– Буду только рада, – сказала я, а Дженкс фыркнул, и крылья у него ярко покраснели. Хотя капитан Эдден не сообщал в газеты моего имени, весь Цинциннати и все Низины знали, кто раскрыл убийства колдунов, изловил виновного и привел демона в зал суда. За сутки я из кое-как сводящего концы с концами предпринимателя превратилась в крутого-крутейшего агента. И чего же мне бояться от владелицы «Хаулеров»?– Я с тобой, – сказал Гленн.– Я как-нибудь сама справлюсь, – ответила я, слегка оскорбленная.– Я знаю, но мне хочется с тобой поговорить, а мне кажется, что сейчас тебя выставят со стадиона.Эдден тихо засмеялся, вдвигаясь поглубже в сиденье. Вытащив цепочку с ключом из нагрудного кармана, он протянул ее Гленну.– Ты думаешь? – спросила я, помахала рукой Дженксу, движением пальца и кивком показав ему, что мы увидимся в церкви. Пикси кивнул, снова устроился на плече у Эддена, крича и завывая – слишком ему тут было весело, чтобы уходить.Мы с Тленном пошли за охранником к ожидающему микрокару, и он повез нас вглубь стадиона. Там было прохладно и тихо, шум невидимых тысяч народу превратился в едва слышный рокот далекой грозы. Глубоко уже на территории «посторонним вход запрещен», посреди черных костюмов и шампанского, он остановил машину. Гленн помог мне выйти, и я сняла шляпу, отдала ему и вспушила волосы. Мои джинсы и белый свитер мне шли, но у всех, кого я последние две минуты видела, были галстуки или бриллиантовые серьги. Или то и другое вместе.Мэтт, несколько волнуясь, провез нас на лифте и оставил в просторном шикарном зале, откуда открывался вид на поле. Приглушенно гудели разговоры, расхаживали нарядно одетые гости. Слабый запах мускуса пощекотал мне ноздри. Гленн попытался отдать мне шляпу, и я жестом попросила его оставить ее у себя.Завидев нас, от группы мужчин, извинившись, отошла женщина небольшого роста и направилась к нам.– Миз Морган! – сказала она на ходу. – До чего же я рада с вами познакомиться! Я миссис Саронг, – добавила она, протягивая руку.Она была пониже меня и явный вервольф. Темные волосы пестрели тонкими седыми прядями, что ей шло, а руки у нее были маленькие и сильные. Хищная грация ее движений останавливала взгляд, глаза ее замечали все. Мужчины-вервольфы очень стараются скрыть свои острые углы. Вервольфы-жен-щины предпочитают их подчеркивать.– Рада с вами познакомиться, – ответила я, когда она слегка коснулась моего плеча – правая рука у меня была на перевязи. – Это детектив Гленн, из ФВБ.– Рад, мэм, – коротко сказал он, и миниатюрная женщина улыбнулась ему, показав ровные белые зубы.– Польщена, – ответила она приятным голосом. – Вы нас простите, детектив? Нам с миз Морган нужно немножко поболтать перед игрой.Гленн наклонил голову:– Хорошо, мэм. Я вам принесу что-нибудь выпить, если можно?– Это было бы прекрасно.От всех этих любезностей я мысленно закатывала глаза и вздохнула про себя с облегчением, когда миссис Саронг положила мне руку на плечо и увела меня прочь. От нее пахло папоротником и мхом. Под взглядами всех присутствующих мужчин мы вместе подошли к окну, откуда было видно поле как на ладони. Далеко внизу, у меня немножко голова закружилась.– Миз Морган, – начала она, и в глазах ее близко не было извинения, – до моего внимания только что дошло, что с вами был заключен контракт на возврат нашего талисмана. Который, как выяснилось, никогда не пропадал.– Именно так, мэм, – ответила я, сама удивившись, как мало из меня исходит почтения. – Когда мне было об этом сказано, мои затраты времени и усилий учтены не были.Она медленно выдохнула:– Терпеть не могу выковыривать дичь из-под земли. Вы колдовали на поле?Ее откровенность мне понравилась, я решила ответить тем же.– Я три дня билась над тем, как проникнуть в офис мистера Рея, а я ведь могла в это время работать над другими делами. И хотя я понимаю, что вина здесь не ваша, кто-то должен был меня известить.– Вероятно, но факт остается фактом: рыбка не пропада- i ла. У меня нет привычки откупаться от шантажа. Вам придется перестать.– А у меня нет привычки шантажировать, – ответила я, не испытывая ни малейшего искушения сорваться в присутствии ее стаи. – Но я бы поступила небрежно, если бы не поставила вас в известность о своих чувствах. Я вам даю слово, что не стану вмешиваться в игру. Потому что мне это и не нужно будет. Пока мне не заплатят, каждый раз, когда мяч уйдет в сторону или треснет бита, ваши игроки будут думать, не моя ли это работа. – Я улыбнулась, не показывая зубов. – Пятьсот долларов – очень небольшая плата за душевное спокойствие ваших игроков. Вшивые пятьсот долларов. Надо было в десять раз больше брать. Какого черта охранники Рея тратили на меня пули ради какой-то вонючей рыбешки, я до сих пор не могла понять. Она приоткрыла губы, и я готова поклясться, что в ее вздохе послышалось рычание. Спортсмены славятся своей суеверностью. Она заплатит.– Не в деньгах дело, миссис Саронг, – сказалая, хотя сперва дело было именно в деньгах. – Но если хоть одна стая обойдется со мной как с дворнягой, я ею и стану. А я не дворняга.Она отвела взгляд от поля:– Не дворняга, – согласилась она. – Вы волк-одиночка. – Грациозным движением она подозвала ближайшего верволь-фа – чем-то он показался мне знакомым. Он поспешно вышел вперед с переплетенной в кожу чековой книжкой размером в библию, которую приходилось держать двумя руками. – Одинокий волк – самый опасный, – сказала она, выписывая чек. – И живут они меньше всех. Найдите себе стаю, миз Морган.С громким треском она оторвала чек. Я не очень поняла, были ее слова советом или угрозой.– Спасибо, уже нашла, – ответила я и спрятала чек, не глянув на сумму. Гладкий мячик коснулся моих пальцев, я его вытащила и положила в ее подставленную ладонь. – Я уйду до начала игры, – сказала я, зная, что обратно на скамейки мне уже никак не попасть. – На сколько мне запрещено посещение?– На всю жизнь, – ответила она, улыбаясь как сам дьявол. – Я тоже не дворняга.Я улыбнулась в ответ – она мне искренне нравилась. Гленн подошел поближе. Я взяла из его руки бокал шампанского и проставила на подоконник.– Всего наилучшего, миссис Саронг.Она наклонила голову, как королева, отпускающая подданных, держа в руке второй бокал из принесенных Гленном.У нее за спиной притаились три молодых человека, мрачных и хорошо ухоженных. Я бы на ее должности работать не взялась, хотя, кажется, льготы тут серьезные.Ботинки Гленна звучно ступали по бетону на обратном пути к воротам – нас теперь не вез Мэтт на микрокаре.– Ты там попрощался со всеми от моего имени? – спросила я, имея в виду Ника.– Конечно.Глаза его смотрели на большие знаки с буквами и стрелками, показывающими на выход. Когда мы туда добрались, солнышко приятно грело и, дойдя до автобусной остановки, я успокоилась. Гленн остановился рядом и отдал мне шляпу.– Насчет твоего гонорара… – начал он.– Гленн, – перебила я, надевая шляпу, – я уже твоему папе сказала, чтобы вы не парились. Я благодарна за то, что выкупили мой контракт в ОВ, а с двумя_ тысячами, которые дал мне Трент, вполне перебьюсь, пока у меня рука пройдет.– Можешь помолчать? – спросил он, копаясь в кармане. – Мы кое-чего придумали.Я повернулась, увидела ключ у него в руках, посмотрела ему в глаза.– Получить «добро» на компенсацию тебе отмененного курса мы не могли, но тут у нас попался реквизированный автомобиль. Страховая компания его списала, так что на аукцион мы его выставить не можем. Машина? Эдден дает мне машину? Карие глаза Гленна сияли.– Сцепление и трансмиссию мы починили. Еще барахли-. ла электросистема, но механик из гаража ФВБ ее наладил бесплатно. Мы ее отдали бы тебе раньше, – сказал он, – но департамент регистрации не понимал, что я пытаюсь сделать, и пришлось три раза туда ездить, чтобы перевести ее на твое имя.– Ребята, вы мне купили машину? – спросила я прерывающимся от волнения голосом.Гленн улыбнулся и подал мне полосатый, как зебра, ключ на цепочке с лиловой кроличьей лапкой.– Деньги, вложенные в нее ФВБ, примерно те же, что мы тебе должны. Я тебя отвезу домой. Там переключение ручное, и вряд ли ты со сломанной рукой сможешь переключать передачи.У меня вдруг застучало сердце. Я пристроилась в ногу с Гленном, осматривая стоянку.– Которая моя?Гленн показал, и стаккато моих каблуков по бетону дало сбой – я узнала красную машину с откидным верхом.– Это машина Фрэнсиса, – сказала я, не совсем способная разобраться в своих чувствах.– Это ничего? – спросил Гленн, внезапно озабоченный. – Ее собирались сдать на металлолом. Ты же не суеверна?– Н-ну… – промямлила я, притягиваемая сияющим красным лаком.Потрогала его, ощутила приятную гладь. Верх был опущен, и я повернулась, улыбаясь. Озабоченная мина Гленна сменилась облегчением.– Спасибо, – прошептала я, не веря, что машина действительно моя. Нет, правда моя? Осторожно ступая, я осмотрела машину спереди, сзади. У нее были новые индивидуальные номера: БЕГУНЬЯ. Совершенство.– Она моя? – спросила я с бьющимся сердцем.– Давай, садись, – сказал Гленн.Лицо его преобразилось от довольного энтузиазма.– Она чудесная, – сказала я, сдерживая слезы. Кончились просроченные автобусные проездные. Кончилось стояние на холоде. Не нужно маскироваться колдовством, чтобы меня впустили в автобус. Я открыла дверцу. Кожаное сиденье было теплым от полуденного солнца, гладкое, как шоколадное молоко. Веселый звон открываемой и закрываемой дверцы звучал небесной музыкой. Я вставила ключ, проверила, что машина стоит на нейтрали, выжала сцепление и запустила двигатель. Гул мотора – это был голос самой свободы. Закрыв дверь, я обернулась сияющим лицом к Гленну.– Это на самом деле? – Голос мой дрогнул. Он кивнул, улыбаясь во весь рот.Я была в восторге. Со сломанной рукой я не могла работать рычагом передач, но могла потрогать все кнопки. Я включила радио и подумала, что это знаменье, когда загремела Мадонна. Отключив «Меркантильную девицу», я открыла отделение для перчаток – на регистрационном удостоверении было мое имя. Оттуда выпал большой желтый конверт, и я подняла его с пола.– Я его туда не клал, – сказал Гленн с новой тревогой.Я поднесла конверт к носу, и лицо у меня вытянулось, когда я узнала чистый запах сосны.– Это от Трента. Гленн выпрямился.– Выйди из машины, – сказал он властно и отчетливо.– Не глупи, – ответила я. – Хотел бы он моей смерти, не посылал бы Квена меня выручать.Шевеля желваками на скулах, Гленн открыл дверь. Моя машина запищала.– Гленн, – заворковала я, открыла конверт и замолчала. – Гм… он не пытается меня убить. Он мне платит.Гленн потянулся посмотреть, я повернула к нему конверт. Он приглушенно выругался.– Как ты думаешь, сколько здесь? – спросил он, пока я засовывала конверт в сумку.– Я думаю, восемнадцать тысяч, – попыталась ответить я небрежно, хотя пальцы дрожали. – Столько он мне предлагал за очистку его доброго имени.Отведя волосы с глаз, я подняла голову – и у меня пресеклось дыхание. В зеркале заднего вида маячил на резервной полосе «серый призрак» Трента. Минуту назад его там не было. По крайней мере, я его не видела. Рядом с ним стояли Трент и Джонатан. Гленн увидел, куда я смотрю, и повернулся туда же.– Ага, – сказал он озабоченно. – Рэйчел, я хочу подойти к,‹»ой вон билетной будке и поговорить с хозяйкой насчет возможности купить блок мест для пикника ФВБ в будущем году. – Он помолчал, закрыл дверь со звонким щелчком. Темные пальцы выделялись на светлой краске. – Ты как тут, ничего?– Ага. – Я отвела глаза от Трента. – Спасибо, Гленн. Если он меня убьет, скажи папе, что автомобиль мне понравился.Он едва заметно улыбнулся и отошел.Шаги его затихли. Я все так же смотрела в зеркало заднего вида. Со стадиона донесся рев болельщиков – игра началась. У Трента шел разговор с Джонатаном на повышенных тонах, потом он оставил своего разъяренного собеседника и медленно направился ко мне. Руки он держал в карманах и выглядел хорошо. Лучше чем хорошо, на самом-то деле: в простых брюках, удобных туфлях, свитере грубой вязки от осенней прохлады. Из-под свитера виднелся воротник шелковой темно-синей рубашки, создавая чудесный контраст загару. Твидовая кепка затеняла зеленые глаза и не давала ветру трепать тонкие волосы.Он медленно встал рядом со мной, все время глядя мне в глаза, ни на секунду не глянув на машину. Пошаркав нотами, он полуобернулся к Джонатану. Тут до меня доперло, что я помогла ему оправдаться. Он за полгода убил как минимум двоих, и один из них Фрэнсис. А я теперь сижу в машине мертвого колдуна.Я ничего не сказала, сжимая руль здоровой рукой, держа сломанную на коленях, и напомнила себе, что Трент меня боится. По радио диктор скороговоркой передавал новости, и я вывела громкость почти в ноль.– Деньги я нашла, – сказала я вместо приветствия.Он прищурился, потом сдвинулся ближе к боковому зеркалу, чтобы скрыть лицо в тени.– Всегда пожалуйста. Я всмотрелась в него:– Что-то я не помню, чтобы я говорила «спасибо».– Все равно для вас – всегда пожалуйста. Я поджала губы. Зараза. Взгляд Трента упал на мою руку:– Долго еще вам выздоравливать? Я удивленно моргнула:– Не очень. Перелом без смещения. – Я тронула амулет на шее. – Были повреждены мышцы, поэтому я еще ею не владею, но сказали, что лечение никакое не нужно. Через шесть недель вернусь к оперативной работе.– Это хорошо, – быстро сказал он, и наступило долгое молчание.Я сидела в машине, думая, что же ему нужно. В нем ощущалась какая-то напряженность, брови были едва-едва заметно приподняты. Он не боялся, не был встревожен. Непонятно, чего он хотел.– Пискари говорил, что наши отцы работали вместе, – сказала я. – Он соврал?Солнце блеснуло на белых волосах Трента, когда он качнул головой. – Он не врал.У меня по спине поползла льдинка. Облизав губы и смахнув с рулевого колеса пылинку, я спросила небрежно:– А что они делали?– Приходите на меня работать, и я скажу. Я вскинула на него глаза:– Ты вор, мошенник, убийца и плохой человек, – спокойно сказала я. – Ты мне не нравишься.Он пожал плечами – движение, от которого он казался совершенно безобидным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58