У нее настоящий нюх на шлягер. Для многих артистов именно ее выбор и сделал их популярными.
Первые «Встречи» рождались нелегко. Но никакой неразберихи не было. Алла Борисовна очень жесткий человек, когда дело касается работы. Во всем — строгая дисциплина. Штат помощников режиссера действовал четко, за каждый шаг отвечал перед ней. Она установила железное правило: на репетициях должны присутствовать все, с начала и до конца, независимо от того, когда исполнители выходят на сцену — в три ночи или в пять утра. Потому что все может поменяться по ходу действия «пьесы». Хотя я думаю, что в голове у нее все складывалось заранее.
Нервы ее в эти дни были на пределе. За месяц до «Рождественских встреч» это уже Пугачева № 38, — такая, какой мы ее не видели.
Я отмотал у нее звукорежиссером не один год и знаю ее главное требование: каждый должен заниматься своим делом, то есть делать то, что умеет лучше других. Это и есть профессионализм. И если кто-либо из ее музыкантов оказывался хорошим человекам, но не профессионалом, ему не находилось места.
— Я многое могу простить за талант, — не раз говорила она. И она умеет распознать талантливых людей. Многие из них становились ее хорошими друзьями, у других были чисто рабочие отношения. Но ко всем она всегда оставалась требовательной. Мягонькой и лилейной я ее не припомню.
Такой она была и на подготовке «Рождественских». Всегда на нерве, хоть и старалась не показывать это. Могла накричать, когда видела, что из артиста прет самоуверенность и он ни с кем не считается, могла в таком случае и, как говорится, перегрызть веревку — дать ему от ворот поворот. Могла, если артист в первый раз выходил на большую сцену, помочь ему, вселить в него уверенность: ведь накричи на начинающего — и все, он закомплексует и его из комы уже не вывести. Она понимала это. Она — психолог, разумеется, психолог.
На репетициях первых «Встреч» иной раз казалось, что у нее все рухнет, ничего не получится. Это сегодня ясно: кубики не могли сложиться сразу все ровненько. А тогда и декорации неожиданно обваливались, и кто-то падал и ломал ногу, и кто-то оказывался из другой оперы, и план наступления приходилось менять. Все, как на войне.
Но работали мы самозабвенно. Алла Борисовна могла всех увлечь, заставить поверить ей, отбросить сомнения. Иначе, я думаю, результат оказался бы плачевным.
Говорят, где-то составили список выдающихся артистов и музыкантов двадцатого века. Там есть Элтон Джон, Пол Маккартни... Есть и Алла Пугачева. У нас — своя, скажу, этническая музыка. Поэтому Алла, если и выходит за пределы нашей страны, то поет прежде всего для русскоязычной публики. Но, полагаю, родись она и в Америке, она стала бы выдающейся актрисой столетия.
Лариса Долина: ответ у меня только один
«Рождественские встречи» мне кажутся серьезным и передовым проектом. У нас в России Рождество официально не праздновалось долгое время. Поэтому сама идея Пугачевой найти форму, чтобы отметить этот праздник, — прогрессивная, и я сразу поддержала ее.
Алла решила в честь Рождества устроить большой концерт-спектакль, который собрал бы огромную аудиторию, и в нем звучала бы самая разная музыка: и рок, и поп, в общем, все, что есть на эстраде интересного и самобытного.
Эту программу вскоре полюбили, ее ждали, она по рейтингу стала не менее популярной, чем «Песня года», и набрала очки гораздо быстрее. Ведь «Песня года» существует более тридцати лет, а «Рождественские встречи» — всего лишь около десяти.
Для любого артиста участвовать в них стало очень престижно, будь то звезда или начинающий. Я подходила к ним, как к самым ответственным выступлениям. Старалась за полгода до них найти интересный материал, долго отбирала песни, потому что хотелось выйти на сцену и показаться достойно.
Я не знаю, тыкала ли кому-то Пугачева пальцем: вот, мол, хочу, чтобы ты пел именно эту песню, или мне повезло. У нас к этому времени сложились довольно близкие и теплые отношения, и она мне никогда ничего не указывала. Я говорила, ей:
— Очень хочу спеть вот эти две песни.
Она слушала их внимательно. Потом могла сказать:
— Первая мне не очень нравится, но, если хочешь, пой ее.
Я всегда прислушивалась к ее мнению. Да у меня и не было причин не доверять ей. Практически я делала все, что она подсказывала. Могла соглашаться с ней или не соглашаться, но была совершенно убеждена в том, что она права, и впоследствии это подтверждалось. Ее режиссерский взгляд безошибочный, она, как никто, чувствует природу эстрады.
Тут есть еще одна важная вещь: помимо возможности выступить перед огромной аудиторией, на этих «Встречах» мы, артисты, встречаемся со своими коллегами. Наша разобщенность, которая с годами увеличивалась, грозила превратиться в пропасть. А тут — программа, продолжающаяся две недели, а то и больше, в которой собираются, по существу, все артисты российской эстрады.
Мне было приятно приехать в «Олимпийский» задолго до начала концерта, готовиться, беседовать. Мы пили кофе, что-то обсуждали, музицировали. Было очень весело, и это увлекало всех.
Режиссер Алла — блистательный. Расскажу, как она заставила меня преодолевать себя. В декорациях одной из «Встреч», — кажется, это были вторые, 1990 года, — соорудили высоченные лестницы. Алла предложила мне во время пения воспользоваться ими. Придумала она великолепно:
— Представляешь, как это эффектно: в лучах прожекторов ты поднимаешься на самый верх, свет с лестниц мы тут же снимаем, и ты оказываешься как бы на небесах, паришь в облаках!
Я ничего не сказала, согласилась: нужно — так нужно. А сама я безумно боюсь лестниц. К тому же у меня были туфли с очень высокими каблуками, идти в них по ступенькам неудобно — крутой подъем, и само это эффектное сооружение довольно шаткое. Перед каждым моим выходом у меня начинали трястись поджилки. Но я с улыбкой выходила к зрителям, поднималась по ступенькам и оказывалась там, где нужно, — вверху, выше некуда.
Ни я за свой подвиг, ни кто-либо другой за выступление ничего не получали. Речь о деньгах тогда не шла. Никто их и не просил. Всем нравилось выходить на сцену в этих «Встречах». Не знаю, может быть, сегодня родилась иная формация артистов, но тогда все строилось на другом, мы мыслили другими категориями, вели себя по-другому. Не было ложного пафоса и так называемой звездности. Алла снимала их начисто. Нас заботило только одно: как я выступлю, как впишусь в программу. Все думали, извините за высокий стиль, о творчестве.
С Аллой мы знаем друг друга уже много лет, очень много, не буду говорить сколько. Она и меня однажды поддержала морально. Тогда мне это очень было нужно: я по сути оказалась одна. И ждала толчка, чтобы понять, правильно ли я иду по жизни, то ли делаю.
Алла, надо отдать ей должное, действовала очень тактично и деликатно. Не прямо, а намеками. Она рассказывала мне о своей жизни и так потихонечку выталкивала меня из моего состояния. Выталкивала, чтобы я ничего не боялась. Я очень благодарна ей. Потом наши пути как-то разошлись, но когда меня спрашивают: «Кто для вас, Лариса, лучший представитель российской эстрады, кто настоящая звезда?» — я говорила, говорю и буду говорить: Пугачева. Она стала эпохой. И вот, мы знаем, бывает так: зрители любят певицу, а коллеги к ней относятся иначе. Или наоборот.
Тут же любовь и со стороны зрителей, и со стороны тех, кто работает на эстраде.
«Встречи-90». Через тернии
Мне казалось, Пугачева настолько яркая индивидуальность, что она, говоря языком критиков, самодостаточна. То есть может на сцене обходиться без антуража, без подпевок. Как она назвала одну из своих программ — «Пришла и говорю». Пришла одна, и никого ей больше не надо. И нам, зрителям, между прочим, тоже.
Думал — и в жизни у нее так же. Может обходиться без друзей, без повседневных забот и вообще без всего, что обременяет простых смертных.
На самом деле оказалось все, как в ее песне: «Так же, как все, я по земле хожу». И одна она никак не может.
Уже после окончания дирижерско-хорового отделения Музыкального училища имени Ипполитова-Иванова Алла ежегодно отмечала свой праздник — приход весны.
Извините, что называю Пугачеву просто Аллой. Не хочется постоянно твердить «Пугачева», «Пугачева», уподобляясь нянечкам из яслей, которые командуют двухлетками, будто у них нет имен:
— Иванов, ползи сюда! Зюзюкина, отдай сейчас же мишку Сологубову!
В первое воскресенье марта, в любую погоду Алла заваливалась в парк Сокольники, в кафе «Фиалка». С друзьями.
— Алка в «Фиалке», — шутили они.
Теперь «Фиалка» стала рестораном. Здесь все изменилось. В университетские годы я тоже бывал тут. Раньше все выглядело проще: столы без крахмальных скатертей и салфеток блестели от мокрых тряпок, которыми протирала их уборщица, одна на весь зал. Самообслуживание. И посетители в буфете набирали нехитрую снедь, предварительно захватив в зале стол и садовые стулья, которых расставляли столько, сколько хотели.
«В „Фиалке“ нам было уютно, — вспоминает Алла. — Меню — студенческое, складчина обходилась в два рубля с носа. Да и пили мы немного — для настроения, поздравить с началом весны.
Компания — чудесная, расставаться не хотелось, сидели, пока не выгонят. До десяти! Ужасно поздно!»
Хорошо, когда люди умеют придумывать себе праздники. В этом — любовь к жизни, вера, что мы появились на земле не случайно, и живем, конечно, для лучшего.
Встреча весны. Не знаю, не тогда ли зародилась у Аллы идея «Рождественских встреч»? Но какую-то перекличку между этими праздниками можно нащупать. Ну хотя бы желание ощутить себя в одной семье, среди друзей, оказать им поддержку — не это ли сказалось позже?
— В «Рождественские встречи» девяностого года мы все делали сами, все вместе. И костюмы шили, и декорации устанавливали, —рассказала мне Пугачева. — Я тогда придумала: все мужчины выходят на сцену в смокингах. Это красиво, торжественно и празднично. Но где эту красоту раздобыть? Да еще на такую банду. Кому-то взяли на прокат, кому-то сшили, у кого-то свой нашелся. Малинин как надел тогда смокинг, так и не снимает его до сих пор. Смокинг стал его имиджем!
Александра Малинина мы записали в Малой студии АТВ. Он вспоминал первые «Рождественские встречи», в которых участвовал:
«Тогда еще в силе была советская власть и я, откровенно говоря, очень боялся исполнять тот репертуар, который в то время пел, — это и „Поручик Голицын“, и ряд белогвардейских романсов. В конце концов мы, в общем, махнули на все рукой — давай попробуем. Сказался и авторитет Аллы Борисовны. И все состоялось. И никого не расстреляли, хотя „Голицын“ в то время был бомбой на этих „Встречах“.
Первые «Рождественские встречи» мне дороги тем, что на них я встретился с моей женой Эммой. Я пригласил на концерт свою знакомую, она и привела с собой мою нынешнюю супругу.
Она мне потом рассказала, что, как услышала меня, внутренний голос ей шепнул: «Это поет твой супруг!» На что она ему: «Тьфу, тьфу, тьфу! Посмотри, какой он страшный!»
А я действительно в то время эпатировал публику: был очень худым, на голове делал огромный начес и носил непонятные одежды с цепочками, кольцами, миллион цепочек на шее, даже на белые кроссовки «Рибок» натягивал наши отечественные калоши. В общем, как говорится, такой «штрих-пунктир». И как ей пришло на ум в меня влюбиться, до сих пор не понимаю...»
Те «Встречи» стали знаменательными не только для Малинина. Хотя были они так давно, что многое быльем поросло.
1990 год. Время летит так, что «еще при Горбачеве» уже звучат почти как «при царе Горохе». Кто помнит, что именно тогда Станислав Говорухин заговорил о «разгуле перестройки», а Верховный Совет единодушно принял закон об отмене цензуры? Газеты писали о наступлении нового времени, а в магазинах по-старому пустовали прилавки, и на телевидении по-прежнему господствовали замшелые правила: «Держать и не пущать!»
На самом деле мы встали еще перед одним испытанием — испытанием на нравственность. Алла прошла его с честью.
Состав встреч на этот раз она подобрала интернациональный. С Украины вытащила трио «Братьев Гадюкиных». У нас их никто не знал. Но Пугачева сумела разглядеть в новичках незаурядный талант. И не ошиблась: трио прекрасно приняли зрители. Вскоре «братья» укатили в Канаду, где работали с не меньшим успехом.
Интернациональным был и балет — корейский. Алла гастролировала в КНДР, Ким Чен Ир не раз бывал на ее концертах, долго аплодировал и прислал в подарок на выступления во «Встречах» свой балет. Сегодня бы сказали: он сплошь состоял из клонов одной из танцовщиц. Девочек подобрали одну к одной, все параметры одинаковые, и работали они, как отлично отлаженная машина. Если поднимали ножки, то на одну, заранее заданную высоту, как будто по линейке. Их танец был на уровне лучших европейских мюзик-холлов, но музыкой, напоминающей наши родные напевы, произвел фурор.
В тот год Алла решила ввести новую традицию — вспоминать на «Рождественских встречах» людей искусства, ушедших из жизни, тех, кто нес людям добро, кого стоило помянуть в светлый праздник.
На сцену выходил Андрей Вознесенский и обращался к зрителям, держа в руках свечу:
— Зажжем эту рождественскую свечу. Это — свеча Пастернака. И наступивший год — его столетия. И пускай нам светит его великая свеча, свеча поэзии, любви друг к другу, любви к таланту. Я всю жизнь шел на свет этой свечи. Давайте пойдем вместе.
Он читал знаменитое «Свеча горела на столе», и на экрана вспыхивали портреты Пастернака, Шульженко, Папанова, Миронова, Высоцкого, Даля...
Стихотворение, что он прочел, — одно из Аллиных любимых. Несколько лет до этого она пыталась положить его на музыку. Не получалось. Попытки шли одна за другой. Успехом они увенчались значительно позже.
В этой программе было немало открытий. Думаю, эту фразу придется еще не раз повторять, и слава богу. Другое дело — как эти открытия происходят. Назовем хотя бы двух участников «Встреч-90»: Александра Буйнова и Николая Расторгуева. Чем стала для них эта программа, они расскажут сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23