— Видите ли, профессор, армия работает над своей собственной миниатюрной боеголовкой. Успешное завершение W-88 серьезно подорвало бы их собственный проект и уменьшило бы число причин оставить их в 2010 году на одну.
Рейс нахмурился.
— Как все это относится к проекту Сверхновой"?"
— Просто, — ответила Рене. — «Сверхновая» это абсолютное оружие. Тому роду войск, который контролирует ее использование, гарантируется выживание. Очевидно, что хотя «Сверхновая» и является проектом флота, армия решила построить свое собственное устройство, по всей вероятности используя информацию, которую они собирались получить из источника внутри проекта флота.
— Но ни у кого еще нет тирия, — сказал Рейс.
— Вот почему все здесь ищут этого идола.
— Ладно, дайте мне разобраться, — сказал Рейс. — Даже если «Сверхновая» официально является проектом флота, армия тайно строит свое собственное устройство. Когда выясняется, что здесь может находиться источник тирия, они дают Фрэнку Нэшу и Отделу Специальных Проектов задание найти этот тирий раньше людей флота.
— Правильно.
— Черт побери, — выдохнул Рейс. — Как далеко это может зайти?
Он думал о вчерашней автоколонне в Нью-Йорке. Для того, чтобы это осуществить, потребовался кто-то весьма высокого ранга.
— Все пути ведут наверх, — тихо сказала Рене. — Все пути ведут к высшим офицерам в иерархии армии США. И это по-настоящему пугает меня. Я никогда не видел армия доведенной до такого отчаяния. Посмотрите на эту миссию. Это забег в дом. Если армия получит этот камень, — она кивнула на идола на пустом сиденье рядом с Рейсом, — то они гарантируют свое будущее существование. Это означает, что Фрэнк Нэш пойдет на все, чтобы его получить. Вообще на все.
Рейс поднял идола. Он мерцал в его руках, у рапы было грозное выражение лица.
Профессор печально посмотрел на него и на новую выемку у него в дне.
— Тогда мне кажется, что есть всего одна проблема, — сказал он.
— Какая?
— Этот идол.
— А что с ним?
— Видите ли, в чем дело, — сказал Рейс. — Он сделан не из тирия. Это подделка.
— То есть как? — выдавила Рене.
— Это подделка? — эхом отозвался Ван Левен.
— Подделка, — подтвердил Рейс. — Вот, посмотрите. — Он бросил Ван Левену мерцающего черного идола. — Что вы видите?
Большой сержант пожал плечами.
— Я вижу инкского идола, за которым мы сюда прибыли.
— Да? — Рейс наклонился вперед и схватил висевшую на поясе у Ван Левена фляжку с водой. — Можно?
Он отвинтил крышку и вылил на идола содержимое фляжки.
Вода залила всю голову рапы, сбежала по лицу и накапала на пол самолета.
— И что?.. — спросил Ван Левен.
— Согласно рукописи, — сказал Рейс — когда идол становится влажным, ему полагается издавать низкий гудящий звук. Это не издает ни звука.
— Ну?
— Следовательно, он сделан не из тирия. Если бы он был из тирия, кислород в воде заставил бы его резонировать. Это — не настоящий идол, а подделка.
— Но когда вы узнали? — спросила Рене.
Рейс ответил:
— Когда я взял этого идола со скамьи за пару секунд до взрыва кабины, спринклерная система залила ее водой. Она целиком забрызгала идола, но даже в тот раз он вообще не гудел.
— И нацистская «Сверхновая» не могла уничтожить мир? — спросил Ван Левен.
— Нет, — сказал Рейс. — Термоядерным взрывом — только нас и, возможно, несколько сотен гектаров джунглей, но не мир.
— Если он сделан не из тирия, — сказал Ван Левен, — то из чего?
— Я не знаю, — сказал Рейс. — Думаю, что какая-то вулканическая порода.
— Если это подделка, — сказала Рене, забирая идола у Ван Левена, — то кто ее сделал? Ее нашли внутри храма, в котором никого не было больше четырехсот лет.
— Мне кажется, что я знаю, кто ее сделал, — сказал Рейс.
— Знаете?
Он кивнул.
— Кто? — одновременно спросили Рене и Ван Левен.
Рейс показал переплетенную в кожу рукопись у него в руках, оригинальную рукопись, над которой давным-давно трудился сам Альберто Сантьяго.
— Ответ на этот вопрос, — сказал он, — находится на страницах этой книги.
Рейс вернулся в хвостовой отсек маленького гидросамолета.
Они скоро прибудут обратно в Вилкафор. До этого момента он хотел дочитать рукопись до конца.
Ему хотелось получить ответы на очень многие вопросы. Например, когда Ренко заменил настоящего идола на поддельного и как загнал рап обратно в храм.
Но больше всего он хотел узнать одно — где находится настоящий идол.
Профессор уселся на свое сиденье. Он уже собирался открыть рукопись, когда заметил, что с его шеи свисает изумрудная подвеска Ренко, и взял его рукой. Он пробежал пальцами по мерцающим зеленым граням камня и подумал об отвратительном разбитом скелете прямо у входа в храм, с которого он утром снял кожаную висюльку.
Ренко...
Рейс моргнул, пытаясь не думать об этом. Он отпустил изумруд и собрался с мыслями. Затем он нашел пятнышко в рукописи на том месте, где он закончил читать:
Альберто Сантьяго только что спас от рап Лену, сестру Ренко. После этого Лена рассказала Ренко, что испанцы на рассвете доберутся до Вилкафора...
Четвертое прочтение
Ренко долго пристально смотрел на Лену.
— Рассвет, — он повторил ее слова.
Снаружи было темно, но через несколько часов настанет утро.
— Именно, — сказала Лена.
В тусклом свете костров в крепости я видел работу мысли на лице Ренко — его стремление спасти идола противоречило желанию помочь народу Вилкафора в момент крайней нужды.
Ренко посмотрел на другую сторону крепости.
— Бассарио, — резко сказал он.
Я повернулся и увидел, что Бассарио сидит скрестив ноги на полу темного коридора крепости спиной ко всем.
— Да, мудрый принц, — сказал преступник, не отрываясь от своего занятия.
— Как далеко ты продвинулся?
— Я почти закончил.
Ренко пошел к преступнику. Я последовал за ним.
Когда Ренко подошел, Бассарио повернулся. Рядом с ним на полу я увидел идола, наша священная миссия состояла в его защите. Затем Бассарио предложил Ренко что-то оценить.
Я замер, увидев этот предмет.
Я дважды моргнул и снова посмотрел, чтобы удостовериться, что глаза меня обманывают, но это было не так.
Прямо передо мной в руках Бассарио была точная копия идола.
Очевидно, что Ренко с самого начала все это задумал.
Я вспомнил нашу короткую остановку в городе Колко у каменоломни в самом начале нашего пути, где Ренко приобрел мешок Предметов с острыми краями. Я отчетливо вспомнил, что удивлялся тому, что мы тратим наше драгоценное время на собирание камней.
Теперь я понял зачем.
Ренко приобрел в каменоломне кучу камней, которые напоминали странный черно-малиновый камень, из которого был вырезан идол.
Он отдал эти камни преступнику Бассарио и поручил ему вырезать соответствующую оригиналу копию идола. С ее помощью он попробует обмануть Эрнандо.
Замысел был великолепен.
Я понял, зачем Бассарио во время нашего путешествия ускользал в уголок нашего лагеря и съеживался спиной к нам у маленького костра.
Он вырезал копию идола.
Следует заметить, что копия была по-настоящему замечательна. Рычащая пасть кошки, зубы, словно ножи. Все это было вырезано из самого блестящего черно-малинового камня.
Я мог лишь смотреть на фальшивого идола и удивляться, каким же мастером был преступник Бассарио.
— Сколько тебе до окончания? — Ренко осведомился у Бассарио. Когда Ренко заговорил, я заметил, что копия еще требовала нескольких завершающих штрихов вокруг кошачьего подбородка.
— Недолго, — ответил преступник. — Я закончу к рассвету.
— У тебя есть половина этого времени, — сказал Ренко, отвернувшись от Бассарио и глядя на группу выживших собравшуюся в крепости за его спиной.
Надежды почти не оставалось.
Перед ним был Вилкафор, старый, бесполезный и непрочный, и семь инкских воинов, которым посчастливилось оказаться в крепости, когда рапы напали в первый раз. Кроме воинов там были только испуганные старики, женщины и дети.
— Ренко, — прошептал я, — что мы будем делать?
Мой храбрый спутник, задумавшись, поджал губы. Затем он произнес:
— Мы собираемся раз и навсегда покончить со всеми страданиями.
Пока Бассарио лихорадочно заканчивал копию идола, Ренко начал собирать выживших жителей Вилкафора.
— Слушайте, — сказал он, когда они тесным кольцом собрались вокруг него, — на рассвете здесь будут пожиратели золота. По моим расчетам у нас остается меньше двух часов для подготовки к их прибытию.
Женщины, дети и пожилые родственники, под руководством моей сестры вы спуститесь в куэнко и удалитесь от деревни как можно дальше.
— Воины, — он повернулся к семерым оставшимся в живых воинам. — Вы пойдете со мной в храм, о котором говорил Вилкафор. Если рапы пришли оттуда, то нам надо просто вернуть их обратно. Мы заманим их в храм с помощи песни мокрого идола и снова закроем их внутри. Ступайте и соберите все оружие, которое сумеете раздобыть.
Воины заторопились.
— Лена, — сказал Ренко.
— Да, брат? — Рядом с ним появилась его прекрасная сестра. Когда она пришла, то улыбнулась мне, ее глаза светились.
— Мне нужно, чтобы ты нашла самый большой сосуд, — сказал Ренко. — Наполни его дождевой водой.
— Будет сделано, — Лена поспешила прочь.
— А если Эрнандо появится, когда мы будем заняты возвращение рап в их логово? — спросил я у Ренко.
Ренко ответил:
— По словам моей сестры он преследует нас со следопытами чанка, то появившись здесь, он сразу узнает, в каком направлении мы ушли. Верьте мне, добрый Альберто, я принимал во внимание такое развитие событий. Когда он меня найдет, то найдет и идола... и даю слово, что отдам ему его.
— Эрнандо — холодный бессердечный человек, — сказал я, — жестокий и беспощадный. Вам не следует полагаться на его честность. Он непременно убьет вас, едва вы отдадите ему идола.
— Я знаю.
— Тогда почему...
— Что есть большее благо, друг мой? — тихо спросил Ренко. Его лицо было добрым, а его голос спокойным. — Я останусь в живых, а Эрнандо получит идола моего народа? Или я умру, а он получит бесполезную копию?
Он улыбнулся мне.
— Между нами, я скорее всего окажусь жив, но боюсь, что на карту поставлено больше, чем просто моя жизнь.
Крепость превратилась в муравейник, когда жители Вилкафора начали готовиться к грядущему.
Ренко ушел, чтобы подробнее поговорить с воинами. Я воспользовался возможностью ненадолго присоединиться к Бассарио и посмотреть, как он доделывает копию идола. По правде говоря, и бог простит меня за это, у меня были свои мотивы, чтобы поговорить с ним.
— Бассарио, — нерешительно прошептал я, — у Лены есть муж?
Бассарио хитро ухмыльнулся.
— Почему, монах, ты старый плут... — громко произнес он.
Я попросил его говорить потише. Бассарио, как и следовало ожидать от такого мошенника, был весьма доволен.
— Когда-то у нее был муж, — помолчав, сказал он. — Но их брак закончился много лун назад, до прибытия пожирателей золота. Мужа Лены звали Хуарка, он был многообещающим молодым воином. Их брак, в той степени, в которой может быть свадьба по договоренности, тоже казалась многообещающей. Однако мало кто знал, что Хуарка был подвержен приступам ярости. После рождения их сына Хуарка начал жестоко избивать Лену. Говорят, что Лена терпела эти побои, чтобы защитить Мани от ярости его отца. По-видимому, она достигла своей цели. Хуарка ни разу не ударил мальчика.
— Почему она не ушла от него? — спросил я. — В конце концов, она — принцесса вашего народа...
— Хуарка угрожал убить мальчика, если Лена кому-нибудь расскажет о побоях.
Боже, подумал я.
— Что произошло потом? — спросил я.
— Все раскрылось случайно, — сказал Бассарио. — Однажды Ренко неожиданно позвал Лену и нашел ее съежившейся в углу дома с ребенком на руках. В ее глазах были слезы, а лицо было в крови и синяках.
Хуарку немедленно поймали и приговорили к смерти. Я думаю, что его бросили в яму с парой диких кошек. Они разорвали его на части.
Бассарио покачал головой.
— Монах, человек, который бьет свою жену, — самый низкий трус. Я думаю, что Хуарка заслужил свой конец.
Я оставил Бассарио за работой и пошел в угол крепости, чтобы подготовиться к будущим событиям.
Чуть позже ко мне присоединился Ренко. Он все еще был одет в испанское одеяние, которое много недель назад украл в тюрьме — коричневый кожаный жилет, белые панталоны и кожаные сапоги до колен. Дополнительная одежда, как он однажды сказал мне, оказалась для него очень важна во время нашего трудного пути по джунглям.
Он надел через плечо колчан, и начал надевать перевязь.
— Ренко?
— Да?
— Почему Бассарио был в тюрьме?
— А, Бассарио... — он печально вздохнул.
Я ждал продолжения.
— Верьте или нет, но когда-то Бассарио был принцем, сказал Ренко. — Очень уважаемым молодым принцем. На самом деле его отец был королевским каменщиком, выдающимся строителем и резчиком по камню, самым выдающимся инженером империи. Бассарио был его сыном и протеже, и вскоре тоже стал блестящим каменщиком. Когда ему было шестнадцать лет, он превзошел своего отца в знаниях и мастерстве, несмотря на то, что его отец строил цитадели для Сапа Инка.
Бассарио был беспечен. Он был выдающимся спортсменом, ему не было равных в стрельбе из лука, но, как и многие люди подобного типа, он был склонен к пьянству, азартным играм и развлечениям с хорошенькими молодыми девушками из самых злачных кварталов Куско. К несчастью для него, его успех у женщин не отражался на успехах в игорных домах. Он задолжал огромные суммы мало уважаемым людям. Когда долг оказался чересчур велик, чтобы он мог его выплатить, эти негодяи решили, что Бассарио вернет его другим способом — с помощью своих больших талантов.
— Как?
— Бассарио возвращал долг, используя свой выдающийся талант каменщика для того, чтобы вырезать подделки знаменитых статуй и бесценных сокровищ. Из чего бы не была сделана вещь, изумруд или золото, серебро или нефрит, Бассарио мог повторить даже самый сложный предмет.
Когда он копировал знаменитую статую, его мерзкие соучастники забирались в дом владельца настоящего сокровища и заменяли подлинник на подделку Бассарио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54