По стенам проходила галерея, лютни, флейты, тамбурины, арфы и юные голоса певцов служили фоном для празднества. Вскоре гости, подогретые добрым вином, перестали обсуждать политику и приготовились вывести своих партнерш в танце на красные плиты пола.
Но танцы не могли начаться, пока их не откроют Мухаар и его Королева. А потому я вывел Электру на середину зала и дал знак начинать.
Она легко повела изысканный узор танца, вся – кружение, вся – шорох одежд.
Наши руки соприкоснулись и разошлись. Танец был более похож на изысканное ухаживание с легкими авансами с обеих сторон. Я чувствовал направленные на нас взгляды и улыбки – правда, последние в большинстве своем принадлежали не солиндцам. Для тех во всем происходящем было мало радости.
– Скажи мне, – сказал я, когда танец свел пас в центре зала, – где Тинстар?
Она вся напряглась и чуть было на оступилась, я подхватил ее под руку и помог ей удержаться на ногах, ласково улыбнувшись ее ошеломленному взгляду.
– Ты думала, я не спрошу? – танец снова развел нас, но через мгновение мы снова оказались рядом.
Она глубоко вздохнула – сапфир заискрился на ее шее, подвески пояса вспыхнули огнями в складках юбки:
– Мой господин… ты застал меня врасплох.
– Не думаю, чтобы тебя когда-либо можно было застать врасплох, Электра, я улыбнулся. – Так где он?
Мы снова разошлись. Я внимательно следил за ее лицом. Она двигалась легко благодаря природной грации и изяществу, но мысли ее были явно заняты чем-то другим.
– Кэриллон…
– Где Тинстар?
Удлиненные глаза на мгновение закрылись, но когда она подняла ресницы, я увидел в них отчуждение, почти враждебность. Ее губы сжались в тонкую линию:
– Он ушел. Я не знаю, куда. Я поймал ее руку – пальцы ее были, как всегда, прохладными:
– Лучше бы тебе удовольствоваться мной, Электра. Ты моя жена.
– И Королева? – быстро прибавила она. Я улыбнулся:
– Тебе нужен королевский венец, ведь так? В ней мгновенно взыграла гордая кровь королей:
– Я стою этого! Даже ты не сможешь отказать мне в этом праве!
Мы снова сошлись в очередной фигуре танца. Я взял ее руку и провел через весь зал. Там мы развернулись и прошли назад, вызвав аплодисменты зрителей. В этом споре победила дама.
– Может, и не смогу, – согласился я, – Ведь ты станешь матерью моего наследника. Ее зубы оскалились на мгновенье:
– Такова твоя цена? Ребенок?
– Сын. Подари мне сына, Электра.
Мгновение она размышляла, потом улыбнулась:
– Может быть, я слишком стара, чтобы родить ребенка. Об этом ты не думал?
Я до боли стиснул ее руку – кости едва не хрустнули:
– Не говори глупостей, госпожа моя! Я не сомневаюсь, что, подарив тебе вечную юность, Тинстар оставил тебе и возможность рожать.
Ее щеки залил румянец. Танец окончился, более ей не нужно было подчиняться мне. Но на нас все еще смотрели – она не могла резко прервать разговор.
Электра принужденно улыбнулась:
– Если ты того желаешь, господин мой супруг, я подарю тебе ребенка.
Празднество и без того казалось мне слишком долгим, но даже сейчас я все еще не мог пройти с ней в опочивальню. Этикет требовал, чтобы мы задержались еще на некоторое время.
Но это «некоторое время», казалось, тянулось целую вечность.
Электра наградила меня долгим взглядом. Я видел раздумье в ее глазах, она оценивала меня – так же, как и я ее. Я взял ее за руку и коснулся губами прохладных пальцев:
– Госпожа – я преклоняюсь перед тобой. Электра улыбнулась.
Позднее я подумал о том, что мир изменился – быть может, совсем чуть-чуть.
Может, и больше. Что началось с похоти и удовлетворения желания, окончилось чем-то более серьезным. Нет, не любовью – навряд ли: быть может, лучшим пониманием друг друга. Исчезли взаимные уколы и укоры, но я понимал, что путь к окончательному пониманию предстоит неблизкий. Мы слишком долго были врагами.
Ноги Электры переплелись с моими, волосы ее были придавлены моим плечом.
Голова ее лежала, как на подушке, на моем предплечье, мы оба смотрели в окно, где небо начало уже розоветь, и первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь щелку в тяжелых шторах.
Конец ночи мы провели в спальне, сбежав из танцевального зала, чтобы предаться утехам супружества. Ни она, ни я не были удивлены, обнаружив, что мы великолепно подходим друг другу. Это мы чувствовали с самого начала. И все же сейчас, проснувшись после недолгого сна, мы оба погрузились в размышления о той жизни, что лежала перед нами.
– Ты забыл? – спросила она. – Я ведь была женщиной Тинстара.
Я мрачно улыбнулся, глянув на покрывала, хранящие наши тела от ночной прохлады:
– Теперь ты делишь ложе со мной, не с Тинстаром. Так что это не имеет значения.
– Не имеет? – она, как и я, улыбнулась, но причина, должно быть, была другой Я вздохнул:
– Ну, хорошо, имеет. Ты знаешь, что это так, Электра. Но ты стала моей женой, не его, так что не будем говорить о нем в первую ночь нашего супружества.
– Не думала, что ты это признаешь, я полагала, что ты свалишь всю вину на меня, – она придвинулась ближе ко мне.
Я подвинул руку и запустил пальцы ей в волосы:
– Что, я должен так поступить?
– Нет, – ответила она, – Не вини меня. У меня не было выбора, – она высвободилась из моих объятий и села на колени рядом со мной, тело ее заливал розовато-серый жемчужный свет раннего утра. – Ты просто не знаешь, что значит быть женщиной, знать, что ты – награда, предназначенная победителю. Сначала Тинстар потребовал меня – я была платой за его услуги моему отцу. Потом ты даже ты – сказал, что возьмешь меня в жены, когда мы проиграем войну. Видишь?
Женщина – вечная награда за победу.
– Плата Тинстару? – я нахмурился, она снова кивнула. – Цена помощи Айлини… – я покачал головой, – Я не подумал об этом…
– Ты думал, я хотела его? Я коротко рассмеялся:
– Ты говорила об этом довольно убедительно. Ты просто бросала мне это в лицо…
– Ты – враг! – в ее голосе звучало недоумение, непонятное мне, – И ты считаешь, что я должна была сдаться сразу? Ты считаешь, я могла позволить тебе думать, что меня так просто заполучить? Ах, Кэриллон, ты мужчина – такой же, как все остальные. Ты считаешь, что все, что нужно женщине – чтобы мужчина пожелал ее, – она рассмеялась.
Я снова притянул ее к себе:
– Итак, война между нами окончена?
Ее лицо лучилось мягким предутренним светом:
– Я не хочу никаких войн у нас в постели. Но если ты захочешь причинить зло какой-нибудь стране, я сделаю все, чтобы помешать тебе.
Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:
– Например, снова попытаешься убить меня?
Она вся напряглась и отодвинула голову:
– Ты станешь обвинять меня в этом?
Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:
– Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу – или забуду об этом?
– Да, я желала тебе смерти! – выкрикнула она. – Ты был – враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? – не убиваешь?
Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. – Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!
Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! – серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. – Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я – дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же…. но он уже мертв. Что выйдет из этого?
Солинда – твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, – ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может… Я глубоко вздохнул:
– Есть еще одно, – мягко сказал я. – Ты можешь родить мне сына.
– Сына! – горько откликнулась она. – Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?
– Двоих сыновей, – сказал я, – Принеси мне двоих… и второй получит Солинду.
В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.
– Ты хочешь сказать…
– …что твой сын получит Солинду. Она гордо вздернула подбородок:
– Мой сын…
Ее улыбка сияла торжеством. Я почувствовал, что снова падаю в подземелье.
Но на этот раз женщина поймала меня в объятия и избавила от страха.
– Жа-хай, – пробормотал я, – Жа-хай, чэйсу, Мухаар.
Примите этого человека, этого Мухаара. Но на этот раз я обращался вовсе не к богам.

ЧАСТЬ 2
Глава 1
Я смотрел на Финна с болью и отчаяньем:
– Почему он еще не родился? Финн не улыбался, но глаза его смотрели насмешливо:
– Дети появляются на свет в свое время. Если ты будешь слишком торопить их, ничего не получится – как сейчас.
– Два дня…
Эти два дня показались мне двумя вечностями мучительного беспомощного ожидания.
– Как только Электра это выносит? Я не смог бы даже минуты вытерпеть…
– Может быть, именно поэтому боги устроили так, что детей рожают женщины, а не мужчины, – в голосе Финна не было привычных суховатых насмешливых ноток, которые я ожидал услышать – в нем звучало понимание более глубокое, чем когда-либо.
– В кланах с этим не легче. Но там мы предоставляем все дело богам.
– Боги, – пробормотал я, уставившись на тяжелую дверь, обитую железными гвоздиками. – Не боги же заставили ее иметь этого ребенка… она ведь забеременела от меня!
– Что ж, значит, твоя мужественность доказана, – на этот раз Финн-таки ухмыльнулcя. – Кэриллон, с Электрой все будет в порядке. Она сильная женщина…
– Два дня, – повторил я, – Должно быть, она умирает.
– Нет, – возразил Финн, – кто угодно, только не Электра. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь…
Я жестом заставил его замолчать. Я не мог этого вынести. Я не мог этого слышать. Последнее время мои мысли были заняты только родами, в которых должен был появиться на свет мой первый ребенок – все остальное потеряло для меня всякий смысл. Я думал об Электре – там, по ту сторону двери, об Электре, распростертой на ложе, окруженной солиндскими прислужницами. Повивальная бабка была рядом с ней – а я ждал в коридоре, за дверью, как последний лакей.
– Кэриллон, – терпеливо продолжал Финн, – она родит ребенка, когда ребенок будет готов появиться на свет.
– Аликс потеряла ребенка, – я вспомнил, какой гнев охватил меня, когда я узнал об этом от Дункана. У нее был выкидыш, когда Айлини напали на их Обитель, и Дункан сказал, что навряд ли она еще будет иметь детей… И снова я подумал об Электре, поняв, какой хрупкой и беззащитной может быть даже самая сильная женщина:
– Она… не так молода, как кажется. Она и вправду может умереть от этого.
Финн захлопнул рот, я увидел, как его брови сдвинулись. Как и многие, мой ленник забывал, что Электра на двадцать лет старше, чем выглядит. Напомнив ему об этом, я напоминал и о том, что она не просто женщина и жена: она была также и зачарована, и этим связана с Тинстаром. Она больше не была его мэйхой, но на ней была печать – или благословение – магии Тинстара.
Я прислонился к двери, постукивая пальцами по дереву:
– Боги – я бы скорее согласился быть на войне, чем переживать это… Финн поморщился:
– Это несколько разные вещи, тебе не кажется?
– Тебе-то откуда это знать? – поинтересовался я тоном обвинителя. – Между прочим, на случай, если ты этого не помнишь, я – отец этого ребенка. Я, а не ты. У тебя даже бастарда нет.
– Нет, – согласился Финн. – Тут ты прав. Несколько мгновений он смотрел на Сторра, тихо сидевшего подле него. Глаза волка были узкими, как щелочки, и сонными, словно все окружающее утомляло его. Хотел бы я быть таким же спокойным. Я прикрыл глаза:
– Почему никто не выйдет и не скажет, что ребенок родился?
– Потому, что он не родился, – резонно заметил Финн, он положил руку мне на плечо, отстранив меня от двери. – Если ты так этого хочешь, я буду говорить с ней. Я использую третий дар и скажу ей, что она должна родить.
Я уставился на него:
– Ты… можешь это сделать?
– Мне уже приходилось использовать третий дар, не думаю, чтобы тут был какой-то особый случай, – Финн передернул плечами. – Слияние с другим не всегда делается во зло: оно может просто заставить повиноваться, почти по доброй воле – например, может помочь женщине родить, – он бледно улыбнулся.
– Я, конечно, не повивальная бабка, но мне кажется, что она просто боится. Как ты говоришь, она старше, чем выглядит – а потому может бояться, что не сумеет родить сына.
Я сдавлено выругался:
– Молю богов, чтобы это так и было – но все же я предпочел бы, чтобы с ней самой ничего не случилось. Ты можешь это сделать? Чтобы она родила ребенка, и при этом без опасности для себя?
– Я могу сказать ей, чтобы она делала то, что делают женщины, чтобы родить, – сказал он очень серьезно, – и думаю, тогда, вероятно, ребенок все же родится.
Я нахмурился:
– Звучит варварски.
– Может быть. Но дети рождаются, а женщины рожают их. Я думаю, что не причиню ей вреда.
– Тогда иди. Не теряй здесь времени, – я решительно постучал в дверь.
Когда какая-то женщина приоткрыла ее, я распахнул дверь шире, не обращая внимания на ее протесты.
– Входи, – приказал я Финну, и после недолгих колебаний он последовал за мной в комнату.
Перепуганные женщины кольцом окружили кровать роженицы. Несомненно, одного моего присутствия уже было достаточно, чтобы переполошить их – а Финн к тому же был Изменяющимся. Для них мы были просто святотатцами.
Я проложил себе путь, расталкивая их, и опустился на колени подле кровати.
…Темные круги легли вокруг глаз Электры, влажные спутанные волосы разметались по подушке. Величественная красота, всегда так восхищавшая меня, исчезла, – но сейчас она была не менее прекрасна – как женщина, которая должна была подарить мне дитя.
– Электра?
Взметнулись ресницы, по огромному животу, укрытому шелковым покрывалом, прошла судорога:
– Кэриллон! О боги, почему ты не оставишь меня в покое? Я не могу…
Я закрыл ей рот рукой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48