Лестница на второй этаж была пустой. Зато в коридоре, куда он вышел, народ вел себя как мурашки в отсиженной ноге. Патрик некоторое время постоял у стены, присматриваясь. Никакой системы в происходящем не уловил и отправился к кабинету Майера.
Помощник президента оживленно общался с телефоном, однако визитера заметил, оживленно ему отсалютовал и жестом попросил присесть и подождать. Завершив разговор, он, едва поздоровавшись, пожаловался:
— Патрик, вы умный человек, объясните глупому нью-йоркцу, что творится с техникой? Оранжевый уровень опасности не существует, что ли, без ложных сообщений о начале Апокалипсиса?
— Вы имеете в виду Армагеддон?
— Ну да, Армагеддон. Хотя, может, и Апокалипсис. Откровение от компьютера. Ему видится ракетная угроза, и сделать с этим ничего невозможно.
— Ложная тревога? — уточнил Патрик.
— Ложная тревога, эвакуация всего Белого дома, подъем истребителей и вызов Борисова по горячей линии. Полный набор.
— Такое, кажется, бывает?
— Бывает. Но не четыре же раза подряд, — раздраженно сказал Майер.
— Иисус Христос, — откликнулся Холлингсуорк.
— Если бы. Сначала была какая-то намагниченность одного из мониторов. Потом сбой в центральном компьютере. Потом уж я не знаю что…
Из динамика, скрытого под потолком, донеслась пронзительная трель. Потом еще одна. И еще.
— А вот вам и пятый раз, — Майер обреченно откинулся на спинку кресла. Но тут же качнулся обратно, к столешнице, схватил телефон:
— Майер. Что на сей раз? Я понимаю, что всеобщая эвакуация. Причину скажите. Снова метка на радаре? И снова мерцает? И сама не исчезнет? Ах, может быть? Превосходно. Какое счастье, что президента сегодня нет — вы бы его здорово обрадовали такими принудительными выгулами на лужайке. Я понял.
Положив трубку, он сообщил Холлингсуорку:
— Опять ракета летит. Видимо, русская. А может, австралийская — не долетит никак. Стало быть, ее в виде бумеранга сделали. Нам предлагают покинуть здание и пройти в бомбоубежище. Послушаемся или здесь пересидим?
Патрик пожал плечами и осведомился:
— Информация о запуске межконтинентальных ракет есть?
— Нет, конечно. То есть запусков нет. Все шахты под контролем — и русские, и китайские, и корейские даже.
— А мобильные носители?
— Мобильные носители все заняты ужасно: у русских же стратегические учения. И бомбардировщики, и атомные подлодки расползлись на полпланеты.
— Так, — сказал Холлингсуорк. — Может, действительно есть смысл в бомбоубежище сходить?
Майер с интересом посмотрел на него и согласился:
— Пойдемте. По дороге объясните.
К тому моменту, как собеседники в несплоченной толпе злых чиновников вышли на закрытую деревьями боковую аллею, ведущую к бомбоубежищу (грандиозному подарку президента Эйзенхауэра преемникам), Майер оценил вводную и принялся в бешеном темпе названивать по самым разнообразным номерам, давая очень толковые и, главное, немногословные ЦУ. Обгонявшие их обитатели Белого дома явно сгорали от любопытства, расслышав фразы: «Особое внимание на Blackjack над Арктикой, Антарктикой и Центральной Азией… Три тысячи миль — это уже расстояние прямого удара… Проклятие, они уже двадцать лет самые большие в мире бомберы делают. Так чего ради им не припасти царь-бомбу и царь-ракету?.. Усильте радиолокационное наблюдение и спутниковый мониторинг и немедленно затребуйте подробный отчет с российских баз». Но даже самые любопытные чиновники отменно вышколены, потому лишь ускоряли шаг и чинно устремлялись в живой коридор, талантливо выстроенный агентами секретной службы и приданными им в помощь морскими пехотинцами.
Майер в этот коридор погружаться не стал, а остановился у его устья, знаком предложив Холлингсуорку переждать вместе с ним. Патрик послушался и постарался расслабиться. Нервничать хотелось ужасно. Глупо это было — даже если тревога не ложная, прятки в бомбоубежище — детская игра. Если ракета, предположительно летевшая к Белому дому, ядерная, укрытие могло устроить только отъявленных мазохистов, предпочитающих умирать долго и страшно. А неядерная ракета, нацеленная в Белый дом, должна попасть в Белый дом, не причинив особого вреда его окрестностям, к которым относилось и бомбоубежище. Слов нет, у русских точность — понятие невероятно относительное, и оно вполне могло распространяться на высокоточное оружие. Но если бы ракета угодила вот в это укрытие, разницу между теми, кто находился внутри, и теми, кто нервничал снаружи, определил бы только опытный патологоанатом. Эта мысль слабо успокаивала, но позволяла, по крайней мере, не коситься с вожделением на замазанную штукатуркой дверь полутораэтажной надстройки, скрывавшей подземный бункер.
Развлекаться подобными размышлениями пришлось недолго. Завершив разговор, Майер выжидающе посмотрел на Патрика. Тому стало немного неловко, хотя не он же устроил скаутские забеги для цвета исполнительной власти. Чтобы преодолеть неловкость, Патрик продолжил недосказанную мысль: — По большому счету, это колка орехов не то что королевской печатью, а королевским ноутбуком. Дорого, неудобно и глупо. Куда проще сделать, как их чеченцы или арабы делают. Загрузить два грузовичка взрывчаткой и пустить по Пенсильвания-авеню один за другим.
— Дорогой Патрик, цивилизация развивается в сторону усложнения, а не упрощения. Упрощение начинается не там, где гениальность, а там, где возвращается варварство. Себестоимость боевой единицы постоянно растет, а ее убойная мощность, с одной стороны, по абсолютным показателям, растет не менее быстро, а по относительным — точнее, на практике, падает. Во времена войны Севера и Юга солдат стоил полдоллара, мог убить одного противника, но убивал иногда и десять. Во Вторую мировую солдат стоил уже несколько тысяч и мог убить пяток солдат — а убивал в лучшем случае одного. Корея и Вьетнам — там другая история, Сонгми и так далее, хотя принцип тот же. Сегодня солдат стоит минимум полмиллиона, может нажатием кнопки снести целый квартал в городе. А на деле война с участием двадцати тысяч военных с нашей стороны оборачивается смешными потерями у противника — если говорить о военной силе. При этом любая потеря с нашей стороны становится поистине трагичной. Так что дешевле использовать тот же Tomahawk стоимостью в один-два миллиона, который выполнит поставленную задачу без риска для американцев и с куда большим эффектом. Большое счастье, что мы можем себе это позволить — тратить деньги, сберегая жизни сограждан.
Новые варвары не ценят свои жизни. А где дешева жизнь, дешево и все остальное. Им, на самом деле, просто выступить в роли камикадзе, использовав самые примитивные подручные средства — бутылку с керосином, крысиную отраву или серебряную краску. Но это не ускорит их развития, а наоборот, отдалит от цивилизованного уровня. Вы уж простите за цинизм, Патрик, но в обществе потребления даже затраты на массовое убийство являются не роскошью, а показателем цивилизованности… И Магдиев, как к нему ни относись, это понимает. Если он будет действовать с помощью грузовиков и шахидов в Cessna — потеряет всю сомнительную популярность, которую успел приобрести, и встанет на одну доску с каким-нибудь бен Ладеном. Он этого страшно не желает, потому и выбирает относительно технологичные — хотя и примитивные, по нашим меркам, способы. Вот почему я считаю ваше предупреждение по поводу Blackjack, по поводу возможности их задействования татарской стороной, ценным и достойным самого пристального внимания. Если не сейчас, то в будущем. Вполне в стиле Магдиева, если я правильно его оцениваю, — сообщил Майер, и его телефон, словно ожидавший завершения тирады, тут же зазвонил.
Он коротко ответил, отключился и сказал:
— Опять отбой. Пойдемте продолжим наши игры.
И направился к резиденции президента. Патрик последовал за ним, не обращая внимания на агентов, которые, получив, видимо, отбой из прозрачных наушников, принялись откачивать людской поток из убежища в обратную сторону.
Холлингсуорк именно в этот момент взялся оживлять собственную трубку, потому что вспомнил, что не позвонил жене. А она как раз сегодня отправилась к доктору выяснять, киста это все-таки или не киста.
Оказалось, не киста, а что-то доброкачественное и саморассасываемое. Сара по этому поводу наконец позволила себе разреветься — впервые за последние два месяца. Патрик сам едва не разревелся. Неудачно пошутил, предложив свою помощь в процессе рассасывания, после чего разговор приобрел ненужную нервность. Так что в себя Холлингсуорк пришел у западного входа — как раз когда завершил дозволенные речи.
У входа организованно, по-военному, толклись генералы из комитета начальников штабов. Представители политической, военной и контртеррористической разведок, надо полагать, уже проникли в здание и заняли ключевые посты. Завидев знакомые арки металлоискателей, Патрик принялся поспешно отключать телефон. Но Майер махнул рукой со словами «Бросьте» и сообщил дежурившему капитану:
— Это со мной. Пропуск не потеряли? Покажите офицеру. Благодарю. Да не выключайте вы телефон, он там все равно стабильно не работает.
В зале для секретных совещаний Патрик по привычке занял неприметное место у входа. Майер не стал просить его сменить дислокацию. Холлингсуорк с облегчением сделал вывод, что выступать ему не придется — помощник уже взял от собеседника все, что хотел, и дальше будет пользоваться этим (чем бы оно ни было) в автономном режиме.
— Джентльмены, — начал Майер и тут же замолчал.
Динамики под потолком опять издали пронзительную трель, а пол под ногами ощутимо завибрировал.
Майер не успел даже выругаться по поводу шестой тревоги за день — трель оборвалась, словно ее раздавили грубой рукой.
Холлингсуорк остро порадовался собственному ступору, не позволившему опытному разведчику позорно броситься к двери, — и тут же похолодел по иному поводу. В кармане Патрика запищал телефон, очевидно, поймавший текстовое сообщение.
Холлингсуорк с ужасом прижал карман, поминая про себя всех родственников Майера по женской линии, проклиная свою уступчивость и недостоверность легенд, согласно которым в зале совещаний впадает в анабиоз любая телефония.
Генералы вслед за Майером повернули чугунные морды и уставились на пищащего штатского.
«А какого, собственно, черта», — после то ли векового, то ли секундного замешательства подумал Холлингсуорк, извиняясь, улыбнулся ястребиной компании и вытащил телефон.
Ровно в эту секунду раздалась не менее громкая трель. Майер перевел гадючий взгляд на нагрудный карман собственного пиджака и, не меняясь в лице, извлек оттуда трубочку.
Это словно подало сигнал остальным телефонам, притаившимся в зале заседаний: они принялись трещать, мяукать и вибрировать, так что военное руководство супердержавы на короткий миг превратилось в сюрную рекламу какого-нибудь сайта полифонических сигналов.
Патрик не успел по достоинству оценить картинку, потому что прочитал пришедшее сообщение первым. Майер справился с этим вторым, и послание SMS явно было тем же, что и у Холлингсуорка. Помощник поднял голову и медленно процитировал:
— Белый дом атакован татарскими ракетами. Подробности на Что это за х…
Договорить он не успел, потому что исчез. Удивиться этому, или даже просто что-то заметить, или понять не успел ни Холлингсуорк, ни любой из двенадцати участников совещания, исчезнувших вместе с Джереми Майером и заметным участком Западного крыла Белого дома. Две ракеты, выпущенные два часа назад экипажем полковника Зайцева, достигли цели — на тридцать секунд позже расчетного времени, зато практически без отклонения от мишени.
Радарная установка Белого дома, которую с самого утра морочила многоуровневая система помех и несанкционированных вторжений, построенная вашингтонскими агентами Казани по заранее полученной схеме, успела засечь ракеты лишь за семь секунд до их контакта с целью. И то, главным образом, потому, что ракеты включили телевизионную оптику. Она позволила последний раз скорректировать курс — а заодно передать на развернутую неподалеку, за Нью-Йорк авеню, приемную антенну картинку надвигающегося Белого дома. Через полторы минуты эта картинка была закачана на сайт news.tat и еще полтора десятка сайтов, открытых специально для такого случая. Это был самый успешный дебют новостных ресурсов в истории мировой Сети. Впрочем, уже через полчаса картину дня дополнили более качественные сюжеты, снятые как многочисленными зеваками, так и профессионалами. Первым оказался Ричи Кармайкл, приглашенный сделать сюжет об итогах совещания начальников штабов. Он прибыл к Белому дому раньше времени, чтобы отснять цепочку лимузинов с флажками, прибывающих со стороны Пентагона. За несколько минут до удара Ленни по команде Ричи снова включил камеру и взялся за небесную панораму, украшенную росчерками сразу нескольких пар истребителей ПВО, рыскавших на разных высотах и в разных направлениях.
Ричи понял, что происходят, как минимум, масштабные учения, и принялся дозваниваться до источников — сначала в Белом доме, потом в Пентагоне. На вызовы никто не ответил, а Ленни всполошился, заметив в видоискатель снижавшийся по спирали странного вида Boeing со здоровенным диском над фюзеляжем.
Оператор решил, что террористы опять угнали пассажирский самолет, чтобы посадить его в Овальном зале.
На самом деле это был самолет дальнего локационного обнаружения AWACS, способный обнаружить и навести перехватчики на малоразмерные и малозаметные цели на дальнем расстоянии. Х-555 были ему вполне по зубам. Но роковую роль сыграла неверная команда вести поиск в высотном эшелоне от пятнадцати миль над поверхностью земли.
Когда руководство ПВО убедилось в чистоте стратосферы и решило перевести поиски на низший уровень, было уже поздно. AWACS успел засечь ракеты (проделавшие большую часть пути в нескольких метрах над поверхностью океана, а затем в режиме огибания рельефа Восточного побережья) чуть раньше, чем это сделала станция Белого дома, и даже передал информацию ближайшей паре истребителей противовоздушной обороны F-16 ADF.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53