Сигрем пододвинул свой стул поближе и уселся таким образом, что касался коленями стула миссис Остин.
— Значит, вся трагедия была разыграна?
— Вы и об этом знаете? — промолвила она.
— Догадываемся, только у нас абсолютно нет доказательств.
— Если нужно, я могу предложить вам одно из доказательств.
Она поднялась, отклонила руку желавшего помочь Сигрема, вышла в соседнюю комнату, откуда возвратилась, держа в руках коробку из-под обуви.
— За день до того, как произошли события в «Литтл Энджел», Джейк и я поехали в Денвер, решили походить по магазинам. На него тогда что-то нашло. Он покупал маскарадные маски, драгоценности, повел меня в самый дорогой ресторан и заказал какого-то немыслимого шампанского. Потом мы сняли комнату в том же «Браун Палас-отеле», где провели нашу первую брачную ночь.
— У меня в том отеле друг остановился.
— А рано поутру Джейк сказал, что отправляется с неким заданием в Россию. Он просил, чтобы я делала вид, будто верю газетным сообщениям и вела бы себя соответственно. Обещал вернуться через несколько месяцев. Джейк сказал, что возвратится богатым, как Крез. А потом он еще сказал, только я не вполне поняла…
— Что именно?
— Сказал, что французы обо всем позаботятся и что скоро мы с ним будем жить в Париже. Представляете? — Ее лицо приобрело мечтательное выражение. — Утром он ушел. На подушке оставил записку: «Я тебя люблю». И еще конверт, в котором лежали пять тысяч долларов.
— А откуда у него были такие деньги?
— Представления не имею. В то время на счету в банке у нас лежали сотни три, не больше.
— И больше мужа вы не видели?
— Видела. — Она протянула Сигрему выцветшую открытку с видом Эйфелевой башни. — Месяц спустя я получила вот это.
«Дорогая моя, тут погода дрянь, сплошь дожди, да и пиво паршивое. Я и парни в порядке. Выше нос. Я совсем не погиб. Не подписываюсь, ибо ты знаешь — кто».
Судя по почерку, открытку надписал человек, не вполне друживший со школьными учителями. Печать удалось разобрать: «Париж, 1 декабря 1911 года».
— А еще через неделю я получила другую открытку, — сказала Аделайн и протянула Сигрему вторую — с изображением Сакре-Кёр, хотя штамп был почему-то Гаврский.
«Дорогая моя, мы отправляемся в Арктику. Это последняя весточка, которую могу тебе послать. Будь молодчиной. Французы оказались людьми слова. Хорошая кормежка, хорошее судно. Твой — ты знаешь — кто».
— Вы совершенно уверены, что это рука Джейка? — поинтересовался Сигрем.
— Абсолютно. У меня сохранились другие его письма. Если хотите, вы можете сличить.
— Нет, я так просто уточнил. А еще что-нибудь от Джейка было? Она кивнула.
— Третья и последняя, которую я получила. Наверное, Джейк накупил их в Париже. Эта — с видом Сен-Шапелль, хотя послана из Абердина, Шотландии. Дата 4 апреля 1912 года.
«Дорогая моя, это жуткое место, холод здесь собачий. Не знаю, выживем ли. Если открытка достигнет тебя, о тебе позаботятся. Храни тебя Господь. Джейк».
На той же открытке сбоку другим почерком было приписано:
«Уважаемая миссис Хобарт, мы потеряли Джейка. Это произошло в снежную бурю. Перед смертью над ним прочитали молитвы. Соболезнуем. В. X.»
Сигрем достал список команды, продиктованный Доннером по телефону.
— «В. X.» это, скорее всего. Вернон Холл, — сказал он, изучив фамилии.
— Да, возможно. Вернон и Джейк были очень дружны.
— А потом? Что случилось потом? Кто потребовал, чтобы вы никогда не рассказывали о том, что вам известно?
— Месяца два прошло, да, пожалуй, в июне некто, представившийся мне как полковник Патмен или, может, Патмор, сейчас мне уже не припомнить точно, пришел ко мне в Боулдер и потребовал, чтобы я никому и никогда не смела рассказывать о том, что происходило после аварии на шахте.
— А как он объяснил это свое требование? Она отрицательно покачала головой:
— Собственно, никак. Сказал, что в интересах правительства не разглашать этих сведений. После этого он протянул мне чек на десять тысяч долларов и ушел.
Сигрем, не поднимаясь со стула, потянулся всем телом, как будто с его плеч только что свалился тяжелый груз. Ему казалось невероятным, что эта вот девяностотрехлетняя старуха, сама того не подозревая, оказалась причастной к проекту стоимостью в миллиарды долларов. Причем, не просто оказалась причастной, но и располагала ключом к шкатулке с огромными ценностями.
Сигрем посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Вот теперь обещанный вами ленч был бы в самый раз.
Она улыбнулась ему в ответ — понимающе и хитро так улыбнулась.
— В подобной ситуации Джейк Хобарт сказал бы: «Да ну его к черту, этот ленч, сейчас бы пивка холодненького!»
Глава 16
Пурпурные лучи заходящего солнца еще дрожали на горизонте, когда первые звуки далекого грома возвестили о приближавшемся ливне. Воздух был теплым, а мягкий океанский бриз приятно ласкал лицо Сигрема, сидевшего на террасе клуба «Бальбоа Бей» и потягивавшего свой послеобеденный коньяк.
Было восемь часов, то есть как раз то время, когда жители чистенького респектабельного Ньюпорт-Бич предпочитали общаться друг с другом. Сигрем поплавал в клубном бассейне и затем раньше обычного пообедал. Он сидел, отдыхая и вслушиваясь в мощное ворчание штормовой волны. Воздух был тяжелым, насыщенным электричеством. Ни ветра, ни ливня. В момент, когда с яркостью фотовспышки сверкнула молния, он разглядел множество лодок и прогулочных катеров в заливе. На кораблях уже зажгли красные и зеленые навигационные огни, а из-за белой краски сами корабли были похожи на этаких плавающих фантомов. Молния еще раз осветила ночное небо неверным пляшущим светом. Сигрем заметил, как огненная стрела ударила куда-то за крыши этого уютного курорта — и почти в тот же миг раздался оглушительный удар грома, словно выстрел из гигантской пушки. У Сигрема даже в ушах зазвенело.
Все, кто были на берегу, заспешили под крышу открытого ресторана, так что через считанные минуты Сигрем остался на веранде в гордом одиночестве. Он с удовольствием наблюдал за лихим разгулом матери-природы, ее чудовищными по яркости и звуку фейерверками. Он допил коньяк, откинулся в кресле, ожидая следующей вспышки молнии. Наконец молния полыхнула — и в ее свете Сигрем разглядел фигуру высокого темноволосого, с грубыми чертами лица мужчину, который спокойно, не мигая, уставился на него. Но наступила темнота, и незнакомец вновь слился с темнотой.
Едва отгрохотали и стихли вдали раскаты очередного удара грома, невыразительный голос произнес:
— Насколько я понимаю, вы Джен Сигрем?
Сигрем несколько поколебался с ответом, дожидаясь, когда минутное ослепление светом молнии пройдет, и наконец сказал:
— Именно.
— Судя по всему, именно я был вам нужен, да?
— Если бы я еще плюс ко всему имел удовольствие…
— А, прошу простить. Я Дирк Питт.
Небо вновь озарилось ярким светом молнии, и Сигрем, к явному своему облегчению, заметил, что стоявший перед ним человек широко улыбается.
— Я делаю заключение, что вы, господин Питт, любите эффектные появления. Не вы ли вообще устроили этот гром с молнией, признайтесь?
Питт в ответ на слова Сигрема звучно расхохотался, и последние раскаты его хохота плавно перешли в раскаты очередного удара грома.
— Нет, этой сферой я пока что не овладел, хотя преуспеваю в разделе Красного моря.
Сигрем показал на свободное кресло рядом с собой.
— Может, присядете?
— Благодарю вас.
— С удовольствием заказал бы вам чего-нибудь выпить, но, мне кажется, здешние официанты все как один боятся грозы.
— Она уже заканчивается, — посмотрев на небо, сказал Питт. — Скоро пройдет. — Голос его звучал спокойно и властно.
— Как вам удалось разыскать меня? — поинтересовался Сигрем.
— Постепенно, шаг за шагом, — ответил Питт. — Сначала позвонил вашей жене в Вашингтон. Она сказала, что вы в командировке в Лейжер-Уорлд. А поскольку это неподалеку, я поехал и поговорил с тамошней охраной. Один джентльмен, дежуривший на воротах, сказал мне, что некий Джен Сигрем действительно приезжал навестить миссис Бертрам Остин. С ней затем переговорил. Она, в частности, вспомнила, что порекомендовала вам клуб «Бальбоа Бей», когда услышала, что вы хотели еще немного задержаться в этих краях. А остальное дело техники.
— Вы так все хорошо разъяснили. Питт утвердительно кивнул.
— Как видите, все элементарно.
— Надо же такому было случиться, чтобы я и вы оказались вдруг в одной, образно говоря, упряжке, — сказал Сигрем.
— Я люблю в это время года оставить на несколько дней все дела и заняться серфингом. У моих родителей дом тут неподалеку, на другой стороне залива. Я мог бы разыскать вас и раньше, но адмирал Сэндекер сказал, что это не срочно.
— Так вы и адмирала знаете?
— Он мой шеф.
— Значит, вы из НУМА?
— Да, работаю директором агентства спецпроектов.
— То-то я подумал, что слышал уже ваше имя раньше. Значит, это моя жена упоминала вас.
— Дана?
— Да. Вы разве с ней работали?
— Было дело. Когда прошлым летом НУМА снарядила экспедицию за останками «Баунти», я доставлял вашей жене и ее археологам всякую всячину на остров Питкэрн.
Сигрем изучающе посмотрел на собеседника.
— Стало быть, адмирал Сэндекер сказал, что спешить некуда, если я вас правильно понял? Питт улыбнулся, поправил рукой волосы.
— Слышал, что вы подняли его с постели однажды среди ночи.
Темные тучи ушли на запад, и молния в очередной раз предпочла ударить куда-то за Каталину, расположенную на противоположной оконечности залива.
— Ну, а раз уж мы с вами встретились, чем могу быть вам полезен? — спросил Питт. — Может, нужна какая-то помощь?
— Да. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о Новой Земле.
— Особенно и рассказывать-то нечего, — Питт пожал плечами. — Мне поручили возглавить экспедицию по вызволению вашего человека с русского острова. Было условлено время встречи. Он не пришел. Тогда я подождал еще немного, сел в вертолет и отправился на остров.
— Но вы же ужасно рисковали. Русские могли вас обнаружить своими радарами. У них вполне современные приборы.
— Да, такую возможность я не исключал, признаюсь. Я старался двигаться над самой водой, не выше десяти футов над поверхностью, на скорости не больше пятнадцати узлов. Даже если бы они поймали меня на экране радара, мой едва двигавшийся вертолет, скорее всего, был бы принят за рыбацкую шхуну.
— А что произошло, когда вы сели на острове?
— Я облетел береговую линию, заметил шлюп, на котором Коплин приплыл туда. Рядом со шлюпом я и посадил вертолет. Затем отправился на поиски Коплина. В тот момент я услышал автоматные очереди. Хорошо еще, что услышал: была пурга, ветрище завывал, как не знаю кто…
— Как вам удалось обнаружить Коплина? Ведь его в тот момент уже конвоировал русский пограничник. В пургу обнаружить на таком острове двух человек все равно, что иголку найти в стоге сена.
— Не скажите, не скажите… Если в стоге сена потерялась иголка, она лежит себе тихо. А у пограничника была собака, которая громко лаяла. Она служила мне своего рода радиомаяком. С помощью собаки я только и сумел обнаружить Коплина, И пограничника.
— Которого вы тут же и шлепнули, — пробубнил Сигрем.
— Ну, в некотором смысле — да, что-то в этом роде… — Питт сделал неопределенный жест рукой. — А что, позвольте вас спросить, мне еще оставалось делать?
— А что, если тот пограничник тоже был моим агентом? Вы об этом не подумали?
— Насколько мне известно, братья по оружию не ведут один другого под дулом автомата. Не принято, знаете… Тем более, что один из них истекает кровью.
— А собаку зачем убили?
— Сначала не хотел ее трогать, а потом подумал: что, если она приведет сюда других пограничников? К телу своего хозяина? А так неизвестно еще, найдут ли того парня вообще в обозримом будущем.
— Вы что же, всегда носите с собой пистолет с глушителем?
— Видите ли, адмирал Сэндекер уже несколько раз отправлял меня на задания, связанные, я бы сказал, с несколько проблематичными в отношении закона действиями. Не знаю, ответил ли я на ваш вопрос достаточно внятно.
— Так, а прежде, чем вы перевезли Коплина на корабль, вы, надеюсь, догадались уничтожить шлюп? — спросил Сигрем.
— И смею надеяться, что сделал это вполне профессионально, — ответил Питт. В его тоне Сигрем не почувствовал даже намека на возможную обиду. — В корпусе я проделал дыру, поднял парус и отправил шлюп, что называется, по морям, по волнам… Думаю, что мили за три-четыре от берега он благополучно затонул.
— Вы так уверены, — сказала в раздражении Сигрем. — При том, что позволили себе чрезвычайно расширительно истолковать задание, ради которого вас послали на Новую Землю. И потом, стоило ли так выставляться перед русскими и тем самым подвергать, будем откровенны, не только себя, но Коплина и всех нас опасности. А вы тут сидите и спокойно рассказываете о том, как шлепнули пограничника и его собаку впридачу… Извините меня, но если бы американцы были сплошь такими как вы, мистер Питт, мир не мог бы чувствовать себя спокойно.
Питт поднялся и, оперевшись руками о разделявший их столик, вплотную приблизил лицо к Сигрему.
— По-моему, вы несправедливы в данном случае, — произнес он раздельно, и при этом глаза его полыхнули неприятным холодным блеском. — Несправедливы уже потому, что избирательно вычленяете факты. Например, раз уж вы говорите про убийство, не худо было бы упомянуть, что, когда Коплину делали операцию и срочно понадобилась кровь, я отдал ему добрые две пинты своей. Кроме того, именно я сумел убедить капитана «Фёрст Аттемпт» не заходить в Осло, а вместо этого идти прямиком к ближайшей американской военной базе, имеющей свой аэродром. И ведь именно я упросил начальника этой базы, чтобы он предоставил свой транспортный самолет для переправки Коплина в Америку. Так что, извините меня великодушно, только и вам следует быть более объективным в отношении кровожадного и бессердечного Дирка Питта. Хотя я, разумеется, готов признать, что виновен… Во многом я виновен, причем не в последнюю очередь виновен в том, что вся ваша затея с Новой Землей окончилась благополучно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60