Тяжелый пояс-патронташ чуть отвисал на животе, за
плечами висел рюкзак. Человек этот давно не брился и зарос до глаз
клочковатой рыжей бородой. У него было худое, изможденное лицо и
горящие нездоровым, нервным блеском глубоко запавшие глаза.
Неожиданно он улыбнулся.
- Так это вы? - сказал он. - Я слышал, что здесь у Коронной сопки
работает геологическая партия. Я ведь вас искал...
Он подошел и пожал руку Берсеньеву, Майгину и Пете и ласково
потрепал по щеке Нэнэ.
- ...Но я не ожидал, что найду вас... - он оглянулся, - в такой
необычайной обстановке.
- А с кем мы имеем честь? - спросил Берсеньев.
Незнакомец неловко поклонился и отрекомендовался:
- Константинов. Охотник. Направлялся на собственном боте к
Командорам. На траверзе мыса Олютинского шторм разбил о камни мой бот
в щепки. На шлюпке я добрался до берега, а затем с ламутами и до
вас... Думаю до ближайшего порта шествовать посуху, - помолчав,
добавил он.
Берсеньев и Майгин переглянулись: этот неожиданный гость не
входил в их планы и сулил в ближайшем будущем нашествие на чудесный
город начальства, праздных любопытствующих обывателей, а может быть,
даже и жуликов. А они уже полюбили этот город и шаг за шагом открывали
все новые страницы в его тайне.
- Но я все-таки не понимаю, - шумно заговорил охотник и зашагал
по комнате, с удивлением разглядывая мебель и светящиеся стены. - Вы
говорите, что обнаружили этот город в земле. Каким образом? Откуда он
тут взялся?..
- Мы дорого дали бы, если бы могли ответить на последний ваш
вопрос, - сказал Майгин. - Но... может быть, мы выйдем на свежий
воздух, Клавдий Владимирович?..
- Да, поднимемся на поверхность, - согласился Берсеньев. - Раз уж
вы побывали здесь, мы принуждены, господин Константинов, многое
рассказать вам и кое о чем с вами договориться.
- Отлично! - сказал охотник и, в последний раз окинув взглядом
комнату, зашагал впереди всех к выходу.
...В тот же день, сидя у костра подле палатки, они рассказали
своему гостю все и показали (к величайшему ужасу Нэнэ) <метаморфозы>
шарообразных аппаратов.
Неожиданное вторжение этого странного человека вначале не
понравилось Берсеньеву, особенно обескуражило его намерение охотника
тотчас же шествовать к югу, в порт. Но Майгин успел ему шепнуть:
- А знаете, он, кажется, неплохой парень. Не балаболка. С ним
можно договориться.
Берсеньев согласился с этим: Константинов уже успел внушить ему
доверие.
Когда охотник выслушал рассказ Майгина, перебиваемый
восторженными репликами Пети, и стал свидетелем давно минувших
событий, воспроизведенных <иллюзионом> (так Майгин называл
шарообразные аппараты), он долго молчал, устремив взгляд широко
раскрытых глаз в тлеющие угли костра. Наконец, вскинув голову и глядя
в глаза Майгину, он сказал:
- Вы рассказали и показали мне поразительные вещи. Но я не отвечу
вам, что это не укладывается в моей голове. Наоборот, все, что я
узнал, хорошо согласуется с... С чем согласуется, разрешите мне пока
не говорить вам. Я боюсь, что вы меня примете за сумасшедшего... Я
должен проверить одну невероятную мысль, которая пришла мне в голову,
когда вы рассказывали...
В эту минуту он был похож на одержимого: лохматый, небритый, с
горящими глазами.
- Но, для того чтобы проверить, нужно время, а вы, если не
ошибаюсь, собирались вскорости шествовать на юг? - осторожно спросил
Берсеньев.
- Нет! - воскликнул он, но спохватился. - То есть я хочу просить
у вас разрешения остаться пока здесь, чтобы вместе с вами заняться
изучением вашего открытия.
Майгин крепко сжал его руку:
- Мы от души будем рады...
Берсеньев дружески улыбнулся и кивнул головой. Но Петя и Нэнэ не
удержались от проявления своих чувств.
Студенту охотник сразу же показался в высшей степени интересным
человеком, и, пожимая руку Константинову, он произнес срывающимся
голосом:
- Я уверен, что мы вместе с вами разгадаем эту загадку древней
северной цивилизации!..
А Нэнэ сунул охотнику в руку конфету из подвалов подземного
города и, осклабившись, сказал:
- Кушай... кароши... сахар...
Ночью, когда ложились спать и Константинов ушел в палатку
(геологи все еще не решались переехать на жительство в подземный
город), Берсеньев тихо сказал Майгину:
- А знаете, Андрей, он совсем не похож на охотника.
- А кто же он, по-вашему? - спросил Майгин.
- Не знаю, кто он, но только не охотник...

...Прошла еще неделя. В течение этих дней Константинов не выходил
из подвалов подземного города. Он открыл там какие-то обширные
отделения, уставленные машинами и огромными аппаратами. Когда Майгин и
Берсеньев однажды спустились к нему, он показался им водолазом,
осматривающим заглохшие машины потонувшего корабля. Переходя от одного
механизма к другому и поглядывая время от времени в какие-то чертежи,
извлеченные им из рюкзака, он записывал что-то и производил сложные
вычисления. Заглянув в его блокнот, испещренный математическими
формулами, Майгин сказал:
- Ого! Высшая математика...
Константинов строго взглянул на молодого геолога и ответил:
- Да. У меня здесь высшая. Но зато это, - он указал на машины, -
математика высочайшая.
Геологи не докучали ему никакими преждевременными расспросами.
Они чувствовали, что этот неожиданный пришелец знает о подземном
городе что-то такое, чего не знают они, и потому решили запастись
терпением и подождать, когда он кончит свои изыскания. Сами они
распределили между собой разные объекты в подземном городе и также
ежедневно изучали их.
Наконец однажды Константинов объявил, что он закончил изучение
механизмов в подвалах города.
- Помните, друзья мои, когда вы в первый раз рассказывали мне
историю вашего открытия и показали первые объемные картины
иллюзионного аппарата, я сказал вам, что должен проверить одну
невероятную мысль. Я закончил проверку. Моя невероятная догадка
подтвердилась. И об этом я завтра доложу вам.
- Но почему не сегодня? - спросил Петя.
- Сейчас ночь. Если я вам скажу это сегодня, вы не будете спать.
А спать вам надо. Вон до чего меня бессонные ночи довели, - показал
Константинов на свои провалившиеся щеки. - А кроме того, - добавил он
улыбаясь, - мне хотелось бы сделать свое сообщение нашему маленькому
научному обществу в более торжественной обстановке.
- Согласен! - сказал Майгин.
- Я тоже, - сказал Берсеньев и добавил, лукаво улыбаясь: - Но все
же я должен признаться, что первый раз встречаю охотника, таскающего в
своей сумке чертежи, знакомого с интегралом Эйлера и с торжественной
обстановкой научных обществ.
Константинов рассмеялся странным хриплым смехом, не изменив при
этом ни на секунду сурового выражения своего аскетического лица.
- Вы сомневаетесь, Клавдий Владимирович, в том, что я охотник?
Напрасно. Я охотник. Только дичь моя не от мира сего. Об этом я тоже
расскажу вам завтра. А теперь разрешите пожелать спокойной ночи.
И он направился к своей палатке.

На другой день Берсеньев, Майгин, Петя и Константинов собрались в
голубом коттедже с <саркофагами>. Петя поставил на круглый стол чаши с
пунцовым напитком, конфеты и цветные лепешки, принесенные Нэнэ из
подвала дома. Константинов разложил подле себя свои чертежи и блокноты
и подождал, пока Майгин и Берсеньев усядутся за стол.
- Если мои коллеги ничего не будут иметь против, - сказал он, - я
предложу повестку нашего заседания.
Берсеньев утвердительно кивнул головой. Майгин не выдержал и
расхохотался:
- Анафема! До чего же пышно! Настоящая академия. И
дальневосточный Дон-Кихот в роли президента подземной научной
ассамблеи. Слушайте, Константинов, вы или немножко, или очень много
сумасшедший. Но, честное слово, вы мне нравитесь!
- Вы тоже, - улыбаясь, ответил Константинов.
- Сумасшедший?
- Нет. Нравитесь мне. Но мы еще успеем с вами объясниться в
любви, милый Майгин. А сейчас приступ,им к делу. Первым должен
выступить наш юноша. - Константинов взглянул на Петю. - Пусть
расскажет, что за яства он поставил на этот. стол. Потом уважаемый
Клавдий Владимирович доложит нам о своих наблюдениях над немеркнущими
светилами этого подземного мира, а затем вы, Майгин, расскажете о
новых картинах <иллюзиона>, виденных вами. Последним доложу уважаемому
обществу о своих изысканиях я...
- Хорошо, - начал Петя. - Я скажу. Но вы ешьте, это очень вкусные
штучки. Я назвал их <А-о>, их так называла женщина, что в <иллюзионе>
угощала своих гостей. Запивайте их <витном>. Это какой-то очень
питательный и освежающий напиток, похожий вкусом на вино. Вот я и дал
ему имя <витно>, от слова <вита> - жизнь. Конечно, эту еду и питье еще
должны исследовать химики, и самое главно - узнать, почему они так
долго хранятся и не портятся... Но я убедился, что одной лепешки
достаточно, чтобы утолить голод чуть ли не на целый день. Нэнэ за
несколько дней, проведенных в подвале, совсем переродился. Вы помните,
каким он был? Я сам, например, раньше всегда болел животом, а теперь
вот ем эти лепешки, и все как рукой сняло.
- Это что же, слабительное, что ли? - смеясь, спросил Майгин.
- Нет, - смущенно ответил Петя. - Но как-то очень хорошо себя
чувствуешь, когда поешь их.
- Все? - спросил Берсеньев.
- Все.
- Доклад слабо обоснован с научной стороны, - резюмировал Майгин,
наливая себе стакан пунцового <витна>. - Но что делать? Петя не химик.
С него взятки гладки.
Константинов отнесся к информации студента очень серьезно.
- И тем не менее он сказал много. Его наблюдения свидетельствуют,
что пища и напиток, найденные вами в этом доме, обладают неоценимыми
качествами. За вашу счастливую жизнь, юноша!
Константинов поднял стакан и осушил его одним духом.
- Я не мог близко наблюдать светящиеся шары над городом, - начал
Берсеньев, - но я воспользовался биноклем и подзорной трубой. Я так
же, как и Петя, ничего определенного сказать о предмете моих
наблюдений не могу, однако кое-что я понял и кое о чем догадываюсь.
Берсеньев отхлебнул из своего стакана, забрал в горсть бороду и
продолжал спокойно и размеренно:
- В шарах светится газ. Непрерывное свечение его поддерживает
какой-то неиссякаемый источник энергии. Возможно, что источник энергии
здесь один, действует он без проводов, на расстоянии, и питает все
механизмы: лампы, белые зеркала <саркофагов>, подъемники, двери,
воздухоочистительные машины... Что это за <вечный двигатель>?.. Трудно
сказать. Но если уж анализировать здесь все, то, видимо, без фантазии
не обойтись... Мне кажется, что <вечное движение> здесь поддерживает
какой-то неизвестный нам вид энергии, возможно - внутриатомная
энергия. Вот и все, пожалуй.
Константинов кивнул. Глаза его блестели.
- Вы, Майгин, - повернулся он к молодому геологу.
Майгин неторопливо наполнил свой стакан.
- Я наблюдал при помощи своего и трех других найденных здесь
<иллюзионов> разные бытовые сценки, - сказал он. - Все это, видимо,
мелкие и непонятные мне делишки бывших жителей подземного города. Одна
сцена показалась мне интересной. Дело происходило в обсерватории.
Некто, по-видимому астроном, рассматривал звездное небо, но,
представьте себе, не в телескоп, а в огромном зеркале. Отсюда, между
прочим, вывод: значит, лампы эти они умели гасить, когда город был на
поверхности. Иначе как они могли наблюдать ночное небо при таком
освещении? - Майгин отпил глоток <витна>. - Я астрономию помню только
по гимназии, а это очень немного, но мне показалось... В общем, мне
кажется, что в этом зеркале отражался не какой-нибудь маленький
участок неба, а целое полушарие. Проекция целого полушария небесной
сферы. Как будто наблюдение велось с высокой горы или... с воздушного
шара.
- Вот! - крикнул Константинов. - Купол неба, наблюдаемый с
полета! Спасибо, Майгин! Если у меня и оставалась капля сомнений в
моей идее, вы окончательно высушили эту каплю.
Он окинул всех горящим взглядом и сказал, отчеканивая каждое
слово:
- Этот город когда-то парил высоко в небе, в темном глубоком
звездном небе. Да-да! Это было так. Люди, что жили в нем, построили
его не на нашей планете, ибо город этот есть не что иное, как
огромный, прекрасно оборудованный межпланетный корабль. Много лет
назад люди из какого-то другого, далекого мира прилетели на Землю и
погибли здесь во время извержения вулкана. <Иллюзион> показал нам этот
трагический момент. Их корабль был залит лавой и засыпан землей...
Он на минуту умолк и взглянул поочередно в глаза каждому из своих
слушателей. Изумление, граничащее с испугом, увидал он в глазах
студента, тревогу прочел в глазах Майгина и настороженность уловил в
глазах Берсеньева.
- Нет, нет, я не сумасшедший, - усмехнулся он. - Отбросьте эту
мысль. Вот мои чертежи. Я пятнадцать лет работал над проектом
межпланетного корабля, движимого мощными ракетами. Такого же ракетного
корабля, на каком мы с вами находимся сейчас...
- Вы Арнаутов! - воскликнул Майгин.
- Да... Я Константин Арнаутов, конструктор ракетного летающего
корабля.
- Теперь я понимаю, как вы сюда попали. То есть я догадываюсь...
- тихо сказал геолог.
- Вы не ошиблись, Майгин. Я бежал из Якутского острога. Меня
сослали за то, что один высокопоставленный чинуша, затиравший мой
проект, умер с перепугу, когда ночью со всех углов загорелся его дом.
Загорелся же он по той причине, что в него угодила моя ракета,
посланная мною как доказательство моей правоты. Я хотел доказать, что
ракеты могут летать и падать туда, куда пошлет их изобретатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13