехала к сыну. Ну, а мама... Мама к тому времени была уже плоха. Я решил свозить ее на месяц в Цхалтубо. Шалва как раз помог с путевками. У него же были дела в Тбилиси. Я предложил ему пожить у нас.
- Он жил у вас целый месяц?
- Да, почти. Мы и раньше оставляли Шалве квартиру. Так же как и он нам - дом в Батуми.
- Когда вы вернулись, Челидзе все еще жил в вашей квартире?
- Да. Он нас встретил, привез домой к накрытому столу.
- А "Перстень Саломеи"? Он был на месте?
- Конечно. Мама первым делом попросила показать ей его. Она относилась к нему особо. Считала, что он охраняет нашу семью от несчастий.
- Вы показали ей перстень?
- Показал. Она всегда любила смотреть на него. И в тот раз смотрела особенно долго.
- А потом?
Дадиани посмотрел на меня с некоторой иронией:
- Потом я спрятал перстень в сейф. Запер сейф на ключ. Ключ положил в карман.
- Ключ у вас один?
- Один. Раньше было два, но, когда мы поставили "Перстень Саломеи" на учет государства, один ключ мама отдала в Музей искусств Грузии.
- Вы всегда носите ключ от сейфа с собой?
- Всегда. Раньше же его всегда носила с собой мама. Она была немного суеверна, считала этот ключ чем-то вроде амулета.
- Когда вы вернулись из Цхалтубо, Челидзе сразу уехал?
- Не сразу. Побыл с нами еще дня два. - Дадиани нахмурился: - Видите ли... После приезда маму в этот же день пришлось положить в больницу. Через неделю она умерла...
- Простите, батоно Вахтанг, - извинился я.
Дадиани грустно улыбнулся:
- Вы здесь ни при чем. Ваши вопросы, наверно, не случайны. Зря не стали бы задавать.
- Не стал бы, - подтвердил я и попросил: - Вспомните еще одно, батоно Вахтанг: может быть, вы давали кому-нибудь ключи от сейфа? Совсем ненадолго.
- Нет. Этот ключ я всегда ношу с собой. - Дадиани вытащил из кармана пиджака связку ключей. Положил на стол, отделив один: - Вот он.
Ключ от сейфа можно было отличить сразу. Темный, старинной формы, он резко выделялся среди других. Круглая рукоятка, продолговатый стержень, бородка со сложной системой выемок и зубчиков. Такой же ключ, только из современного металла, лежал у меня в кармане. Я вытащил его, положил рядом.
Дадиани посмотрел удивленно:
- Откуда это у вас?
- Этот ключ был найден в доме Шалвы Челидзе, в тайнике. Остается понять, как Челидзе удалось сделать слепок.
Дадиани хотел что-то спросить, но передумал. Некоторое время молча разглядывал ключ-двойник.
- Слепок?
- Да, батоно Вахтанг. Слепок.
Мой собеседник встал, подошел к окну. Побарабанил пальцами по стеклу. Вернулся, сел:
- Он сделал слепок... Ну что ж, тогда скажу. Десять дней назад Шалва Челидзе приезжал ко мне. Я что-то почувствовал. Но я не мог даже предположить, что дело в этом.
- Вы говорите, десять дней назад?
- Десять дней назад. Переночевал. Уехал на следующий день вечером. О приезде просил никому не говорить.
- Почему?
- Сказал, что на днях уходит в загранплавание и, если кто-то узнает об отлучке, будут неприятности. Поэтому я сначала и не сообщил вам об этом. Не хотел подводить...
Дадиани, занятый своими мыслями, машинально взял канцелярскую скрепку, принялся ее раскручивать, раскрутив, бросил проволоку в пепельницу. Она слегка звякнула.
- Батоно Георгий, что все-таки с Челидзе?
- Челидзе арестован.
- Были серьезные основания?
- Достаточно серьезные. Он подозревается в нескольких особо опасных преступлениях.
Я встал:
- Спасибо, батоно Вахтанг. Ваш рассказ многое прояснил.
Проводив меня до двери, Дадиани удрученно сказал:
- Не пойму только, зачем Шалве был нужен этот ключ. Ведь "Перстень Саломеи" в полной сохранности.
- Мне тоже хотелось бы это понять.
Откровение
Лариса Гогунава жила в центре, в старом тбилисском доме. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в резную деревянную дверь. Через минуту дверь открылась. На меня изучающе смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами и большими серыми глазами. Она была в простом на вид платье и легких домашних туфлях. Спросила спокойно:
- Георгий Ираклиевич?
- Он самый.
- Пожалуйста, проходите.
Обстановка в гостиной производила впечатление: все здесь казалось ажурно-воздушным, будто просвечивающим, никакой тяжести, громоздкости.
Лариса кивнула на одну из дверей:
- Давайте пройдем в кабинет. Вот сюда.
В кабинете Лариса предложила мне место за письменным столом, сама села возле в кресло.
Я осторожно положил на край старинного стола свой дипломат. В нем лежали мои основные козыри - документы и вещественные доказательства, тщательно подобранные в Батуми. Первым делом достал копию "Перстня Саломеи".
Лариса даже бровью не повела.
- Лариса, вам знакомо это изделие? - задал я вопрос как можно более миролюбивым тоном. Поскольку она сразу посмотрела на меня неприязненным взглядом, добавил: - Может быть, вы о нем слышали?
Лариса встала, отошла к окну, тронула стоящие в вазе свежие розы. Резко повернулась:
- Милиция уже спрашивала меня об этом перстне. Мне показывали его фотографию. Я сказала, что никогда эту вещь не видела, ничего о ней не слышала. Вы спрашиваете о перстне снова. Почему?
- Мне сказали, этот перстень был у вашего мужа.
- Кто же такое мог сказать?
- Давид Сардионович Церетели. Вы его знаете?
Лицо Ларисы стало скучным. Она отвела глаза куда-то на стену:
- Слышала о нем. Что дальше? Я должна доложить о всех своих знакомых?
Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на картину. На полотне был изображен парусник в штилевом море. Явно не хочет поддерживать разговор.
- Лариса, я хочу одного: выяснить истину.
- А я не хочу выяснять истину. Теперь не хочу.
- Почему?
- Неужели это надо объяснять? Разве непонятно?
- Мне непонятно.
- О, бог мой, Георгий Ираклиевич... У меня был муж. Я его любила. По-настоящему любила. Теперь его нет. И с этим ничего уже не поделаешь. Вы можете его вернуть? Не можете! Так о чем теперь говорить?
Лариса снова стала смотреть на картину. Поскольку это был явный намек на конец разговора, мне пришлось сказать:
- Лариса, это был не несчастный случай. Это было убийство. Умышленное, заранее обдуманное убийство.
Лариса вернулась в кресло, долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Потом спросила:
- Убийство?
- Да. Вашего мужа убили. Поэтому я и пришел к вам.
- Выходит, меня обманули? В вашей милиции?
- Нет. Сначала считалось, что это несчастный случай. Но потом удалось установить другое.
Достав из дипломата, я протянул Ларисе одну из бумаг:
- Посмотрите. Это выписка из заключения судмедэксперта. Всю бумагу можно не читать, значение имеет лишь одна строчка.
Я показал.
Лариса стала читать, шевеля губами. Подняла глаза:
- Следы металлизации серебром... Что это значит?
- Это значит, одна из ран на голове вашего мужа образовалась от удара серебряным предметом. В машине вашего мужа были какие-нибудь серебряные детали?
- Нет. По-моему, нет.
- Верно. Мы тщательно обыскали машину, но никаких серебряных предметов и деталей не нашли. Вашего мужа сначала ударили сзади по голове серебряным предметом. Потом, убитого или оглушенного, посадили в машину, завели мотор и направили машину в пропасть.
Лариса снова взяла у меня заключение. Посмотрела еще раз. Впрочем, вряд ли она видела, что читает. Сказала почти беззвучно:
- Серебряным предметом... Каким?..
Я достал из портфеля найденный у Джомардидзе кинжал, положил на стол:
- Этот кинжал найден при задержании у особо опасного преступника, некоего Джомардидзе. По кличке Бугор. Никогда о таком не слышали?
- Нет.
- Пока все сходится на том, что вашего мужа ударили рукояткой именно этого кинжала.
Лариса с ужасом посмотрела на кинжал, опустила голову. Я терпеливо ждал. Наконец она заговорила:
- Простите, это все меняет. Если его убили... Если... - Встала с кресла. - Извините, я выйду. Я ничего не соображаю. Я должна побыть одна.
Вышла. Я услышал ее нечеткие шаги по коридору. Ясно, она что-то знает о "Перстне Саломеи".
Изучив все корешки книг на полках, я занялся было осмотром напольных часов, но раздались шаги. Войдя и сев в кресло, Лариса покосилась на все еще лежащие на столе кинжал и копию перстня:
- Простите, что заставила вас ждать. Но вы должны понять. Все это очень неожиданно.
- Я понимаю.
- Люди, которые подозреваются в убийстве Малхаза, они... на свободе?
- Нет, арестованы.
- И сколько их?
- Пока двое.
- Кто это?
- Одного я уже называл. Его зовут Омари Джомардидзе, он же Бугор. Второй - Шалва Челидзе. Он же известен как Сергей Петрович. Слышали о нем?
- Сергей Петрович... Его рекомендовал Малхазу Витя Чкония. Малхаз говорил: Сергей Петрович - интеллигентный человек, с ним можно иметь дело, но я никогда его не видела и не знаю фамилии.
Я выложил перед Ларисой фотографии Челидзе и Джомардидзе:
- Посмотрите, может, кого-то из этих людей вы знаете?
Склонившись над снимками, она покачала головой:
- Нет. Я их не знаю.
- Лариса, вы не предполагаете, из-за чего убили вашего мужа?
- Я не предполагаю, я знаю из-за чего его убили. Из-за этого перстня.
- Вы в этом уверены?
- Да. Ведь Малхаз поехал в Галиси продавать его.
- Кому он собирался его продать?
- Сергею Петровичу.
- Что, муж так и сказал, что едет в Галиси продать перстень Сергею Петровичу?
- Нет, он об этом не говорил. Но договоренность с Сергеем Петровичем была. Мужа с ним познакомил Витя Чкония. Он живет в Галиси. Были и другие признаки, что муж возьмет перстень с собой.
- Как вообще у вашего мужа появился этот перстень?
- Как все появляется? Малхаз меня очень любил. Часто делал подарки. Прошлой осенью, в день рождения, подарил мне этот перстень. Сказал, что перстень мужской, но носит имя женщины - грузинской царевны, которой был подарен, чтобы она надела его на палец своему избраннику. Для меня этот подарок много значил.
- Муж объяснил, где достал перстень?
- Купил у какой-то старушки. Через Котика.
- Вы его знаете?
- Да. Это знакомый мужа. Довольно часто у нас появлялся. Такой... на подхвате.
- Тбилисец?
- Тбилисец. Его тут все знают. Он каждый вечер сидит или в "Аджаре", или в "Иверии".
- Описать его сможете?
- Конечно. Довольно высокий. Лет тридцати. Темноволосый, глаза карие. Одевается во все фирменное. Есть машина, бежевая восьмерка.
- Фамилию, имя знаете?
- Зовут Константин. А фамилия то ли Малагадзе, то ли Манагадзе.
- Где работает?
- Кажется, реставратором.
- Про старушку муж что-нибудь говорил? Ту, у которой купил перстень.
- Нет.
- Телефон или адрес этого Котика у вас есть?
- Телефон.
Задавая следующий вопрос, я ожидал заминки.
- Лариса, перстень, который вам подарил муж, был настоящим?
Никакой заминки.
- Вот же он. Разве сами не видите? Конечно, настоящий.
- Если вы говорите об этом перстне, это копия. Я спрашиваю о перстне, который вам подарил муж. Может, тоже была копия?
- Неужели вы думаете, Малхаз купил бы такой перстень не проверяя?
- Вы хотите сказать, муж его проверил?
- Конечно. У очень хорошего ювелира, нашего знакомого. Левана Самсоновича Глонти. Глонти подтвердил, что это старинный перстень.
- Простите, Лариса, сколько ваш муж заплатил за этот перстень?
Вздохнула:
- Сто тысяч. Ну и... что-то там Котику. За услуги.
- Почему же ваш муж решил продать перстень? Ведь это подарок?
- Ну... как-то мы собрались в театр. Я надела вечернее платье, к которому очень подошел бы этот перстень. Я попросила Малхаза: надень... Но Малхаз вдруг говорит: надевать его при выходе в публичные места пока не стоит, надо подождать. Я как-то сразу к этому перстню охладела. Зачем он нужен, если его нельзя носить?
- Значит, муж его так и не надевал?
- Нет. Ну а весной Малхаз как-то приходит и говорит: "Лариса, у меня появился хороший покупатель на этот перстень. Продавать или нет?" Я сказала: "Конечно, продавай, раз ты не можешь им пользоваться".
- Что значит хороший покупатель?
- Ну, предложил хорошие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20