Причем от дня недели или времени суток сие состояние никак не зависело — милиционеры так же бодро нажирались с самого утра как в воскресенье, так и, к примеру, вечерком по понедельникам или по средам.Телепуз язвительно ухмыльнулся:— Ну, что, блин, сама побежишь менять или тебе ускорение придать?— А кто товар постережет? — вяло засопротивлялась продавщица, понимая, что бежать так и так придется.— Мы и посторожим, — предложил Клюгенштейн.Лоточница закатила глазенки, хлюпнула носом и засеменила к воротам зоопарка, всё время оглядываясь на застывшие у тележки с продуктом фигуры.Телепуз присел на корточки возле тела сержанта и аккуратно перевернул того на спину.— В хлам, — констатировал Глюк, поглядев на вывалившийся изо рта еще довольно молодого милиционера язык цвета свежераздавленной сапогом креветки и неравномерно разрумянившиеся щеки, выдававшие вторую стадию алкоголизма, открыл крышку лотка и извлек эскимо на палочке. — До вечера не очухается...Отпрыски также сунули носы в разверзшиеся недра передвижного холодильника.Телепуз поднялся во весь рост и окинул суровым взором окружающую действительность. Свидетелей, за исключением парочки печальных грифов, унылого горного козла и семейства зебр, не наблюдалось. Браток наклонился и осторожно стащил с плеча бесчувственного тела ремень АКС-74У АКС-74У — автомат Калашникова специальный укороченный. Калибр — 5,45 мм, длина со сложенным прикладом — 490 мм, длина ствола — 200 мм, начальная скорость пули — 735 м/сек. , емкость магазина — 30 патронов 5,45х39, снаряженная масса около 3 кг, рабочая дальность прицельной стрельбы — до 100 м.

.Глюк заинтересованно посмотрел на коллегу.Штукеншнайдер еще раз огляделся, широко взмахнул дланью и отправил сержантское оружие в полет через стену зоопарка. Давно нечищеный и изрядно поцарапанный автомат прошел по крутой дуге над кустами сирени, буквально в сантиметрах разминулся с нависшей над оградой ветвью старого тополя и плюхнулся аккурат посередине заросшего бурой ряской пруда.Булькнуло...— Пистолет не забудь, — посоветовал Аркадий, обдирая с эскимо золоченую фольгу.Телепуз расстегнул у сержанта поясную кобуру, выдернул оттуда изрядно потертый «макаров», рукоятка которого была обмотана иссохшейся от старости синей изоляционной лентой, и зашвырнул его вслед за автоматом.— Папа, а зачем ты у дяди мусора оружие забрал? — спросил Штукеншнайдер-младший.— Видишь ли, сынок, — наставительно сказал Григорий, сделав упор на гуманистическую составляющую своего поступка, как ему рекомендовало делать светило детской психологии, чей курс воспитания для детей обеспеченных родителей Телепуз прослушал вместе со своей супругой. — Дядя пьяный, а вокруг — люди, животные... Он может случайно выстрелить и попасть в кого-нибудь.— А как он потом его доставать будет? — не унимался малец.— Пруд неглубокий, достанет, — отмахнулся Телепуз.— Заодно, блин, и помоется, — хохотнул Глюк, откусывая мороженое.Из-за поворота аллеи выскочила запыхавшаяся лоточница, зажимавшая в кулаке пачку мятых пятидесятирублевок.— Вот! Я разменяла!— Молодец! — похвалил Телепуз и отслюнявил «бизнесвумен» парочку бумажек. — Быстро смоталась... Сдачи не надо. Вот тебе еще столько же, — Штукеншнайдер ткнул пальцем в украшенный свастикой борт лотка, — но чтоб через полчаса этой гадости я тут больше не видел... Учти, блин, проверю...Сияющая плохо припудренным фингалом и разбогатевшая на пару сотен продавщица осклабилась:— Сейчас затру, не извольте беспокоиться...— Ну, что? — Глюк потрепал отпрыска по курчавой шевелюре. — Пошли, на туканов посмотрим?— Пошли! — радостно согласился Клюгенштейн-младший.— Опять, блин, туканы, — проворчал Телепуз, разворачивая фольгу на брикете пломбира. — Как ни придем сюда — ты всегда к туканам идешь...— Бегемота мы уже посмотрели, а к обезьянам мне что-то, блин, не хочется, — пожал плечами Глюк.— Почему это? — с подозрением осведомился Штукеншнайдер, давно подметивший нежелание приятеля заходить в ту часть зоопарка, где расположены клетки с приматами.— Не нравятся мне они, — коротко ответил Клюгенштейн, не вдаваясь в подробности.Хотя история, приключившаяся на его глазах семь лет назад, была зело поучительна и, будучи рассказанной в коллективе, наверняка бы предупредила некоторые инциденты, случавшиеся с теми почтенными братанами, кто подумывал о содержании в домашних условиях крупных человекообразных обезьян...Итак, Киевский зоопарк.«Уважаемые киевляне» и «гости столицы», в числе которых был и приехавший по каким-то своим делам Клюгенштнейн, чинно бродили по аллеям, рассматривая живность и прохлаждаясь пивом. Некое особое оживление у посетителей вызывал вольер с гориллами. Вольер большой и крепкий, горилла под стать вольеру, но почему-то одна. На прутьях криво висела табличка с циничной надписью — «Обережно, горили кидають лайном» «Осторожно, гориллы бросаются дерьмом» (укр.).

.Люди, в отличие от обезьян, читать умеют, что, собственно, и привлекало их внимание к данной клетке.Тут и там были слышны возгласы «Какая хорошенькая обезьянка!», «Как можно вообще клеветать на такое милое животное!» и прочее в том же духе. Народ прибывал, а горилла олицетворяла собой нечто среднее между буддийским монахом и каменной глыбой.Через четверть часа ожидания у клетки Глюку стало скучно, но его долготерпение было всё же вознаграждено...В пору бесшабашной молодости, два года из которой он провел в отдании Родине конституционного долга по защите ее интересов во всех уголках земного шарика, Аркадий много раз видел, как вылетает ракета из переносного зенитно-ракетного комплекса «Игла». Сначала вроде как лениво, оставляя за собой шлейф белого дыма, она всё быстрее и быстрее уходит точно в цель, пущенная недрогнувшей рукой стрелка.Свежий кусок отличнейшего горилльего «лайна» был чем-то похож на «Иглу».Распространяя за собой невидимый шлейф «амбре», в доли секунды маленький снаряд достиг цели. Рука гориллы как всегда не дрогнула, подтверждая репутацию двухсотпятидесятикилограммовой обезьяны и надежды посторонних зрителей.Ба-бах!!!Target destroyed Цель поражена (англ.).

!Стоявший в метре от Глюка вислоусый пузатый «target»-западенец Житель Западной Украины, где превалируют националистические настроения, вводятся запреты на употребление русского языка в школах и официальных учреждениях, и т.д.

, подбитый свежайшим гуано, грохнулся в пыль и начал кататься по дорожке, громогласно и на чистейшем русском языке объясняя рыдающим от хохота зрителям все тонкости своих сексуальных взаимоотношений как с гориллами, так и с руководством зоопарка, не удосужившегося натянуть перед клеткой мелкоячеистую сетку.А горилла неподвижно остался ожидать следующих читателей злосчастной таблички...— Ну, не нравятся, блин, — так не нравятся, — развел руками Штукеншнайдер, отложив выяснение непонятного поведения приятеля на потом. — Пошли к туканам... Только я, блин, по пути в одно место загляну. * * * Одна из двух кабинок платного туалета была занята, и Телепуз зашел в свободную. Не успел он присесть, как услышал вежливый голос справа:— Здравствуй. Как дела?Штукеншнайдер не был большим любителем болтать с незнакомцами, восседая на унитазе, однако, памятуя о правилах хорошего тона, не позволяющих игнорировать начинающееся с приветствия обращение, слегка смущенно ответил:— Нормально, блин....— Ну, и какие у тебя планы? — продолжил незнакомец.Григорий провел ладонью по трехмиллиметровой шевелюре, прочистил горло и сообщил:— Да вот, собираемся пойти на туканов посмотреть...— Хорошее дело, — судя по доносящимся справа звукам, сосед заерзал на стульчаке. — А что завтра будешь делать?Телепуз наморщил лоб и с полминуты помолчал, обдумывая ответ.— Что притих-то? — обеспокоился вопрошающий.— Прикидываю, что на завтра, — прогудел Штукеншнайдер. — Барыгу одного надо на место поставить, а то борзеть начал, блин, с кредитом что-то крутит...Незнакомец тяжело вздохнул, словно сочувствовал Телепузу, и спросил:— А послезавтра?— Эт я, блин, не знаю, — Григорий наконец расстегнул ремень и принялся стаскивать джинсы. — Послезавтра еще нескоро...Уместившись, наконец, Телепуз услышал финальную фразу, которую сосед произнес тихо, но отчетливо:— Слушай, я тебе попозже перезвоню, ладно? Тут какой-то идиот в соседней кабинке отвечает на все вопросы, которые я тебе задаю... * * * У забранного оргстеклом вольера, где резвились сине-желтые «символы сионизма», как однажды окрестил этих носатых птиц неугомонный Ортопед, склонный к обнаружению еврейского влияния везде, куда только ни проникал его пытливый взор, друзья задержались на четверть часа и с интересом прослушали лекцию об ареале обитания этих милых пташек, пристрастиях в пище и методах их отлова.Глюк даже задал экскурсоводу пару уточняющих вопросов о брачных играх туканов и напоследок осведомился, можно ли сделать тукану-самцу обрезание, ежели его захочет взять к себе на воспитание добропорядочная еврейская семья. Аркашины эскапады заставили милую девушку, недавно пришедшую на работу в зоопарк, покраснеть и быстренько увести экскурсию подальше от не в меру любознательного бугая.Посетителей в тот день было немного, так что после ухода стайки хихикающих школьников Глюк с Телепузом и двое их потомков остались единственными присутствовавшими в низеньком двухэтажном строении, отведенном под обитание тропических пернатых...Первый истошный вопль, донесшийся от расположенной в сотне метров анфилады клеток с хищниками, братки прозевали, ибо заспорили о том, можно приручить тукана или нет.Клюгенштейн утверждал, что можно и всё порывался выбить оргстекло в вольере, дабы на практике показать приятелю миролюбивый норов носатых тварей.Телепуз же, напротив, настаивал на обратном, указывая Глюку на злого и нахохлившегося вожака стаи, расхаживавшего взад-вперед в нескольких сантиметрах от прозрачной перегородки, и недовольно зыркавшего на братков выпученным фиолетовым глазом. Аркадий возмутился таким обобщением и, в качестве доказательства своих утверждений о том, что любая птица, ежели ее хорошо накормить, признает в кормильце друга, достал из кармана пакетик с очищенным миндалем и высыпал орехи в круглое вентиляционное отверстие, прорезанное в оргстекле почти под потолком, куда человек нормального роста вряд ли бы дотянулся.Миндальные ядра застучали тукану по голове, тот от неожиданности захлопал крыльями, заорал и метнулся в сторону, разметав по пути занятых своими делами самочек и устроив в вольере настоящий переполох.— Вот, блин! — огорчился Глюк, глядя на мечущихся за стеклом птиц. — Ща, погоди, они успокоятся...— А кто там орет? — Телепуз повернулся к полуоткрытой двери, ведущей из секции пернатых на улицу, и прислушался.— Они давно орут, — спокойно сообщил хорошо воспитанный Клюгенштейн-младший, вытирая перепачканные мороженым пальцы белоснежным платочком с вышитыми по краям монограммами, составленными из букв на иврите.— Пошли, посмотрим? — предложил Штукеншнайдер.— Пошли, дядя Гриша, — кивнуло чадо Глюка. — Пап, ты как?— Щас, щас, Давидик, — Аркадий махнул рукой, не отрывая взгляда от принявшего боевую стойку вожака туканов. — Идите, я вас догоню...Телепуз с детьми направились к выходу.Клюгенштейн достал второй пакетик с орехами, надорвал упаковку и принялся по одному забрасывать миндаль в отверстие, внимательно наблюдая за реакцией птиц и изредка приговаривая «Цыпа-цыпа...».Но довести свой эксперимент до конца и подружиться-таки с туканами ему не удалось.Грохнула входная дверь, и с улицы в птичью секцию влетели Телепуз с отпрысками. Штукеншнайдер в два прыжка оказался возле пожарного щита, сорвал с него покрытый толстыми слоем алой масляной краски лом и быстро продел его сквозь ручки двойной двери, заблокировав тем самым створки. Тем временем мелкие добежали до конца прохода между вольерами и остановились, тяжело дыша.— Блин, да что это с вами? — недовольно изрек Глюк, которому в очередной раз помешали наладить взаимопонимание с туканами.— Там тигры! — выдохнул коллега.— Естественно, — нисколько не удивился Аркадий. — И не только тигры. Там еще львы, леопарды, жирафы и медведи есть... И страусы с павлинами. Это ж, блин, зоопарк, а не рюмочная. Ты чо детей-то пугаешь? Тигры, тигры...— А ты жало высуни и сам посмотри! — обиделся Телепуз. — Они, блин, из клетки вырвались!— В натуре?! — поразился Глюк.— Отвечаю.Клюгенштейн почесал пятерней в затылке.— И много их вырвалось?— Не считал, — недовольно пробурчал Телепуз. — Мне, блин, не до того было... Два или три, наверное...— Три, — вставил словечко наблюдательный сынишка Аркадия. — Их там трое в клетке было, когда мы в прошлый раз здесь были...— Блин, вот бардак в стране! — Глюк сплюнул на пол. — Уже клетки с тиграми не запирают! И что, блин, теперь делать?— Братве звонить надо, — Григорий начал быстро нажимать кнопки на мобильном телефоне. — Я — Ортопеду и Садисту, а ты Диню вызвони... И Кабаныча...— Дини сейчас в городе нет, — Клюгенштейн насупился, набирая номер на своей трубке. — Они ж, блин, с Гугуцэ в Германию уехали...— Точно! — вспомнил Телепуз. — Ну, тогда, хоть Комбижирика... Алё! Миша! ... Миша, у нас проблемы! ... * * * В конце восьмидесятых годов двадцатого века Аркадий Клюгенштейн шесть месяцев работал санитаром в Военно-Медицинской Академии, на хирургическом отделении.Как-то раз в его дежурство привезли какого-то палестинского партизана, подстреленного, как тогда говорили, «подлым израильским агрессором» в момент закладки партизаном мины под школьный автобус, всего в заскорузлых от высохшей крови бинтах и в глубочайшей коме. Военно-медицинские светила бились с ним часов двадцать с гаком, вынимая из загорелого жилистого тела осколки с пулями, и молясь, чтобы сей достойный представитель народно-освободительного движения не отбросил коньки на операционном столе. Ибо в те времена жизнь ближневосточного партизана ценилась весьма высоко, а летальный исход был крайне нежелателен и сильно помешал бы карьерному росту хирургов и анестезиологов, каждый из которых был в чине не ниже подполковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15