Не зря же «моторчик» зачастил, до боли бьет бедные ребра. Стар сделался армейский служака, слезлив. Подумаешь, жена, стоит ли так горевать — мужик в самом соку, захочет — другую прибомбит, краше первой. И все равно крутится в душе «сверло», добирается до самого донышка.
Письмо — сильно сказано: листок бумаги, вырванной из записной книжки, на котором — одна строчка.
«Прости, Коля, устала от твоих невзгод, от безденежья. Не пиши и не приезжай. Светлана.»
Спрашивается в школьной задачке — он-то при чем? Ведь не выплачивает сам себе денежное содержание, не увеличивает его? Этим занимаются где-то в верхах командование и политики, чиновники и депутаты. Пусть бы Света обратилась к ним, предупредила о предстоящем развале семьи. Так нет же, подставляет мужа…
Забыться? Но это можно сделать только в бешенной тяжкой работе, когда глаза заливает пот, а мускулы просят о пощаде. Разве забудешься. разглядывая высунутые водителями из салонов автомашин пропуска и нажимая чертовы клавиши?
Куда — то пропал Иван Иванович, не дает знать о себе, не вызывает для боевой «работы». Может быть, отказались в Главном Штабе бороться с преступностью особым образом — ликвидацией авторитетов и воров в законе, посчитали более спокойным и надежным прокуратуру и суды?
Оказалось, не забыли и не нырнули в тоскливое пенсионное болото.
Часов в десять вечера третьего по счету дежурства раздался долгожданный телефонный звонок.
— Дежурный по автостоянке. Слушаю вас, — привычно буркнул в трубку капитан.
Или начальник звонит, проверяет бдительность сторожа, или кто-нибудь из водителей предупреждает о позднем прибытии. Скорей всего, все же — полковник. Про существование Удава Николай забыл. Возможно, посчитали ненужным применение двух командиров рот, сочли их слабаками либо примитивными болтунами — мелькнула только обидная мыслишка.
В трубке — напряженное молчание.
— Алло! Говорите, вас слушает дежурный! — начиная закипать, прокричал Пахомов. — Не положишь трубку, паршивец, найду и так отхожу по тощей заднице — не порадуешься! — заорал он в полный голос, думая — подшучивают бездельники, которым прискучило пить водку и лапать податливых девок.
Трубка ожила.
— Завтра в восемь утра на известном вам месте. Без опоздания.
Короткие гудки.
Ни здравствуй, ни досвиданья, ни имени-отчества. Капитан почувствовал нечто вроде обиды. Будто наступили на ногу и не извинились. А тут, между прочим, не нога — человеческая душа, которая после отставки превратилась в больнючий «фурункул», растревоженный коротким письмом Светланы.
И все же в жизни произошло что-то новое, обещающее некие изменания. Оно обязательно притупит боль от короткого письмеца и от безысходности.
Пахомов достал из кармана записную книжку и принялся изучать расписание автобусов к «известному месту». Странные все же вкусы у отставного генерала: то знакомится с новыми боевиками на рыбалке, то приглашает их посетить пансионат «Отдых». Нет того, чтобы повидаться в Москве, на конспиративной квартире, пусть даже она располагается на окраине — заставляет ни свет, ни заря мчаться в область.
Николай представил себе реакцию на вызов Поспелова и невольно улыбнулся. То-то взъерошится генеральский сынок, любящий поспать, особенно, по утрам, то-то выплеснет сгустки недовольство. Правда, не вслух — про себя. А может быть и вслух — не посчитает нужным опасаться друга-офицера.
Возле ворот продолжительный автомобильный гудок. Пахомов встрепенулся и высунул голову из открытой форточки. Кого несет нелегкая? Вроде все машины на месте, последней прибыл «опель» президента какой-то торговой фирмы.
— Батя, на ночевку пустишь?
Инструктируя нового сторожа начальник автостоянки пояснил: есть возможность денежной добавки к скудной зарплате: пусти на территорию «левые» машины, за каждую — «полтинник». Легко и просто. Утром заявится «заказчик» забирать свое транспортное средство — расчет.
— Ночевка дорого стоит, — точно следуя полученной инструкции, предупредил Пахомов.
— Стольника хватит?
Это уже с избытком! Но не отказываться же от приработка, дураки остались в старом мире, в настоящем, рыночном, им делать нечего.
— Годится. Загоняй свою «тачку».
Нажал на соответствующую клавишу, полотно ворот от»ехало в сторону. Мерседес осторожно, будто обнюхивая дорогу, вкатился на территорию. Остановился в воротном проеме.
— Чего стал? — рассерженно закричал капитан-сторож. — Мешаешь закрыться…
Из машины выпрыгнули трое человек, бросились к стоящим вдоль забора легковушкам. Умело вскрывали дверцы, забирались в салоны. Крайняя слева уже завелась, зафыркала разогреваемым двигателем.
Что же делать? Пахомов рывком сорвал с рычагов телефонную трубку… Молчание. Где-то перехватили провод… Остается одно — стрелять!
Сорвал со стены ружье, дрожащими руками переломил, загнал в стволы по патрону. Особому, предназначенному таежному мишке. Успокаиваясь, глубоко вздохнул.
— Буду стрелять, — честно предупредил он. Как в стародавние времена богатыри предупреждали: иду на вы. — Лучше отваливайте…
— Мы — тоже, — хохотнули от разогреваемых машин.
Дважды громыхнул пистолет — в стекле сторожки образовались две аккуратных дырочки. В свете прожектора мелькнула мальчишеская фигура с острым лицом.
Неплохо стреляют, иронически подумал Пахомов, взяли бы на два лаптя вправо — попали бы в голову. Он ещё раз глубоко вздохнул, приложился к прикладу ружья, не торопясь прицелился… Бах!… Есть, один завертелся на месте, будто запущенный детский волчок… Бах!… Второй схватился за плечо.
Вдали послышалась сирена. Родная милиция спешит на помощь осажденному сторожу!… Бандиты бросили двух подстреленных в салон «мерседеса», машина сдала назад, развернулась и помчалась по улице. Жаль, не успел капитан перезарядить ружье — послать вдогонку ещё пару картечин!
Из приоткрытого окошка иномарки — угрожающий ломкий басок.
— Ну, погоди, падла, рассчитаюсь!
— До встречи, бандюга!
Подскочившей патрульке оставалось только вынюхивать следы да любоваться следами крови на бетонной площадке автостоянки. Налетчики, небось, уже выскочили проходными дворами на оживленную магистраль, влились в поток легковушек и теперь солидно, не торопясь, соблюдая все правила дорожного движения, добираются к одному им известному дому.
Угрюмый сержант, здоровяк, на плече которого автомат — детская игрушка, заглянул в сторожку.
— Разрешение на оружие имеешь?
— Ты бы лучше спросил его у налетчиков…
Совет не пришелся сержанту по нутру — он оскаблился, поднял руку-лопату. Сейчас приложится и — адью, отставной капитан. Удержался, возвратил кулак в исхоное положение.
— Значит, разрешения не имеешь?
— Спроси у начальника стоянки, — более миролюбиво ответил Пахомов, даже улыбку размазал по лицу. — Что мне велено-доверено, то и делаю. Ружье — не моя собственность, вписано в книгу сдачи-приемы дежурств. Можешь полюбоваться.
Сержант несколько минут ворочал в голове тяжеленные мысли. Арестовать-не арестовать, пришибить-не пришибить? Наконец, решился.
— Гони документы, стрелок.
Пришлось достать паспорт, сохранившееся с времен армейской службы офицерское удостоверение. Благо, в военкомате не догадались отобрать. Авось, звание «капитан» подействует на излишне строгого патрульного.
Подействовало. Суровый правоохранитель перешел на «вы».
— Запишу ваши данные, доложу начальству. Завтра в десять быть в отделении…
Вот это фокус! В восемь он должен быть в пятидесяти километрах от Москвы, и это намного важней идиотской беседы с начальником отделения. Пусть с ним пообщается полковник-начальник. Ему это по штату положено — общаться с представителями властей в разных измерениях и ипостасях, за это деньги получает, наверняка — немалые.
Николай приблизительно так и высказался. Естественно смягчил некоторые излишне матерные выражения. Сержант подумал, подумал, сдвинул фуражку на лоб, почесал в затылке.
— Не появишься — пеняй на себя, — невнятно бормотнул он. — Начальник у нас строгий, с ним не забалуешь…
Разбуженный ночным звонком полковник рявкнул нечто среднее между «пошел ты…» и «утром не можешь позвонить, паскуда». Когда сторож представился и об»ясил ситуацию, немного помягчел.
— Не бери в голову, капитан, три к носу. Правильно сделал, молодец. А с милицейским начальством сам разберусь, не впервой. Считай — заслужил награду — пузырь со злодейкой за мной…
Пришлось попросить сменщика прибыть на дежурство не в восемь, как обычно — в шесть. Благо, Пахомов знал домашний телефон старичка. Тот, как водится, поершился, помемекал, но, в конце концов, сдался. В обмен на твердое обещание отбыть за него целую смену.
Ровно без пятнадцати восемь утра капитан сошел на остановке: пансионат «Отдых». А дальше куда? В лес? Но в чаще сотни дорожек-тропинок, на какой из них ожидать отставного генерала?
Оказалось, Иван Иванович все предусмотрел, все продумал.
На низком пне напротив остановки сидел немолодой мужчина и строгал перочинным ножиком толстую ветку. Строганет — полюбуется, подправит, снова врежется острым лезвием. Тронутые сединой черные волосы, узкий разрез глаз. Наверняка, в роду мужика имеются какие-нибудь татаро-монголо-китайцы.
Увидев Пахомова, поднялся.
— Николай Артемович?
— Он самый.
Крепкое рукопожатие, обмен приветственными улыбками.
— Двинули. Нас ожидают. Меня можешь величать Павлом. Фамилия — Секретарев, звание — подполковник… Был женат.
Секретарев нахмурился, резко взмахнул рукой, отбрасывая выстроганную ветку. Будто отмахнулся от тяжких воспоминаний.
Шли молча, обходя ямы, расползшиеся лужи. Пахомов по натуре нелюбопытен, Секретарев — похоже, такой же молчун, двух слов не выдавить. И без того разговорился, целую анкету заполнил. Без упоминания партийности и родственников за рубежом.
Минут пятнадцать длилась «прогулка» вглубь леса. Сказался длительный перерыв в фмзической нагрузке — Пахомов устал, спотыкался о корни деревьев. Кроме дефекта в спортивной подготовке дала о себе знать полубессонная ночь, начатая «разборкой» с налетчиками, продолженная маловразумительной беседой с сержантом. В заключение, под утро заявился за своей машиной сынок институтского профессора. Видишь ли, договорился отвезти на дачу многообещающую телку.
Какой уж тут сон!
Вот и спотыкается капитан-сторож о корни и выбоины, вот и цепляется курткой за колючие ветки…
Наконец, пришли.
Под громадным дубом сидели, тихо беседуя, Сомов и Поспелов. В стороне ворошил траву в поисках весенних грибов молодой парнишка.
— Все на месте. Приступим.
Генерал поднялся. Поспелов торопливо последовал его примеру.
— Капитан, вы назначаетесь командиром пятерки. Представляю. Старший лейтенант Поспелов, подполковник Секретарев, лейтенант Бузин… Знакомьтесь.
Как принято выражаться в пивных, мужики обнюхались, подали друг другу руки, соответственно поулыбались.
— А где же пятый? Еще не приехал? — Николай вопросительно повертел головой, отыскивая ещё одного боевика.
— Наташка! — закричал Иван Иванович. — Хватит искать строчки-сморчки. Иди сюда, представлю начальству!
Вот это фокус! Вместо боевой работы придется утирать нос сопливой девчонке. Пусть даже в звании старшего лейтенанта госбезопасности. Настроение у Пахомова сразу пошло на убыль — не такой представлялась ему опасная должность. Пристроил генерал непутевую внучку, сбагрил её с рук… Ничего себе, выбрал занятие для девчонки — отстреливать бандюг, ежеминутно рискуя самой попасть на мушку!
Но не вступать же в конфликт с членом Главного Штаба организации, с первых шагов нарисоваться неуживчивым хамом? Вот проведет парочку операций, тогда осторожно попросит укомплектовать «подразделение» настоящим снайпером. Вместо сопливой генеральской внучки.
Из кустов выпорхнула тоненькая девушка. В джинсах, полусапожках, в мужской клетчатой рубашке она казалась отчаянным сорванцом. Подбежала к группе, одарила Пахомова извнительной полуулыбкой и влезла между Поспеловаым и Секретаревым.
— Знакомьтесь, притирайтесь. Я по стариковски погреюсь на солнышке. Да, чуть не забыл, — Сомов вытащил из кармана «макаров». — Небось, захочете погладеть, как подчиненные владеют этой игрушкой. Возьмите.
— Пусть вначале ребята, — Николай сторожко покосился на девчонку, не обиделась ли за причисление к «ребятам», — проверят своего командира… Павел, ножик не дашь?
На осине, метрах в пятидесяти от дуба, снял часть коры. Появилась своеобразная мишень. Размером в десертную тарелку. Пахомов полюбовался на свою топорную работу — знай заранее, прихватил бы более стоящую цель — возвратил владельцу сложенный нож.
— Смотрите…
Коронный номер, который не раз и не два выполнял капитан «на бис» после завершения стрелковых соревнований. Кувырок через голову, бросок в сторону, за это время три выстрела по мишени. Пули легли рядышком в центр «тарелки».
Боевики подавленно молчали, одна только Сомова завистливо ойкнула.
— Повторять не советую — опозоритесь. Попробуйте — навскидку из положения стоя.
Бах, бах, бах — загремели выстрелы.
Подполковник отстрелял заданное упражнение довольно прилично: две пули — в цель, одна — за молочком. Лейтенант похуже, но все-таки сносно: одним выстрелом поразил мишень, вторая пуля задела край осины, третья пропала в кустах. Поспелов поторопился — сплошное молоко. Его примеру последовала Наташа.
— Мда, прямо скажем, снайперы хлипкие. Бандитские авторитеты могут спать спокойно…
— Спуск слишком мягкий, — обидчиво возвразил Поспелов. — Считай — пробные выстрелы.
Пахомов вогнал в рукоятку пистолета новую обойму. Молча протянул Федору оружие.
На этот раз старший лейтенант действовал более осмотрительно — долго целился и поразил одним выстрелом мишень. Облегченно вздохнул, гордо огляделся — все ли видели ео умение или не все? Особый взгляд — на генерала. Любит, неженка, чтобы его нахваливали, ставили другим в пример…
— И мне дайте, — набычившись, потребовала девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43