Оратора проводили аплодисментами.Встречу с избирателями в Доме культуры текстильного комбината подпортили каверзные вопросы о коммерческой деятельности кандидата, его связях с сомнительными личностями из уголовной среды и напоминания о не совсем чистом прошлом.Петр Васильевич не растерялся. Обложил семиэтажным матом злопыхателей, назвав их наемниками администрации комбината, доведшей предприятие до банкротства, показал с трибуны ворох бумаг, якобы полный отчет о его коммерческой деятельности, предложив каждому желающему ознакомиться, и переключился на фантастические перспективы, ожидающие город в случае его избрания на пост мэра.Зная недоверие людей, измученных бесконечными избирательными кампаниями, к обещаниям, Петр Васильевич приказал своим помощникам облагодетельствовать каждого горожанина, кто имел право голоса, килограммом сахарного песка.Остряки подсчитывали, сколько же самогона недополучит страна из-за щедрости Хрунцалова.Соперники — гендиректор здешнего акционерного общества «Пирогово», школьный учитель, поддерживаемый местным отделением «Яблока», — не годились в подметки Петру Васильевичу. Они уныло талдычили о возможности фальсификации выборов, подмены избирательных бюллетеней, о грязных деньгах Хрунцалова и о его связях с криминальными элементами.Прибитому нищетой населению города было наплевать на абстрактные рассуждения. Петр Васильевич дал им килограмм сахара, которым можно было подсластить чаек, приберечь на лето. Этот реальный, ощутимый аргумент перевешивал все слова.Учитель сошел с дистанции после того, как его сына арестовала милиция. Пятнадцатилетнего недоросля обвинили в изнасиловании двадцативосьмилетней особы. Отца подвели к окошку двери следственного изолятора, где на нарах корчился его сын, и прозрачно намекнули:— У вас, уважаемый, есть выбор. Или вы играете в политику, или продолжаете заниматься воспитанием сына.Учитель выбрал второе.Оставшийся конкурент Хрунцалова, директор акционерного общества, продолжил борьбу. Его фирму поочередно атаковали санэпидемстанция, налоговая инспекция, электронадзор, сотрудники Отдела по борьбе с экономической преступностью и, конечно же, пожарная инспекция. Любого такая карусель могла довести до сумасшествия. Директор выдержал, но его фирма развалилась.С ожесточением человека, которому больше нечего терять, он строчил письма в избирательную комиссию Московской области, перечисляя факты фальсификации выборов. Среди них фигурировало странное единодушие солдат войсковой части, дислоцированной в городе, как по команде отдавших свои голоса за Хрунцалова, несоответствие протоколов комиссии результатам подсчета голосов по бюллетеням, избиение милицией группы тележурналистов, снимавших ход голосования, и многое другое.Ответ был сух и однозначен. На официальном бланке, украшенном двуглавым орлом, черным по белому было напечатано: «…избирательная комиссия Московской области не сочла возможным дать заключение о том, какие из выявленных нарушений будут служить основанием для признания выборов недействительными».Прочитав текст, директор крепко задумался, стоит ли продолжать тяжбу с Хрунцаловым.Накануне три типа вломились в его кабинет. Их бульдожьи физиономии были сосредоточенно угрюмыми.— Пораскинь мозгами, фраер, — сквозь зубы порекомендовал один из них, — не тяжело ли тебе будет дышать в нашем городе? Сворачивай свой бизнес и хиляй на все четыре стороны, пока ходули переставляешь!Ночью кто-то перевернул автомобиль директора, поставив его вверх колесами. Ровно через неделю, свернув предприятие, конкурент Хрунцалова уехал из города.Победу на выборах Петр Васильевич отметил среди соснового бора, арендовав ресторан «Шпулек». Приятели-военные устроили фейерверк из осветительных ракет. Григорий обеспечил охрану, стянув к профилакторию дюжину патрульных машин, об остальном позаботились новые подчиненные Хрунцалова — бывшие исполкомовские работники, переименованные на новый лад служащими мэрии… * * * Старший следователь капитан милиции Баранов надиктовывал свежеиспеченному выпускнику юридического факультета Кириллову текст протокола осмотра места происшествия.Он не без внутреннего злорадства наблюдал, как прыгает ручка в нервно подрагивающих пальцах начинающего сыщика.— Дыши глубже, Славик! — нарочито бодрым голосом произнес капитан. — Твое первое значительное дело — и сразу такая фигура. — Он картинным жестом указал на труп Хрунцалова. — Прославишься. В газетах о тебе напишут, — издевался Баранов, стараясь отвлечь самого себя от мрачных мыслей."Если дело у меня не заберут — хана! Повесят всех собак на Баранова, сделают козлом отпущения, — оценивал шансы капитан. — Однако Хрунцалов чепухой не занимался и на мелочи не разменивался.Кому-то крутому не в масть лег. Раз так отделали, значит, серьезная каша заварилась, и тебе, Баранов, ее расхлебывать выпало. Как бы самому не захлебнуться".— Налюбовался, студент? — он зло окликнул остолбеневшего парня, который не мог отвести глаз от голой туши покойного.— Я что? Я ничего, — промямлил тот.— Пиши! Протокол осмотра места происшествия от такого-то числа… Какое, кстати, у нас с утра?— Пятнадцатое февраля.— Пятнадцатое… — задумчиво повторил капитан, комкая сигаретную пачку, — будь оно неладно!— Не слышу, Марк Игнатьевич.— Это я не тебе! — повысил голос капитан. — Давай дальше, Славик… — Он набрал в грудь воздуха:— Старший следователь следственного отделения Управления внутренних дел капитан милиции Баранов Марк Игнатьевич на основании сообщения дежурного по УВД об обнаружении трупа с участием эксперта-криминалиста лейтенанта милиции Хотимова Алексея Васильевича, старшего инспектора уголовного розыска Липина Валентина Ивановича… Успеваешь? — спросил капитан, затягиваясь сигаретой, — Успеваю, — откликнулся стажер.— ..в присутствии понятых… — продолжал Баранов. — Поставь двоеточие, — приказал он. — Мать!Как фамилия?Вопрос адресовался бабе Клаве, сидевшей в раздевалке, привалясь спиной к шкафу. Именно она вызвала милицию.— Чья? — старуха попыталась подняться. — Моя?— Сиди, мамаша! — остановил ее Баранов. — Твоя, конечно! Свою я знаю.— Фролова…— Имя, отчество?— Клавдия Демьяновна… — уборщица, обретшая в присутствии милиции утраченную смелость, хотела помочь следствию. — Я, сынок, как увидела этого бедолагу, сразу к вам звонить. А Верке, товарке своей, строго-настрого наказала никого в парилку не пущать и самой там не шоркаться!— Молодец, бабуля! — сдержанно похвалил старуху Баранов. — Адресок назови свой.Баба Клава насторожилась:— Зачем?— Положено! — строго произнес капитан. — Для протокола.— Ну, ежели для протокола… Село Красная Горка, улица Молодежная, дом три.Капитан подошел к женщине:— Бабка, ты меня не дури. В вашем селе домов раз, два и обчелся… Какая, к черту, Молодежная?— Верно, домишек у нас немного, — жалостливо протянула старуха и с неожиданно прорезавшейся гордостью добавила:— А улицы остались! Еще довоенные названия. С тридцатых годов, почитай, ничего не меняли.Баранов устало махнул рукой:— Пиши, Славик, как мамаша говорит. Молодежная так Молодежная. Год рождения, бабуленция, по. — , мнишь?— Одна тысяча девятьсот восемнадцатый, — отчетливо произнесла баба Клава.— Хорошо сохранилась! — плоско пошутил капитан. — Все записал?— Дословно, — откликнулся Кириллов.— Давай, Клавдия Демьяновна, веди подружку.Она у нас второй понятой будет.— Худо Верке! — жалобно произнесла старуха. — Сердце схватило. Она мертвяков с детства боится. Я Веркину биографию всю знаю. Сызмальства вместе. Могу изложить, — баба Клава просительно заглянула капитану в глаза. — Ты, голубок, не тревожь ее. Пусть полежит.Баранов поморщился:— Живых, мать, бояться следует. Мертвые не кусаются…— Вам виднее, — покорно согласилась старуха. — Вы к этому делу привыкшие.— Ладно. Говори данные своей подруги, — сказал капитан.— Белова Вера Павловна. Двадцать первого года рождения. Проживает по адресу: село Красная Горка, улица Пролетарская, дом пять, — отчеканила баба Клава.— Прямо заповедник коммунистический у вас, а не село! — съязвил Баранов. — Молодежная, Пролетарская… На экскурсии школьников скоро привозить станут. Музей под открытым небом!— Приезжай, соколик, приезжай, — приторно-ласковым голосом произнесла старуха. Ей стало невтерпеж вдыхать смрадный запах паленой человечины. — Я пойду?— Сиди, старая! — грубо осадил ее капитан. — Подремли в тепле. Так, Славик, пиши дальше… — Он сделал несколько шагов по раздевалке, остановился возле двери сауны, посмотрел на труп, словно надеялся, что тот исчезнет, как фантом, плод расстроенного воображения, — ..руководствуясь соответствующей статьей Уголовного кодекса, произвел осмотр места происшествия в здании профилактория текстильного комбината, расположенного в лесном массиве «Прилуки», а также прилегающей к нему территории, о чем составлен настоящий протокол. — Баранов сделал паузу, чтобы закурить очередную сигарету. — С красной строки… Перед началом осмотра, — продолжал надиктовывать капитан, — понятыми Беловой В. П. и Фроловой К. Д. в соответствии со статьей Уголовного кодекса Российской Федерации разъяснена их обязанность удостоверить факт, содержание действий, при производстве которых они присутствуют…— Помедленнее! — попросил Кириллов, доставая новый лист бумаги из синей коленкоровой папки.— Учись стенографировать! — буркнул капитан. — Понятые вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Их замечания подлежат занесению в протокол. Обязанности им разъяснены. — Баранов предупредил:— Оставь место для подписей и ниже допиши: специалисту Хотимову А. В. разъяснены права и обязанности, предусмотренные Уголовным кодексом, и он предупрежден об ответственности за отказ или уклонение от выполнения обязанностей специалиста.Эксперт-криминалист, мужчина лет тридцати пяти, обрабатывающий помещение сауны, услышав стандартное предложение, обязательно вносимое в текст протокола, под которым он подписывался десятки раз, выдал свою традиционную тираду:— Градус уклонения зависит от количества налитого… Марк! Тут ничего не найдем. Никаких отпечатков. Слишком высокая влажность..Баранов хмуро поторопил:— Пошуруди, Саша, внимательнее. Сейчас Гришка примчится, дружка как-никак завалили!Криминалист зачем-то потрогал желтую пятку трупа:— Отгулял свое Петр Васильевич! — И уважительно добавил, созерцая сизый клубок вывалившихся внутренностей:— В теле мужик был! Пудиков восемь потянет! — Натянув резиновые перчатки, Хотимов осторожно повернул голову убитого. У левой ноздри багровым пятном светилось отверстие. — А вот и раневой канал… — вращая голову Хрунцалова, криминалист искал, где пуля вышла наружу.— Оставь его! — прикрикнул капитан. — Патологоанатомы разберутся. Осмотри парилку еще раз.— Тут уж и осматривать нечего, — ответил Хотимов, пряча резиновые тапки убитого в пластиковый пакет. — Зови фотографа, пусть запечатлеет усопшего, — произнес он, давая понять, что его миссия закончена.Баранов сделал вид, будто не слышит криминалиста, вернувшись к диктовке протокола:— Осмотром установлено… Двоеточие… Сауна находится в здании бассейна, представляет собой прямоугольное помещение размером… Хотимов, ты снял размеры?— Четыре тридцать семь на два сорок восемь, — доложил криминалист.— Стены помещения обшиты плотно пригнанной вагонкой, в правом от входа углу расположен электрический тент с каменной горкой в верхней его части.Тент огорожен барьером высотой…— Метр тридцать, — подсказал Хотимов.— Метр тридцать… — повторил Баранов. — Заднюю стену сауны занимает четырехъярусный полок.Вспышки фотокамеры озарили помещение. В ярком молочном свете труп выглядел особенно жутко.Он казался призраком из потустороннего мира, по чьей-то странной прихоти оказавшимся на земле.Следственная бригада трудилась вовсю, когда приехал подполковник Ветров — начальник УВД. «Волга» с проблесковым маячком на крыше подлетела к самым ступеням центрального входа, уткнувшись бампером в бетон.Ветров еще не пришел в себя после вчерашнего банкета. Темные мешки под глазами с нездоровой желтизной, густой перегар изо рта, неуверенная походка были следствием праздничного возлияния.— Где? — проревел Ветров, вывалившись из машины.Мальчишка-милиционер, охранявший вход, взял под козырек.— Здравия желаю, товарищ подполковник! — он щегольски прищелкнул каблуками.— Где Хрунцалов? — астматически задыхаясь, орал начальник, дергая дверь на себя.Она не поддавалась.— От себя толкайте, — робко посоветовал мальчишка, не решаясь приблизиться к разъяренному подполковнику.Облачение Ветрова походило скорее на маскарадный костюм, чем на форму какого-то важного чиновника — главы местной правоохранительной конторы.Наброшенная на плечи шинель прикрывала пеструю, спортивную куртку, из-под которой предательски торчала вылезшая из брюк мятая майка.Ветров не владел собой. От сурового блюстителя порядка, привыкшего цедить сквозь зубы приказы, ничего не осталось. Вместо него был выворачиваемый наизнанку страхом человек с подполковничьими звездами на погонах. Но привычка рычать въелась в нутро начальника УВД.— Сержант! Советы здесь даю я! — брызнул слюной в лицо молодому милиционеру Ветров. — Открой дверь, мать твою… — он притопнул ногой, как расшалившийся ребенок.Григорий Константинович Ветров был многим обязан покойному мэру. Собственно говоря, их можно было бы сравнить с двумя альпинистами, покоряющими заоблачную вершину в одной связке. Иногда тоскливыми осенними вечерами Ветрову становилось не по себе при мысли, как высоко он взлетел и какими делами ворочает.Должность, звание — это ерунда. Пенсия, третья звезда на погоны отнюдь не были пределом мечтаний Григория Константиновича. Ему грезились другие горизонты, на которых вырисовывалась белоснежная вилла под калифорнийскими пальмами, желтокожий повар-китаец, сверкающий «Линкольн» и ласковые пальчики голливудской красотки на тонкой ножке высокого бокала с «Реми-Мартин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36