Например, там были часы со Спасителем на циферблате, их марка называлась "Судный день". Еще лежали странные именные блокнотики для детей, заранее надписанные: "Маша", "Таня", "Гена", "Вова", "Сережа", "Майк Тайсон". Какой-то женственный субъект, бритый налысо, покупал книжку под названием "Как приворожить мужчину". Де-Двоенко засмотрелся на его цветастый шарф, волочившийся по полу, и чуть не прозевал суету, внезапно возникшую на противоположной стороне улицы. Бравые молодцы, одетые в маски и бронежилеты, посыпались из здания госбезопасности, как горох, перетекая в черный микроавтобус. Минутой позже появился преобразившийся Дудин. Плечи его распрямились, в движениях появилась властность, а в лице, хотя с троллейбусной остановки трудно было разобрать мелкие черты, не осталось ничего непропеченного. Майор все понял, отвернулся, достал телефон и позвонил дедуле.
- Опергруппа поднята, - доложил он взволнованно. - Дудин с ними.
- Езжай за ними, - послышался ответ, слова заглушались чавканьем: кто-то ел. Майор представил, как дедуля, покормив чудовище, взмахивает рукавами халата на манер сказочной Василисе, а из рукавов разлетаются кости, корки, очистки... Интересно, чьи там могут быть кости? Тут Де-Двоенко представил запах, идущий из этих рукавов и почувствовал легкую тошноту.
- Есть, - прошептал он в трубку.
- Дождись, пока всех перебьют, потом мочи тех, кто останется.
- Слушаюсь.
Де-Двоенко, оглядываясь на микроавтобус, побежал к машине системы "Ока", которая была "Окой" лишь внешне. Лошадиным силам, скрывавшимся в ее моторе, мог бы позавидовать слон.
Глава 7
Будтов застыл, не веря своим глазам.
Кот, издавая журавлиный крик, бросился в его объятия.
Обмануть его было невозможно. Под чужой оболочкой билось родное хозяйское сердце, и билось еще сильнее, чем прежде, без былых перебоев, обещая долгую и счастливую жизнь.
Захария Фролыч присел на корточки. Он быстро заморгал, испытывая сложные чувства, среди которых была и полная растерянность перед способностью их испытывать.
- Надо же, нашел! - восхитилась Даша Капюшонова, мгновенно сообразившая, что к чему.
Будтов, обнимаясь с котом, ощущал потребность называть того каким-нибудь именем, но ум его, растроганный и смятенный, не находил достойного слова. Захария Фролыч, когда кот у него поселился, поначалу как-то его назвал, но очень скоро забыл, как, и постоянно обращался к нему по-разному. При этом он исходил из стандартного набора "васек" и "пушков", а в минуты галлюцинаций прибегал к сложным фонематическим структурам, отражавшим сущность того или иного призрака. В конечном счете кот номинально вместил в себя целый мир и стал откликаться на любой возможный звук, издававшийся Захарией Фролычем. Он отождествлял себя с множеством явлений в том числе с теми, что не имели к котам никакого отношения.
- Что здесь происходит? - услышал Будтов за спины. Он обернулся и, ничего не говоря, посмотрел на грозного Минус Второго. Глаза у Захарии Фролыча были полны слез.
- Что это за кот? - продолжил Консерватор, выступая вперед. - Откуда он здесь взялся?
- Это его кот, - ответила за Будтова Даша. - Не только у вашего брата бывает чутье.
Минус Второй озабоченно нахмурился и повел носом.
- Она говорит правду, Спящий? - спросил он ледяным голосом. - Это действительно ваш кот?
Захария Фролыч, чей разум многократно укрепился, оказался человеком понятливым.
- Только попробуйте что-нибудь с ним сделать, - сказал он яростно. Спиртзавод моего дедушки покажется вам молочной кухней.
Консерватор провел ладонью по лицу, словно что-то стряхивал.
- Я просто не уверен, что это кот, - в голосе Минус Второго проступили извиняющиеся нотки. - Ревизору ничего не стоит притвориться котом.
- Пуганая ворона куста боится, - хмыкнул Будтов. - Сколько можно повторять - это никакой не Ревизор. Я знаю его много лет.
- Допустим. Но за ним мог быть хвост.
- Почему - "мог"? - удивилась Даша. - Вот же он, драный. Ах, да, догадавшись, она ударила себя по лбу.
Минус Второй безнадежно вздохнул. Будтов огляделся по сторонам:
- По-моему, нам ничто не угрожает. Очкуете, господа Консерваторы! Пошлите людей, пусть прочешут лес.
- Людям сейчас не до этого, Спящий. Люди упаковывают документы, готовят базу к консервации.
- Ну, и не блажите тогда. Лучше признайтесь: водка у вас есть? Или спирт? Можно лак, антифриз или, на худой конец, какой-нибудь клей на спирту.
- А вам зачем? - насторожился Минус Второй. Даша прыснула в кулак.
- Мы в ответственности за тех, кого приручили, - объяснил Будтов, глядя на Консерватора свысока. Кот, соглашаясь, презрительно чихнул.
- О, небо, - пробормотал Минус Второй, сообразив, в чем дело. Прикажете налить в блюдечко?
- Угадали, - кивнул Захария Фролыч. - И блюдечко найдите поглубже. Я очень надеюсь, Минус Второй, что вы не плеснете туда крысиного яда. Это не в ваших интересах.
Тот поджал губы, и курсантам почудилось, что Консерватор готов забыть о своем историческом долге по охране Спящих.
Будтов потерся носом о кошачью морду.
- Ну, что? - проворковал он неумело. - Натерпелся, горемыка? Еще, земеля, парочка секунд. Сейчас дядя вернется...
Захария Фролыч не успел договорить. Сильнейший взрыв швырнул его на асфальт. Даша пронзительно завизжала при виде пулеметной вышки, которую охватил огонь.
Минус Второй споткнулся и чуть не упал.
- Тревога! - закричал он в отчаянии, хотя сирены завыли и без его крика. - В ружье!... .
Но не в ружье, а в грудь его ударил зеленый электрический шар. Шаровая молния, пробив в Консерваторе огромную дыру, вылетела сзади и умчалась в казарму, где начался переполох. Из окон засверкало. Колени Минус Второго подогнулись, он медленно опустился и вспыхнул биллионом бриллиантовых огоньков.
Кот вырвался из объятий Будтова и стремглав помчался в ближайшее убежище: подвал казармы.
- Стой! - крикнул ему Захария Фролыч, не смея подняться.
Даша упала рядом.
- Фролыч, надо отходить! Нас же учили!
- Да! - спохватился тот. - Мальчики направо, девочки налево!
Два тела, стремительно перекатываясь через двор, разлетелись в разные стороны. Укрывшись за пожарным ящиком с песком, Будтов видел, как автоматчики охраны ведут шквальный огонь, пытаясь отразить наступление взвода головорезов в масках.
Из леса полыхнуло, и гарнизонный клуб взлетел на воздух.
От Минус Второго, расцвеченного искрами, остался зыбкий силуэт. Из административного корпуса выскочил Минус Первый, на бегу надевавший бронежилет.
- Спящий! - завопил он, путаясь в амуниции. - Где вы, Спящий?
Захария Фролыч оценил разделявшее их расстояние: метров сорок. Участок простреливался, но при желании... есть ли у него желание? Что ему Минус Первый? Надо спасаться самому, но оставались вопросы. Их было мало, однако они требовали ответа. С Будтовым происходило нечто странное, чему он пока не сумел найти подходящего объяснения. Кроме того, отдельные обороты речи Консерваторов, разбросанные там и сям непонятные символы, значения которых Минусы упорно не желали раскрывать, и прочая мелочь - все это смущало Будтова, и он, чувствуя, что его покровителям приходит конец, надеялся добиться от них исчерпывающей ясности. Похоже было, что впредь ему придется жить и работать в одиночку...
Захария Фролыч осторожно высунулся из-за ящика, ища глазами Дашу и кота. Тех нигде не было видно, и он принял решение.
- Минус Первый, я здесь! - он махнул рукой.
Тот заметил и знаком велел Спящему оставаться на месте.
- Лежите, не двигайтесь! - прокричал он. - Сейчас я к вам подойду!
Минус Первый сделал шаг, и в тот же миг взорвался административный корпус. Одна из балок ударила Консерватора по голове; тот повалился, несколько раз дернул ногами и застыл неподвижно. Будтов беспомощно выругался, сознавая крушение всех своих планов. Воздух наполнился черно-белыми жар-птицами: горели бумаги из канцелярии. Огненный ветер швырнул в лицо Захарии Фролычу несколько листков, и тот, заметив уже знакомые странные значки, сунул документы за пазуху. Громыхнул очередной взрыв, казарму разнесло в клочья. За казармой последовала столовая, и вскоре все пространство вокруг наполнилось ревом пламени.
Кот промелькнул угольной тенью и растворился в дыму.
Автоматчики, двигаясь короткими перебежками и рассчитывая взять Будтова в кольцо, окружали пылающее здание. Внезапно они начали падать один за другим: с противоположного конца казармы замолотил ручной пулемет. Даша Капюшонова, прекрасная в звездном гневе, обрабатывала врага, выпрямившись во весь рост и широко расставив ноги. Комплексное обучение по ускоренному методу пошло ей на пользу: спецназ на-ура косило свинцовой чумой. Захария Фролыч послал подруге мысленный поцелуй и решил, что за нее бояться нечего. Думать приходится только о себе - как-никак, он был гарантом незыблемости мироздания.
Будтов оторвался от земли и прыгнул в брешь, образовавшуюся в строе нападавших. Двух верзил, поспешивших ему наперерез, он убил легко и быстро, на миг зависнув в воздушном шпагате. Кованые подошвы ударили вправо и влево, хрустнули черепа, черные маски-чулки напитались кровью.
За его спиной продолжал трудиться пулемет. Он, разрушительный и грозный инструмент, был одинок и несчастен: гарнизон, захваченный врасплох, уже перебили полностью. Бормоча проклятья, Захария Фролыч побежал к лесополосе.
- Кис-кис-кис! - позвал он на бегу, но кот где-то прятался и не решался выходить.
"Если жив, то разыщет. Один раз нашел - и еще раз найдет", подумав так, Будтов выкинул кота из головы.
Грохот сражения отдалялся, и вдруг пулемет замолчал. Спящий невольно остановился и поглядел на сплошной пожар, в котором ничего не удавалось различить.
- Прибили Дашку, гады, - произнес Захария Фролыч, ни к кому не обращаясь, и утерся закопченным рукавом.
- Какие мелочи, - послышалось справа. - Ваши привязанности, Спящий, меня изумляют. И не только меня - они изумляют всех: как ваших сторонников, так и противников.
Будтов резко обернулся и увидел высокого человека, выходящего из кустов. Незнакомец, приближаясь, снял широкополую шляпу и элегантно метнул ее в канаву. Явно подражая кому-то еще, он ловко избавился от плаща, который бесформенной грудой упал в пожухлые листья.
- Вы следили за моим котом, - Захария Фролыч сдвинул брови и сжал кулаки.
- Бессмысленные слова, - отозвался Аль-Кахаль. - "Мой", "кот", "следить" - очень скоро эти термины утратят всякое значение. Вашему Сну, почтеннейший, пришел конец, наступает утро. К сожалению, я не знаю другого способа разбудить вас, кроме как уничтожить физически. Но ваше материальное тело - сгустившаяся химера, вздорный произвол, так что не стоит расстраиваться...
Он прыгнул и крайне удивился, открыв, что лежит на животе, а в падении разорил небольшой муравейник. Спящий, целый и невредимый, стоял в стороне и нагло ухмылялся.
Аль-Кахаль одобрительно оскалил зубы. При виде его длинного жала Будтов поморщился.
- Иди сюда, аспид, - позвал Захария Фролыч.
Радикал перестал улыбаться. Быстро вскочив на четвереньки, он вытянул палец и послал в Спящего жгучую молнию - такую же, какой незадолго до того продырявил Минус Второго. Однако Спящий, обнаруживая фантастическое проворство, сумел уклониться, и молния расщепила пышную елку, на миг превратив ее в новогоднюю. Тут же Будтов нанес удар: без разбега подпрыгнул, завертелся в полете штопором и каблуками вогнал Радикала в податливый мох. Аль-Кахаль прогнулся упругой рыбкой, демонстрируя редкостную гибкость хребта, захватил Будтова обеими руками и с силой швырнул вперед перед собой. Спящий, сгруппировавшись в воздухе, колобком перескочил через поваленный ствол и вновь распрямился - целый, невредимый и готовый продолжить единоборство.
Аль-Кахаль его ждал. Они стали биться. Они наступали и отступали, укрывались и наносили удары, приседали и уклонялись, примерялись и обходили с боков, разили и отражали, и бой их был продолжителен.
Упавший Аль-Кахаль сощурился, воздух вокруг Захарии Фролыча начал сгущаться в вязкое марево. Будтов скрестил на груди руки, напрягся, и колдовской туман обратился в нестойкий пар. Радикал метнул тяжелый кинжал, но Будтов без труда поймал его за рукоять и отправил обратно, причем сделал это столь стремительно, что Аль-Кахаль едва успел увернуться. Кинжал, вращаясь и кося папоротник, исчез в зеленых зарослях. Аль-Кахаль, призвав на помощь Стороннюю медитацию, на миг оцепенел, и кровавое яйцо Айн Соф уже снеслось перед его глазами, но скорлупа вдруг треснула, а из яйца потекла какая-то смрадная мистика. Радикал очнулся и открыл, что пальцы Спящего захватили его горло в железный обруч. Диаметр обруча постепенно уменьшался. Зрачки Аль-Кахаля, наоборот, расширились, принимая в себя испепеляющий взгляд Спящего: внезапно Радикал понял, с кем связался, и его уверенность улетучилась без следа, в то время как недавняя химера, призрачная материя пальцев, продолжала душить его с возрастающей силой.
- Спящий... постойте... дайте мне говорить... - прохрипел Аль-Кахаль. Раздвоенный язык набух и почернел.
- А что ты мне скажешь? Что ты мне сделаешь? Ты теперь мне ничего не сделаешь, - пыхтел Захария Фролыч, сражаясь с упрямым горлом.
- Спящий... опомнитесь... против кого вы пошли? Вы казните Господа своего... Создателя и Вседержителя... .
- Умри, сатана, - Будтов его не слушал. - Причем тут Господь...
Аль-Кахаль начал кашлять. Не в силах противостоять Сонному бытию, он мысленно прощался с незавершенными духовными упражнениями.
- Я - Гнев Господень... - Сипение Аль-Кахаля было едва слышно. - Я часть Его... Перечтите Писание... Напал злой дух от Бога на Саула... Это из Первой Книги Царств... Вот еще: разрушил города, потому что напал на них ужас от Господа... Вторая Книга Паралипоменон... Ужас от Господа - это мы... Мы хотели прервать Сон... иначе воцарится дьявол... Сон ведет к всевластию дьявола...
Захария Фролыч, вслушиваясь в его бормотание, на секунду остановился.
- Ты врешь! Ты хочешь разрушить Божественный замысел! Ты убил Ангелов!
- Это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21