А ценного в подземелье ничего не было. Давыдов посветил в один из глиняных сосудов, внутри было пусто. В другом на дне масляно отсвечивала какая-то жидкость. Капитан направился к выходу, вдруг на полу тускло сверкнуло что-то металлическое. Анатолий нагнулся и подобрал с пола маленький кругляшок. Направил на него луч света. На ладони лежала мелкая серебряная монетка. На одной ее стороне был вытиснен замысловатый узор, на другой тянулись буквы старинной арабской вязи. Капитан засунул находку за отворот рукава и вернулся к воде. Там развязал горловину своего мешка и минуты три копался, приводя в порядок его содержимое. Потом он снова завязал тесемки у горловины и отнес мешок в одну из маленьких комнат. После этого нацепил ласты, надел маску и пустился в обратный путь. Любопытства ради он задержал дыхание и плыл перебирая руками вдоль ржавой цепи. Когда капитан добрался до якоря, отпустил руки и всплыл. До дна было метра четыре, вполне достаточная глубина для безопасного плавания судов того времени. До лодки отсюда было метров тридцать. Давыдов вдохнул и двинулся к ожидающему его старику. Он уцепился за борт, и Василий Евдокимович буквально втянул его в лодку. Отдышавшись, Давыдов освободился от акваланга и гидрокостюма. Потом обстоятельно рассказал своему дядьке обо всем, что ему удалось обнаружить.
Первое, что они услышали ступив во двор, была команда:
— Стоять на месте! Положить оружие!
Давыдов с недоумением осмотрелся по сторонам и обнаружил сидящего за столом у летней кухни Сорокина. В руках финансист держал одно из двух ружей, обнаруженных Анатолием при осмотре «Лэндкрузера», ствол был направлен в пространство между капитаном и стариком.
— Ты как из КПЗ вылез? — поинтересовался капитан.
— Выполнять команду! А разговоры будем потом разговаривать.
— Откуда такая уверенность? Нас все-таки двое, одного, может, успеешь подстрелить, а ну как второй тебя зацепит?
— Можете медленно оглянуться, — сзади послышался мелодичный голосок.
Давыдов оглянулся и увидел стоящую у джипа Лику со вторым ружьем. Девушка выглядела как красотка с рекламного проспекта, ей недоставало только ковбойской шляпы, а так — вылитая Королева Дикого Запада. Одно плохо, целилась она не в наседающих на форт индейцев, а в Давыдова и Василия Евдокимовича. Девица явно упивалась ощущением власти над стоящими перед ней двумя здоровыми мужиками. Лицо ее слегка раскраснелось, глаза возбужденно сверкали.
— И вы, барышня, туда же, — с укоризной произнес капитан. — А где раненый?
— Раненый ваш жив и здоров. И с вами ничего не случится, если вы будете выполнять наши требования. Для начала положите оружие.
— Хорошо, — Анатолий кивнул старику и аккуратно положил пистолет на баллоны от акваланга. — Ну, и какие же у вас требования?
— Для начала вы отдадите нам то, что спрятали в крепости.
— Это еще вам зачем?
— Все очень просто капитан, все решают деньги, а покупателя можно найти на что угодно. А уж на изделия военпрома, за которым охотятся спецслужбы, он всегда найдется, — это подал голос Сорокин.
— Вас даже последствия не волнуют?
— Это все только слова. Человечество узнало секрет ядерной бомбы и что? И ничего не случилось, ядерный паритет и все такое. Но сначала на ядерных секретах кто-то хорошо заработал.
— Сначала два города испарились вместе со всем населением, это, по-твоему, ничего не случилось?
— Ну конечно, сейчас ты будешь говорить, убеждать. Все это лажа, капитан! Нужно уметь признавать поражение.
— Чья бы корова мычала. А вы, мадемуазель, как оказались в его компании?
— Очень просто, мы договорились, и я его выпустила. Два шага назад от оружия! Он пообещал, что мне ничего не будет, за то, в пещере…
— А ты, дура, конечно поверила?! Как у вас женщин все просто, — Давыдов сделал два шага, старик помедлил и тоже отошел назад. — А мне недавно казалось, что вам не нравится стрелять в людей, — произнес Давыдов, пристально глядя в лицо девушке.
Та отвернулась, не выдержав взгляда, и сказала:
— А вы делайте, что велено, тогда мне стрелять не придется.
— Лика, собери стволы, — скомандовал Сорокин. — Что, капитан, обидно?
— Ну неприятно. Когда спасаешь человеку жизнь, обычно думаешь, что он преисполнится к тебе чувством глубокой братской любви, а тут такая черная неблагодарность.
— Ничего, переживешь. Мне тоже было неприятно у такого лоха, как ты, личным шофером работать.
— Понятно, — произнес Анатолий и вдруг неожиданно спросил: — Ммилейший, а ты в армии служил?
— Армия для таких лохов как ты, а те, кто поумнее, сидят повыше и вами управляют, усек?
— Да, что-то подобное мне уже говорили, — кивнул Давыдов. — Но все же кое-чему полезному в армии учат.
— Это еще чему? — усмехнулся финансист. — Сортиры драить, что ли?
— Сортиры тоже нужно содержать в порядке, но важнее содержать в порядке свое оружие. В армии учат его проверять, перед тем как размахивать у кого-то под носом.
— Не понял, — насторожился финансист.
— А что тут непонятного, — Давыдов сунул руку в карман и вытащил из него несколько пружин и фигурных деталей. — Для того, чтобы ударник стукнул по бойку, его необходимо взвести, без вот этих штучек ваши ружья можно в лучшем случае использовать, как холодное оружие. Как палицу, например. Они были очень популярны в этих местах где-то так тысяч двадцать лет назад.
Банкир озадаченно посмотрел на Давыдова, потом навел на него ружье и надавил на спуск. Не произошло ничего. Даже щелчка не раздалось.
— Практика — критерий истины, — процитировал Давыдов классика и подобрал свой пистолет. — Ну, вернемся к нашим баранам. Для начала, ты, овца, шлепай по-тихому к своему гангстерино. Ствол можешь кинуть. Очень хорошо, там и оставайся. А ты, самец-производитель, кидай свою аркебузу сюда.
Оружие брякнулось под ноги Давыдову. Василий Евдокимович шумно вздохнул.
— Ну ты, племянничек, даешь! Это ж когда ты догадался, что они спелись? — старик сноровисто переломил двустволку и привел оружие в готовность к стрельбе.
— А они тогда еще не спелись. Просто не люблю я, когда вокруг меня бродят разные вооруженные личности. Ну что ж, теперь нужно решить, что с вами сделать?
Финансист и девушка мрачно переглянулись.
— Можно вас конечно грохнуть — и в Сиваш. Человечество ничего не потеряет. Но это будет нелогично. Сначала спасать, а потом убивать.
— Отпустите нас, пожалуйста, — тихим голосом попросила Лика.
— И это будет нелогично, — вздохнул Давыдов, — вы теперь в курсе всего, будете болтаться у меня под ногами, да и наказать вас следует для порядка. Чтобы скотство из вас не так перло. Что скажете, «Бойни» и «Клайд»?
— Мы больше не будем, — в один голос ответили Лика и Сорокин.
— Ну прямо, как мыши, из мультфильма про кота Леопольда.
— Отпусти их, пусть убираются отсюда к черту.
— Придется, — кивнул Давыдов. Вообще-то он рассчитывал доехать «на Сорокине» до Щелкино. — Ладно, проваливайте оба. Аккумуляторы в будке у собаки, берите и убирайтесь! Ружья я вам не отдам, вы ими пользоваться не умеете, еще кого-нибудь сдуру подстрелите. Акваланг тоже остается в качестве военного трофея.
Сорокин молча отправился к конуре. Василий Евдокимович прислонил ружье к ноге и молча закурил. Давыдов отправился в дом посмотреть как себя чувствует Виктор. Когда он вошел, парень слабо улыбнулся.
— Ну, ты как, напарник?
— В норме, шеф. Куда теперь?
— Пока никуда. Вот подлечим тебя здесь, а там и видно будет, — Давыдов присел на краешек кровати, — болит?
— Ноет. Уже лучше. А где остальные?
Со двора послышался шум борьбы, дуплетом бабахнула двустволка. Капитан чертыхнулся и с пистолетом в руке бросился во двор. Во дворе кипела схватка. Сорокин и старик катались по земле, вцепившись руками в ружье. Наконец более молодому финансисту удалось завладеть оружием, он пнул старика ногой и бросился к лежащему на земле ружью с неисправным спусковым механизмом. Добежав до ружья, он вынул из пего патроны и попытался зарядить двустволку. На спине у него повисла Лика.
— Сучка, быстро переметнулась, — выругался финансист и ударил девушку в грудь прикладом. Она согнулась пополам и рухнула на землю. Старик успел добежать до Сорокина и выбил у него из рук ружье, тот отшвырнул деда ударом ноги и снова завладел оружием.
— Положи ружье на землю, — громко скомандовал Давыдов.
— Пошел ты! — Банкир переломил дробовик пополам и стал совать в него патроны. Хлестко ударил выстрел из ТТ. С расстояния в три метра пуля ударила банкира в ногу со всей своей энергией. Его развернуло и швырнуло на землю. Давыдов подскочил и выбил из ослабевших рук упавшего оружие.
— Дядь Вась, жив?
— Жив, не этому недоноску… — старик сплюнул и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Проверь, что с девкой?
Бывший военврач наклонился над девушкой, отвел ее руки в стороны и задрал ей футболку. Минуты две ощупывал место удара.
— Жить будет. Похоже, сломана пара ребер, а так все в порядке. Ну что, краля? Пошли потихоньку в дом.
Старик подхватил девушку на руки и потащил к дому. Сорокин корчился на земле и с ненавистью глядел на капитана. Левая штанина его светлых спортивных брюк на глазах набухала от крови. Капитан поставил ТТ на предохранитель.
— Я тебя предупреждал, — спокойно встретил он полный злобы взгляд, — а теперь слушай меня, подонок, внимательно. Вот эта дорога, — капитан показал на проселок, идущий посередине Арабатской стрелки, — идет в Геническ. Если ты поедешь очень быстро, то сможешь доехать до больницы до того, как истечешь кровью. Перевяжись, — он кинул финансисту автомобильную аптечку, — только вот воздухоплавательный аппарат тебе придется бросить здесь. Ну да ты, я думаю, не обеднеешь.
Сорокин забинтовал себе ногу и, прихрамывая, заковылял к машине.
— Помоги аккумулятор поставить, — процедил он, не глядя в сторону Давыдова.
— Вот уж фигушки, — ответил капитан. — С какой такой стати? Если бы ты вел себя по-человечески, уже давно ехал бы себе по своим делам. А теперь сам тренируйся, ощущай на своей буржуйской шкуре все тяготы и лишения.
— Сволочь!
— Это ты про кого? Если про меня, так это не правда. Тебя за твои выкрутасы грохнуть нужно, а я тебе морали читаю. Если про себя, то тоже не правда, ты не сволочь, ты подонок, дорвавшееся до власти быдло.
— Таким как ты должно быть завидно, — злорадно буркнул Сорокин, ставя аккумулятор на место.
— Я ж тебе уже говорил, таким как я не завидно, им противно. Что вы вообще существуете.
Финансист обошел машину и сбросил с фаркопа крюк буксирного устройства дельтаплана. Давыдов широко распахнул ворота. Джип покатил со двора, за воротами он развернулся мордой к воротам. Из окна по пояс высунулся финансист.
— Ну, капитан, ты мне еще попадешься! Мы еще встретимся!
— В следующий раз купи себе бронежилет, — с улыбкой во всю пасть пожелал Давыдов.
Из дома вышел Василий Евдокимович.
— Ну что, уехал?
— Укатил, только пыль следом клубится.
— И слава Богу. У девицы синяк и ребро, Виктор в относительном порядке, но двигаться ему пока рано. Этот ублюдок с дружками не вернется?
— Вряд ли. Но, боюсь, в больнице ему придется рассказать, где он получил свою пулю, и сюда может пожаловать милиция или контора посерьезнее.
— Что теперь?
— Мне нужно в Щелкино, там у меня назначена встреча.
— Когда тебе там нужно быть?
— Сегодня к вечеру.
— Ну, это не проблема, доберемся.
— На чем?
— Кажется, сей град находится на бреге морском? — насмешливо прищурился старик.
— Ну, да.
— А лодка зачем?
— Забыл, — хлопнул себя по лбу Давыдов.
— Вот для этого мы, старики, и существуем. Должен кто-то за вас молодых все помнить. Ты давай займись лодкой, а я обед сварганю. В сарае возьми две канистры с бензином, а то мне обратно не хватит.
На море поднялась небольшая волна. Волны захлестывали на берег, капитану пришлось разуться, чтобы поставить канистры в лодку. Потом он вернулся во двор за двигателем. И тут его ждало разочарование: один из зарядов, выпущенных во время борьбы между Сорокиным и стариком, угодил как раз в лодочный мотор. Даже на первый взгляд было видно, что сегодня с этим движком далеко не уплывешь. Давыдов понуро побрел на кухню. Старик сидел на табурете и потрошил кролика. Лику, видимо в воспитательных целях, он посадил чистить лук. Выслушав доклад Давыдова, в котором преобладали настроения приближающиеся к паническим, Василий Евдокимович упрямо мотнул головой:
— Ну и что, доберемся другим способом. Но сначала — обед.
На все расспросы о сути другого способа старик отмалчивался. Он продолжал молчать и во время обеда, и лишь изредка со смешинкой в глазах поглядывал на Давыдова, уже дошедшего до температуры, близкой к температуре плавления металлов. Весь обед Давыдов ерзал. Зато Виктор демонстрировал неплохой аппетит, а это лучше всего свидетельствовало о том, что дела у него пошли на поправку. Лика порхала как бабочка, стараясь услужить всем и каждому, что вызывало у Анатолия только раздражение. И только после того, как они съели жаркое, выпили обязательный кофе, после того, как была вымыта и расставлена посуда, старик, загадочно улыбаясь, поманил его за собой. Недоумевающий Давыдов проследовал за старым воякой в дальний конец подворья, который капитан не удосужился обследовать. Василий Евдокимович подвел его к самому удаленному строению, открыл дверь и сделал рукой приглашающий жест. Ничего не понимающий капитан шагнул внутрь. В одной половине помещения теснились овцы, а в другой… В другой были лошади.
— И что? — не понял Давыдов.
— Как что? Самый экологический вид транспорта! Вишь, какие красавцы.
Капитану стало дурно.
— Вот это — транспорт? И как на нем ездить, где телега-то?
— Какая еще телега?
— А что, на них верхом нужно ездить?
Теперь пришла очередь возмущаться старику.
— Давыдов, твою мать! Ты знаешь, чью фамилию носишь?
— Ну знаю, ну и что?
— Да он же был гусаром! У тебя в роду со всех сторон были кавалеристы!
— Ты еще моих диких предков вспомни, дядь Вась!
— А и вспомню! Скифы, они в седле жили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51