- А я и сейчас случайно вспомнил. Разве это так важно?
Майор скрипнул зубами:
- И долго вы спали?
- Минут тридцать.
- Почему вы так решили?
- Я помню, что мои часы «Электроника» пропищали ровно в полночь, а когда я проснулся, было тридцать пять минут первого.
- Скажите, профессор, в ту ночь шторы у вас были задернуты или открыты?
- Закрыты. Но когда я вышел на кухню, то очень удивился, что на улице светло. Я еще Вере Александровне сказал об этом.
«Конечно, если учесть, что было не три часа, а уже пять». - Зотов вздохнул, почесывая подбородок.
- А как на это отреагировала Куданова?
- Да никак. Сказала, что сегодня будет хорошая погода.
- Перед тем как задремать, вы что-нибудь пили? Чай, кофе или какие-нибудь таблетки?
- Кофе.
- Кто его готовил?
- Вера Александровна, как всегда.
- Вы постоянно пьете кофе во время ночных работ или только в этот раз?
- Всегда.
- И вас не удивило, что после кофе вы заснули?
Профессор улыбнулся:
- Он на меня практически не действует.
Майор тяжело вздохнул. Ему следовало еще при первом допросе уточнить все подробности, но тогда это и в голову не пришло. Было бы странным, если б Черков пригласил Веру Александровну посреди ночи для работы, а сам заснул наглым образом в ее присутствии.
- Во сколько вы встали в то утро? Или вообще не ложились?
- Я лег спать сразу после ухода доктора. Проснулся в семь ноль-ноль по будильнику и чувствовал себя превосходно, как будто и не работал всю ночь.
- Ну что ж, я выяснил все, что мне нужно. Больше вас беспокоить не буду.
Черков натужно улыбнулся:
- Скажите, Дмитрий Николаевич, я что-нибудь сделал не так?
- Нет-нет, все хорошо, работайте спокойно. Не говорите больше никому, что вы задремали.
Профессор удивленно посмотрел на майора и покачал головой.
Зотов шел по бесконечным лабиринтам подземного объекта, прокручивая в уме разговор. Видимо, Черков говорил правду. Но в свете последних событий майор лишний раз убедился, что верить нельзя никому. Не исключено, что это не Куданова напоила профессора кофе со снотворным, а наоборот. Может быть, это Черков пригласил доктора домой, чтобы обеспечить себе алиби. Может быть, он знает, что Вера Александровна мертва, так как сам бросил ее в кислоту и теперь выдумывает басни про дремоту. Но, скорее всего, и Куданову, и Черкова просто «подставили».
14
После ужина майор сразу завалился спать, так как из-за предыдущей бессонной ночи неважно себя чувствовал.
Прошло полчаса. Сон почему-то никак не шел, хотя веки были тяжелыми и голова словно окутана туманом. Дмитрий ворочался с боку на бок, проклиная все на свете. Неожиданно словно огромные невидимые тиски сжали голову. Он тут же открыл глаза и посмотрел по сторонам и вверх. Вокруг было пусто, хотя давление чувствовалось ясно и усиливалось медленно и неуклонно.
«Черт возьми, бред какой-то!» - выругался он про себя, но легче от этого не стало.
Он почувствовал, как что-то чужеродное пытается влезть в его мозг, обволакивает, проникает в каждую клетку разума, стараясь вытянуть что-то нужное для себя и впихнуть свое.
Зотов сдавил руками виски и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. На мгновение ему показалось, что в голове образовался вакуум. Чувство животного страха овладело им.
«Боже, неужели так сходят с ума?» - пронеслась последняя мысль, и Дмитрий понял, что теряет сознание…
Все закончилось также неожиданно, как и началось. Остались лишь головная боль и подавленное состояние, граничащее с апатией.
«Проклятье, что это было?» - Зотов сидел не шевелясь, выпрямив спину и напряженно прислушиваясь, как будто мог услышать ответ на свой вопрос в этой мертвой тишине. Но ответа не было.
Он знал то, что не знали другие, а точнее, делали вид, что не знают. Одна из папок в его сейфе постоянно увеличивалась в объеме. В ней аккуратно были подшиты объяснительные записки личного состава, заключения специальных негласных проверок, докладные сотрудников. Из всего этого обширного материала было ясно, что и лаборатория, и весь объект постепенно превращаются в аномальную область. Чем чаще проводились опыты, тем сильнее Зона действовала на человека. За последние два года сотрудники стали потреблять в четыре раза больше снотворных и успокоительных средств. Участились жалобы на плохое самочувствие, нервное напряжение, усталость, головную боль. Были случаи, когда профессора или ассистенты в панике выбегали из отсеков.
Зотов с трудом встал и подошел к телефону:
- Дежурный, говорит Зотов. Как дела?
- Все спокойно, товарищ майор. Ночных опытов нет, лаборатория пуста, кроме наблюдающего в третьем блоке.
- Срочно проверить отсутствие на объекте людей по варианту 02. По исполнении доложить.
Через полчаса дежурный подтвердил, что лаборатория пуста.
«Опять никого нет. А генераторы находятся только в лаборатории. А находятся ли?…
Майор сел в кресло, сжав голову руками. После недолгих раздумий он решил, что подвергся действию поля, схожего с полем, которое вырабатывали генераторы лаборатории. Значит, должен существовать переносной мини-генератор, пускай слабенький, маломощный, но работающий. Значит, есть и тот самый четвертый, кто его включает. Может быть, даже за стенкой?…
«Поднять караул и прочесать окрестности? - соображал Зотов, уставившись в потолок. - Но скорее всего, мы уже ничего не найдем. А свои догадки перед этим четвертым раскроем».
Мысли ворочались с трудом, и Дмитрий едва удерживал нить собственных рассуждений. «У преступника сейчас два основных врага: я и Лена. Если он пытается одурачить меня, значит, то же самое происходит и с ней. Хотя на месте убийцы я бы этого не делал. Лена профессионал и сразу поймет, что к чему. Ее разумнее выводить из игры сразу, либо не выводить вообще. Я же всего лишь администратор и, по идее, не обязан разбираться в таких вопросах. То, что я досконально изучил все нюансы и особенности Зоны, - мой плюс, но все это нужно пока держать при себе, ибо вряд ли понравится начальству. Кроме того, профессора считают, что только у них есть мозги, а мы тупорылые служаки. Пусть считают. Пусть так же думает и преступник. Он надеется на материалы той толстой папки, что лежит у меня в сейфе. В ней полным-полно свидетельств аномального воздействия Зоны на здоровье научно-технического персонала. Почему бы вдруг ей не начать действовать и в жилых домах, и начать не с кого-либо, а прямо с начальника Особого отдела? Логично? Все спишут на Зону и на нервную работу начальника. Что же касается Лены, это мы сейчас проверим…»
Майор дотянулся до телефона и набрал номер. В трубке послышался сонный голос Елены:
- Алло…
- Лена, это я. Разбудил?
- В общем, да, а который час?
- Извини, уже час ночи. Скажи мне только одно - ты хорошо спала?
- Ты что - пьян?
- Я вполне серьезно.
- Хо-ро-шо. Хотя с тобой было бы, наверное, лучше.
- Я серьезно. Ты хорошо спишь здесь?
- Как обычно. Что-нибудь случилось?
- Пока нет, но если ты увидишь какие-нибудь кошмары или почувствуешь давление на психику, не медленно сообщи мне. Договорились?
- Ты хочешь сказать, что твой убийца может применить ко мне психотронное оружие?
- «Оружие» - это слишком громко сказано, - успокоил ее Дмитрий. - Но что-то подобное может произойти. Так что будь готова.
- Всегда готова! - ухмыльнулась Елена. - Я и без вашего оружия скоро с ума сойду от этой работы.
- Не волнуйся, малыш, и спи спокойно. Не забудь, что я твой верный страж.
Кряхтя, майор оделся и вышел на улицу. Он решил на всякий случай переночевать у Сени. Дмитрий чувствовал, что второго такого сеанса не выдержит.
15
Перед тем как спуститься в лабораторию, Лена решила искупаться. Быстренько надев купальник и мини-юбочку, она направилась к озеру. Встречавшиеся на пути офицеры и солдаты срочной службы провожали ее пылающими взорами, устремленными на стройные загорелые ноги. Лена знала, что везде, где бы она ни появлялась, она вызывала восхищение мужчин и зависть женщин. С ее приездом местные жены сначала не на шутку встревожились за своих мужей и более-менее успокоились лишь тогда, когда убедились, что Елену и Зотова связывают близкие отношения и что это, вроде бы, надолго.
К десяти часам Лена вернулась в лабораторию. В четвертом блоке испытывались новые виды ядов, химических, биологических и других веществ, поражающих человека. Одна из задач Елены как специалиста по иммунной системе заключалась в определении механизмов биозащиты организма.
Она надела спецодежду и подошла к одному из опытных стендов. Под прозрачным колпаком лежал обнаженный человек. Это был почти мертвец, душа его еле теплилась в теле, обработанном новым биохимическим препаратом. Ноги, руки, туловище, голову опутывала паутина проводов и датчиков. Компьютер каждую секунду выдавал информацию, записывая последние минуты уходящей жизни.
Лена села за пульт управления. Послушная ее воле стальная клешня робота-манипулятора схватила запястье подопытного и впрыснула очередную дозу транквилизатора. Автоматически включился отсчет времени. Оставалось ждать. Бережная откинулась на спинку кресла и задумалась. Почему-то вспомнилось детство, бабушка, которая души не чаяла во внучке, окружая сироту теплом и лаской. Загорелся сигнал «критическая точка». Лена быстро подошла к стенду, не отрывая взгляда от «экземпляра». Цифровое табло показывало уже семь секунд клинической смерти, восемь, девять, десять…
У подопытного стали дергаться конечности. Колебания постепенно усиливались, и вскоре уже все тело беспорядочно извивалось в каком-то дьявольском танце. Лена почувствовала безотчетный страх. «Экземпляр» резко сел, а затем вдруг бросился на нее. Она в ужасе отпрянула назад. Колпак оказался крепким. Уткнувшись в него лицом, «экземпляр» сполз на помост и замер, скорчившись в позе эмбриона.
Лена перевела дыхание и включила систему обработки данных.
«Что же это было? - думала она, просматривая распечатку. - Агонией это трудно назвать. Выход энергии начался на сто пятьдесят третьей секунде после полной остановки сердца и достиг высшей своей точки на седьмой минуте. Энергия была колоссальной. Может быть, таким образом душа покидает измученное тело? Надо идти к Мизину за консультацией».
Лена подошла к селектору и сделала запрос на свободный вход во второй блок. Получив разрешение, она направилась к лифту.
В документах значилось, что ее подопытный был обработан новым психотропным препаратом «ПВУ-81 Бета». Его разработка началась два года назад и вошла в программу по созданию «таблеток против страха». Тогда же КГБ стало известно, что в лаборатории Главного разведывательного управления давно создают собственные «таблетки». Председатель Комитета отдал приказ срочно форсировать программу. Было объявлено социалистическое соревнование - кто первый. Исследования закончились почти одновременно. Руководство ГРУ решило испробовать свое психотропное вещество в Афганистане на спецназовцах; КГБ соответственно - на батальонах особого назначения. Основная задача была достигнута: люди превращались в послушных баранов. Но оказалось, что у обоих препаратов есть побочное действие, о котором в спешке просто забыли. Физически крепкий человек мог выдержать одну, от силы две дозы, после чего его нервная система начинала быстро и необратимо разрушаться. Лене поручили найти нейтрализатор.
Она поднялась на второй этаж и подошла к лаборатории Мизина. Профессор с двумя ассистентами ковырялся в мозгах «экземпляра». Черепная коробка подопытного была срезана, и его обнаженные извилины выдавали на компьютер поток информации. Мизин периодически вставлял в определенные точки мозга специальные электроды, соединенные с аппаратурой проводками.
Увидев Елену, он кивнул и тут же вернулся к работе:
- Интересно?
- Ужасно. Он уже мертв?
- В общем, не жилец. - Сергей Иванович улыбнулся. - Ты по делу или так? Хотя глупый вопрос: без дела сюда не пускают.
- Что ты можешь сказать о выходе энергии у моих «экземпляров»?
Профессор пожал плечами:
- Ничего определенного. Я так и не успел со всем этим разобраться. Москва торопила, и мы отдали препарат буквально после первых же опытов. Теперь, как я понимаю, разработку отдали тебе. Поздравляю, гадость еще та. А почему вчера отменили зондирование?
- Не знаю. Это не я решаю.
- Понятно. А со своим вопросом обратись к Черкову. Он доводил тогда последнюю партию.
16
У Саблина шла четвертая смена. За прошедшие сутки не произошло никаких изменений: и Черков, и Мизин спокойно работали.
На экране была лаборатория Мизина. Профессор делал очередные опыты, и Петр Александрович с интересом наблюдал за ним. Затем полковник посмотрел на часы.
- Пора, - прошептал он и переключил камеру на лабораторию Черкова.
Он увидел то, что хотел увидеть и что было заранее подготовлено.
Саблин быстро снял телефонную трубку и набрал номер лаборатории Бережной. Телефон молчал. Полковник выругался и запросил «центральную». Узнав, что Елена получила разрешение на свободный вход во второй блок к профессору Мизину, Петр Александрович улыбнулся и потер руки:
- Пташка сама летит в клетку…

* * *
Выйдя в коридор, Лена вспомнила гримасу прыгнувшего на нее подопытного, и ее передернуло. К ней вернулись ночные кошмары. Вот уже второй день ей снилось, что кто-то подходит сзади и берет ее за горло холодными руками. Она не видела ни самих рук, ни их хозяина, но ясно чувствовала, что это жестокое чудовище. Оно появлялось в каждом сне. Самым страшным было то, что Лена не просыпалась и вспоминала о кошмаре только утром. Эти сны будто предупреждали ее о чем-то, но о чем?…
«Надо рассказать Дмитрию, - решила Лена. - Не зря он звонил сегодня ночью. Может, это именно то, о чем он спрашивал?»
Человек вынырнул из-за поворота так быстро, что она непроизвольно вскрикнула. Саблин добродушно развел руками, показывая, что у него и в мыслях не было ее напугать.
- Ничего-ничего, Петр Александрович, это я сама виновата - задумалась, - улыбнулась и миролюбиво кивнула Бережная.
- Прошу прощения, но я все равно шел за вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15