Аксессуары для ванной, удобная доставка
..
– Кстати, о птичках... – Мезенцев вернулся в кресло. – Что-нибудь новенькое есть?..
– По поводу?.. – непонимающе уставился на него Зуб.
– Ну, кто сдал этому менту, что мы собираемся на складе у Изи?.. Ты обещал пробить, кто из наших ссучился.
– Просто непруха... – отмахнулся "авторитет". – Нету суки...
– А запись? – недоверчиво покосился Мезенцев на Зуба.
– Этот мусорок раздобыл где-то какую-то модную систему видеонаблюдения и установил ее на складе. И ведь никому не сказал, сучара!
– Что за система? – насторожился спикер.
– Мои спецы смотрели. Говорят, включается автоматически, на движение. И работает сама по себе. Можно хоть месяц ее вообще не касаться, а потом прийти и всю информацию снять.
– Понятно... И где сейчас эта система?
– Где-где!.. В Красной... – отмахнулся Зуб. – Диск с записью, что передал... этот... сожгли! Тут все чики-пики! Сейчас не это главное! Сейчас надо мусора найти! У него должна быть копия записи!
– И про дочку его не забудь! – осторожно напомнил Мезенцев. – Она тоже может быть в курсе!
– Да никуда она не денется! Тем более с маленьким ребенком...
Мезенцев промолчал, лишь укоризненно покачал головой.
– Ну нету у меня сейчас лишних людей, Валерьевич! Нету! Ты сам это понимаешь! Сейчас главное – самого этого мусора найти! Иначе он нам такое устроит...
3
Примерно в это же время на другом конце города Василий Арсеньевич Скопцов, как совершенно справедливо заметила "нюшка" с телевидения, независимый журналист (довольно, кстати, известный в определенных кругах), тоже выключил телевизор. Он еще раз со стороны наблюдал то действо, в котором сегодня пришлось принимать участие. Причем принимать не совсем по своей воле... Так получилось...
Началось все довольно странно, как в хорошем детективе. Василий сидел у себя дома, разрабатывал очередную тему. Или отрабатывал очередной "заказ" – как кому больше нравится. Журналист Скопцов выступал своего рода "политическим киллером". Что это значит? А то, что любой индивидуум, более или менее заметный на политическом небосводе области и снедаемый желанием "замочить" конкурента, мог обратиться к Скопцову с просьбой о помощи. Разумеется, предоставив ему исходные данные и некоторую сумму денег, по меркам среднестатистического гражданина страны, неоднократно обворованного в период "реформирования", весьма немалую. И в том случае, если тема, личность "клиента" и сумма заслуживали интереса, Скопцов брался за дело. Это вовсе не значит, что он начинал ночами красться за "клиентом" по темным городским улицам, сжимая в потной ладони дедов обрез. Или, проникнув в офис заказанного, пихать в телефонную трубку соли тяжелых металлов...
Василий Арсеньевич начинал собирать материал и готовить статью. Он убивал не человека, не личность... Он убивал политическую фигуру. И делал это с удовольствием. Не за деньги, а по зову души. Он ненавидел людей, пробившихся во власть. А деньги... Это у сегодняшних политических деятелей "фишка" такая – раз ты денег не берешь, значит, ты ненормальный и опасный тип. Дела иметь с тобой не стоит. А вот если ты за деньги поливаешь другого грязью, то ты свой в доску пацан, реальный малый, не носящий камня за пазухой и полностью заслуживающий доверия.
Дело в том, что в университетской учебе Василия был более чем двухгодичный перерыв, который он провел вдали от родного города. Где именно – Скопцов рассказывать не любил. Особенно дотошным собеседникам объяснял коротко, в "телеграфном" стиле: "Служил в армии. Внутренние войска. Конвойник". И все.
На самом же деле больше года из этих двух Василий провел в Чечне, будучи заместителем командира взвода отдельной бригады специального назначения внутренних войск. Штурмовал Грозный, потом некоторое время гонялся с переменным успехом по горам за разными нехорошими людьми. Был награжден и даже собирался остаться на контрактную службу, но... Так получилось, что ему пришлось уволиться в запас и вернуться в университет. Выполнял своего рода последний приказ погибшего на его глазах командира...
Вернувшись на "гражданку", Василий испытал самый настоящий шок. Оказалось, что эта война, все те жертвы, которые понесла страна, были никому не нужны! Политики использовали ее в своих целях, для поднятия собственного рейтинга, промышленники набивали и без того лопающиеся от "бабла" карманы, представители властных структур хапали и там и тут... Народу вообще все было по барабану. И никому не было дела до тех, кто за все это рассчитывался своей кровью и самой жизнью...
Короче говоря, Василий Арсеньевич Скопцов отказался признавать свое увольнение. Он оставался на службе, защищая многострадальное Отечество от различного рода подонков, пробившихся к кормушке власти и нахально именующих себя "элитой"... И в этой личной бесконечной войне был готов использовать любые средства и приемы.
Ну так вот, сидел, значит, Василий Скопцов у себя дома, в собственной однокомнатной квартире. Сидел, никого не трогал, разрабатывал очередную тему или "заказ" – как кому удобнее. А тут – телефонный звоночек! И в трубке – мужской голос, явно искаженный то ли при помощи какой-то хитрой импортной техники, то ли просто мужик держит что-то во рту или элементарно прикрыл трубку носовым платком.
– Василий Арсеньевич Скопцов?.. – спросил незнакомец, при этом не представляясь.
– Ну да, я, – ответил Василий. Вообще-то можно было и не отвечать – телефонный номер звонившего был не определен... Наверное, для звонка использовался сотовый с антиопределителем. Но Скопцов ответил... А чего ему, собственно, стесняться?!
– Спуститесь, пожалуйста, вниз, к почтовому ящику, – предложил Василию аноним.
– Это еще зачем?!
– Спуститесь... Поверьте, вам совершенно ничего не грозит... Не бойтесь...
– Да я и не боюсь! – ответил Скопцов. В трубке тут же зазвучали короткие гудки отбоя.
Положив трубку, Василий пожал плечами и спустился на площадку второго этажа, где были развешаны почтовые ящики всех жильцов подъезда. В его собственном лежал конверт. Скопцов вытащил его и осмотрел со всех сторон.
Ничего особенного... Обычный белый конверт. Чистый, без каких-либо надписей. Внутри прощупывался какой-то плотный прямоугольник.
Не задумываясь, Василий разорвал пакет и вытряхнул на ладонь... аккредитационную карточку! Своего рода пропуск на заседания областной Думы... "Интересно..." – Скопцов тщательнейшим образом разглядывал документ. Фамилия, имя и отчество – его. Название газеты или журнала, которые он должен был представлять и которые, собственно, должны были обращаться для получения разрешения направить своего репортера на заседания областной Думы, отсутствовало... И фотография... Лицо – да, его собственное. А вот пиджачок и галстучек... Василий был готов отдать голову на отсечение, что таких вещей у него никогда не было.
"Никак в "фотошопе" поработали..." – решил Василий. Причем поработали мастерски – ровный фон, одежка как родная... Не придерешься.
Засунув карточку в карман рубашки, Скопцов еще раз оглядел конверт, в котором ничего больше не было. Поднявшись назад в квартиру, Василий уселся возле телефона. Неизвестный смог добиться, наверное, самого главного – он заинтересовал Скопцова, и теперь тот с нетерпением ждал нового звонка, который должен был последовать.
Ждать пришлось не так уж и долго – от силы минут десять.
– Василий Арсеньевич?.. – все тот же механический голос.
– Ну, я.
– Вы получили пакет?..
– Слышь, ты, – сейчас Скопцов грубил вполне сознательно, желая вывести своего собеседника из состояния душевного равновесия, – что происходит? И откуда у тебя моя фотка?
– Вы получили пакет? – Никаких эмоций в голосе...
– Да, получил, – сдался Василий.
– Открыли?
– Да.
– Тогда послезавтра, в десять часов утра, вам надлежит прибыть в Дом Советов, на заседание областной Думы.
– А ты уверен, что я в это время буду свободен? – перебил Скопцов собеседника.
– Послезавтра, в десять утра, вам надлежит... – Собеседник явно не собирался принимать в расчет какие-то отговорки Василия.
– Да понял я, понял!..
– Будьте там обязательно! – все с той же размеренностью продолжал аноним свой инструктаж. – После этого с вами свяжутся и сообщат все остальное.
– Что остальное-то?! – Василий опять попытался узнать чуть больше, чем ему хотели сказать. Облом – на той стороне трубку просто-напросто повесили.
Вот так и получилось, что независимый журналист Василий Арсеньевич Скопцов оказался на том самом заседании Думы. Не смог устоять перед соблазном. Любопытство одолело. Внимательно наблюдал за происходящим, но так и не сумел понять, для чего неизвестному понадобилось его присутствие здесь. Украли деньги, предназначенные для северного завоза? Так не в первый раз! Раньше то и дело вспыхивали подобные скандалы, заканчивающиеся, как правило, ничем. Много шума и крика, обличительных речей, но еще ни разу никто из виновных не понес наказания.
...Выключив телевизор, Скопцов вышел на кухню, закурил. Что же хотел сказать аноним своим приглашением? Что вообще все это значит? Что хочет получить неизвестный?
Василий щелкнул переключателем чайника – без кофе, любителем которого был журналист, тут явно не разобраться... Сам же, изнывая от нетерпения – аноним так пока и не позвонил, – прошелся по кухне, вышел в коридор. Проходя мимо тумбочки, автоматически взял свой сотовый, глянул на него...
"Идиот!" – обругал себя Василий. Сотовый был отключен. Еще утром, в тот момент, когда он заходил в здание Дома Советов, он отключил телефон по настоятельному требованию охраны. Ну, чтобы трели звонков не отвлекали народных избранников от мыслей о судьбах людских... А потом, занятый собственными размышлениями, просто забыл его включить...
Скопцов большим пальцем прижал соответствующую кнопку на панели телефона, и тут же вспыхнул дисплей – за то время, что телефон был выключен, на номер Василия поступило сообщение голосовой почты...
– Конвойник... – раздался хриплый незнакомый голос, до предела слабый. – Прошу тебя, помоги дочке... Ее хотят убить, а я... Со мной – все... Помоги... Так получилось, что больше обратиться мне не к кому... Прощай...
"Конвойник"... Так его в лицо называл только один человек – бывший начальник областного управления уголовного розыска, а ныне персональный пенсионер МВД Федор Михайлович Сумин. Но вот голос... Отставной полковник говорил не так. Низкий и хрипловатый голос Сумина был настолько своеобразен, что перепутать его с кем-то было просто невозможно.
На всякий случай Василий "пролистнул" записную книжку своего телефона, отыскивая номер старого сыщика... Нет, все точно – сообщение поступило именно с его аппарата. Значит...
Вот только что это может значить, Василий пока не понял. Если это шутка, то какая-то странная и глупая. Если нет... Что же могло случиться с Суминым такого, с чем бы он не сумел справиться сам?
"Может, просто выпил лишка мужик?.." – пытался успокаивать себя Скопцов, прекрасно зная, что Сумин практически не пьет. Так, иногда... И то крайне мало.
Не желая тратить время на пустые размышления, Василий набрал номер домашнего телефона старого сыщика. Длинные и какие-то тоскливые, с подвыванием, гудки... Один, второй, третий... Пятый. Скопцов повесил трубку. Набрал сотовый. "Вызываемый абонент вне зоны... или отключил телефон". Вот же черт!
Наверное, надо было бы сейчас срочно ехать, искать Сумина, выяснять, что значит этот звонок... Но в то же время Скопцов не мог позволить себе отойти от телефона – с минуты на минуту должен был позвонить неизвестный с очередным сообщением или новыми инструкциями... Ведь не просто же так, от нечего делать кто-то проделал такую работу – карточка, фотография, построенная на компьютере. Значит, продолжение следует...
Фактически привязанный к собственному телефонному аппарату, Василий мысленно дал себе слово, что на следующий день, прямо с утра, он займется выяснением всех тех странностей, которые связаны со звонком отставного полковника. А сейчас... "Ты уж извини меня, Федор Михайлович..." – думал Скопцов. Почему-то сказанное Суминым он пока всерьез не воспринял.
4
Тот же самый экстренный выпуск новостей смотрел и еще один человек, прямо или косвенно имеющий отношение к этой истории...
Михаил Ромов, охранник ЗАО "Интеграл", находился в своей комнате общежития. Отдыхал после очередной смены... На столе стояла недопитая бутылка водки, уже не первая в этот вечер, присутствовала немудрящая закусь – хлеб, сало и квашеная капуста, привезенные Мишей из деревни, от родителей. Работал взятый напрокат телевизор, свет экрана которого создавал в затемненной комнате интимную атмосферу. И глупо хихикала под боком пьяненькая Галька, очередная Мишкина подружка... Стандартный набор развлечений, вполне достаточный для того, чтобы полностью удовлетворить запросы здорового и молодого деревенского парня, искателя счастья в городе.
Чуть охрипшим от желания голосом Мишка нашептывал на ушко своей пассии какие-то благоглупости. Одна его рука охватила горячий и мягкий бок подружки, в то время как вторая наглаживала круглое аппетитное колено, постепенно забираясь все выше и выше, к самым сокровенным и поэтому таким притягательным местам...
Галька хихикала – Мишкины губы щекотали ее ухо. Время от времени она изображала попытки освободиться из объятий. Именно изображала – попытки эти почему-то приводили лишь к тому, что и без того короткая юбчонка лишь задиралась еще выше, почти к самому поясу. Проще говоря, она прекрасно знала, что последует в самое ближайшее время, и ничего против этого не имела.
Донельзя гордый собой, своим успехом у женщин, Миха оглаживал и разминал мясистое бедро, готовый перейти к следующей фазе – полному освобождению упитанного тела подружки от одежды. При этом одним глазом смотрел на экран телевизора...
...Когда на экране возникло такое знакомое лицо, Мишку аж подбросило на месте от неожиданности. Он, полностью позабыв про подружку, чуть ли не вплотную приник к телевизору, включив звук на максимальную громкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Кстати, о птичках... – Мезенцев вернулся в кресло. – Что-нибудь новенькое есть?..
– По поводу?.. – непонимающе уставился на него Зуб.
– Ну, кто сдал этому менту, что мы собираемся на складе у Изи?.. Ты обещал пробить, кто из наших ссучился.
– Просто непруха... – отмахнулся "авторитет". – Нету суки...
– А запись? – недоверчиво покосился Мезенцев на Зуба.
– Этот мусорок раздобыл где-то какую-то модную систему видеонаблюдения и установил ее на складе. И ведь никому не сказал, сучара!
– Что за система? – насторожился спикер.
– Мои спецы смотрели. Говорят, включается автоматически, на движение. И работает сама по себе. Можно хоть месяц ее вообще не касаться, а потом прийти и всю информацию снять.
– Понятно... И где сейчас эта система?
– Где-где!.. В Красной... – отмахнулся Зуб. – Диск с записью, что передал... этот... сожгли! Тут все чики-пики! Сейчас не это главное! Сейчас надо мусора найти! У него должна быть копия записи!
– И про дочку его не забудь! – осторожно напомнил Мезенцев. – Она тоже может быть в курсе!
– Да никуда она не денется! Тем более с маленьким ребенком...
Мезенцев промолчал, лишь укоризненно покачал головой.
– Ну нету у меня сейчас лишних людей, Валерьевич! Нету! Ты сам это понимаешь! Сейчас главное – самого этого мусора найти! Иначе он нам такое устроит...
3
Примерно в это же время на другом конце города Василий Арсеньевич Скопцов, как совершенно справедливо заметила "нюшка" с телевидения, независимый журналист (довольно, кстати, известный в определенных кругах), тоже выключил телевизор. Он еще раз со стороны наблюдал то действо, в котором сегодня пришлось принимать участие. Причем принимать не совсем по своей воле... Так получилось...
Началось все довольно странно, как в хорошем детективе. Василий сидел у себя дома, разрабатывал очередную тему. Или отрабатывал очередной "заказ" – как кому больше нравится. Журналист Скопцов выступал своего рода "политическим киллером". Что это значит? А то, что любой индивидуум, более или менее заметный на политическом небосводе области и снедаемый желанием "замочить" конкурента, мог обратиться к Скопцову с просьбой о помощи. Разумеется, предоставив ему исходные данные и некоторую сумму денег, по меркам среднестатистического гражданина страны, неоднократно обворованного в период "реформирования", весьма немалую. И в том случае, если тема, личность "клиента" и сумма заслуживали интереса, Скопцов брался за дело. Это вовсе не значит, что он начинал ночами красться за "клиентом" по темным городским улицам, сжимая в потной ладони дедов обрез. Или, проникнув в офис заказанного, пихать в телефонную трубку соли тяжелых металлов...
Василий Арсеньевич начинал собирать материал и готовить статью. Он убивал не человека, не личность... Он убивал политическую фигуру. И делал это с удовольствием. Не за деньги, а по зову души. Он ненавидел людей, пробившихся во власть. А деньги... Это у сегодняшних политических деятелей "фишка" такая – раз ты денег не берешь, значит, ты ненормальный и опасный тип. Дела иметь с тобой не стоит. А вот если ты за деньги поливаешь другого грязью, то ты свой в доску пацан, реальный малый, не носящий камня за пазухой и полностью заслуживающий доверия.
Дело в том, что в университетской учебе Василия был более чем двухгодичный перерыв, который он провел вдали от родного города. Где именно – Скопцов рассказывать не любил. Особенно дотошным собеседникам объяснял коротко, в "телеграфном" стиле: "Служил в армии. Внутренние войска. Конвойник". И все.
На самом же деле больше года из этих двух Василий провел в Чечне, будучи заместителем командира взвода отдельной бригады специального назначения внутренних войск. Штурмовал Грозный, потом некоторое время гонялся с переменным успехом по горам за разными нехорошими людьми. Был награжден и даже собирался остаться на контрактную службу, но... Так получилось, что ему пришлось уволиться в запас и вернуться в университет. Выполнял своего рода последний приказ погибшего на его глазах командира...
Вернувшись на "гражданку", Василий испытал самый настоящий шок. Оказалось, что эта война, все те жертвы, которые понесла страна, были никому не нужны! Политики использовали ее в своих целях, для поднятия собственного рейтинга, промышленники набивали и без того лопающиеся от "бабла" карманы, представители властных структур хапали и там и тут... Народу вообще все было по барабану. И никому не было дела до тех, кто за все это рассчитывался своей кровью и самой жизнью...
Короче говоря, Василий Арсеньевич Скопцов отказался признавать свое увольнение. Он оставался на службе, защищая многострадальное Отечество от различного рода подонков, пробившихся к кормушке власти и нахально именующих себя "элитой"... И в этой личной бесконечной войне был готов использовать любые средства и приемы.
Ну так вот, сидел, значит, Василий Скопцов у себя дома, в собственной однокомнатной квартире. Сидел, никого не трогал, разрабатывал очередную тему или "заказ" – как кому удобнее. А тут – телефонный звоночек! И в трубке – мужской голос, явно искаженный то ли при помощи какой-то хитрой импортной техники, то ли просто мужик держит что-то во рту или элементарно прикрыл трубку носовым платком.
– Василий Арсеньевич Скопцов?.. – спросил незнакомец, при этом не представляясь.
– Ну да, я, – ответил Василий. Вообще-то можно было и не отвечать – телефонный номер звонившего был не определен... Наверное, для звонка использовался сотовый с антиопределителем. Но Скопцов ответил... А чего ему, собственно, стесняться?!
– Спуститесь, пожалуйста, вниз, к почтовому ящику, – предложил Василию аноним.
– Это еще зачем?!
– Спуститесь... Поверьте, вам совершенно ничего не грозит... Не бойтесь...
– Да я и не боюсь! – ответил Скопцов. В трубке тут же зазвучали короткие гудки отбоя.
Положив трубку, Василий пожал плечами и спустился на площадку второго этажа, где были развешаны почтовые ящики всех жильцов подъезда. В его собственном лежал конверт. Скопцов вытащил его и осмотрел со всех сторон.
Ничего особенного... Обычный белый конверт. Чистый, без каких-либо надписей. Внутри прощупывался какой-то плотный прямоугольник.
Не задумываясь, Василий разорвал пакет и вытряхнул на ладонь... аккредитационную карточку! Своего рода пропуск на заседания областной Думы... "Интересно..." – Скопцов тщательнейшим образом разглядывал документ. Фамилия, имя и отчество – его. Название газеты или журнала, которые он должен был представлять и которые, собственно, должны были обращаться для получения разрешения направить своего репортера на заседания областной Думы, отсутствовало... И фотография... Лицо – да, его собственное. А вот пиджачок и галстучек... Василий был готов отдать голову на отсечение, что таких вещей у него никогда не было.
"Никак в "фотошопе" поработали..." – решил Василий. Причем поработали мастерски – ровный фон, одежка как родная... Не придерешься.
Засунув карточку в карман рубашки, Скопцов еще раз оглядел конверт, в котором ничего больше не было. Поднявшись назад в квартиру, Василий уселся возле телефона. Неизвестный смог добиться, наверное, самого главного – он заинтересовал Скопцова, и теперь тот с нетерпением ждал нового звонка, который должен был последовать.
Ждать пришлось не так уж и долго – от силы минут десять.
– Василий Арсеньевич?.. – все тот же механический голос.
– Ну, я.
– Вы получили пакет?..
– Слышь, ты, – сейчас Скопцов грубил вполне сознательно, желая вывести своего собеседника из состояния душевного равновесия, – что происходит? И откуда у тебя моя фотка?
– Вы получили пакет? – Никаких эмоций в голосе...
– Да, получил, – сдался Василий.
– Открыли?
– Да.
– Тогда послезавтра, в десять часов утра, вам надлежит прибыть в Дом Советов, на заседание областной Думы.
– А ты уверен, что я в это время буду свободен? – перебил Скопцов собеседника.
– Послезавтра, в десять утра, вам надлежит... – Собеседник явно не собирался принимать в расчет какие-то отговорки Василия.
– Да понял я, понял!..
– Будьте там обязательно! – все с той же размеренностью продолжал аноним свой инструктаж. – После этого с вами свяжутся и сообщат все остальное.
– Что остальное-то?! – Василий опять попытался узнать чуть больше, чем ему хотели сказать. Облом – на той стороне трубку просто-напросто повесили.
Вот так и получилось, что независимый журналист Василий Арсеньевич Скопцов оказался на том самом заседании Думы. Не смог устоять перед соблазном. Любопытство одолело. Внимательно наблюдал за происходящим, но так и не сумел понять, для чего неизвестному понадобилось его присутствие здесь. Украли деньги, предназначенные для северного завоза? Так не в первый раз! Раньше то и дело вспыхивали подобные скандалы, заканчивающиеся, как правило, ничем. Много шума и крика, обличительных речей, но еще ни разу никто из виновных не понес наказания.
...Выключив телевизор, Скопцов вышел на кухню, закурил. Что же хотел сказать аноним своим приглашением? Что вообще все это значит? Что хочет получить неизвестный?
Василий щелкнул переключателем чайника – без кофе, любителем которого был журналист, тут явно не разобраться... Сам же, изнывая от нетерпения – аноним так пока и не позвонил, – прошелся по кухне, вышел в коридор. Проходя мимо тумбочки, автоматически взял свой сотовый, глянул на него...
"Идиот!" – обругал себя Василий. Сотовый был отключен. Еще утром, в тот момент, когда он заходил в здание Дома Советов, он отключил телефон по настоятельному требованию охраны. Ну, чтобы трели звонков не отвлекали народных избранников от мыслей о судьбах людских... А потом, занятый собственными размышлениями, просто забыл его включить...
Скопцов большим пальцем прижал соответствующую кнопку на панели телефона, и тут же вспыхнул дисплей – за то время, что телефон был выключен, на номер Василия поступило сообщение голосовой почты...
– Конвойник... – раздался хриплый незнакомый голос, до предела слабый. – Прошу тебя, помоги дочке... Ее хотят убить, а я... Со мной – все... Помоги... Так получилось, что больше обратиться мне не к кому... Прощай...
"Конвойник"... Так его в лицо называл только один человек – бывший начальник областного управления уголовного розыска, а ныне персональный пенсионер МВД Федор Михайлович Сумин. Но вот голос... Отставной полковник говорил не так. Низкий и хрипловатый голос Сумина был настолько своеобразен, что перепутать его с кем-то было просто невозможно.
На всякий случай Василий "пролистнул" записную книжку своего телефона, отыскивая номер старого сыщика... Нет, все точно – сообщение поступило именно с его аппарата. Значит...
Вот только что это может значить, Василий пока не понял. Если это шутка, то какая-то странная и глупая. Если нет... Что же могло случиться с Суминым такого, с чем бы он не сумел справиться сам?
"Может, просто выпил лишка мужик?.." – пытался успокаивать себя Скопцов, прекрасно зная, что Сумин практически не пьет. Так, иногда... И то крайне мало.
Не желая тратить время на пустые размышления, Василий набрал номер домашнего телефона старого сыщика. Длинные и какие-то тоскливые, с подвыванием, гудки... Один, второй, третий... Пятый. Скопцов повесил трубку. Набрал сотовый. "Вызываемый абонент вне зоны... или отключил телефон". Вот же черт!
Наверное, надо было бы сейчас срочно ехать, искать Сумина, выяснять, что значит этот звонок... Но в то же время Скопцов не мог позволить себе отойти от телефона – с минуты на минуту должен был позвонить неизвестный с очередным сообщением или новыми инструкциями... Ведь не просто же так, от нечего делать кто-то проделал такую работу – карточка, фотография, построенная на компьютере. Значит, продолжение следует...
Фактически привязанный к собственному телефонному аппарату, Василий мысленно дал себе слово, что на следующий день, прямо с утра, он займется выяснением всех тех странностей, которые связаны со звонком отставного полковника. А сейчас... "Ты уж извини меня, Федор Михайлович..." – думал Скопцов. Почему-то сказанное Суминым он пока всерьез не воспринял.
4
Тот же самый экстренный выпуск новостей смотрел и еще один человек, прямо или косвенно имеющий отношение к этой истории...
Михаил Ромов, охранник ЗАО "Интеграл", находился в своей комнате общежития. Отдыхал после очередной смены... На столе стояла недопитая бутылка водки, уже не первая в этот вечер, присутствовала немудрящая закусь – хлеб, сало и квашеная капуста, привезенные Мишей из деревни, от родителей. Работал взятый напрокат телевизор, свет экрана которого создавал в затемненной комнате интимную атмосферу. И глупо хихикала под боком пьяненькая Галька, очередная Мишкина подружка... Стандартный набор развлечений, вполне достаточный для того, чтобы полностью удовлетворить запросы здорового и молодого деревенского парня, искателя счастья в городе.
Чуть охрипшим от желания голосом Мишка нашептывал на ушко своей пассии какие-то благоглупости. Одна его рука охватила горячий и мягкий бок подружки, в то время как вторая наглаживала круглое аппетитное колено, постепенно забираясь все выше и выше, к самым сокровенным и поэтому таким притягательным местам...
Галька хихикала – Мишкины губы щекотали ее ухо. Время от времени она изображала попытки освободиться из объятий. Именно изображала – попытки эти почему-то приводили лишь к тому, что и без того короткая юбчонка лишь задиралась еще выше, почти к самому поясу. Проще говоря, она прекрасно знала, что последует в самое ближайшее время, и ничего против этого не имела.
Донельзя гордый собой, своим успехом у женщин, Миха оглаживал и разминал мясистое бедро, готовый перейти к следующей фазе – полному освобождению упитанного тела подружки от одежды. При этом одним глазом смотрел на экран телевизора...
...Когда на экране возникло такое знакомое лицо, Мишку аж подбросило на месте от неожиданности. Он, полностью позабыв про подружку, чуть ли не вплотную приник к телевизору, включив звук на максимальную громкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41