— И где же прикажешь ее искать?Глаза Чиуна радостно заблестели.— Знаю, знаю, — замахал рукой Римо. — В моей голове. В моем толстом брюхе, еще где-нибудь. Брось, Чиун. Кончай язвить. У меня и правда проблемы.— Тогда ищи яму.Чиун снова закрыл глаза.— Может, хоть на этот раз обойдемся без азиатской мудрости?— Мудрость необходима везде. Если бы червь следил за движением солнца, большая болотная птица не сожрала бы его.— А-а-а! — издав вопль отчаяния, Римо прыгнул на стену за спиной Чиуна.Ступни коснулись ее в четырех фугах от пола, и Римо побежал, откинувшись назад и наклонив голову. Когда его ступни уже касались потолка, а голова чуть-чуть не доставала до пола, Римо легким, почти ленивым прыжком вернул себе первоначальное положение.— Углы, — коротко произнес Чиун, снова прикрыв глаза и сомкнув пальцы.С прежним отчаянным «а-а-а» Римо вновь ринулся на стену, но на этот раз добежал до потолка, тем же путем вернулся обратно, после чего проделал эту операцию в каждом из четырех углов комнаты, разделив пол шагами на четыре больших треугольника. За этим занятием его и застал стук в дверь.Римо замер. Чиун, не открывая глаз, восседал в углу. Сколько времени он бегал по стенам — десять минут или час — Римо не представлял, поскольку сердце его билось в обычном ритме — пятьдесят два удара в минуту, грудная клетка делала за минуту двенадцать вдохов и выдохов. На лбу не выступило ни капли пота — уже давно Римо вовсе не потел.За дверью стоял рассыльный, держа в руках большой белый конверт с надписью.— Это принесли только что и просили отдать вам, сэр.Взглянув на конверт, Римо увидел на белой бумаге напечатанное на машинке имя «Римо Мак-Аргл», под которым он зарегистрировался в гостинице. Обратного адреса не было. В конверте лежало что-то твердое, на ощупь напоминавшее книгу.Римо протянул конверт рассыльному.— Мне он не нужен.— У нас доставка бесплатная, сэр.— Ты что же, думаешь, что я нищий?— Нет, сэр, не думаю. Нищие в таких номерах не живут. Только если вы его не берете, что же мне-то с ним делать? Обратного адреса на конверте нет.— А, верно. О'кей, я возьму его. — Римо сунул конверт под мышку. — Вот, держи. Это тебе. — Вынув из кармана ворох мятых банкнот, он, не глядя, сунул его рассыльному.— Нет, нет, что вы, сэр! — развернув смятые бумажки, парень обнаружил, что в руках у него десятки, двадцатки и даже купюра в пятьдесят долларов. — Вы, должно быть, ошиблись!— Никоим образом. Забирай. И купи себе собственную гостиницу. Бедняком я уже побывал — и не хочу, чтобы меня теперь за него принимали. Вот, возьми еще мелочь.Вывернув карман, Римо ссыпал в руки рассыльного горсть мелочи — долларов на десять. Обычно, чтобы мелочь не накапливалась, Римо просто вышвыривал ее прямо на улице, но последние раз или два позабыл сделать это.Брови парня поднялись под самую челку.— Вы... вы уверены, сэр?— Абсолютно уверен. И давай-ка, двигай к себе. Мне нужно еще побегать по стенкам и, кроме того, найти яму, которую не может отыскать никто, кроме меня. У тебя крыша бы не съехала от такого?— Непременно съехала бы, сэр.— Ну так до свидания, — сказал Римо. И прежде чем закрыть дверь, крикнул в спину удалявшемуся рассыльному.— Так запомни: я человек не бедный!Когда дверь захлопнулась, из угла послышался скрипучий голос Чиуна:— Ты не бедный. Ты убогий. Убогое подобие мыслящего существа. Если бы развитие вашей расы зависело от таких, как ты, вы бы до сих пор жили на деревьях.— Я не желаю слушать тебя. А лучше займусь моей почтой.Вскрыв ногтем указательного пальца конверт, Римо извлек из него толстую книгу в твердой обложке, на которой значилось: «Отчет о работе Конгресса но расследованию покушения на президента Кеннеди».Больше в конверте не было ничего.— Как раз то, что мне нужно! — Римо с силой швырнул книгу в угол комнаты. — Наверняка Смитти прислал — для чтения на ночь!Сидевший в углу Чиун вздохнул.— Медитировать, находясь в одной комнате с тобой, стало решительно невозможно. Ты кричишь в телефон на сумасшедшего императора, бегаешь по стенам, топая, словно слон, и пыхтя, подобно пароносу...— Паровозу, — поправил Римо автоматически.— ...и разговариваешь в дверях с какими-то мальчишками. Нет, с меня довольно. — Чиун вскочил на ноги, словно язычок огня, вырвавшийся из узкого горла лампы. Книга, брошенная Римо, оказалась у него в руке. — О чем здесь написано?— Это отчет, который сочинило правительство, когда президента Кеннеди убили.— Почему они называют его покушением? — Чиун вперил в обложку недоуменный взгляд. — Обычное пошлое убийство...— Не знаю, — сказал Римо. — Я у них не спрашивал.— А ты эту книгу уже читал?— Нет. Я поклонник легкого чтения. Шопенгауэра. И Ницше.— Кто этот Шопенгауэр и кто именно ниже его?— Что «кто именно»?— Ты только что сказал «Шопенгауэра и ниже».— Не бери в голову, — Римо махнул рукой.— Книги помогают человеку возвысить разум, — заметил Чиун, отвернувшись в сторону. — А в твоем случае, наверное, это единственный оставшийся путь.Открыв книгу на середине, он заглянул в нее.— Это очень хорошая книга, — сказал он после минутной паузы.— Рад, что она тебе понравилась. Бери ее себе. От меня. В подарок.— Это очень мудро с твоей стороны. Ты еще не вполне безнадежен.— Вот и наслаждайся. А я ухожу.— Я попытаюсь пережить это.В вестибюле Римо нашел в телефонной книге номер Службы безопасности. Порылся в карманах, но напрасно — монетки в десять центов у него не было.Заметив неподалеку рассыльного, который принес в номер конверт, Римо поманил его пальцем. Тот подошел нехотя, словно боясь, что Римо опомнился и потребует назад свои щедрые чаевые.— Дашь взаймы десять центов, приятель?— Охотно, сэр.Выудив из кармана монету, парень протянул ее Римо.— Я человек не бедный, — Римо подмигнул ему. — Отдам при первой возможности.По-видимому, в руководстве Службы еще не до конца прониклись идеями новой политики открытых дверей. И когда Римо вознамерился известить руководство Службы о готовящемся покушении на президента страны, вместо нужного ему кабинета он оказался в маленькой комнатке, где четверо мужчин принялись расспрашивать его, кто он, откуда и по какому поводу здесь находится.— Когда у вас возник этот план?— Какой план? — не понял Римо.— Советую не умничать.— Да я и не собираюсь. А то буду уж слишком выделяться среди вас.— Видимо, придется вам здесь задержаться.— Послушайте. Я ищу только одного человека. Я забыл, как его зовут — у него еще привычка беспрерывно глотать таблетки. Нелады с желудком или что-то вроде того. Я как раз вчера с ним беседовал.— Бенсона, что ли?— Наверное. Я приходил к нему вчера по поручению Комиссии конгресса.— Значит, вы работаете в Комиссии?— Да.— В какой именно?— В комиссии Палаты по неотложным делам. Шестой секретарь.— Такой не знаю.— Если не трудно, позвоните Бенсону!Когда спустя десять минут Римо вошел в кабинет Бенсона, хозяин кабинета только что отправил в рот полную горсть таблеток. В последнее время он заглатывал их пригоршнями, словно это был соленый арахис.— Д-доб... — оборвав приветствие на полслове, он икнул и закашлялся.— Выпейте воды, — предложил ему Римо. Бенсон, тяжело дыша, пододвинул к себе стакан. — А я думал, Чиун отучил вас от таблеток. Что, совет насчет яйца не помог?— Помог. Я целый день великолепно себя чувствовал. Но сегодня опять все пошло наперекосяк — и вот, нате...— А вы не сдавайтесь, — посоветовал Римо. — Первые несколько недель самые трудные.— Да, попробую снова. Вот только разберусь со всеми этими бумагами...Римо окинул взглядом пачки бумаг по футу высотой и понял, что Бенсон никогда не слезет с таблеток. Ему вечно будет что-то мешать. Слишком много работы, слишком плохая погода, слишком капризная жена — у него всегда найдется тысяча поводов, чтобы отложить новую жизнь на завтра. Он так и будет принимать эти таблетки, уверенный, что лекарства облегчают его существование. И приближают смерть.— Я могу вам чем-то помочь?Бенсон наконец откашлялся.— Вы, конечно, знаете, что президенту угрожали. И что завтра на него будет совершено покушение.Бенсон на секунду встретился глазами с Римо, затем, отведя взгляд, кивнул.— Знаем, разумеется. И занимаемся только этим. Только... я не совсем понимаю, откуда об этом известно вам?— Конгресс, — Римо пожал плечами.— Если бы в Конгрессе знали об этом хоть что-нибудь, это тут же просочилось бы в газеты. Вообще, простите, кто вы такой?— Да это неважно, — досадливо махнул рукой Римо. — Мы с вами делаем одно дело — и это главное. И поэтому мне хотелось бы побольше узнать о тех деньгах, что вы выплачивали этим мерзавцам.Нервно сглотнув, Бенсон покачал головой.— Не думаю, что имею право выдать вам эту информацию.— Я могу позвонить президенту и попросить его, чтобы он отдал вам такой приказ, если вам так легче.Римо холодно посмотрел на Бенсона. Бенсон поднял на него воспаленные, с покрасневшими белками глаза — глаза человека, который еще в юности усвоил привычку трудиться на износ и только недавно понял, что именно таких людей глубже всего засасывает болото бюрократии, заваливая их бумажной работой до тех пор, пока их не покинут силы. Пачки бумаг на столе Бенсона перестанут расти, когда в управлении кадров случайно обнаружат свидетельство о его смерти трехмесячной давности.— Думаю, не обязательно это делать, — произнес наконец Бенсон. — В конце концов, в том, что я поделюсь с вами этой информацией, наверняка не будет большого греха.Продолжение беседы с Римо означало, что Бенсону удастся избежать по крайней мере двух телефонных звонков, отложить на завтра рассмотрение полудюжины документов и главное — не ломать дома над обсуждаемой проблемой голову. Согласие Бенсона было, безусловно, служебной ошибкой, но люди в его положении хватаются за любой повод, чтобы хотя бы на минуту оторваться от дел. Вот так разрушаются империи, подумал Римо. Рутинная работа убивает бдительность.— Деньги эти мы посылали на банковский счет в Швейцарии, — помолчав, сказал Бенсон, — И занимался этим Эрни Уолгрин — я, по-моему, уже говорил вам.— А что с ними происходило потом, вы не знаете?— Мы проследили, насколько возможно, их дальнейший путь, вернее, пути, поскольку из Швейцарии они расходились по разным счетам в разных странах. В основном — в странах Африки. А кто пользовался ими там — этого мы уже не смогли узнать, к сожалению.— И никаких зацепок?— Совсем никаких.— А что вы думаете по поводу завтрашнего выступления президента?— Что-то, — покачал головой Бенсон, — подсказывает мне, что обивание порогов в Конгрессе — не основное ваше занятие.— Может, и так, — согласился Римо. — Так насчет завтра — вы предприняли что-нибудь? Я имею в виду меры безопасности.— Мы проверили все. Каждый куст. Каждое дерево. Телефонные будки. Крыши домов. Все возможные укрытия. Сделали все, что могли, кажется, заткнули все дыры. И тем не менее, я почему-то уверен, что этого, увы, не достаточно.— Ладно, может, прорвемся.Римо внезапно стало жаль Бенсона, и в то же время он ощутил какую-то зависть к нему — вернее, к его преданности долгу, ради которой он вот так гробил себя.— А ваши ребята, которые занимаются этим, надежные? — спросил Римо, уже приблизившись к двери.Бенсон, сыпавший в стакан порошок «Алка-зельцера», поднял глаза на Римо и печально кивнул.— Занимаюсь этим я. Вплоть до последней детали.— Ну, желаю удачи.Римо открыл дверь.— Благодарю. Боюсь, она всем нам понадобился.— Да, возможно... * * * Четыре кассетных плейера и батарейки к ним Осгуд Харли купил в магазине канцелярских товаров на Кей-стрит, отдав за них четыре новеньких пятидесятидолларовых купюры. После чего, недовольно ворча — бумажный пакет оказался громоздким и неудобным — вышел из магазина и поймал такси.Когда через несколько минут они подъехали к его дому, Харли уже привычным жестом сунул шоферу пятидесятидолларовую.— Нету сдачи, приятель, — таксист покачал головой.— А ты когда-нибудь видел такие? — усмехнулся Харли.— В последнее время — нечасто. А что-нибудь помельче у тебя есть?— Например?— Например, меня бы устроила симпатичная маленькая пятерочка.Таксист взглянул на счетчик, на котором значилось три доллара семьдесят пять центов.— Получи.Протянув шоферу пятерку, Харли дождался, пока тот отсчитает ему доллар двадцать пять мелочи, каковую операцию таксист проделывал медленно и неохотно, предоставив Харли достаточно времени поразмыслить о благотворных свойствах чаевых.Сунув, не глядя, сдачу в карман, Харли принялся выбираться из машины, но его пакет и левая нога еще находились в кабине, когда таксист надавил на газ.— Ты что, козел, делаешь?!Харли едва успел отскочить.— Засунь свои полтинники себе в зад, дешевка вонючая! — проорал шофер, и машина рванулась с места.Бумажный пакет выскользнул из рук Харли, но прежде, чем он шмякнулся на мостовую, тот сумел подхватить его. Прижимая к груди покупку и ругаясь на чем свет стоит, Харли заковылял на четвертый этаж. Глава пятнадцатая Римо знал, что среди всех федеральных структур самый высокий процент профессиональных заболеваний — язвы желудка, сердечных приступов и нервных расстройств — и ранних уходов в отставку приходится на сотрудников Службы безопасности.Поскольку именно от этих людей постоянно требовали недостижимого — полной безопасности президента. Хотя достаточно было допустить, что организатор очередного покушения последует примеру японских камикадзе, и становилась очевидной вся бессмысленность этих требований.Сотрудники Службы безопасности в определенной степени могли, конечно, предотвратить подготовленные покушения, разного рода заговоры и заранее разработанные планы, то есть все те попытки устранения президента, в основе которых лежал трезвый расчет, а не слепая, непредсказуемая ненависть. И занимались этим.Крыши всех зданий, находящихся на расстоянии выстрела от Капитолия, Римо проверил сам. До него там уже побывали сотрудники Службы. На гудроне, покрывавшем крыши, отпечатались их следы.Ребята из Службы проверили все деревья, окружавшие здания, мусорные баки, сточные трубы и канализационные люки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22