Керин напряг зрение и разглядел углы парусов — пару крохотных черных треугольников, похожих на зубья пилы, что время от времени показывались над изгибом земли, — но он был не совсем уверен, что не ошибается. Как бы то ни было, «Яркая Рыбка» была уже слишком далеко, чтобы с нее могли заметить беглеца.
Когда гребля утомила Керина, он положил весла в лодку и отдохнул немного, вычерпывая воду. Он вынул из мешка пояс с деньгами, надел его и спросил:
— Белинка, а вот что мне любопытно — насчет тебя и влюбившегося в тебя бира. Вот вы, жители Второй Реальности... ну... все так же проделываете, как и мы? Я имею в виду...
Эльфица рассмеялась:
— Обычаи и привычки обитателей Второй Реальности слишком сложны, чтобы тебе объяснить. Мастер Керин, наша лодка уклонилась от курса. Давай-ка берись снова за весла.
ОСТРОВ КИНУНГУНГ
Солнце стояло уже довольно высоко, когда лодка «Яркой Рыбки» приблизилась к светло-коричневому берегу Кинунгунга, за которым виднелись склонившиеся пальмы с кронами, напоминавшими перья гигантских птиц. Израненные руки Керин перевязал полосками ткани, которые он вырвал из запасной рубашки. Вытянув шею, он всматривался в берег:
— Белинка, мне кажется, прибой достаточно силен, чтобы вынести нас на берег. Держи курс прямо на остров. Если лодка станет боком, волна может ее перевернуть.
— Да-да, мастер Керин. Гребни-ка правым веслом!
Чем ближе к берегу, тем волны становились выше, и Керин греб, не напрягаясь. Когда высокий зеленый гребень вздыбился за кормой, юноша изо всех сил старался удерживать весла отвесно воде, не обращая внимания на боль в натертых ладонях. Волна понесла лодку на берег, корма поднималась все выше и выше, лодка мчалась все быстрей и быстрей...
— Левее! — пропищала Белинка, порхавшая над задней банкой.
Волна наклонилась и распалась в брызги, наполнив лодку пеной. Разорванный гребень прибоя побежал, опадая, дальше на берег, и нос лодки ударился о песок.
Керин вывалился в воду, достававшую ему до колен, и ухватился за лодку, чтобы ее не унесло обратно в море. Когда вода опустилась до уровня щиколоток, он поволок лодку подальше от моря. Волна, набежавшая следом, слегка подтолкнула ее, и Керину удалось вытащить посудину за линию прибоя. Огромные желтые крабы, туловища которых были с человеческую голову, поспешно уползали при его приближении.
Присев, чтобы перевести дух, Керин позвал эльфицу:
— Белинка!
— Я здесь, мастер Керин!
— Тебя не просто разглядеть при свете солнца. Где тот дымок, о котором ты говорила?
— Вон там, слева от тебя.
— Благодарю. Я так думаю, что отшельника мы там и найдем! Помнишь, о нем Джанджи говорила?
— Тогда поднимайся, пошли!
— Я за ночь совершенно выдохся от этой гребли. Дай мне спокойно посидеть, ладно?
— Мастер Керин, — пропищала эльфица, — солнце печет все сильнее, а у тебя нет ни еды, ни питья. Мы гораздо ближе к экватору вашей Реальности, чем в Виндии. Чем скорее ты найдешь себе подобных, тем лучше. Вставай!
— Ты мне напоминаешь моего бывшего школьного учителя, — заворчал Керин.
— Я всего лишь выполняю свой долг — я обязана вернуть тебя Аделайзе живым и невредимым. Так что поднимайся на ноги!
— Из-за этих постоянных разговоров про Аделайзу смерть мне скоро покажется желанным избавлением, — пробурчал Керин.
Он со стоном встал на ноги. Едва он вынул из лодки меч и мешок, как Белинка снова принялась поучать его:
— Для таких существ, как ты, мастер Керин, на солнце слишком жарко. Ты должен надеть что-нибудь еще, а не то страшно обгоришь.
Керин, на котором ничего не было, кроме штанов и набедренной повязки под ними, прорычал:
— Да, ты, наверное, права! — и принялся отыскивать рубашку.
— Тебе не хватает еще шляпы и башмаков, — упорствовала Белинка.
— Шляпы у меня нет, только эта шапочка. А по песку босиком легче идти.
Эльфица попробовала настаивать, но Керин решительно схватил меч и мешок и пошел вдоль берега.
* * *
При приближении человека чайки с криками взлетали над берегом, а огромные крабы уползали прочь. Некоторые, правда, осмеливались предостерегающе выставлять перед собой раскрытую клешню. Белинка спросила:
— Мистер Керин, а опасные звери здесь водятся. Как по-твоему?
Керину удалось пожать плечами, несмотря на тяжелый мешок:
— Маловероятно, если только остров не обширнее, чем я думал.
— Так... — пропел голосок с высоты. — А вот впереди на берегу лежит, похоже, что-то страшное... Это одно из ползучих существ, которые вы в вашей Реальности называете ящерицами, — но уж больно большое!
— Эге-ге-ге, — произнес Керин, — сдается мне, это дракон из Морусской трясины, о которых мне брат рассказывал. На такого небезопасно внезапно наскочить!
Керин опустил мешок на землю, обнажил меч и пошел вперед медленным, осторожным шагом. Вскоре он увидел длинное серое страшилище, растянувшееся на песке.
— Он, похоже, или сдох, или спит. Ты не могла бы подобраться поближе и рассказать мне, что увидишь.
Эльфица полетела и тут же вернулась с разведки:
— Ребра у него колышутся — не ходи дальше!
Керин усмехнулся:
— Не могу же я весь день ждать, пока эта тварь переварит, что сожрала, проснется и отправится по своим делам!
— Не будь дураком, мастер Керин! Ты устал и от гребли, и от ходьбы, и сейчас тебе лучше отдохнуть!
— А кто это мне не давал отдыхать, когда мы на берег выбрались? — спросил Керин. — Да я его и не боюсь. Он ненамного длиннее меня, а бегаю я быстрее — мой брат от такого в Мору убежал. Если мы пойдем потихоньку, то сможем обойти его стороной.
— Не смей! — завизжала Белинка. — Я не могу позволить, чтобы ты рисковал своей драгоценной жизнью...
Керин взвалил на плечи мешок и осторожно зашагал вперед, держа меч наготове. Подойдя поближе к ящеру, он заметил, что от него до воды было дальше, чем до леса, — футов по крайней мере на двадцать.
Но, с другой стороны, ящер был крупнее, чем казалось сначала. Величиной он был со взрослого крокодила — десять—двенадцать футов в длину.
Юноша заколебался, но страх показаться трусом в глазах существа женского пола — хотя бы и нечеловеческой породы — заставил его пойти дальше. Он старался держаться поближе к воде, так что последние волны прибоя лизали ему щиколотки. Ящер продолжал спать.
Когда Керин поравнялся с рептилией, ящер открыл глаза, огляделся и поднялся на приземистых лапах, затем заработал ими, расшвыривая песок. Он направился Керину наперерез, открыв клыкастую пасть и издавая шипение, будто закипевший чайник.
— Мастер Керин! — завопила Белинка. — Беги! Бросай мешок и беги!
Но Керин стоял неподвижно, не сводя глаз с ящера. Несколько томительных мгновений человек и рептилия стояли друг перед другом, не шевелясь. Внезапно ящер развернулся и решительно двинулся в сторону рощи. На каждом шагу его лапы описывали полукруг. На миг он остановился... обернулся... посмотрел на Керина, будто угрожая, а потом затрещал кустарником и скрылся в зарослях.
Керин с облегчением перевел дух и улыбнулся:
— Видишь, Белинка? Он решил, что меня ему не заглотить!
— Негодный мальчишка! — запищала Белинка. — В один прекрасный день ты доиграешься, а госпожа Эрвина меня будет винить, что не усмотрела за тобой, дуралеем!
— Уж это, милочка, твои проблемы, — ответил Керин, а про себя подумал: «Нужно сохранять спокойствие и не ввязываться в споры». А затем все-таки добавил: — Согласись, что я не звал тебя со мной путешествовать.
Керин услышал тихое всхлипывание и вышел из себя:
— Клянусь медными яйцами Имбала, прекрати реветь! Если хочешь давать советы, я буду их выслушивать, но окончательное решение все-таки за мной!
Керин чувствовал себя измотанным после этой встречи с гигантской рептилией, но старался этого не проявлять. Белинка часто давала разумные советы, но ее диктаторский тон выводил его из терпения. Так недолго и сделать какую-нибудь глупость просто из желания поступить наперекор эльфице... Он припомнил, что Джориан предупреждал его: во всех делах необходимо прислушиваться к голосу разума, не позволяя раздражению влиять на решение.
Удостоверившись, что ящер удалился, Керин продолжил путь. Еще четверть часа ходьбы — и он увидел, откуда шел дым. Там, где кончался прибрежный песок, горел костер, обложенный камнями и кусками кораллов. Приблизившись, юноша заметил небольшой расчищенный участок леса, на котором был разбит огородик. За огородиком стояла хижина из бамбука и пальмовых листьев. Перед ней сидел на земле голый смуглый человек, довольно пожилой. Глаза его были закрыты. Он был морщинист и совершенно лыс, если не считать жидкого седого пуха на голове и седых усов.
— Белинка, — пробормотал Керин, — ты помнишь, как зовут отшельника который, по словам Джанджи, обитает на Кинунгунге?
— Кажется, Пвана или что-то вроде этого.
— Спасибо.
Когда Керин подошел к нему, любопытствуя, жив ли еще отшельник, Белинка запищала:
— Осторожнее, мастер Керин! Не доверяй этому отшельнику, пока не узнаешь его получше!
— Постараюсь, — пробурчал Керин, сдерживая раздражение, и вежливо поздоровался: — С мастером ли Пваной имею я честь говорить?
Старик мигом открыл глаза:
— Да, я Балинпаванг Пвана. А ты кто такой?
— Ты говоришь по-новарски? — в изумлении вырвалось у Керина.
— Да, и вдобавок на всех остальных языках цивилизованного мира. А ты кто, молодой человек?
— Бродяга по имени Керин из Ардамэ. А как ты понял, что я родом из Новарии?
Пвана усмехнулся:
— Это видно по твоей одежде, по твоей физиономии, по цвету твоей кожи и по акценту, с которым ты говоришь по-салиморски. По одному из этих признаков я мог бы и ошибиться, но по всем четырем сразу — вряд ли. Со временем я объясню тебе мою теория вероятности. А пока... ты голоден?
— Ты мне об этом напомнил — я страсть как хочу есть!
— Тогда заходи в хижину и устраивайся как дома. Справа на гвозде висит тяжелая дубинка. Сходи с ней на берег, стукни хорошенько по крабу, так чтобы панцирь треснул, и принеси его сюда.
Керин заметил, что хижина содержалась в большом порядке. Пвана привез с собой множество необходимых вещей: тут была и посуда, и топор, и лопата, и пика, и большой нож, который мог при нужде сойти за меч. Юноша взял дубинку и отправился на берег.
Через полчаса он вернулся, осторожно неся краба за клешню. Хотя удар и расколол панцирь, животное периодически еще подрагивало. Керину не очень-то хотелось, чтобы одна из клешней сомкнулась на его пальце.
Пока он отсутствовал, Пвана поставил на огонь котелок и теперь помешивал в нем поварешкой какое-то варево. Отложив ее, он взял краба и ловко разделал.
— Смотри! — сказал он, отгибая пластину на животе краба, пока она не сломалась. — Теперь тебе придется это все вычистить — мы эти части называем «пальцы мертвеца», потому что есть их нельзя. — Старик внимательно посмотрел на Керина. — Что, молодой человек, тебя начинает тошнить? В таком случае ты без людей не выживешь.
Сглотнув, Керин преодолел рвотный позыв:
— Н-нет, не тошнит. Что же дальше, учитель?
Кусок за куском мясо краба погружалось в котелок, в котором уже варились овощи. Пвана продолжал разглагольствовать, разъясняя, что за овощи в похлебке и как их варить.
Наконец отшельник снял котелок с огня и поставил остывать.
— С тарелками слишком много возни выходит, а так как ложка у меня одна, тебе придется взять вилку в хижине.
Когда Керин вернулся с вилкой в руке, Пвана продолжал:
— Жаль, что ты не вчера явился. У меня еще оставалась вяленая свинина, но я все доел.
— А откуда у тебя свинина?
— Я расставил силки. А в прошлый раз в мои силки попался мегалан.
— Кто?
— Мегалан — огромный ящер. Ты их не видел?
— Видел — встретился с одним по пути сюда. Они опасны?
Пвана разжевал и проглотил кусок мяса.
— В общем-то нет. Но несколько месяцев тому назад пираты высадили на Кинунгунге одного человека, чтобы наказать, — так ящеры его съели. Вроде бы он улегся спать на берегу, и они сцапали его. А теперь, молодой человек, расскажи-ка мне, как это так вышло, что тебя море выбросило на Кинунгунг?
Керин пытался проткнуть вилкой кусок скользкого мяса и поэтому ответил не сразу:
— Я плыл в Салимор. Лоцманша-ведьма меня пыталась соблазнить, и капитан стал ревновать. Чтобы спасти свою жизнь, я позаимствовал с корабля лодку и бежал. А теперь ты мне скажи, почему ты здесь живешь в одиночестве.
Пвана протяжно вздохнул:
— Я искупаю свои грехи.
— А они настолько серьезны?
— О да! Ты когда-нибудь слышал о храме Баутонга?
— Боюсь, что нет. Расскажи, пожалуйста!
— Я был простым колдуном-практиком и пользовался хорошей репутацией в Гильдии чародеев. Однако вполне приличные заработки, которых я добился, меня не удовлетворяли. Мне хотелось больше денег, больше власти и славы. Поэтому я ввел религиозный культ малоизвестного божества Баутонга, которому поклонялись на одном из небольших островов. Чтобы поразить воображение моей паствы, я придумал легенду о злом императоре Аджунье, который жил в предыдущем цикле Вурну, то есть двадцать шесть миллионов лет тому назад.
— Извини, учитель, — перебил Керин. — Я слышал, что Вурну — мальванское божество — один из священной троицы, в которую входят еще Крадха-Хранитель и Ашака-Разрушитель. Стало быть, в Салиморе поклоняются мальванским богам?
— Да. Несколько столетий тому назад у салиморцев не было более возвышенного культа, нежели поклонение духам природы, одним из которых и является Баутонг. Но позднее прибыли миссионеры из Мальваны и рассказали, какой им представляется истинная религия. Ну, я продолжу мою историю: я проповедовал, что Аджунья при помощи сильнейшего заклятия заточил души всех людей, живших до нас, в одном-единственном драгоценном камне, Космическом Бриллианте, который носил как подвеску.
Так эти души и пребывали в бриллианте, пока мир, приблизившись к окончанию цикла, не сжался до размеров атома в сознании Вурну. Когда же Вурну придумал новый мир, эти души так и остались пленницами. Я учил, что из-за этого в нашем цикле люди рождаются без душ. Только я мог будто бы освободить души, томившиеся в бриллианте, потому что эта драгоценность принадлежала мне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30