— Почему вы так решили? — поинтересовался Президент.
— Если б кот думал, что он лев, он кусал бы людей за крестец, чтобы повалить их. А он смыкал зубы на горле. Так валит добычу тигр. Поэтому он был не львом, а тигром.
Все недоуменно посмотрели на маленького человечка.
— Но ведь это обычный кот, — хмыкнул директор.
— Родился-то он котом, — ответил Чиун, — но погиб тигром.
Никто не мог ничего добавить, поэтому директор жестом велел пустить другую пленку.
Поскольку тогда уже стемнело и съемку вели с помощью приборов ночного видения, изображение получилось зернистым, зеленовато-черным.
Впрочем, можно было разглядеть, как существо, похожее на Гилу Гинголда, преследует агентов на лужайке Белого дома, а потом набрасывается на Президента. Не поднимаясь с четверенек.
Когда Президент упал, оба изображения слились.
— Я насчитал двух лишних людей. — Директор наморщил лоб.
— Это тени, — отозвался Смит, поглядев на Римо и Чиуна.
— Нет. Прокрутите пленку снова.
— Не надо, — вмешался Президент. — Уничтожьте ее. Сомневаюсь, что на ней заснят чей-то звездный час.
Наступило неловкое молчание.
— Конгрессмен Гинголд, — заговорил директор, — находится на обследовании. Возможно, через несколько дней что-то прояснится.
Особый агент Иствуд снова спросил напарника:
— Что думаешь?
— Это был не человек, — ответил Чиун. — А песчаный червь.
— Что за песчаный червь?
— Древние египтяне называли их песчаными червями. Едва вылупившись из яиц, они выползали из песчаных берегов Нила, здорово смахивая на оживший песок.
— И все равно я не понял, что такое песчаный червь, — сказал Римо.
— В одних странах их называют аллигаторами, в других — крокодилами.
Джек Мерта щелкнул пальцами.
— Вот-вот! А я никак не мог определить, кого он мне напоминает. Гила напоминал аллигатора, — и прокрутил снова часть пленки. — Видите, как он вылезает из фонтана? Так бегают аллигаторы.
— То есть он хотел утащить меня зубами в фонтан? — испугался Президент.
— Так они убивают добычу. Утащат под воду и держат там, пока она не утонет.
Президент конвульсивно содрогнулся.
— Что заставило Гилу Гинголда думать, что он аллигатор? — спросил особый агент в отставке Смит.
— То же самое зло, которое убедило простого кота, что он тигр.
— Хотелось бы мне посмотреть на этого кота, — произнес Смит.
Кота принесли из лаборатории ФБР в клетке для переноски. Он уже стал коченеть.
— Очень уж похож на Гетрика, — угрюмо обронил Президент.
— Говорил я — мы нашли доказательство того, что этот кот был окрашен под Гетрика? — небрежно спросил директор.
— Нет, — строгим тоном ответил глава государства.
— Собственно говоря, это обнаружила криминалистическая лаборатория ФБР, — торопливо добавил директор. — Нам сюда поступает столько материала, что мы тут же отправляем его на «фабрику фантазий» для анализа.
— На «фабрику фантазий»? — переспросил Президент.
— В разведотдел секретной службы. Этим людям нет равных. Они рассмотрят все мыслимые ситуации. И если из всех этих событий можно извлечь какой-то смысл, извлекут.
Особый агент Смит вытащил из клетки дохлого кота и стал прощупывать шерсть пальцами. На затылке, где мех был черным, рука его задержалась, и он стал раздвигать шерстинки.
— Обнаружили что-то, Смит? — спросил Президент.
— Шрам. Совершенно круглый.
Все подошли посмотреть. Шрам оказался величиной с десятицентовую монету.
— Похож на хирургический, — пробормотал Римо.
— Эксперты ФБР его не заметили, — сказал Смит.
— Позор им, — самодовольно заявил директор.
Глава КЮРЕ поднял взгляд.
— Где ошейник кота?
— Должно быть, у экспертов.
— Надо его осмотреть.
— Это сейчас наверняка делается, — заявил директор, раскачиваясь из стороны в сторону. Пока все шло гладко. Большинство шишек валилось на ФБР.
— Надо поискать такой же хирургический шрам и на голове Гилы Гинголда, — произнес Смит.
— Что?!
— Если шрам обнаружат, он послужит неопровержимой уликой существования заговора с целью убить Президента.
— Не стоит забегать вперед. У нас нет никаких фактов, указывающих на существование такого заговора. Ни в Бостоне. Ни в Вашингтоне. По крайней мере официально нет.
— Что значит — официально? — спросил Президент.
Директор потерял самообладание.
— Это значит, сэр, что секретная служба занимается своим делом, но не поднимает ложной тревоги. И не мешайте мне вести расследование намеками на отставку!
— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — предупредил крохотный Чиун.
— Я обращался к Смиту.
— И со Смитом тоже.
Директор, как гора, навис над маленьким азиатом.
— Кто сделал вас такой важной персоной?
— Стоящий надо мной повелитель.
Не успел директор снова открыть рот, как Президент обратил внимание на телевизор. Он оставался включенным и был настроен на вещательный канал. Экран теперь заполняло кирпично-красное лицо Гилы Гинголда. Надпись в верхнем углу гласила: «Прямой эфир».
— Как он оказался в прямом эфире?! — выпалил Президент.
— Почему он не в больнице Святой Елизаветы? — прошептал директор секретной службы.
Один из агентов увеличил громкость.
— ...требую, чтобы Белый дом принес официальное извинение за распространение заведомо ложного слуха о том, что меня поместили в психиатрическую больницу. Это явная, вопиющая попытка меня дискредитировать.
Объектив камеры переместился к больничной койке, на которой ничком лежал какой-то человек.
— Кто из них кто? — спросил Президент.
— На животе лежит песчаный червь, — ответил Чиун. — Думает, что греется на солнце.
Камера вернулась к раскрасневшемуся лицу Гилы Гинголда, и находившаяся за кадром Пепси Доббинс задала вопрос:
— Конгрессмен, как думаете, почему Белый дом хотел убедить общественность, будто сегодня вечером вы набросились на Президента?
— Очевидно, главным мотивом послужили мои успешные усилия возглавить в Конгрессе борьбу против программы всеобщего здравоохранения.
— Не назовете ли конкретные фамилии?
— Нет. Однако все знают, что заправилой в программе всеобщего здравоохранения является Первая леди.
— Спасибо, конгрессмен Гинголд.
Пепси Доббинс повернулась к камере и почти заслонила собой Гилу Гинголда.
— Сегодня вечером весь Вашингтон задается вопросом, наступил ли в политической склоке из-за всеобщего здравоохранения новый спад, или же она перешла в открытую войну?
Послышался голос находившегося за экраном ведущего.
— Пепси, во-первых, поздравляю с возвращением в отдел новостей АТК.
— Спасибо.
— Во-вторых, что можете добавить к бостонскому аспекту этой истории?
— Никакого бостонского аспекта нет, — прошипел директор секретной службы.
Но тут Пепси Доббинс произнесла слова, от которых у него началось дикое головокружение.
— Эти сведения получены мной от источника в секретной службе. Винтовка, из которой сегодня ветром пытались застрелить Президента, — «манлихер-каркано», калибр шесть с половиной, серийный номер эс двадцать семь шестьдесят шесть. Та самая из которой был убит президент Кеннеди в городе Далласе, штат Техас, более тридцати лет назад.
— Пепси, это ошеломляющее известие! И какие же выводы?
— Это значит, — ответила журналистка, сверкая кошачьими глазами, — что я могу стать новым Стейнвеем. Или Стейнуордом. Ты знаешь.
— Я спрашиваю, — настаивал ведущий, — что это значит в свете уже сказанного?
— Что существует откровенный заговор с целью убить Президента и корни его уходят в шестидесятые годы.
На командном пункте секретной службы в подвале Белого дома все головы обратились к директору, все разом посмотрели на него. Безрадостными взглядами. Директору сочувствовали. Он подумал, что и его взгляд наверняка в высшей степени безрадостен.
Поступивший факс объявил о себе пронзительными гудками, и, когда Смит небрежно потянулся за ним, у директора едва не оборвалось сердце.
— Тут сказано, — объявил Смит, — что ФБР обнаружило в картотеке отпечатки пальцев того, кто пытался застрелить Президента.
Все вокруг затаили дыхание.
— Принадлежат они Ли Харви Освальду.
Глава 21
— Невероятно, — воскликнул глава КЮРЕ, когда Римо подал ему очередной, еще теплый факс.
Было три часа ночи. Смит вот уже несколько часов анализировал сведения из Бостона, из больницы Святой Елизаветы и других объектов расследования.
— Разобрались? — поинтересовался Президент Соединенных Штатов.
— Ничего не понимаю, — признался Смит.
Римо с Чиуном праздно сидели возле двери. Если кто-нибудь стучал, ему велели убираться подобру-поздорову.
— Это помощник начальника наряда Мерта, — послышался нервозный голос. — Директор спрашивает, нужна ли вам еще эта комната.
— Мы не закончим, пока не подаст голос Первая леди, — ответил Чиун.
— То есть толстая, — поправил Римо.
Кореец пожал плечами, словно разница между тем и другим совершенно несущественна.
— Уходи, — бросил Президент.
Харолд В. Смит откинулся на спинку кресла; сняв очки без оправы, протер покрасневшие глаза. Лицо его было гораздо серее обычного, что свидетельствовало о крайней усталости.
— Мистер Президент, — наконец заговорил он, — могу лишь высказать свои соображения.
— Слушаю, — отозвался глава государства.
— На теле человека, который выдавал себя за Алека Джеймса Хайделла, обнаружены шрамы, идентичные шрамам Освальда. Отпечатки их пальцев совпадают. Винтовка идентична оружию Освальда.
— Значит, убить меня пытался Освальд?
— Необязательно. Винтовка идентична, но это копия. Настоящая винтовка Освальда находится в Национальном архиве с шестидесятых годов. Это наводит на мысль, что ассасин тоже мог быть копией.
— А что, если это были настоящий Освальд или настоящий Хайделл?
— Маловероятно, сэр. Смотрите. В этом причудливом сплетении обстоятельств все были копиями. Копия Освальда. Копия Гинголда. Даже копия Гетрика.
— Не значит ли это, что люди, убившие Кеннеди пытаются убить и меня?
— Говорить об этом с уверенностью еще слишком рано. Однако смотрите, хотя этому Хайделлу примерно столько же лет, сколько было бы сейчас Освальду, его убийца, копия Джека Руби, которого в Бостоне опознали как бармена Бада Коггинса, моложе, чем был Руби в шестьдесят третьем.
— Не понимаю, о чем вы, — поспешно произнес Президент.
— Копию Руби — Коггинса — видели едущим к Массачусетскому университету в шлеме ВР. Тот же шлем был на нем, когда он застрелил Хайделла. Бостонское отделение секретной службы сообщает, что вмонтированная внутри миниатюрная камера передавала в так называемые наглазники то, на что этот человек обращал взгляд. То есть видел-то он происходящее в действительности, но думал, что находится в виртуальной реальности.
— Чепуха какая-то, — заключил Президент.
— Наоборот, очень разумно. В кармане этого человека обнаружилось приглашение участвовать в особой игре ВР. Обратного адреса на пригласительном письме нет. Только телефонный номер. Очевидно, позвонив по этому номеру, он получил шлем и машину, которую агенты нашли в университетском гараже. Компания называлась «Джонт системз». Такой компании не зарегистрировано, мистер Президент. А телефонный номер — номер автомобильной сотовой связи.
— Кажется, опять ничего не понимаю.
— Судя по приглашению, игра, в которую играл Бад Коггинс, называлась «Руби».
— Господи!
— Бад Коггинс был простофилей. Известным любителем электронных игр, без семьи и почти без друзей. Его хитростью вынудили убить Алека Джеймса Хайделла. Выбор пал на него благодаря сноровке в этих играх и сходству с Джеком Руби. Подвернись под руку какой-нибудь другой Руби, постарше, но способный справиться с этим делом, — вне всякого сомнения, пригласили бы его. Однако самые высокие шансы на успех оказались у Бада Коггинса.
— Но зачем было убивать нескольких первоклассных агентов секретной службы?..
— Он думал, что это игра. Эта мысль и очень быстрая реакция обеспечили ему перевес над агентами. Те не могли стрелять, не выяснив, кто перед ними. Коггинс стрелял первым и вопросов не задавал. Думал, что это игра и за мелкие ошибки в ней смертная казнь не предусматривается.
Последнее сообщение Президент переваривал молча.
— Теперь мы знаем, что на голове двойника Гилы Гинголда обнаружен круглый хирургический шрам — результат трепанации, — такой же, как у двойника Гетрика. Только шрамы и связывают между собой эти два инцидента, а стрельба в Бостоне к ним отношения не имеет. Тем не менее, я считаю, что все три случая что-то роднит.
— Что именно?
— Умелое использование копий.
— Логично, — согласился Римо.
— Но кто же пытался меня убить?
— Уверяю вас, мистер Президент, все эти попытки были несерьезными.
— Как?!
— Операция эта — если ее можно так назвать — спланирована и организована превосходно. И каждый, кто знаком с методами работы секретной службы — а руководитель операции явно ознакомился с ними, — должен знать, что выходите вы из президентского лимузина не первым. Затем вероятность того, что в вас вцепится двойник Гетрика, была невелика. Точно так же мнимый Гинголд не мог нанести вам смертельной раны.
— То есть на самом деле никто не пытался меня убить?
— Пока никто. Вас определенно пытаются запугать или дискредитировать.
— Но как же так?..
— Единственная улика, притом явно оставленная нарочно, обнаружена на гильзе от пули, которая сразила особого агента Крэнделла.
— Крэнделла?
— Это тот человек, который погиб за вас в Бостоне.
— Впервые слышу его фамилию, — спокойно произнес Президент.
Харолд В. Смит взял со стола прозрачную коробку и подал ему.
— Осмотрите инициалы на стреляной гильзе.
Президент наклонил коробку, гильза перекатилась, и стали видны нацарапанные буквы.
— Эр икс? — пробормотал он. — Кто это?
— Эти инициалы вам ничего не говорят?
— Нет.
— Может, это не инициалы? — задумчиво протянул Смит.
— Тогда что же?
— Первое, что приходит в голову: эр икс — сокращенное обозначение рецепта.
Президент изменился в лице.
— Медицинское сообщество?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30