– Довольно, друзья мои, оставим это! Я не изменю своего решения. К тому же я поражен, обнаружив в вас кровожадных дикарей. Никогда не подозревал об этом!
Неожиданно обрадовавшись, что он жив и, судя по всему, даже не ранен, она лежала и слушала их веселый тон. Потом ее опасения вернулись – скоро ей придется увидеть насмешливый взгляд зеленых глаз. В дверях показался Джейсон, которого сопровождал Пьер, и сердце у нее упало. Очевидно, Пьер тут же доложил хозяину, что ею чемоданы кто-то обыскивал, и наверняка сказал, кто это мог быть. Она почти не дышала, пока Джейсон шел взглянуть на учиненный беспорядок. Потом услышала, как он велел Пьеру заново уложить чемоданы. О его ярости она догадалась потому, как сжались его губы и какой мрачный взгляд бросил он на нее, выходя из комнаты.
В ней боролись унижение и гордость, потом она решила не говорить Джейсону, что искала в его вещах. Он поступил с ней жестоко, и она не собирается ему помогать. Прислушиваясь к разговору в соседней комнате, она напряженно ждала его возвращения. Очевидно, они распрощались, потому что хлопнула тяжелая дверь и стало тихо.
Он не сразу бросился к ней, а задумчиво наблюдал, как Пьер заново укладывает вещи. Потом дождался момента, когда чемоданы вынесли из комнаты, и только после этого подошел к Кэтрин и уставился на нее холодным взглядом. Резким движением сорвал с нее покрывало, и она заставила себя взглянуть прямо ему в глаза: в ее взгляде легко читался вызов. Он окинул ее напрягшееся тело оскорбительным взором, сцепив зубы так, что напряглись скулы. Его молчание испугало ее, и она вздрогнула, когда неожиданно он взял ее грудь теплой рукой и тихонько сжал. Жестокая ухмылка тронула его губы, и она поняла, что он не собирается заниматься с ней любовью, хотя его рука и ласкала ее. В горле у нее пересохло, словно она проглотила горсть песку, и она нервно сглотнула, готовясь к тому, что должно было произойти. Но как ни храбрилась Кэтрин, она застонала, когда безжалостные пальцы сжали нежную кожу. Глаза Джейсона, как холодные зеленые камни, смотрели сверху на ее искаженное болью лицо, потом он сказал равнодушно:
– Это просто разминка, моя маленькая белокожая ведьмочка. Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать. Сейчас я вытащу кляп, и тебе лучше рассказать то, что я захочу узнать. Иначе тебе придется очень плохо, поняла?
Кэтрин кивнула, с облегчением почувствовав, как ослабла жесткая хватка пальцев, сжимающих ее грудь. Короткими резкими движениями он разрезал путы на ее ногах, и она медленно, осторожно села. Трудно было поверить, что этот человек, так нежно и страстно ее любивший, превратился вдруг в угрюмого садиста, причиняющего ей боль. Взглянув на грудь, она увидела яркие пятна – следы его пальцев, и с горечью вспомнила, как он грубо и жестоко поступил с ней после того, как украл из табора.
Внешне покорная, она ждала следующих движений, и желание отмалчиваться и ничего не рассказывать крепло в ней с каждой секундой. Так же угрюмо он вытащил кляп изо рта, и она сделала блаженный глубокий вдох.
Его тихий голос вернул ее к жестокой действительности.
– Предупреждаю, если вздумаешь закричать, это будет последнее, что ты сделаешь в жизни. Итак, что ты искала?
Она вызывающе вздернула голову:
– Деньги!
Он сначала опешил, будто такая мысль не приходила ему в голову, потом нахмурился:
– Говоришь, деньги? – притворно ласково переспросил он и сжал рукой ее тонкую шею:
– Нет, не деньги. – Он покачал головой:
– Золотые часы и деньги я оставил на видном месте, но ты их не взяла. Может быть, скажешь, что не заметила их? – спросил он насмешливо.
Она упрямо сжала рот, потом бросила ему прямо в лицо:
– Я ничего не скажу тебе! Почему я должна это делать? Ты похитил меня, взял силой и делаешь мою жизнь невыносимой! – Наконец-то дала она волю своему темпераменту, глаза у нее вспыхнули и загорелись уже знакомым ему огнем. – Что ж, ударь меня, – язвительно продолжала Кэтрин. – У меня связаны руки, я не окажу сопротивления. Ну, что ты ждешь? Но что бы ты ни делал со мной, я никогда, слышишь, никогда не скажу, почему рылась в твоих вещах. Скорее умру!
Он задумчиво смотрел на ее решительное лицо, сжатые губы. Взгляды их скрестились. Потом он вновь удивил ее, когда усмехнулся и сказал:
– Чур меня, маленькая ведьма! К тому же ты слишком прекрасна, чтобы портить тебе кожу. Все равно я узнаю, что ты искала!
И совсем удивил, развязав ей руки. Растирая их, чтобы восстановить кровообращение, она так же воинственно смотрела на него.
А Джейсон бросил ей одежду, оставленную Пьером.
– Продолжим наш интересный разговор после, – приказал он. – А сейчас быстрее одевайся. Нас ждет длинное путешествие.
Смущенное покашливание заставило обоих обернуться: в дверях стоял Харрис. Покраснев до цвета своих медных волос, он пробормотал:
– А… ммм… Простите, не знал, что здесь леди…
Совершенно не смутясь тем обстоятельством, что у него в постели обнаженная женщина, Джейсон спокойно спросил:
– Что случилось. Том. Ты что-то забыл?
Прижав к себе платье, Кэтрин с ужасом смотрела на брата Аманды. Сделай так. Господи, чтобы он меня не узнал, молилась она.
К несчастью, Том, который вообще-то редко что помнил, запомнил Кэтрин. Но хотя он и подумал, что эта девушка похожа на подругу Аманды, во-первых, он был тугодум, а во-вторых, джентльмен и воспитанный человек. Едва взглянув, он отвел глаза и уже не видел эту черноволосую девушку.
А Джейсон насторожился, почуяв неладное, и переводил взгляд то на бледное испуганное лицо Кэтрин, то на прячущего глаза Харриса.
Наконец он спокойно спросил:
– Вы знакомы друг с другом?
И подозрительно прищурился, когда оба одновременно и горячо произнесли: «Нет!»
Потом Харрис невнятно пробормотал в своей обычной манере:
– В жизни не видел эту девушку! Поговорим после! – И быстро вышел, прямо бросился вон из комнаты.
– Какого дьявола все это значит? – требовательным тоном спросил Джейсон, но Кэтрин спас от ответа Пьер.
– Все упаковано, мсье. Я вам еще нужен? Окинув комнату быстрым взглядом, Джейсон ответил:
– Думаю, это все, Пьер. Ты можешь ехать. Увидимся в Лондоне.

Глава 16

Измученная и вконец усталая, Кэтрин благодарно вздохнула, когда наконец они вошли в лондонскую квартиру Джейсона на Сент-Джеймс-стрит. Слишком многое произошло с ней за последние сутки, она могла только тупо разглядывать маленькую комнату в мансарде после того, как Джейсон накормил ее поздним ужином, снова раздел, запер дверь и ушел.
Такие же голые, как она сама, были все четыре стены комнаты. На полу, в углу, лежал соломенный тюфяк и несколько одеял. Шаткая табуретка, кувшин с водой и тазик на ней составляли всю мебель. В комнате было темно, только узкий луч лунного света пробивался сквозь крохотное оконце над ее головой. В комнате было не только темно, но и холодно – это она быстро почувствовала, забралась на матрас и укутывалась в одеяла. И снова оглядела свою темницу невидящим взглядом.
Потрясение, сожаление, потеря веры в себя, мучительное беспокойство приковали ее к этой комнате прочно, как железные наручники. Кэтрин устало прислонила голову к стене. И зачем только нужно было тратить время на поиски этой карты, спрашивала она себя горестно. Ее на этом поймали, и неизвестно, когда ей представится возможность побега: Джейсон пообещал держать ее столько, сколько пожелает.
Поведение Тома Харриса болезненно прояснило всю непривлекательность ситуации, и она могла только молиться, чтобы он попридержал свой язык. Хотя на самом деле ей бы следовало броситься к его ногам и умолять спасти ее, но куда там! Обычная гордость, надежда, что как-нибудь ей удастся сбежать и сделать вид, что ни прошедшей ночи, ни вообще ничего и не было, запечатали ей рот прежде, чем она вымолвила свою просьбу. А сейчас все рухнуло. Рэйчел, конечно, начнет неистовые поиски пропавшей дочери, а в свете прежнего скандала вторичное исчезновение леди Кэтрин вряд ли останется незамеченным.
В Лестершире никаких следов не обнаружат, потому что она и успела-то съесть ложку за завтраком – Джейсон буквально выволок ее из гостиницы и втолкнул в поджидавшие его парные дрожки. Она опомнилась в нескольких милях от гостиницы, когда он остановил лошадей, быстро связал ей руки под длинной голубой накидкой, пресекая этим и малейший намек на попытку побега. Он все делал быстро, коротко, холодно. Так же, не вдаваясь в подробности, объяснил, что, если она вздумает попросить кого-нибудь о помощи, он скажет, что возвращает свою сумасшедшую сестру в «Бедлам», в лондонский дом умалишенных.
Несмотря на все кошмарные события, ей казалось, что скандала можно избежать, только бы избавиться от Джейсона, но как бежать отсюда, когда она заперта в этой маленькой чердачной комнатке? Как вернуться домой? Отчаявшись, она закрыла лицо ладонями и простонала: «Рейна, Рейна, почему я не послушала тебя? Почему была так уверена, что можно играть с огнем и не обжечься?»
Предательские слезы хлынули-таки из глаз, она зарыдала так, что все тело ее содрогалось в конвульсиях, а рыдания разрывали грудь. Она не знала, сколько времени просидела в неподвижности, погруженная в свою беду, но постепенно слезы иссякли, и ее деятельная натура брала свое – она должна найти выход, должна все преодолеть. Фиалковые глаза вновь воинственно засверкали, она гордо вскинула голову и яростно поклялась, что в один прекрасный день накажет Джейсона Сэвиджа. Накажет за все. Заставит его страдать, увидит, как будет посрамлена его наглая гордость. Это будет, она готова потратить на это всю жизнь и дает страшную клятву уничтожить его.
Упиваясь этими мрачными клятвами о возмездии, Кэтрин вдруг почувствовала, как тает у нее в груди тяжелый ком страха и несчастий и как она успокаивается. С чем-то примиренная, она стала устраиваться на ночь, свернулась на матрасе, словно маленький ребенок, чтобы поскорее уснуть, как спят только в детстве, без сновидений.
Проснулась она далеко за полдень, бодрая, деятельная – твердые решения предыдущего вечера обрели свою ясность и определенность. Прежде всего – бегство, свобода. Она обернула себя одним из одеял, словно облачилась в саронг и снова была одета, плеснула на лицо воду из кувшина и попробовала что-нибудь сделать с копной спутанных волос. Затем обследовала комнату, надеясь, что вчерашнее отчаяние помешало ей увидеть какой-то путь к спасению.
К несчастью, ничего утешительного она не обнаружила. Были только дверь и маленькое окошко высоко над головой. Крепкую дубовую дверь надежно заперли с той стороны. По-детски поддавшись вспышке темперамента, она изо всей силы ударила по этому препятствию. Но только сильно ушиблась. Оставалось еще оконце. Она освободила табуретку от кувшина и лохани, подтащила ее под узкое оконце.
Вся в пылу деятельности, она едва не свалилась с табуретки, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Джейсон с большим серебряным подносом. Кэтрин быстро поправила свое платье-одеяло. При виде ветчины, желтого сыра, толстых ломтей хлеба, обильно намазанных маслом, твердые устои принятых решений заколебались. Она мрачно проигнорировала радостное трепетание желудка и презрительно уставилась на Джейсона.
Захлопнув дверь точным ударом ноги, он поставил поднос на матрас и с интересом взглянул на нее.
– Ты полезла туда из-за мышей или боишься наводнения? – спросил он издевательским тоном.
От злости Кэтрин лишь стиснула зубы. Чувствуя себя в дурацком положении, она негодующе взирала на него, сдерживая ругательства, уже готовые сорваться с губ.
Скорее забавляясь, чем сердясь, он пересек комнату, весело и легко, не обращая внимания на ее смятение, снял ее с табуретки. Затем, обхватив тонкую талию, спокойно поцеловал ее.
– Хм-мм, малышка, я скучал по тебе вчера вечером, – коснулся он губами ее нежной шеи, оторвав их от ее безжизненного рта. – Если ты упорствуешь в неестественном желании удрать от меня, я велю Пьеру запирать нас каждый вечер вместе!
Задохнувшись, словно она попала в водоворот, Кэтрин решительно отступила от него, чтобы не допустить опасных эмоций, возникавших помимо ее воли. Разгневанно напомнив себе о его вероломстве, о жестоком пренебрежении к ее чувствам, она подавила теплую, трепетную истому, вызванную его беспокоящим прикосновением. Стараясь держаться ровно и прямо, она оттолкнула его и быстро направилась к матрасу. Присев на корточки, Кэтрин сумела удержать примитивное желание наброситься на пищу и заставила себя есть медленно, тщательно, словно это была ее последняя еда.
Джейсон, задумавшись, прислонился к стене, скрестив руки на груди, его зеленые глаза подозрительно светились. Разжевывая кусочек нежной ветчины, она тоже разглядывала его. Как всегда, он был хорошо одет: темно-желтые нанковые брюки были отлично подогнаны, желтый пикейный жилет с вышивкой, несмотря на традиционный фасон, придавал ему щегольский вид. Она уже не доверяла кажущемуся его ленивому спокойствию, знала, что впечатление добродушного настроения обманчиво, помнила, что внезапно, без всякой видимой причины, он может превратиться в незнакомца с жестким лицом.
Но если он действительно в хорошем настроении, может быть, самое время сознаться, кто она? Допустим, он поверит в то, что она леди Кэтрин Тримэйн, но какие опустошительные последствия можно ждать от этого человека? Как встретят эти сокрушительные для света новости ее родственники? Одной этой мысли было достаточно, чтобы кровь у нее застыла, – Кэтрин словно воочию окунулась в водоем злых пересудов и злобных сплетен. А еще была мать – она просто не вынесет, если опозорит Рэйчел. И так ей досталось от Кэтрин-цыганки. Нет, лучше держать язык за зубами и искать, во что бы то ни стало искать любую возможность для побега.
Кроме того, Джейсон мог попросту отбросить ее объяснения, словно бы их не существовало.
Она смотрела на него и горько размышляла, на что бы он решился, зная ее подлинную историю. Он не из тех людей, кто легко относится к тому, что стал жертвой обмана, даже если ошибка произошла по его вине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38