.. ну да, я догадываюсь, как именно были получены показания в Потьме... неважно... вы исходите из бреда, если верить которому, то... - Генерал задохнулся и описал рукой широкий круг. - Выходит, что все это - я, - он ткнул себя в грудь, ты, - он ткнул в грудь Дудина, - и вообще, что все мы...
Куратор, вне себя от негодования, плюхнулся на стул.
- Абсурдность выдумки меня не столько оскорбляет, сколько поражает, сообщил он, обводя безмолвных сотрудников холодным взглядом. - Как же вы могли рассчитывать, что вам зачтется подобная разработка? Как такое сварилось в голове? Ну, захотелось вам премий и звезд на погоны - так сочините что-то дельное, мало-мальски правдоподобное! Зачем уж так-то? За идиотов держите руководство?
- Никак нет, товарищ генерал, - отважно возразил Дудин.
- Тогда в чем же дело? Какое общество, какая организация? Какие-такие красные и белые? Причем тут генетика, откуда сны?
- Одним из доказательств нашей правоты, товарищ генерал, являются экстраординарные способности майора Де-Двоенко и полковника Андонова, защищался лейтенант. - Их, скажем так, парапсихологические таланты вполне укладываются в общую картину ситуации.
- Куда вы лезете? - зло огрызнулся генерал. - Парапсихология не в вашей компетенции! Ею занимается специальный отдел. И дело свое делает хорошо - в отличие от вас! С какой, разрешите полюбопытствовать, стати вы прицепились к этому алкашу?
- Мы восстановили генеалогическую линию, товарищ генерал, - вмешалось непосредственное начальство Дудина. - Нам удалось разыскать его отца. Документы, изъятые у диссидентов, отбывавших наказание в Потьме, полностью согласуются с новыми данными.
- Знаете что, подполковник? - прищурился генерал. - Если бы, к примеру, в Потьму отправили меня, я бы вам и не такого наплел. Интеллигенция издевается над органами, а органы и рады - слепо ей верят, идут на поводу! Он всплеснул руками.
- На Будтова охотятся, - не сдавался Дудин. - Он скрылся, он не мог уйти самостоятельно... он не способен к этому в силу общей деградации. Ему помогают... и это опять подтверждает...
- Вы это видели? - перебил его генерал. - Почему вы так уверены, что он не валяется где-нибудь в подвале, под забором, в канаве? Не держите меня за мальчика - я внимательнейшим образом выслушал ваш рапорт, в нем все притянуто за уши! Временное совпадение нескольких инцидентов еще не повод считать ваши бредни доказанными!
- Был перехвачен телефонный разговор, - Дудин упрямо стоял на своем. Андонов обсуждал личность объекта с...
- Кто вам позволил брать на контроль телефоны полковника милиции?
И лейтенант замолчал. Ему вдруг стало ясно, что генералу не нужны никакие доказательства, генералу нужно другое. Он хочет закрыть дело и свернуть работы. Одному богу известно, какие коридорные интриги толкают его на подобные действия, но вопрос, по всей видимости, давно решен. И если он, Дудин, надеется спасти свою голову, ему лучше помалкивать в тряпочку. Когда генерал закрыл рот, лейтенант не издал больше ни звука. Непосредственное начальство бросило на него быстрый взгляд, двое же других за всю процедуру разноса так и не проронили ни единого слова. Они слились со своими креслами и, будь на то их воля, предпочли бы довершить трансформацию и превратиться в предметы комнатной обстановки. Но Дудин знал точно, что этой воли нет. В них. Авторучка секретаря зависла в воздухе, сам писарь не повернул головы, по-прежнему глядя в блокнот.
Генерал тоже сразу понял, что до Дудина дошло.
- Дело закрыть, наработки - ко мне, наблюдение и прослушивание снять, бросил он усталым голосом и встал. - Молитесь, чтобы ваша группа не была расформирована.
Генерал, ни на кого не глядя, пошел к дверям. Предложение молиться прозвучало в его устах довольно фальшиво.
Оставшиеся тоже не смотрели друг на друга.
- Псст, - шепнул начальник секретарю и сделал пальцами. Секретарь выскочил из зала.
- Старший лейтенант, продолжайте разработку, - мягким голосом приказало непосредственное начальство, вертя карандаш.
...Генерал, покинув зал, ослабил узел галстука, потеребил воротничок. Оказавшись в своем кабинете, он воспользовался особо секретной телефонной линией. Когда ему ответили, генерал настолько разволновался, что стал заикаться.
- Алло, г-г-госп-пподин К-кахаль, - произнес он в трубку. - Это я. Я выполнил вв-все, ч-что вы в-в-велели. Да. Но они, господин Кахаль, нарыли порядком. Мне пришлось очень тяжело, господин Кахаль. Нет, что вы, я готов и впредь... всегда, всегда на страже ваших интересов... до свидания, господин Кахаль... кланяюсь...
Но трубку на том конце провода уже положили.
Генерал выпил полный стакан коньяку и налил другой. Выглянул в предбанник:
- Меня нет, - сказал он секретарше.
Глава 7
Высокий, приличный мужчина в сером плаще и шляпе покупал себе шоколадный батончик.
- У вас не будет пятидесяти копеек? - спросила молоденькая продавщица, изгибаясь и заглядывая в ларечное оконце.
- Э, - изрек мужчина и широко улыбнулся. Девица увидела красный сухой язык - раздвоенный по всему длиннику. Она медленно осела.
Аль-Кахаль, продолжая улыбаться, забрал с блюдечка и батончик, и деньги.
Ни слова не проронив, он отошел от ларька, сорвал обертку. Жуя батончик, он с брезгливым лицом созерцал особняк. Уличные часы показывали полдень.
Аль-Кахаль выглядел так жутко, что жуть претерпевала диалектические изменения: страшно - нелепо - нелепо в высшей степени - нелепо так, что снова страшно.
Язык ему разрубили шашкой, когда дразнился.
Он раздавил недоеденную шоколадку каблуком и неторопливо пересек трамвайные пути.
Лифтом Аль-Кахаль пренебрег и на четвертом этаже очутился легко, одним прыжком. Прислонившись к косяку, он лениво пробарабанил длинными пальцами марш собственного сочинения. За дверью шикнули на горничную, дедуля отворил лично.
Аль-Кахаль коснулся шляпы и, глядя поверх кудахтавшего хозяина, без приглашения проследовал в кабинет. Дедуля бросился следом, путаясь в халате.
- Что тут у вас? - поморщился Аль-Кахаль, садясь.
Он показал на кровать. На ней, спеленатый и закованный в наручники, постанывал полковник Андонов. С того момента, как он покинул дедулю, прошло всего несколько часов - и вот он, срочным порядком вызванный, снова был здесь. Лежавший был одет в одно лишь нижнее белье, мундир аккуратно висел на спинке стула. Изящный столик, стоявший рядом, был уставлен ветхими коробками с пузырьками. Повсюду были разбросаны разноцветные таблетки.
- Вот, сударь, проверяю, - суетливо объяснил дедуля. - Лекарств много, названия все незнакомые. У некоторых срок, может, вышел, а выбросить жалко. Я ему уже скормил аспирину три упаковки, дибазол - уж пожелтел от времени... тетрациклину пачку, стугерону...
Полковник, тяжело дыша, смотрел в потолок.
- Надо понимать, снова упустили, - наклонил голову Аль-Кахаль.
Дедуля сник.
- Да вы не бойтесь, - жало гостя прошлось по шоколадным губам. - Я другого от вас и не ждал. И Главный не особенно гневается - себя винит. Дескать, не надо было связываться с убогими.
Аль-Кахаль прикурил от ногтя, прицелился в кровать и выпустил молнию тонкую, как игла, и быструю, как само время. Андонов тут же замолчал, из глаз его, ушей и ноздрей повалил смрадный дым. Кожа натянулась и заиграла радугой, трусы и футболка вспыхнули белым огнем.
- Хватит дурью маяться, - пояснил Аль-Кахаль дедуле.
- Как вам будет угодно, - с готовностью согласился тот и позвонил в колокольчик с бантиком. Вбежала горничная.
- Постель убери, - приказал дедуля.
Горничная ловко свернула паленый матрас вместе с полковником, приняла под мышку и бесшумно покинула комнату.
Дедуля дернулся было предложить напитки, но Аль-Кахаль пресек его порыв и молча указал на кресло. Хозяин был уже там, сжимая и разжимая пальцы.
- Субъект, возможно, пойдет к отцу... - начал дедуля.
- Там уже ждут, - краешком рта улыбнулся Аль-Кахаль и стал рассматривать свои ногти. - Засада.
- Ага, ага, - старик тоже заулыбался.
- А вам-то радоваться нечего, - удивился гость. - Дельце поручено мне. Вы понимаете, что это значит?
- Конечно, - прошептал дедуля убитым голосом. Глаза его моментально ввалились, рот приоткрылся. Аль-Кахаль тем временем встал, прошелся по комнате, смахнул со столика таблетки и пузырьки.
- Черт-те что, - пробормотал он и резко повернулся к толстяку. - Вот что: вы точно знаете, что у него не осталось потомства?
- Насколько мы успели понять, нет, - лепет дедули прозвучал крайне невыгодно. - Контактов не зафиксировано...
- Славно! - хлопнул в ладоши гость. - Молодцы! Если принять во внимание его контакты с собственными родителями, то перспектива вообще безоблачная. Забота, внимание, сплошное баловство, элитное образование... - Он склонился над дедулей. - Вы понимаете, что он может не знать, есть ли у него дети? А что, если есть? Что тогда? Что, если он их под забором настрогал, застигнутый внезапной романтикой? А?.. Не слышу!.. "Насколько мы успели понять", - передразнил он сварливо. - А доложили, что точно нет! А мы стараемся, мы начали отстрел! Сдается мне, что это даже лучше, что он жив. Допрашивать надо было, допрашивать! А вы устроили ex juvantibus. Умри он - с кого спросить? Где искать ублюдков? За задницы трясетесь!
Хозяин чуть не плакал:
- Но как мы можем знать наверняка? - он всплеснул руками.
- Тогда на кой дьявол вы вообще нужны? - недоуменно пожал плечами Аль-Кахаль. - Что это за работа? Где сила мысли, где творчество? Я давно говорил Главному, что параллельные структуры вредят делу. Все должно быть сосредоточено в одних руках! Какие-то взрывы, стрельба, наезды... Только я собрался вмешаться, помочь, как вы все испортили. Я про пустырь говорю, гость передернулся, намекая, что разговор о таких материях, как пустырь, унижает его достоинство. - Майора вы тоже лекарствами накормили?
- Нет-нет, живой пока, - заверил его дедуля.
- Ну, можете накормить, - махнул рукой Аль-Кахаль. - Вряд ли я найду ему применение. Впрочем, не забивайте себе голову чепухой. Дети! прикрикнул он. - Все силы, вся энергия - на поиски детей! Чтоб каждую сифилитичку допросили! Это работа нудная, кропотливая, вот и выполняйте. А я займусь непосредственно субъектом, оперативными мероприятиями. Допрошу, хотя что толку? Он, может, ни сном, ни духом... Если после его устранения все останется без изменений, то значит, дети есть. И все внимание, мой свет, переключится на вас, - и Аль-Кахаль мечтательно оскалил мелкие зубы, числом в сорок пять и росшие местами в два ряда. - Спалить вас - дело нехитрое, зачем? Незачем, будет иначе, - ответил он сам себе и начал застегивать плащ. - Собственно, это все. Никакие конкретные вопросы я с вами обсуждать не собираюсь. Уж больно вы тупой. Я приходил довести до сведения. Опосредованная связь ненадежна - можете не понять. И в глазки хотел заглянуть, - и он приблизил свое лицо к дедулиному. - В маленькие, глупенькие, свиные глазки, в поросячьи глазки, в глазки младенчески пустые, бессмысленные, оловянные...
...Оставив хозяина держащимся за сердце, Аль-Кахаль покинул кабинет. Возле входной двери он немного задержался. Приняв мгновенное решение, он заломал горничную, впился ей в губы и запустил ей жало глубоко в рот, в верхние отделы пищевода. Рука метнулась под фартук, другая ухитрилась захватить в горсть недоступный крестец. Завершив поцелуй, Аль-Кахаль оттолкнул партнершу, ногой распахнул дверь и, оставив ее болтаться взад-вперед на петлях, вышел из квартиры. Очутившись снаружи, он прыгнул в трамвай.
- Берите билеты - и вам ничего не будет! - монотонно кричала кондукторша, протискиваясь в толпе. - Оплачивайте проезд! Оплачивайте проезд, - налетела она на Аль-Кахаля.
Тот двумя пальцами взял ее за ремень и выпятил губы.
- Вы хотите продать мне билет? - спросил он дружелюбно.
* * *
"Льдинка", растопленная в организме Будтова вечером, к утру обернулась айсбергом. Большая часть айсберга, как водится, скрывалась глубоко в желудке, и Захария Фролыч на минуту прекратил свой отчаянный бег, прислонившись к стене. Его захватил кашель; кашляя, Будтов силился восстановить давно утраченный рвотный рефлекс, надеясь избавиться от айсберга. Глыба очень мешала утренней пробежке.
Рядом с Захарией Фролычем кашляла Даша. Ее дела были не лучше, если не хуже, но похмельная смекалка подсказала ей верное средство, о котором Будтов, чьи мысли были заняты бегством, забыл. Даша похлопала его по карману, намекая на бутылку.
Тут же вспомнил о ней и Захария Фролыч, но перемены уже стали необратимыми. Будтов отвел Дашину руку, вытер рот, и изнеможенно опустился прямо на асфальт.
- Не сейчас, - прохрипел он слабо. - После. До бати доберемся - там можно...
- Ну, глотнуть только, - попросила Даша. - А то никуда не пойду.
- Как хочешь, - отозвался Будтов. - Оставайся здесь, коли жизнь не дорога...
Даша вспомнила грохот ударов, топот ног и приглушенную ругань. И сразу пришла в неописуемую ярость, непонятно чем вызванную - то ли ночными событиями, то ли отказом спутника.
- Это все ты, чмо! - закричала она. - Сука! Что - в меня стреляли, да? На хрен ты вообще приперся? Отвечай теперь за тебя!..
Будтов, не отвечая, полез за пазуху, вынул визитку и задумчиво уставился на адрес клиники.
- Кажись, оторвались, - пробормотал он, не обращая внимания на упреки Даши.
Наконец, он утвердился в своем решении.
- Да, так и сделаем, - сказал он твердо. - Скину тебя бате, посидишь там, а я схожу разузнаю, что... - тут Захария Фролыч прикусил язык. Он вдруг сообразил, что о некоторых вещах разумнее молчать. Даше совершенно не обязательно знать, куда он отправится от бати.
Спутница Будтова замолчала, удивленная странностями его поведения. Ей показалось, что во всей фигуре Захария Фролыча проступили благородство и сила, которых там не было отродясь. "Мерещится с бодуна," - подумала Даша и протерла глаза. Однако перечить Будтову больше не собиралась. "В конце концов, плевать, - рассудила она. - К бате придем - похмелюсь. А то я умру. Ведь это невозможно? Невозможно. А значит, похмелюсь". И мысли побежали по кругу заводным паровозиком. Игрушечные рельсы дыбились, семафоры взбесились, близилось крушение с многочисленными человеческими жертвами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21