— Пацанье, — пробурчал Дмитрий по-русски, глядя на хохочущего принца.
Пробежка к лагерю обошлась без приключений. Покинув поле сражения, зверь быстро успокоился и подчинялся погонщику уже беспрекословно. Дежурившие у ворот солдаты лагерной охраны смотрели на невиданного зверя с нескрываемым ужасом.
За спиной Дмитрия началась какая-то возня. Он почувствовал прикосновение к спине, а затем две руки снова крепко схватили его за плечи: Халиль-Султан встал за ним в полный рост.
— Дорогу! — звонко крикнул юный мирза, ловко балансируя на слоновьей спине. — Откройте ворота!
Ворота поспешно распахнули.
Принц так и стоял, наслаждаясь своим триумфом. Дмитрия мало волновала бравада мальчишки; легонько подталкивая погонщика то слева, то справа, он вел слона извилистыми улочками лагеря.
За время короткой поездки на звере Дмитрий воочию убедился, что слоны действительно умные животные. Он загодя давал знать о повороте погонщику, тот колол слона багром — сам же поворот оставался целиком на слоновьей совести. И тот ровнехонько шел по улочке и сворачивал именно там, где и надо было.
Близ шатра Халиль-Султана росло могучее дерево с серо-коричневой корой.
— Пусть ведет зверя туда, — нетерпеливым тоном приказал юный мирза.
Слон послушно подошел к дереву и, подняв хобот, потянулся к листве. Он сорвал большую ветку, шумно вздохнул и отправил ветку в рот. Халиль-Султан весело рассмеялся.
— Гляди-ка, ест! — громко воскликнул он. — Я хочу, чтобы он ел из моих рук.
— Слон может быть опасен, мирза, — подал голос Дмитрий. Чертов мальчишка! Сорвал ему все.
— Я не собираюсь кормить его сейчас, — насмешливо отозвался юноша. — Сражение еще не кончено. Но он будет есть из моих рук, вот увидишь.
— Не сомневаюсь.
— Подведите коня! — крикнул Халиль-Султан.
Спешившийся нукер поспешно исполнил приказание. Испуганный близостью гигантского животного конь прижимал уши и всхрапывал. Халиль-Султан прыгнул в седло прямо со слоновьей шеи, отъехал в сторону, чтобы конь успокоился, и велел:
— Принести цепь!
Занятый едой, слон, казалось, забыл обо всем на свете. Дмитрий швырнул вниз ненужный более плетеный щит и обхватил погонщика рукой за талию, собираясь вместе с ним слезть со зверя. Он с легкостью приподнял щуплое тело индийца, но тот с силой вцепился в его руку всеми десятью пальцами. Дмитрий разжал одну ладонь вожатого, опустил его руку вниз и легонько потянул за нее: слезаем. Тот понял. Он подал какую-то команду, и слон поднял левую ногу.
— Ясно, — по-русски сказал Дмитрий. — Трап подан.
Он спустился вниз вместе и осторожно поставил погонщика наземь. Тот дрожал и водил обезображенным лицом по сторонам, прислушиваясь. И Дмитрия вдруг остро резанула жалость к ослепшему пареньку. Чтобы успокоить его, он легонько стиснул плечо вожатого пальцами.
— Стой спокойно. И не бойся, — проговорил он мягко. Погонщик ни черта не поймет, однако интонация должна возыметь действие. — Если тебя не прибили в свалке, это кое-что да значит. Я постараюсь тебе помочь.
Двое нукеров приволокли крепкую цепь и стояли с нею поодаль.
— Ну, кто привяжет слона к дереву? — задиристо спросил Халиль-Султан.
Нукеры не торопились выказывать рвения. Принц гневно фыркнул и спрыгнул с седла.
— Сам привяжу, — заявил он. — Смотрите.
“Вот отчаянный мальчишка”, — подумал Дмитрий.
— Постой, мирза, — остановил он Халиль-Султана и показал ему на слепого погонщика. — Он это сделает. Отныне он твой раб, а ему зверь повинуется во всем.
— А зачем мне слепой раб? — удивился юноша.
— Чтобы слон ел у тебя из рук. Сохрани погонщику жизнь, и он будет служить тебе.
Халиль-Султан на краткий миг задумался, а затем махнул рукой:
— Посмотрим.
— Прикажи обвязать цепь вокруг ствола и пусть мне дадут свободный конец, — сказал Дмитрий.
— Слышали? — юноша повернулся к нукерам. — Делайте.
Двое нукеров поспешно обмотали ствол цепью. Дмитрий сжал плечо индийца в пальцах, подтолкнул: иди — и сунул ему в руки конец цепи. Вожатый ощупал, потом вытянул руку перед собой и неуверенными шагами пошел к слону. Наткнувшись на ногу зверя, он опустился на колени, немного повозившись, расстегнул и снял шипастый боевой браслет, а потом трижды обвил эту живую колонну цепью. Затем поднялся и, поникнув, пошел прочь. Дмитрий перехватил его, подвел к Халиль-Султану и поставил на колени перед мирзой.
— Мне не нужен слепой раб, — сказал тот.
— Но зверь признает в нем хозяина, — возразил Дмитрий. — Другого он может к себе и не подпустить.
Халиль-Султан прищурился, раздумывая, потом кивнул:
— Разумные речи. Пусть остается при слоне, а там увидим.
— Ты милостив, — сказал Дмитрий. — И справедлив. Я верю в это. Сражение еще не кончилось, — добавил он, — дозволь мне вернуться к своим солдатам. Я ун-баши. Мне надо быть рядом с ними.
Халиль-Султан молчал, похлопывая плетью по ладони, затянутой в толстую перчатку.
— Да, — наконец произнес он. — Возвращайся. И… — юноша сделал паузу, — вели им выбирать нового ун-баши. А тебя я беру к себе. Или снова мне откажешь? — язвительно поинтересовался Халиль-Султан.
Вот и настало время перемен, только не таких, каких хотелось бы. Дмитрий опустил глаза к земле. Мальчишка не снесет еще одного отказа — это ж надо, он второй раз предлагает строптивому десятнику-чужестранцу место при своем высочестве! Скажи снова “нет” — и наживешь врага. Могущественного врага — ведь Халиль-Султан не кто-нибудь, а внук Тамерлана. Выпендривайся, да знай меру… Чертов мальчишка… Чертова судьба — опять раскинула карты по-своему, и Тамерлан стал чуть ли не дальше, чем был. У принца своя свита, свой двор… Вассал моего вассала — не мой вассал…
— Ну, — нетерпеливо притопнул ногой Халиль-Султан. — Почему молчишь?
Дмитрий без слов опустился на колени и склонил голову. На губах юноши заиграла довольная улыбка.
— Сходи за своим мечом, — по-хозяйски велел Халиль-Султан. — Я бы тебе дал другой, да он для тебя будет, как… — юноша рассмеялся, — как игрушка.
Дмитрий поднялся и поднял индийца с земли. Вместе они подошли к слону — животное потянулось хоботом и доверчиво положило его на плечо вожатого, который что-то говорил зверю и гладил его по хоботу. Цепляясь за бляхи, Дмитрий подобрался к башенке и выдернул бастард. С клинка, протянутого сквозь доску, сняло всю кровь, и он блестел, как начищенный.
— Еще коня! — повелительно крикнул Халиль-Султан. — С крепкой спиною.
Принц давал знать, что малейшая задержка его раздражает, и Дмитрий поспешил к нему. Один из нукеров бросил ему поводья со словами:
— Постарайся не сломать хребет.
Лошадь Дмитрию досталась соловой масти, и, когда он взобрался в седло, присела под ним. Нукеры и принц молча наблюдали.
— Нет, — Халиль-Султан засмеялся. — Слон под тобой как раз впору, а конь для тебя маловат.
— Маловат, мирза, — согласился Дмитрий. — Пешим мне сподручнее.
— Потерпишь, — махнул рукой принц и неожиданно спросил: — Цел ли тот кубок, что я подарил тебе? Если ты проиграл его в кости… — В голосе юноши проскользнули угрожающие нотки.
— Я не играю в кости, — ответил Дмитрий. — А твой подарок, мирза, храню, как зеницу ока.
— Не играешь в кости, — удивился юноша. — Совсем?
— Совсем.
Халиль-Султан недоверчиво взглянул на него, а затем задорно рассмеялся и поднял руку с плетью.
— За мной!
Разворачивая лошадь, чтобы следовать за принцем, Дмитрий увидел, как маленький погонщик понуро стоит рядом со слоном, не решаясь двинуться с места.
“Прощай, парень, — мысленно сказал он индийцу. — Я сделал для тебя все, что мог”.

Часть III. ПОСЛАНЕЦ АЛЛАХА
Не тобой была пушена рока стрела, Так смирись, что идут против воли дела, И пойми: когда злом и добром оделяли — Нитка рока в руках у тебя не была.
Омар Хайям
Глава девятая. ПОДВИГ
Разбив султана Махмуда, захватив и разграбив Дели, Тимур дошел до Ганга, предавая все огню и мечу, а потом повернул назад. Может быть, Хромец и не остановился бы, оставив по всей Индии лишь руины и пепелища, но известия о возмущениях в Грузии и вторжении Баязета в пограничные земли заставили его подумать о возвращении. И он отдал приказ: домой.
Но поход еще не закончился. На обратном пути Тамерлан, конечно же, выбрал иную дорогу — не ту, где все было сожжено и разрушено, а другую, где еще не проходило его войско. И вновь пылали пожары, рушились стены и звенели мечи.
Быстрая и маневренная прежде, армия Хромца отяжелела от награбленного и двигалась медленно, делая за день переходы втрое меньшие, чем совершала в начале похода. Ревели нагруженные верблюды и мулы, ревели стада угнанных быков, медленно и понуро брели пленники. Их опять было много.
Безмерность добычи радовала. Все войско превозносило мудрое решение эмира и предвкушало возвращение в Самарканд. И лишь один человек не радовался серебру и золоту, потому что они ему были не нужны, и не предвкушал радостей, которые сулили богатства по возвращении, потому что возвращаться ему было некуда.
* * *
Дмитрий не успел толком сообразить, что произошло. Гнедая под ним испуганно заржала, и он почувствовал, как его сильно дернуло за ноги, вдетые в стремена. А потом почувствовал, что вместе с лошадью летит вниз. Падение длилось какое-то мгновение, а потом к небу взлетела туча брызг, и Дмитрий с головой погрузился в воду.
Когда он успел вытянуть ноги из стремян, Дмитрий сам не понял. Наездник из него был так себе, куда ему до джигитов, что сызмальства не вылезают из седла. Но ноги у него чудом оказались свободны, и Дмитрий вылетел из седла еще до того, как упал в воду.
Плавать в одежде — удовольствие небольшое, а если к одежде добавляется и немало тянущего ко дну железа, то ни о каком удовольствии вообще говорить не приходится.
Он вынырнул на поверхность мутной, илистой воды, отплевался и откашлялся: хлебнуть все же пришлось. Перед глазами расстилалась гладь Ганга и далекий противоположный берег, медленно плывший вправо — его сносило течением. Дмитрий развернулся и понял, что произошло: часть глинистого откоса обвалилась и рухнула в воду. Еще он увидел человеческие и лошадиные головы, торчащие из воды. Лошади плыли к ближнему берегу, люди громко орали и били по воде руками. С берега тоже кричали. Кричали отчаянно.
В сапоги набралось по ведру речной воды, мешали доспехи и меч. Кое-как удерживаясь наплаву, Дмитрий попытался стряхнуть сапоги. Дернул ногами. Тщетно. Выругавшись, начал выгребать к берегу: гнедую, за которую хорошо бы было ухватиться, поминай как звали. Пологое, удобное для того, чтобы выбраться, место лежало немного ниже по течению.
Злой и обалдевший, он не сразу разобрал крики, доносящиеся с берега, а когда до него дошло, о чем же кричат, Дмитрий резко остановился и, напрягшись, попытался по пояс выскочить из воды. По пояс не удалось, но сил хватило, чтобы выскочить по грудь и развернуться кругом. При этом он потерял один сапог.
“Лучше бы оба”, — подумал он, шаря взглядом по рыжей от глины воде.
Сколько всадников упало в реку вместе с обрушившимся берегом, он не знал, но одним из них оказался Халиль-Султан, пожелавший с берега полюбоваться на переправу войска через Ганг. И теперь нукеры выкрикивали с берега его имя.
До берега было рукой подать, но глубоко — по крайней мере, глубже двух с лишком метров его роста. Дмитрий еще раз напрягся, забил ногами, потеряв наконец и второй сапог, и снова приподнялся над водой. Черт, ничего не разобрать… Выплыл принц или нет?
Так ничего и не поняв, Дмитрий ушел в воду по маковку, и тут босая пятка задела что-то мягкое. Он с силой загреб обеими руками, уходя еще глубже, раскрыл глаза, но ничего не увидел в мутной от ила и глины речной воде. Однако его коснулась не проплывающая мимо рыба, сослепу ткнувшаяся в пятку. И не водоросль. Он шарил руками, кидаясь из стороны в сторону, и вдруг нащупал что-то кончиками пальцев. Воздуха оставалось мало, а течение было его соперником. Дмитрий дернулся в сторону находки и обхватил пальцами чью-то лодыжку. Человек даже не дернулся. Дмитрий притянул безвольное тело к себе, нащупал пояс, обхватил тело правой рукой и рванулся к поверхности.
Вынырнув, он увидел, что рухнувший откос остался позади, а пологий берег уже напротив. И увидел, кого вытащил из реки.
Из раскрытого рта Халиль-Султана текла вода. Приоткрытые глаза принца закатились, а правая сторона лица заплыла багровым цветом. Шлема не было. Понять, жив принц или мертв, было невозможно. Мало ему было собственной тяжести, так еще и Халиль-Султан не в кисейную рубашку одет! Придерживая голову принца над водой, Дмитрий изо всех сил выгребал к близкому берегу.
Илистый берег встретил его негостеприимно: ноги увязли. Дмитрий с матом выдирал каждый шаг, боясь, что не успеет. А с берега уже спешили нукеры, желавшие одного — забрать тело принца.
— Прочь! — взревел Дмитрий, прижав к себе юношу. — Убирайтесь! Оставьте его или он умрет! — А мысли бешено колотились: “Быстрее… Быстрее! Не успею…”
Кого-то он пнул ногой, и тот отлетел с криком и брызгами. Едва выбравшись из воды, он опустил царевича на мокрый берег и принялся за дело. На Халиль-Султане была кираса. Дмитрий выматерился, рванул нож и полоснул по завязкам, стягивающим ее половинки. Кираса полетела в сторону. Положив юношу грудью на колено, Дмитрий надавил ему на спину. Изо рта Халиль-Султана побежала вода. Он давил еще и еще, пока вода не перестала течь. Швырнул принца на спину и упал перед ним на колени. “Как там… Рот в рот!.. Свести и развести руки… Так или нет?!” — бессмыслицей прыгало в мозгу. Он прижался губами ко рту Халиль-Султана, с силой выдохнул воздух из легких, с силой скрестил безвольные руки юноши и снова развел их в стороны.
— Ну давай же, дурак, дыши, — бормотал он по-русски. — Дыши, сопляк, дыши!
После третьего “продува” тело принца судорожно дернулось, а грудь поднялась. Халиль-Султан с силой втянул в себя воздух и забился в тяжелом, выворачивающем кашле.
— Мо-ло-дец! — почти простонал Дмитрий, приподнимая и поворачивая Халиль-Султана на бок.
Принца бил кашель и мучительно рвало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44