Казалось, молчанию Леони не будет конца. Не в силах далее сдерживать беспокойства, она все же рискнула заглянуть в лицо Моргана и решительно потребовала ответа:— Ну, что вы обо всем этом думаете? Еще находясь в плену грез, он некоторое время непонимающим взглядом смотрел на Леони, потом хрипло ответил:— Думаю, что дом стоит того, чтобы им заняться…Лицо Леони озарилось улыбкой.— Правда, мсье? — с облегчением вздохнула она.— Я думал, мы уже договорились, что меня зовут Морган.Леони покраснела, но решила не менять тему разговора.— Он очень красивый, не правда ли? Не сводя обожающих глаз с лица Леони, Морган ответил:— Очень красивый.Леони выскочила из экипажа.— Пойдем, я все тебе покажу. Привязав лошадей, Морган последовал за ней.— Смотри, вот амбар, а вот конюшни. А там наш сад. А там…Вдруг Морган совершил оплошность:— Удивляюсь, как ты умудрилась не сломать себе шею на этой лестнице.Леони мгновенно повернулась к нему, словно тигрица, защищающая своего детеныша.— Тебе не следовало бы искать недостатки в этом доме. Если бы ты не выманил у меня пять тысяч испанских дублонов шесть лет назад, то здесь все было бы иначе. Это ты во всем виноват! — выкрикнула Леони, и в ее зеленых глазах блеснули искры гнева.— Но ты ведь простишь меня? — робко спросил Морган, и озорная улыбка тронула уголки его губ.Леони вызывающе тряхнула головой.— Может быть, — колко ответила она, — посмотрим…Леони ощущала, как ее грудь наполняется ликованием. Она никогда не могла себе представить, что наступит день, когда Морган Слейд войдет в усадьбу Сант-Андре, а она будет стоять рядом с ним и, что более всего удивительно, даже осмелится дразнить его. Сегодня, казалось, она может все, даже… завоевать его любовь. Господи, я готова отдать ему все на свете, думала Леони с нежной грустью.Когда она со слугами покинула Сант-Андре, то дом заколотили. Морган нашел дверь, забитую не слишком тщательно, и через несколько минут взломал ее. Улыбнувшись Леони, он спросил:— Надеюсь, ты не обвинишь меня в разрушении?Смеясь, она пожала плечами и, радостно пританцовывая, первая вошла в дом, но долго они там не задержались. В доме за два месяца успел установиться затхлый запах, а пустые, отзывающиеся гулким эхом комнаты производили угнетающее впечатление. Но даже за такое короткое время Морган успел оценить планировку дома, жилых комнат на втором этаже и увидеть внутреннее их убранство. Выйдя на затененную галерею, он задумчиво спросил:— А что на первом этаже? Контора или что-то в этом роде?— Там хранятся кое-какие наши вещи. Мсье де ля Фонтане сказал, что мы можем оставить себе часть мебели и те вещи, которые не могли взять с собой, до тех пор, пока не выкупим дом, или пока его не продадут… смотря по тому, что произойдет раньше.Морган нахмурился.— Как это благородно с его стороны. Леони внимательно посмотрела на Моргана, уловив в его голосе иронию.— Теперь это уже не имеет значения, — сказала она. — Получив назад свои деньги, я смогу сполна с ним рассчитаться.Морган подошел вплотную к Леони и ласково провел рукой по ее щеке.— Тебе не надо будет вести с ним никаких переговоров, дорогая. Я сам обо всем позабочусь.— О, но… — она начала подыскивать слова, но Морган осторожно прикрыл ей рот ладонью. Глядя на нее сверху вниз, он твердо сказал:— Ты теперь не одна, так что позволь мне самому разобраться с этим де ля Фонтане. Я не хочу умалять твоих деловых качеств, но думаю, — добавил он жестко, — что смогу уладить дела лучше, чем ты.Блеснув голубыми глазами, Морган закончил:— Ему по крайней мере не удастся соблазнить меня!Глаза Леони расширились, и она резко спросила:— Откуда вы знаете, что он хотел соблазнить меня?Сожалея о допущенной ошибке, Морган пожал плечами.— Мсье ле Форт упомянул о том, что этот де ля Фонтане совсем не такой джентльмен, каким был его отец.— Морган Слейд! Кажется, вы уже успели сунуть нос в чужие дела! Да как вы смеете! Сердясь на себя, тот резко ответил:— Ты ведь знаешь, что до вчерашнего дня я не помнил о женитьбе, а потому вполне мог подозревать, что ты просто хочешь выманить у меня деньги. Так что с моей стороны было вполне логично постараться узнать о тебе побольше.Негодование Леони несколько улеглось, и она нерешительно взглянула на Моргана. Она все еще настороженно относилась к его поступкам, но разум подсказывал ей, что они вполне оправданны. Она часто признавалась себе, что на его месте поступила бы так же, а потому неохотно проговорила:— Возможно, вы и правы, мсье. Но согласитесь, не очень-то приятно узнать, что кто-то сует нос в твои дела.— В твоем прошлом есть что-то такое, что бы ты хотела скрыть?Леони вздрогнула и недоуменно посмотрела на него.— Что вы имеете в виду?— Если шесть лет назад наш брак был фиктивным, то не будешь ли ты так любезна объяснить мне, как получилось, что в Натчез ты приехала с ребенком, про которого говоришь, что он мой? Глава 28 Леони замерла и, побледнев, ответила:— Я не хочу говорить об этом.Морган пристально посмотрел на нее. Он вовсе не собирался копаться в прошлом Леони. Ему самому не нравилась та роль, которую приходилось играть. Но для того, чтобы выпутаться из сложного положения, в котором оба по вине Эшли оказались, Морган хотел знать как можно больше, даже если это доставляло Леони боль или ставило ее в неловкое положение.Он хотел прервать начатый разговор, но не мог. И он продолжил:— Ты это уже говорила в прошлый раз. Но дальше так продолжаться не может. Ты ведь носишь мое имя, и я принимаю на себя ответственность за Джастина. Я думаю, это дает мне право знать, кто же все-таки его отец, не так ли?Морган мучительно переживал, так как говорил полуправду, но уверял себя в том, что обязан так поступить. Он должен узнать, кто отец Джастина!Стараясь не смотреть, на Моргана, Леони так сильно сжала перила балюстрады, что побелели кончики пальцем. Она прекрасно понимала, что Морган имел право на этот вопрос…Леони с тоской прикрыла глаза. Она так долго хранила этот секрет, который был ее позором и стыдом, что признание казалось ей почти невозможным. А Морган, внимательно наблюдал за Леони, ощущая сострадание к ее смущению и мучительному нежеланию раскрывать печальную страницу своей жизни. Чувствуя, что не в силах больше смотреть на ее несчастное лицо, он грубовато спросил:— Это Морис? Морис де ля Фонтане? Чувствуя, что не угадал, Морган попытался пояснить свою мысль:— Мне казалось, что он — единственный мужчина, который все время находился поблизости от тебя. Я заметил, что тебе неприятно вспоминать о происхождении Джастина, поэтому подумал, что причиной рождения ребенка могло быть изнасилование, и Морис…У Леони вырвался нервный смех, а на глаза цвета морской волны навернулись непрошеные слезы:— Как вы проницательны, мсье! Вы правы, это было изнасилование, но Морис здесь ни при чем.Она отвернулась, стараясь скрыть мучительный стыд, но уже не могла сдержать потока слов. Казалось, что это признание прорвало плотину молчания, которую она возводила все шесть лет.— Я была в одном месте, где мне не следовало находиться, и… и мужчина, незнакомец, принял меня за совсем другую женщину. — Ее голос дрожал, но она продолжила:— Он… изнасиловал меня, мсье. Он был очень большой и гораздо сильнее меня. Я не могла совладать с ним. А когда… когда все было кончено, я убежала. — И с горечью она закончила:— Теперь вы знаете, что отцом Джастина может быть любой мужчина…Горькие слезы неожиданно покатились по щекам Леони, и она добавила с вызовом:— И… и если вы стыдитесь нас, если испытываете ко мне отвращение, если не хотите, чтобы я и Джастин стали частью вашей жизни, то прогоните нас! Сейчас же!Неожиданно Леони почувствовала, как ласковые руки осторожно погладили ее волосы.— Тс-с-с, мой маленький «огонек, — прошептал Морган, уткнувшись лицом в копну золотисто-каштановых волос, щекочущих его щеку. — Ты что, действительно думаешь, что можешь вызвать у меня отвращение?И, не давая ей времени на ответ, ласково добавил:— Это честь для меня, быть рядом с тобой и Джастином.Повернув Леони к себе и с нежностью и любовью глядя в мокрое от слез лицо, Морган произнес:— Леони… — Он помедлил, не зная, что сказать, чтобы уменьшить ее боль, чтобы избавить от стыда. — Все случилось так давно. Не стоит терзать себя понапрасну. У тебя отличный сын и… и совершенно неважно, кто его отец. Если ты позволишь, я займу его место. Я буду гордиться таким сыном, как Джастин.Они долго стояли, обнявшись.— Ты все забудешь? — наконец проговорила она.Морган сжал губы.— Не забуду ничего, — жестко сказал он, и голубые глаза блеснули холодом. — Я бы убил этого ублюдка! И если когда-нибудь узнаю, кто он, именно так и поступлю.Слезы Леони наконец высохли, она робко провела пальцами по губам Моргана и чуть дрогнувшим голосом прошептала:— Вы так добры. Гораздо добрее, чем я могла себе вообразить. Я благодарна вам, мсье… Я так благодарна!Морган вздрогнул, будто его ужалили, и резко сказал:— Я не нуждаюсь в твоей благодарности, черт возьми!Леони смущенно посмотрела на Моргана.— Но я действительно благодарна вам, мсье. Вы могли быть жестоки с Джастином, но были добры. Вы были добры даже ко мне. Как же я могу не поблагодарить вас, не сказать спасибо за заботу о моем сыне?— Отлично, ну вот и поблагодарила, — сердито сказал Морган. — А теперь давай забудем об этом, ладно?Он не хотел быть грубым, но от Леони он ожидал совсем не благодарности. Ее слова неприятно поразили его. Неужели только благодарность заставила ее принять предложение о перемирии? Ему было больно так думать и трудно избавиться от этих сомнений. Вспоминая о документах, лежащих в кармане его сюртука, он думал о том, что правильно сделал, заплатив ее долг де ля Фонтане. Но, может быть, теперь она еще в большей степени будет считать себя обязанной ему? Он хотел любви, а не этой проклятой благодарности.Недовольство собой и злость на Эшли, словно кислота, разъедали душу Моргана. Отвернувшись, он пробормотал:— Думаю, теперь мы решили все наши дела? — резко меняя тему разговора, спросил он. — Покажешь мне плантацию?Смущенная холодным тоном Моргана. Леони стала покорно показывать метки на границах владения. Морган вежливо помогал Леони преодолевать встречающиеся на пути препятствия: поваленные кедры, болотца, оставшиеся от высохших речных проток, поваленную изгородь, окаймляющую владения. Стоя на берегу темной лениво текущей протоки, Морган поглядел вдаль, туда, где с трудом просматривалась Миссисипи.— Это и есть граница? И тебе принадлежало все отсюда и до реки?Леони кивнула, задумчиво оглядывая плодородные земли, раскинувшиеся по обе стороны протоки.— Мы владели всеми землями, окружающими плантацию, но многое пришлось продать, когда умер дедушка. — Она грустно вздохнула:— Без этих земель в пойме реки оставшаяся часть плантации вряд ли сможет окупить себя.— М-м-м, пожалуй, ты права, — неопределенно заметил Морган, осторожно касаясь пальцами колючих ветвей испанских кактусов. Он лениво осматривал мохнатые верхушки сахарного тростника на полях по обеим сторонам протоки и думал о том, что должен рассказать Леони про выкупленные закладные. Хотя Морган все еще сомневался в правильности своего поступка, он твердо знал, что по-иному поступить не мог. Он внушал себе, что из благодарности может вырасти любовь, но выбирать ему все равно не приходилось. Не мог же он безучастно наблюдать, как Леони тратит на усадьбу все деньги из этого проклятого приданого, все до последнего гроша. В то время как для него такая сумма мало что значила. Она и так достаточно пострадала от Эшли Слейда. Морган не хотел, да и не мог остаться в стороне, безучастно наблюдая, как Леони теряет независимость, обретенную вместе с приданым. Женщина должна думать о милых элегантных вещицах, которыми хотела бы обладать, о детях, о муже, но никак не о крыше над головой.Понимая, что нельзя упускать момент, Морган полез в карман и достал из него подписанный документ. Более не раздумывая, он произнес:— У меня тут есть кое-что для тебя. — И, смущенно улыбнувшись, пробормотал:— Прими это в знак моей симпатии к тебе.Недоумевая, Леони взяла протянутый документ. Слышно было, как в наступившей тишине хрустнула бумага. Леони наморщила лоб, а глаза ее расширились от удивления. Смущенно посмотрев на Моргана, она наконец прошептала:— Что это? Боже мой, откуда это у вас? Стараясь казаться бесстрастным, Морган небрежно ответил:— Мне кажется, там все написано. Я виделся с мсье ле Фортом и сделал так, чтобы по закладным было уплачено.Румянец Леони стал еще ярче. Она посмотрела вначале на Моргана, потом снова на бумагу. Не вполне понимая происшедшее, она наконец спросила:— Значит ли это, что вместо возвращения приданого вы выкупили закладные?Чувствуя, что разговор переходите опасную плоскость, Морган осторожно ответил:— Нет, это значит только то, что я сказал. Закладные ваши. Усадьба теперь не имеет долгов. А приданое — тоже ваше.Задумчиво склонив голову, Леони боялась взглянуть на Моргана. В ней боролись противоречивые чувства. Она радовалась тому, что усадьба спасена. Но вместе с тем ее смущал и даже сердил благородный поступок Моргана. Гордость не позволяла ей принять даже малейшую благотворительность, и Леони сдержанно произнесла:— Но если долги заплачены, то мне не нужно приданое… кроме, может быть, самой малости.— Чепуха! — оборвал ее Морган, но губы его слегка дрогнули. — Я возвращаю тебе и усадьбу, и приданое. Слышишь, киска! Если бы Эш… если бы я не взял твоего приданого шесть лет назад, то не было бы идолгов! У тебя есть право на деньги, которые все последние годы я с выгодой использовал по своему усмотрению.Нельзя сказать, что Леони понравился его снисходительный тон. Ее зеленые глаза сверкнули от гнева. Гордо повернувшись лицом к Моргану, она ответила:— Мы никогда не обсуждали вопрос о выгоде. Не вижу причин, по которым нам надо говорить об этом сейчас.— Надо, черт подери! — яростно воскликнул Морган.Леони пребывала в нерешительности. Ей хотелось видеть в словах Моргана благородный порыв, считать этот неожиданно щедрый поступок проявлением заботы и нежности, но подозрительность и излишняя гордость покидали ее с трудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52