Что же эти ублюдки такого с ним сделали?!
– Убэдылась?.. – "вернулся" кавказец.
– Чего вы хотите?..
– Дэнги...
– Сколько?
– Сто тысяч...
– Рублей?
– Какой "рублэй", да?! – Невидимый кавказец обиделся. – Долларов, жэншина, долларов!
– Это большие деньги, – ответила Аня. – И надо время, чтобы их собрать.
– У тэбя будэт врэмя! – мгновенно отреагировал кавказец. – Адын дэнь!
– Этого времени мало, – начала торговаться Аня в соответствии с полученными ею инструкциями, но собеседник тут же перебил ее:
– Хватыт! Завтра вэчером я пазваню! Если нэ будэт дэнег, будэм твой мужик секим-башка дэлать!
В трубке послышались гудки отбоя. Аня в каком-то ступоре смотрела на телефонный аппарат. По лицу ее бежали слезы.
– Сволочи! – тихо сказала она. – Какие же сволочи!..
Стоящий рядом Василий осторожно приобнял женщину, ласково провел ладонью по волосам:
– Успокойся, Аня, соберись. Тебе сейчас нужно быть сильной.
Уронив трубку, Анна повернулась к Скопцову, вцепилась в его одежду двумя руками и, спрятав свое лицо на его груди, разразилась рыданиями, выплескивая таким простым и доступным способом только что пережитый страх и стресс.
3
– В ваш адрес поступил звонок... – бесстрастным тоном сообщил Михайлову невидимый оперативник технического отдела УВД.
Это раньше все "подслушки" и "подглядки" могли использовать только службы государственной безопасности. "Закон об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации", принятый еще в первые годы так называемой демократизации общества, в этом отношении развязал руки и милиции. Но только для того, чтобы тут же их связать опять.
Для использования технических средств необходимо было проделать массу самых разных согласований – процесс очень непростой, а в иных случаях даже опасный.
Предположим, в ходе проведения оперативной разработки негласный сотрудник уголовного розыска, проще говоря, агент, вывел своего куратора на организованную преступную группу. Ну, пусть разбойников или, как говорили раньше, налетчиков.
Для более полного документирования фактов преступной деятельности членов группы необходимо провести аудиозапись их телефонных переговоров. Ведущий разработку сотрудник готовит обоснованное постановление об установлении "закладки", утверждает его у своего руководства, затратив на это пару-тройку дней, после чего выходит на прокурора, без санкции которого прослушивание телефона – дело незаконное.
Прокурор готов санкционировать, но... Ему необходимо доказать, хотя бы на уровне доследственных материалов, что речь идет о действительно серьезных преступлениях и опасной группе. Значит, вместе с постановлением оперативник должен предъявить прокурору и все свое дело полностью. Несмотря на то что это дело под "двумя нулями" – в соответствии все с тем же законом, прокуратура нынче имеет допуск и к таким делам.
При написании закона думцы исходили из того, что прокурор – он слуга Закона (именно так, с большой буквы) и государя. Но, полностью отказавшись от коммунистической идеологии и философии, забыли высказывание одного из отцов-основоположников, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. А общество у нас... Да что там говорить! Сами знаете.
И никто не может дать гарантии, что прокурор после тяжелого рабочего дня не встретится со своими приятелями где-нибудь в сауне или каком-либо другом подобном месте отдыха не для всех и за бокалом хорошего вина (или коньяка) не похвастается своими дотошностью и принципиальностью. Не по злому умыслу, а по собственному недомыслию. Он при этом ведь как думает? "Я – слуга Закона, верный и преданный. Это мои друзья. Значит, если они мои друзья, то они люди вполне достойные, во всех отношениях. С другими я бы дружить не стал. Потому как я слуга Закона..." Ну и так далее.
Может быть, в чем-то он и прав. Но вот только общеизвестно, что "наши люди в булочную на такси не ездят". И по саунам с девочками не шляются. И в конце концов получается так, что разрабатываемая группа растворяется на просторах России, оставляя за собой трупы невинных жертв, при аудиоконтроле телефонных переговоров фиксируются только разговоры о рыбалке и о птичках, а преисполненный гневом прокурор снимает стружку с нерадивого оперативника, который оболгал хороших людей. Которые, оказывается, друзья его друзей.
Можно, конечно, сказать, что сейчас подобного рода санкцию дает только суд. Но кто сказал, что судейская мантия изначально делает человека честным и порядочным?
Именно поэтому не любили оперативники пользоваться возможностями, предоставляемыми техническим отделом. Официально, разумеется!
Но только в этом деле без технарей никак не обойтись.
Хотя ничего хорошего, откровенно говоря, Игорь от них получить не ожидал. Сейчас разве что уже совсем тупой не смотрит телесериалы про полицию Лос-Анджелеса и не знает, что телефонные переговоры можно прослушать.
– И что у нас там? – спросил Михайлов говорившего с ним по телефону технаря.
– Звонили с сотового. Сейчас люди работают, определяют компанию-оператора, потом попробуем пробить.
– Понятно... – Игорь тяжело вздохнул. Он не ошибся в своих прогнозах.
Эта пробивка не даст ничего, кроме, участка городской местности, с которого был сделан звонок. И искать на нем каких-то свидетелей просто глупо – похитители могли и должны были звонить из машины, не высвечиваясь лицами перед какими-нибудь излишне любопытными и памятливыми бабушками и дедушками, которыми так изобилуют отечественные детективы.
Но только копытить там все равно придется. Не на результат. На справку в дело. Чтобы потом какой-нибудь проверяющий сверху, давно уже видящий живых преступников только по телевизору, не тыкал носом, как кота шкодливого: "А почему это не сделано?!" У них, у проверяющих, совершенно другой уровень мышления. И что-то им доказывать – бесполезно.
– Ну ладно... – Технарь правильно понял долгое молчание Михайлова. – О результатах я сообщу дополнительно.
– Спасибо... – Игорь повесил трубку.
Да уж, втянул его Васятка. Попадос, как говорят иногда жулики, реальный.
В таком деле самое страшное – ощущение собственного бессилия. Ты сидишь в кабинете и не знаешь, что тебе делать. Ты не идешь по следу преступника – преступник ведет тебя за собой или в ту сторону, в какую считает нужным, управляет твоими действиями и поступками.
В дверь кто-то тихонечко поскребся.
– Войдите! – поднял голову Михайлов, подумав про себя: "Кого там еще черт принес?!"
А нечистый принес Аркашу Борисова.
– Привет бойцам невидимого фронта! – с порога поприветствовал невысокий и худенький Борисов, в большей степени похожий внешне на выпускника средней школы, чем на прокурорского "важняка".
– И вам того же, Аркадий Викторович! – Михайлов встал навстречу визитеру. Уважал. Несмотря на довольно несерьезный и даже немного легкомысленный внешний вид, Аркадий был следователем, что называется, от бога. На его счету было не одно успешно раскрытое и доказанное в суде убийство. Кроме того, с ним было легко и приятно сотрудничать – он не задирал нос, прислушивался к советам и умел работать в команде.
Несколько раз Игорю уже приходилось с ним работать, и впечатления от этого остались самые приятные.
– Ну, что у нас новенького? – устраиваясь сбоку стола, спросил Аркадий.
– Похитители вышли на связь.
– Требования?
– Сто тысяч баксов единовременно.
– Способ передачи?
– Об этом пока что разговора не велось. Завтра вечером будут звонить.
– Телефон?
– Сотовый.
– Ясненько. – Аркадий сокрушенно покачал головой.
В отличие от многочисленных руководителей, он, работающий на "земле", с живыми людьми, иллюзий не строил и в чудеса не верил...
– Ты попробуй с технарями поговорить, – предложил он Михайлову.
– О чем?! – удивился тот.
– Может, возможно отследить телефон в отключенном состоянии?
– Попробую.
– Запись переговоров сделана? – продолжал задавать вопросы Борисов.
– Сделана.
– Все законно?
– Ну да. Санкция прокурора, протокол установки.
– Мне нужна копия записи. А еще лучше – оригинал, – решил Аркадий, еще раз удивив Игоря.
– Зачем?! – спросил он.
– Я хочу назначить лингвистическую экспертизу.
– Какую?!
– Лин-гви-сти-чес-кую, – по слогам повторил Борисов. И принялся объяснять как маленькому: – Опытный специалист-переводчик сумеет на слух определить по акценту, к какой именно кавказской нации принадлежит говоривший. Ну, чечен, грузин, армянин. Какой язык является его родным. А зная национальность преступника, проще будет вести розыск.
– Вот, значит, как, – обескураженно произнес Игорь.
– Ну, а ты как думал? – подмигнул ему следователь.
В этот момент дверь кабинета широко распахнулась. В отличие оттого же Борисова, Федор Михайлович Сумин твердо верил в то, что ничем противозаконным и запрещенным в служебных кабинетах подчиненные заниматься не могут, поэтому стучать не считал нужным.
– Сиди! – небрежно махнул рукой в сторону попытавшегося было встать Игоря. Протянул руку Борисову: – Здравствуй, Аркаша! Хорошо, что ты здесь!..
– А где же мне еще быть, Федор Михайлович? – улыбнулся "важняк", пожимая сухую ладонь полковника.
– Мало ли, – неопределенно ответил тот и, повернувшись к вошедшему вслед за ним в кабинет парню, сказал: – Проходи, Витя. А вы знакомьтесь – это еще один член нашей группы, Витя... То есть старший оперуполномоченный ОБЭП Виктор Николаевич Гнедков. Капитан милиции, между прочим.
Поочередно пожав руку вновь прибывшему, Игорь и Аркадий представились просто по именам, без всяких отчеств.
– Ладно, рассаживайтесь, – махнул рукой Сумин и сам уселся на первый попавшийся стул, пододвинув его ближе к столу. – Будем думать.
Гнедков скромненько примостился в уголке, внимательно оглядывая всех присутствующих.
Роста капитан был чуть выше среднего, худощав, но при этом широкоплеч. Умные живые глаза, правильные черты лица. Наверное, он был по-своему красивым мужиком и даже небольшой белесый шрам над левой бровью его не портил.
Но в то же время что-то в его лице, в глазах было неприятное. Что-то такое, чему Михайлов и сам бы не смог дать определение.
"Ладно, не гони! – попытался опер успокоить сам себя. – Это просто застарелая неприязнь сказывается..."
– Значит, так, – начал импровизированное совещание Сумин. – Что мы имеем на сегодняшний день?..
Все присутствующие в кабинете молчали – знали, что начальник не вопросы задает. Это просто у него манера общения такая.
– Значит, был звонок, – продолжал свои рассуждения Сумин. – Похитители просят сто тысяч долларов. Почему именно сто?! Не пятьдесят, не двести, не миллион, а сто?! Витя, твой начальник говорил, что ты недавно занимался торговой компанией Мацкевича. Откуда могла взяться именно эта сумма?
– Честно говоря, я не знаю, – ответил капитан. – Фактическая стоимость имущества Мацкевича зашкаливает за полтора миллиона долларов. Скорее всего, есть у него деньги и на зарубежных счетах.
– То есть похитители могли бы запросить и гораздо большую сумму? – уточнил Сумин.
– Ну да, – согласился Гнедков.
– Ладно, – решил Федор Михайлович. – Это пока оставим. Возможно, у этих чурок просто фантазии не хватило на большее. Каким образом будет происходить передача – нам пока неизвестно. То есть готовить силовую акцию пока преждевременно. Да, кстати!..
Сумин повернулся к Игорю.
– Потерпевшая охраняется?
– Ну да, – ответил опер.
– Каким образом?
– Трое омоновцев на частной машине, в гражданской одежде у подъезда, – сообщил Игорь. – Ориентированы на появление лиц кавказской национальности.
– Почему не в квартире? – нахмурился Сумин.
– Хозяйка отказалась принять посторонних. – На самом деле причина была немного другой. Но вот только раскрывать ее перед начальством Игорю не особенно хотелось.
Дело в том, что в квартире достаточно прочно обосновался старый его приятель, Васятка Скопцов. Как оказалось, старый знакомый потерпевшей. И, похоже, не только знакомый. Впрочем, в это Игорь не стал вникать. Не его это дело.
– Вот так! – Федор Михайлович скривил лицо. – Как заявления писать – так пожалуйста! А как помочь родной милиции-защитнице, так... Ладно. Витя, опять к тебе вопрос – что собой представляет компания Мацкевича?
– Гадючник! – ответил тот сразу, не раздумывая. Видимо, знал, что говорил.
– А поподробнее? – уточнил Сумин.
– Воры и мошенники. Все поголовно. – В голосе слышна была нешуточная убежденность в собственной правоте. Игорь и Аркадий незаметно переглянулись – сложно работать при таком отношении.
– А почему они на воле? – задал вполне резонный вопрос Сумин.
– У него высокие покровители. – Гнедков смутился. – Мне не дали довести разработку до конца. Да и сам Мацкевич... та еще рыбина. На ровном месте не ухватишь.
– Ладно. Оставим эти вопросы на потом. Мне интересно, не происки ли это конкурентов?
– Нет, – все с той же уверенностью отвечал Гнедков. – У него ни среди конкурентов, ни среди партнеров по бизнесу нет кавказцев. Он их вообще не особенно любит.
– Ага... – Федор Михайлович почесал подбородок. – То есть ты полностью исключаешь конкурентную борьбу?
– Процентов на восемьдесят – да. – На этот раз Гнедков был не столь категоричен в суждениях, как до этого.
– Ну, тогда последний вопрос к тебе, Витя. Возможно ли такое, что похитители имеют своего человека в фирме Мацкевича?
– Почти наверняка, – отозвался Гнедков.
– Тогда что будем делать? – повернулся Сумин в сторону следователя.
– Я считаю, супруге заложника необходимо начать собирать затребованную сумму, – начал Аркадий. – Если среди окружения ее супруга возможны информаторы похитителей, то у нас просто нет другого выхода. Кроме того, на данный момент единственная возможность выйти на похитителей – это либо задержать их, либо взять под наблюдение во время передачи денег.
– То есть ты, Аркаша, считаешь, что деньги надо передавать?.. – уточнил Сумин.
– Обязательно! – подтвердил следователь. – На этом этапе самое главное для нас – сохранить жизнь заложника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45