Они были правы, но только отчасти. Это на самом деле были те самые двое, но их послал их хозяин, Томас Форд. А Форд сам получил инструкции, которые были краткими и простыми: сделать так, чтобы один человек наверняка был выключен из игры, оставив вакансию, которую придется заполнять.
В эту ночь Гудалл и Джек дождались, пока все затихнет. Потом, сидя за кухонным столом, Гудалл развернул украшения, которые он купил в Сан-Хосе, и открытку. Сначала серьги и брошь.
— Джек, пригляди за этим для меня. А если что случится, проследи, чтобы Мэри получила их. Нет. Спрячь это. Не возражай. Я сам не свой эти дни, и я могу наделать ошибок.
Он перевернул открытку. На ней был изображен черный «фольксваген» — «жук», 1954 года, но с двойным карбюратором и хромированный.
— Такой можно купить за две тысячи. Возьми мои деньги и купи один для старины Джека. Хорошо?
* * *
Было десять часов первой ночи в засаде, а Ник Паркер и Дита чувствовали себя друг с другом по-прежнему неловко. Ей была отвратительна та еда, которую он принес: готовый рис и кэрри в вакуумной упаковке, которые надо было есть из пластиковых пакетов пластиковыми ложками и запивать только тепловатой водой. В укрытии было по-прежнему очень жарко, даже после наступления ночи, и было неизбежно то, что в темноте он начал ее лапать.
Она могла сказать ему, чтобы отвалил, а если не подействует — она считала, что знает прием-другой борьбы без оружия, которые могут удивить даже парня, прошедшего школу САС. Но в таком случае кто-то из них или даже оба могли получить серьезную травму. Она могла уступить и позволить трахнуть себя. Она могла удовлетворить его руками и надеялась, что так и будет. Она выбрала последнее. Он неправильно истолковал ее усилия расстегнуть его штаны как симптомы несдерживаемого желания, снял их, снял штаны с нее и улегся сверху, неловко пытаясь проникнуть в нее. Когда она поняла, что сделала ошибку, она сначала предложила ему надеть презерватив — она всегда носила их с собой, — потом попыталась расслабиться и получить удовольствие. Но ее ожидания не оправдались. У нее были любовники латинос и африканцы, чья мужественность бывала глубоко оскорблена, если они позволяли себе кончить прежде, чем она хотя бы изобразит оргазм. Однако Паркер, кажется, был уверен, что его оргазма будет достаточно, чтобы довести и ее до того же состояния, чем скорее он его достигнет, тем лучше для нее.
Это произошло очень скоро.
Надевая белье и отодвигаясь как можно дальше от него, она размышляла о том, что слышала рассказы о любовниках-англосаксах, но никогда не верила, что те могут быть столь плохи.
И теперь, в десять часов утра, они снова слушали скрип телег.
Телеги выезжали из ворот. Паркер навел бинокль.
— Черт, — сказал он.
— В чем дело?
— Они вывозят оборудование, которое мы собрались уничтожить. Они знают, что мы придем. Мы можем отправляться по домам.
— Дай посмотреть.
Он отдал ей бинокль.
— Да-а. Ты прав. Но не волнуйся.
— То есть?
— Значение имеют только посевы.
— Ты уверена?
— Да.
— Почему?
— Просто поверь мне. Я знаю, о чем говорю. А они не могут забрать их с собой.
Они наблюдали, в то время как утренняя жара усиливалась, видели смену караула на вышках в половине десятого, а после одиннадцати стали свидетелями другого исхода. В девять часов техники и полевые рабочие, всего двенадцать человек, пришли пешком из деревни. Теперь они уходили снова, и техники, которых можно было отличить по виду от рабочих, которые были в хлопковой одежде и сомбреро, несли толстые портфели с документами.
— Мне это не нравится, — сказал Паркер.
— Почему?
— Ясно, что они знают о том, что готовится нападение.
— Но разве не будет намного проще, если все, что вы должны сделать, так это пожечь кукурузу? Разве вы не можете сделать это снаружи?
— Сомневаюсь. Она зеленая и очень влажная. Нам придется занять все поле целиком. Это может занять по меньшей мере час.
Они оставались там еще сутки, и к тому времени, как им надо было возвращаться, сильно устали от общества друг друга. Когда наступила вторая ночь, Дита была непреклонна — больше никакого секса.
Паркер не был удивлен. Он добился своего. Только это имело значение.
Она отказалась от попыток скрыть от него, какова была настоящая цель ее пребывания там. Перед тем, как они были готовы идти через лес, она предъявила черно-серую пластиковую коробочку, которая выглядела почти как серьезный научный карманный калькулятор, за исключением дисплея, который был больше, чем у большинства калькуляторов. Паркер знал точно, что это такое, и смотрел, как она набирает команды.
— Как далеко мы от ограды? — спросила она.
— Триста метров.
— А от центра плантации?
— Еще пятьсот.
— Направление?
Его раздражение от того, что он не знает, зачем она это делает, перешло в ярость, но он ответил:
— Отсюда до центра примерно три градуса к югу от запада.
Она набрала еще несколько команд, затем нажала кнопку запоминания.
— Я знаю, что это такое. Это приемник «Магеллан» GPS NAV 1000М. Используя три ближайших спутника Всемирной позиционной системы, можно с точностью до двадцати пяти метров определить положение центра плантации на американской военной сетке.
— Умный мальчик.
— Но для чего? Какого черта? Ты должна сказать мне.
— Нет, не должна. Но я скажу. Тебе не о чем беспокоиться, если ты сожжешь эту кукурузу под корень.
* * *
Утром второго дня, когда патруль Беннета перевез Паркера и Диту назад через реку, Глеу взял Аугусто в Медио Квесо за покупками. Он уже делал так раньше, но, после короткого разговора с Монтальбаном взял еще испанца. Аугусто выглядел настороженным, когда увидел, что Монтальбан едет с ними, но ничего не сказал.
Каждый раз, как они бывали в городе, Аугусто, отпросившись после того, как джип был загружен, шел в единственный бар. Там был, кажется, единственный в местечке таксофон. Джек Глеу хотел узнать, с кем он разговаривает и что говорит.
На этот раз Монтальбан пошел в бар вместе с ним, сел за стол возле стойки и сделал вид, что увлечен футбольным матчем по телевизору, который помещался над входом в общий туалет. Когда бармен предположил, что он мог бы выпить чего-нибудь, он довольно громко спросил пива и показал жестом, что хочет большую банку. Увидев, что Монтальбан захвачен матчем и время от времени перекидывается о нем парой слов с барменом, Аугусто подошел к телефону, бросил в щель три монетки и набрал номер. Монтальбан пил свое пиво, ел орешки, внимательно смотрел на экран, болтал — и напряженно слушал.
Вернувшись в «финку», он сказал кратко: — Он спросил какого-то Даниэля. Сказал, что операция определенно начнется в темноте. Сказал, что у нас не хватает человека, а еще один ранен. Вот и все.
32
— Хорошо, Джек. Ты поступил верно. И Тони тоже. Правильно. Гордон, наш мерзкий шпионишка говорит по-английски хоть немного?
— Не думаю.
— Так он получает информацию скорее из того, что он видит, чем из того, что слышит. Например, он знает, что мы тренируемся по ночам и тому подобное.
— Я бы так и сказал.
Паркер оглядел большую пустую комнату, которую они использовали для совещания главных в его отряде — включая Диту. Они соорудили стол из двери, которую притащили из коралей, и на нем расстелили карту местности вокруг исследовательской станции в масштабе 1:10 000 и аэрофотографии.
— Поскольку ты видишься с ним чаще, чем мы все, я хочу, чтобы ты как-нибудь заставил его думать, что нападение произойдет за два часа до рассвета шестого ноября.
— Я сделаю, что смогу, — пообещал Беннет. — Два часа до рассвета...
— В то время как на самом деле, — усмешка Паркера была самой что ни есть ребячливой, — это произойдет в половине одиннадцатого утра пятого ноября.
Он сделал паузу и окинул их взглядом — Беннета, Гудалла, Эриксона, Глеу.
— Порох, измена и заговор, — пробормотал Джефф.
— Точно. На есть хорошая причина, кроме исторического прецедента. Это время, когда они меняют караул на вышке у ворот, а это означает, что по крайней мере восемнадцать защитников будут в одном небольшом пространстве: трое, которые сменяются, трое заступают в караул и двенадцать человек с других постов. Если повезет, мы вырубим треть гарнизона в первые несколько минут. Еще один фактор: наша первейшая задача — сжечь девять гектаров кукурузы. Сжечь как следует. Любой другой ущерб, который мы наносим там, вторичен по отношению к этому, к главной цели нашего визита. Дождь идет во второй половине дня, так что самое время, после четырех часов жары растения будут суше всего...
Он обошел молчанием третий фактор. Именно в эту смену женщин на вышках было меньше всего, и он считал, что Дита права — от половины одиннадцатого до двух часть из них в любом случае будут готовить еду. И он боялся, что в его отряде найдутся люди, которые не станут стрелять в женщин — по крайней мере пока женщины не обстреляют их.
— Хорошо. Мы выходим на начальные позиции при дневном свете и на окончательные позиции в течение следующей ночи...
— Обезвредив предварительно нашего приятеля Аугусто, — лаконично заметил Беннет.
— Вы можете просто сдать его Форду, — сказала Дита. — Прежде чем мы уйдем.
— С ним могут круто обойтись, но почему бы нет? Пусть себе. Я поведу минометную команду с НП, на котором были мы с Дитой. Мик Стрэхан поддержит меня, Билл и Бен прикроют нас. Нашей задачей будет взять вышку возле ворот в тот момент, когда там соберется наибольшее количество народу. Потом мы обстреливаем плантацию из миномета, сосредоточив огонь на пространстве перед строениями, в надежде, что они не сунутся через огонь. Тем временем Джек, которого прикрывают Санчес и Монтальбан, берет L96A1, чтобы накрыть вот это место.
Он показал по карте и потом на фотографии. Там был отдельный кусочек лесопосадок, очень близко от одной из сторон пятиугольника, которая шла с северо-запада на юго-восток — та, к которой он, Гудалл и Дита подошли во время своей оборванной рекогносцировки.
— Когда вы слышите первый выстрел моего миномета, вы расстреливаете все на двух вышках и там, куда достанете. Там растет рис — не так много, как с другой стороны, но достаточно, чтобы дать вам преимущество. Как вы видите на этих фотографиях, каждая сторожевая вышка поднимается из ромбовидных брустверов, сделанных, насколько я могу судить, из мешков с землей высотой около метра. В них есть амбразуры, обычно по три с каждой стороны, и я считаю, что любой на вышках, которые мы не возьмем, спустится туда и продолжит обороняться изнутри — в надежде на помощь из казарм. Однако миномет с одной стороны и огнемет с другой сделают это весьма затруднительным. Далее. Джек возьмет М202 в следующий сектор, его поддержат Джеми Стрэхан и Джон Крик. Там прикрытие не очень хорошее, так что я прошу тебя, Джек, сидеть в этом вот сахарном тростнике, пока не пройдет минуты три с начала акции. Потом ты можешь выдвинуться вперед до этой канавы. Помни, Джефф будет следить, чтобы из укрепления справа от тебя не высунулась ни одна голова, но ты можешь ожидать кое-кого слева, так что будешь сначала стрелять в том направлении. После этого, если все идет по плану, вы производите обстрел плантации, пока она не загорится.
Он оглядел их всех, заметив, как они сразу стали серьезными, хотя в глазах и играли искры, и явно Гудалл и Беннет беспокоились о том, как они подойдут для этого.
— Тим, ты будешь в резерве вместе со Стивенсом, Хенчардом и Уинтлом. Ты разместишься вот здесь, примерно в четырехстах метрах к юго-востоку от Джеффа, среди пальм, с двумя рациями, и будешь готов двинуться на поддержку любой из трех групп, если они позовут. У Тима будет Уинтл с пулеметом. Хенчард говорит, что Уинтл хорошо управляется с ним. У Стивенса и Хенчарда будут аптечки и четверо носилок. Как вы знаете, мы очень плоские на земле, и если все пойдет не очень хорошо, вы можете разделиться, один хватает пулемет, другой носилки, остальные рации. Все раненые, ходячие и прочие, должны быть вытащены сначала в то место, откуда вы начали и где будут оборудованные форпосты.
В этом месте Паркер ощутил волну возбуждения, от которого закружилась голова. Он дотянулся до стакана с водой и, пока пил, осознал, в чем дело — они притворялись. Это было большое притворство, попытка выдать его за реальность. Но это было невозможно. Большая часть миссий такова: «вертушки» для эвакуации раненых, полевые госпитали с опытными медиками, пенсионные фонды, полковой дух, Страна и Королева, полевой суд и расстрел, если ты отступил перед лицом врага. Здесь ничего этого не было. Здесь было предельно ясно, ради чего все это на самом деле. И если это все было неправильно, без этой инфраструктуры, которая остается за спиной даже в таких ситуациях, как на Фолклендах или на задворках Дерри, тогда они в глубоком дерьме. Он откашлялся, видя, что они ждут, глядя на него.
— Наконец, как я сказал, вы перейдете через реку вечером четвертого в том месте, где мы оставили плоты. В течение ночи и утром пятого Гордон и Смит перегонят их на остров, который они займут и удержат. Финальное отступление будет в сторону острова и...
— Это сумасшествие, знаешь ли! — Дита выплюнула жвачку, скатала ее и бросила в камин. — Два человека перегоняют два плота вверх по течению? Захватывают и запирают пять или шесть человек? Может быть, и гражданских, но зато наверняка враждебно настроенных. И, возможно, прикрывают отход под огнем?
— Я не могу послать больше никого. Я собирался послать с ними Айнгера...
— Можешь. Пошли с ними Уинтла. Я могу управиться с пулеметом вместо него.
У Гудалла заблестели глаза.
— Да ты когда-нибудь держала хоть один в руках? — спросил он.
— Нет, но я тренировалась с М60ЕЗ — он не слишком отличается. И у нас есть пара дней, чтобы ты мог подучить меня.
Паркер посмотрел на Беннета.
— Как ты думаешь, Гордон?
— Разумеется, я предпочитаю, чтобы со мной было два человека, а не один.
— Я не предполагаю, что у Тима есть возражения...
Гудалл смутился и покачал головой.
— Хорошо. Вот и все в общих чертах, — сказал Паркер, взглянув на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29