черных, коричневых и красных мурашей и жучков. Папаиоану, вытянувшись во весь рост, покоился на газоне. А его обрезанная в локте рука валялась на каменной дорожке. Теперь она казалась совсем не страшной.
– Пошли со мной, – будничным тоном произнес спаситель, поворачиваясь лицом к Платону. Голова его, покрытая дурацкой фетровой шляпой с шелковой лентой, была вся в крупных оспинах. И они вроде бы шевелились.
– Мне нужно забрать вещи, – машинально ответил Платон, поднимаясь на ноги.
– Давай скорей, – сказал ходячий муравейник. – Сейчас здесь будет дурдом.
И Платон нырнул в дверь бара, едва не сшибив высунувшего голову посетителя.
– Ну что уставился? – спросил того Непейвода. – «Разборку» никогда не видел?
Голова нервно икнула и пропала.

Глава 5
Сделка


Скалолазу от Перышка

ШИФРОГРАММА
Под угрозой само существование Лиги. Атлантида нл при каких обстоятельствах не должен достаться врагу. Разрешаю использовать любые средства. За судьбу операции отвечаешь головой. Взяв в плен Адриана Папаиоану, Непейвода должен был решить, что с ним делать дальше. Ответ на вопрос возник сам собой.
Документ 5 (перехват тахионной депеши)

«Пришло время устроить красочное покушение и довести 312 дело до конца. Дальше тянуть чересчур опасно. В любой момент Рассольникова могут убить на самом деле. Тогда придется искать другого черного археолога и начинать все сначала: обхаживать, разорять, запугивать…» – так думал Двунадесятый Дом, глядя в глазок на своего пленника. За неимением тюремной камеры пришлось утрамбовать его в самоходный контейнер.
Захваченный в плен разведчик как нельзя лучше подходил на роль безжалостного убийцы. В любом случае его придется ликвидировать. Хоть это и негуманно. Он слишком много знает. Он слишком активен. Он слишком опасен. Значит, смерть Папаиоану не должна выглядеть казнью. И от нее нужно извлечь максимум пользы.
Непейвода все разыграл как по нотам. Сначала он дал Папаиоану подслушать его переговоры по радио. Двунадесятый Дом докладывал пустоте. Затем он позволил пленнику бежать. Сделать это надо было предельно убедительно, чтобы тот ни о чем не догадался. И Непейвода приказал кибермухам расстрелять свое собственное убежище. Со снайперской точностью следовало попасть в крепления тюремного контейнера, не угробив при этом заключенного. Пушка чуток перестаралась, зато контуженный пленник глубоко поверил в свое чудесное спасение. Мало ли врагов у его врага? Всякий мог выследить Непейводу и, обнаружив его лежбище, нанести разящий удар.
Затем было самое интересное. Дом должен был скрытно вести Папаиоану, дождаться, когда тот решит напасть на археолога, и в самый последний миг закрыть его грудью. И нельзя ошибиться. Опоздаешь на секунду – объекту хана, опередишь события – пропадет эффект самопожертвования.
Двунадесятый Дом позволил разведчику выстрелить – не пожалел своих клеточек. Они приняли на себя удар десятков ядовитых игл и пали смертью героев. Так было гораздо убедительнее. В результате Рассольников даже представить себе не мог, что все это – инсценировка.

* * *

Итак, этот ходячий муравейник только что спас ему жизнь. Платон похватал свои вещички и, ни с кем не попрощавшись, выскочил из «Голубого трилобита». Спаситель ждал его у распахнутой дверцы глайдера. Труп куда-то исчез.
Теперь археологу тоже предстояло сделать выбор. Надо принять условия нежданного спасителя или вступить с ним в схватку – наверняка, столь же обреченную на поражение, как и предыдущая. Платон был уверен, что спасали его не просто так, а с конкретной целью. И потому сердечно поблагодарить и как ни в чем не бывало отправиться по своим делам ему не позволят. Всякого рода неприятностей стало чересчур много: не ровен час, очередная пуля доберется до его благородного лба. Пора кончать игру в прятки и вступать в игру. Все равно не отвертеться. Как говорится: раньше сядем – раньше выйдем.
…Они сидели на обнажившихся сосновых корнях. Оглушительно пахло смолой и взрывчаткой. Спаситель молча наводил порядок в теле. Клеточки локтя опять норовили высунуться из манжета. Если это безобразие заметит какой-нибудь любопытный прохожий, будет лишняя проблема.
Лицо квазичеловека все время пребывало в движении, норовя распасться на составные части, но все же ухитрялось сохранить основные черты. Порой оно казалось рябым, словно после тяжелой формы оспы. Не слишком приятное зрелище…
– Я полагаю, мое имя тебе известно, – приняв решение, заговорил Рассольников. Он изо всех сил пытался скрыть, что ему не по себе. – Хотелось бы узнать, с кем я имею дело.
– Двунадесятый Дом Симбионтов Непейвода, – представился спаситель, привстав и церемонно поклонившись.
– Почему у тебя такое странное имя?
– Это оперативная кличка. Она дается всем агентам, отправленным на мокрые планеты– чтоб не забывали о главной опасности.
– Вы не любите воду?
– Обожаем, – потупившись ответил Дом. – Слишком легко объесться…
– Что тебе от меня нужно? – схватил его за руку Рассольников Непейвода тотчас рассыпался, оставив в его пальцах пустой рукав.
Двунадесятый Дом не любил, когда его трогают, и едва сдержался, чтобы не укусить человека.
– Если я отвечу, ты начнешь кричать и топать ногами, – собравшись снова, сказал Непейвода.
– С какой стати? Или ты – извращенец? – Археолог с подозрением посмотрел на собеседника.
– Твои прелести меня не интересуют. Да и человечиной я не питаюсь. Стошнит.
– Хватит трепаться, – буркнул Платон. – Выкладывай.
– Мы с тобой полетим на Тиугальбу. – Непейвода сказал об этом как о деле решенном.
Рассольников воспринял новость как должное. Он почти не сомневался, что это название рано или поздно прозвучит. Чему быть, тому не миновать.
– Что ты там забыл?
– Я мог бы навешать тебе лапши на слуховые выросты, но не стану. Между партнерами не должно быть тайн…
«Ого! – обалдев от такой наглости, присвистнул археолог. – Мы уже успели стать партнерами».
– Мне нужен золотой горшок. Так он называется в описи. На самом деле это идеальный холодильник, который не требует подпитки энергией.
– Назвался партнером – снимай замки, – усмехнулся Платон. – Сказав «А», говори и «Б». В этом горшке что-то есть?
Непейвода понуро молчал. Археолог вдруг почувствовал его настроение: врать не хочет, но и правду сказать не может.
Платон решил зайти с другого конца:
– Там что: «вечная» батарея или горшок сосет энергию из вакуума?
– Заряда батареи должно было хватить на шестьсот лет, – хоть и не сразу, но ответил Дом. – Этот срок уже истек, и надо спешить.
– Значит, мы летим за любимыми бифштексами императора Фуфукураряба, – брякнул археолог и уставился на собеседника, ожидая его реакции.
– На ФФФукуараби нет императоров, – терпеливо объяснил Непейвода. – Планетой управляет Совет Домов Симбионтов. Примерно таких, как я, – только намного старше и больше размером. Вдобавок мы не едим бифштексы. Мы питаемся гусеницами одного-единственного вида. Это традиция.
– А как же тогда агенты, попавшие в переплет? Морят себя голодом?
– Агенты жрут все, – после паузы сознался Двунадесятый Дом.
– И что я получу взамен за потраченное время и силы, за смертельный риск? – осведомился Платон.
– Удовольствие, – с улыбкой ответил ему Непейвода. И когда на лице археолога проступила гримаса разочарования, добавил: – А также компенсацию всех понесенных за последние дни финансовых потерь. Плюс сто тысяч кредитов в пластиковых карточках на предъявителя. Плюс любые «сувениры» с Тиугальбы – сколько сможет унести один человек. Этого довольно? – Дом ухмылялся, следя за реакцией археолога.
– Нет, – буркнул тот, прекрасно понимая, что безбожно наглеет. – Мне нужна страховка жизни на миллион кредитов. Это мое обычное требование.
Непейвода картинно развел руками и пропел оперным баритоном:
– Согласен.
Из сосновой рощи они перебрались на «фазенду». Сидели в кабинете Платона и закусывали, чем бог послал. А бог в этот душный день послал им холодную телятину, блины с икрой таратуты, геянскую «сельдь» в винном соусе, йогурт с дольками фиона, апельмоновый сок и традиционную окрошку.
– Почему ты не разрешаешь мне собрать ватагу? – настойчиво вопрошал Рассольников.
У него на Гее-Квадрус была отличная команда «землекопов»: классный пилот, способный поднять в воздух любую посудину, толковый геолог, знающий толк в бурении скважин, опытный ксено-психолог, умеющий найти общий язык с самыми кровожадными аборигенами, и, наконец, матерый оценщик, дающий сто очков форы любому эксперту из «Сотбис» и «Кристи».
– Ты должен лететь один, никого не ставя в известность, – упрямо бубнил Непейвода. – Даже родных братьев. Опасность слишком велика. Для них – о нас особый разговор. За нами охотятся спецслужбы нескольких планет. А может, и не только они. И потому каждый сапиенс, вовлеченный в эту игру, тотчас становится смертником. Мы-то хоть знаем, на что идем, и можем за себя постоять. Нас прикрывают… Пока твои люди не засвечены, им ничего не угрожает. Ты решишься бросить их в пекло? Только потому, что сам рискуешь жизнью? На миру и смерть красна? Я не смогу защитить многих. Мои силы ограничены. Значит, у «ватаги» нет шансов. Негуманно гробить ни в чем не повинных людей, не правда ли?..
Платон молчал. Чем тут возразишь?
– Итак, только ты и я…– продолжал ходячий муравейник. – Мы не имеем права лететь ни на пассажирском лайнере, ни на грузовике – их могут взорвать. Нам понадобится маленький кораблик; он у меня есть.
– Хотелось бы глянуть одним глазком до старта. Я кое-что понимаю в летающих мясорубках…
– Само собой, – согласился Непейвода, и археологу это показалось подозрительным: больно уж легко. – Если тебе понравится, сразу взлетаем. Домой уже будет не вернуться. Мы засветим кораблик, и его тотчас сотрут в порошок.
– Логично, – буркнул Рассольников. Муравейник снова обвел его вокруг пальца.
– Кстати, а почему ваша планета зовется ФФФукуараби? Довольно странное название даже для ходячих муравейников.
– «Уку» означает мир, «араби» – Дома Симбионтов, а три «Ф» – высочайшую степень его величия, – охотно ответил Непейвода. – Одно «Ф» –просто великий, два «Ф» – величайший, три «Ф» – величайший из великих. Теперь ясно?
– Чего уж ясней…
Платон начал собираться в дорогу. Нужно было достать кое-что из загашника. Все необходимые инструменты, как поклялся Двунадесятый Дом, были уже на борту. Невзирая на присутствие «партнера», археолог вскрыл одну из потолочных панелей. За ней обнаружилась титанитовая плита.
Непейвода с любопытством следил за манипуляциями Платона. Тот вручную разомкнул старенький кодовый замок, но открывать крышку люка не спешил.
– Там ловушка? – осведомился Двунадесятый Дом.
– Еще какая, – улыбнулся Платон. – Индивидуального действия.
– То есть?
– Сейчас увидишь…– Археолог дернул за скобу крышки и отскочил в сторону, так что ближайшим к загашнику живым существом оказался именно Непейвода.
Дом не бросился бежать, не выхватил оружие, а остался стоять на месте, демонстрируя полное доверие к партнеру. «Ты не можешь меня убить», – говорила его поза. Крышка открылась с душераздирающим скрипом, и секунду ничего не происходило. А потом из люка выскочил термопсис.
Самый настоящий термопсис с изогнутыми клешнями и силовыми резаками, которые могут пробить титановую броню. Его тело больше напоминало вращающийся сгусток мрака, закрученный воронкой смерча, чем живую плоть. Термопсисов собирают на конвейере из нескольких частей. И в каждом из них сложная пропорция мышц и металла, сухожилий и силовых полей.
Увидев перед собой Двунадесятый Дом, тварь на мгновение замерла и тут же ринулась вперед. В один миг кабинет оказался в центре урагана– подхваченные им вещи разлетались в стороны, врезались или прилипали к стенам.
– Отбой. – За звоном стекла, грохотом и свистом ветра Непейвода не расслышал тихий голос Рассольникова. Термопсис утих, вобрал в себя все выступающие части и, пятясь, влетел обратно в люк. Пфуф. Будто его и не было.
– Ты испытывал меня? – осведомился Дом, когда его клеточки вышли из оцепенения.
– Не без этого, – ответил археолог. Он ходил по кабинету и с сожалением обнаруживал все новые и новые разрушения – результат его смелого эксперимента. Надо было остановиться чуть раньше, но он сам не ожидал, что появится такое чудище
– А еще я хотел продемонстрировать тебе мое секретное оружие. Я возьму его с собой.
И кое-что еще…

* * *

– Что это было? С какой планеты? Сколько энергии он жрет? – теперь засыпал его вопросами Непейвода.

* * *

Платон молчал, и потому Двунадесятый Дом стал размышлять вслух:
– Это штука явно не земного происхождения. Ты притащил ее из какой-то экспедиции. Это не фантом – значит, она гиперпластична…
– Назовем ее «пугачом». Он опасен только для живых существ, которые чего-то боятся. С роботом ему не справиться. Если, конечно, того не мучают по ночам кошмары.
Были сборы недолги. Археолог обрядился в хорошо отстиранный полевой комбинезон с множеством карманов. Свои вещички он сложил в кожаную сумку и потертый медицинский саквояж. В его любимую сумку с вышитыми на боку дерущимися тиграми и сидящим на горе царем обезьян поместилась кое-какая одежка, включая выходной костюм, и предметы личной гигиены. В саквояже нашлось место для двух артефактов, которые могут пригодиться в экспедиции, и полусотни компьютерных дисков. Продукты и питье Платон не брал – Дом клялся, что корабельный трюм ломится от припасов. И без них получилось вполне весомо.
– Если не появлюсь до полуночи, считай, что я отправился в отпуск, – наставлял Платон Колобка. – Так всем и отвечай: улетел в отпуск, вернусь к началу сезона дождей. А куда именно, не сказал, чтоб не мешали расслабиться… «Фазенда» остается на твоем попечении. Будь осторожен: наверняка кто-нибудь захочет порыться в моих вещах…
– Не учи ученого, – растрогавшись, буркнул компьютер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45