https://wodolei.ru/catalog/vanni/Aquanet/
Но как насчет других людей? Как насчет поддержки? Любви?
В 1969 году в Сан-Франциско была масса общин, и я подумала, что получу поддержку в своей большой семье, в группе единомышленников, с каждым из которых меня связывали дружба, совместное проживание, воспитание детей и/или секс. И у меня получилось. Благодаря открытости, готовности к любым отношениям кроме супружеских, я оказалась в совершенно новом окружении. Я перезнакомила своих любовников, и многие из них понравились друг другу. Они получали новый опыт. Мужчины знакомились с женщинами, геи с лесбиянками, между людьми возникали новые связи. С двумя одинокими матерями (после «лета любви» нас было немало) мы поселились в доме, который назвали «Дамской вольницей».
Свободные любовники часто объединяются в группы, имеющие свои обычаи и даже своего рода культуру. Согласно обычаю, мы видим в новых любовниках не соперников, а пополнение общины. Причем в самом прямом смысле – я помню, как-то переспала с такой же сексуально общительной женщиной, как я, после чего мы поспешили убедиться, что можем теперь заниматься сексом с партнерами друг друга: добро пожаловать в семью.
Моя любимая готова поговорить. Она злится. Она в ярости. Винит меня за каждую пугающую мысль, что приходила ей сегодня в голову, негодует, что я оставила ее беззащитной перед собственными чувствами; конечно, она такого не говорила, это мое толкование. Конечно, я тоже не сказала об этом – сейчас не время напоминать ей о необходимости соблюдать границы и нести ответственность за свои чувства. Я слушала. В этот раз я слушала, не перебивая, и лишь пыталась напомнить, что люблю ее, чувствующее страдания и готова разделить их – это очень больно. Она злится на меня, а я не позволяю себе защищаться, только страдать.
У этой истории нет красивого конца – мы проговорили многие часы, вернее, говорила она, а я слушала, как ей тяжело, как она чувствует посягательство со стороны, как дом стал для нее чужим, как она боится не понравиться моей любовнице, как чувствует, будто мы обе настроены против нее, как ей страшно, что я ее брошу. Мы не говорили друг другу простых банальностей, из которых складываются диалоги в книгах, мы изливали муку и боль, а потом в изнеможении легли спать. Утром нам полегчало, но не до конца – мы возвращались к разговору в течение нескольких дней. Вечеринка по случаю моего дня рождения немного разрядила обстановку, последующая встреча с Кэтрин и ее девушкой тоже помогла, но все равно это было непросто. Мы до сих пор любим друг друга и до сих пор работаем над собой. Мы преданы друг другу и намерены преодолевать различия между нами, уважая чувства партнера и свои собственные. Время от времени мне становится страшно, что любимая бросит меня – всего лишь потому, что я ненавижу моногамию.
Кэтрин: Я в спальне. Спутник моей жизни в душе – смывает соки другой женщины и собирается на работу – он преподает в вечернем классе. И что же, спросите вы, я чувствую по этому поводу?
Ну, хотелось бы, конечно, чтобы он вылез из душа и выключил телевизор, а то я не могу сосредоточиться. Я рада, что соседка, моя любовница, беседует с той женщиной – мне не приходится отрываться от работы, чтобы развлечь гостью. В остальном я чувствую себя отлично, наслаждаюсь спокойствием, пишу и лениво раздумываю, что приготовить детям на ужин.
Уверена, что для большинства это немыслимо. По идее, я должна чувствовать себя покинутой и уязвленной, утопать в волнах ярости и ревности. Если бы умела – швырять в него чем попало, рыдать и грозиться уйти. Так что же со мной не так?
Что бы это ни было, я живу так много лет. Первую ночь со своим, тогда еще будущим, мужем я провела потому, что моя лучшая подруга, которая приехала, чтобы подвезти меня к врачу на следующий день, спала с моим парнем – с моего искреннего одобрения. В студенческие годы мы с друзьями делились любовниками легко и щедро, словно чипсами.
А потом мне исполнилось двадцать, и я, сама того не желая и не осознавая, начала превращаться в «нормального» человека. Мы поженились в церкви его родителей. Завели двоих детей. Купили дом, потом переехали в другой, побольше. Мы работали дни напролет. Я даже не помню, чтобы мы хоть раз обсудили, хотим ли быть моногамными – мы просто были. Десять лет спустя я словно очнулась и обнаружила, что я – блядь, запертая в скучном пригороде.
Я начала подвергать сомнению все, что мы принимали как должное. А что, если бы я встречалась с другими людьми, но не занималась с ними сексом? Или привела любовницу для нас обоих? Нет, нет и нет. Ему это не подходило. Я все сильнее ощущала себя в ловушке. А он– что я им пользуюсь. Наконец, с горьким чувством неизбежности мы расстались – (почти) друзьями.
И вдруг ~ мир обернулся полной чашей. Очень скоро я заметила, что женщина, заинтересованная в сексе, но не в браке, мгновенно набирает популярность. У меня впервые появилась любовница, я впервые попробовала секс втроем. Через некоторое время я оказалась в замечательном кругу «приятелей по сексу» – людей, которые мне нравились и с которыми можно было сходить в кино, пообедать, потрахаться или поболтать. Я помню, как рассказала сотруднице – женщине гораздо более привлекательной и обеспеченной, – что с тех пор, как мой брак распался, я ни разу не провела выходные в одиночестве – если сама этого не хотела. А она, измученная тщетными поисками мужа, не могла мне поверить. Тогда мне не хватало слов, чтобы объяснить ей, насколько счастливым, привлекательным и невинным может сделать человека свободный секс.
Посреди этого уютного зверинца объявился мой новый партнер. Мы страстно влюбились чуть ли ни с первого взгляда, но даже не думали о возможности моногамии: я с такой же легкостью вошла в свободные отношения, как пятнадцатью годами ранее в традиционные. Я всем говорю, что до нашей встречи мы так привыкли встречаться с разными людьми, что потом просто забыли остановиться. (Он никогда не был моногамным и не собирался начинать, а мне моего опыта хватит на несколько жизней.)
Он познакомился со всеми моими любовниками. С некоторыми он нашел общий язык, с некоторыми нет, но никогда не просил меня жить иначе. Я тоже познакомилась с его любовниками и переспала с некоторыми из них.
Это было почти семь лет назад. С тех пор у нас были любовники, которые прошли через постель одного из нас, только для того чтобы стать лучшими друзьями другого; любовники, которые стали настолько близкими людьми, что переехали к нам жить; любовники, которые помогали нам публиковать книги, воспитывать детей, разбираться в жизни, да и просто отрываться. Мы оба и каждый по отдельности встречали случайных приятелей по сексу, близких преданных друзей, страстные романтические увлечения. И пока – надеюсь, так будет и дальше – у нас все получается.
Когда кто-то утверждает, что предпочитает моногамию, потому что любые другие отношения – это «слишком сложно», мне этого не понять. Я попробовала и то и другое, и во мне не осталось ни капли сомнений в том, что сложнее для меня.
Тем временем мой мужчина вышел из душа, чистый и счастливый. (Да, телевизор выключен, а на ужин я решила сделать фасоль.) Я спросила его: «Ну как, тебе понравилось?» Он улыбнулся и кивнул. «А ей?» Он улыбнулся шире и с чувством кивнул еще раз. Вот и все. Мы поцеловались на прощание, сказали, что любим друг друга, и он ушел на работу. Может быть, со мной и правда что-то «не так», но надеюсь, что так будет всегда.
Глава 2. НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ И ЭТИКА
Ценности: самоотречение или удовлетворение?
Дипломная работа Досси называлась так: «Секс прекрасен, а удовольствие – полезно». Сейчас подобное утверждение не менее радикально, чем в семидесятых, когда Досси писала свою работу.
Наше общество прямо-таки преклоняется перед самоотречением: любой, кто без угрызений совести удовлетворяет свои желания – поесть, отдохнуть или заняться сексом – считается незрелым, отвратительным и даже грешником. Пусть другие авторы говорят об анорексии и трудоголизме, мы же утверждаем, что секс-негативизм и жизнь без секса попросту вредны. Они приводят к таким последствиям, как отвращение к себе, ненависть к своему телу и сексуальности, страх и чувство вины по отношению к сексуальным желаниям.
Нас окружают люди, израненные страхом, стыдом и ненавистью к проявлениям своей сексуальности. Мы убеждены, что счастливый секс между понимающими друг друга людьми может залечить эти раны, что он очень важен, может быть, даже необходим, чтобы ощутить уверенность в себе и прелесть жизни. Мы не встречали человека, который в момент оргазма страдает от низкой самооценки. Нужны ли «причины» для секса?
Скажите случайному прохожему, что секс прекрасен, а удовольствие – полезно, и вы наверняка услышите в ответ бессвязные бормотания, возражения и всяческие «да, но…» – СПИД, нежелательная беременность, изнасилование, использование сексуального влечения в рекламе и так далее. Все это не меняет главного.
На свете нет ничего прекрасного, чем нельзя было бы злоупотребить, если уж вы решились на такое: семейные узы можно нарушить, сексуальным влечением воспользоваться. Даже шоколадом можно объесться. Сам источник удовольствия от этого не становится менее чудесным: ведь опасность кроется не в нем, а в побуждении того, кто им злоупотребляет.
Неприязнь к сексу и наслаждению в нашем обществе уходит корнями к его основателям – пуританам, не доверявшим удовольствию ради удовольствия. Это недоверие и по сей день выражается в доводах, что привел наш воображаемый случайный прохожий. А если бы не было венерических заболеваний, незапланированной беременности, если бы секс происходил по взаимному согласию и дарил только радость, как бы люди к нему относились? А вы?
Стоит заглянуть поглубже, и вы непременно отыщете в себе остатки секс-негативизма, который нередко скрывается под такими осуждающими словечками, как «распущенность», «гедонизм», «упадочничество», «бесполезность». (Даже мы, самые что ни на есть убежденные бляди, то и дело ощущаем подобное влияние общественного мнения.)
Даже те, кто положительно относятся к сексу и считают себя свободными от предрассудков, нередко попадают в ловушку иного рода – они пытаются оправдать целесообразность секса. Снятие физического напряжения, облегчение менструальных болей, поддержание психического здоровья, предупреждение заболеваний простаты, зачатие детей, укрепление отношений и прочее – все это превосходные цели и отличные дополнительные преимущества. Но суть секса не в этом. Его суть – в удовольствии, которое уже является полноценной и достойной целью. Люди занимаются сексом потому, что им это нравится – и от этого начинают нравиться самим себе. Польза удовольствия – одна из основных ценностей этичного блядства.
Этика
Мы – этичные люди, этичные бляди. Нам важно хорошо относиться к людям и никому не причинять страданий. Наша этика основана на внутреннем чутье, на умении сопереживать, на любви к окружающим. Мы не можем позволить себе ранить другого человека, потому что тогда нам самим становится больно и совестно.
Этичное блядство – не самый легкий путь: нет у нас полиа-морной Мисс Этикет, которая подскажет, как в той или иной ситуации поступить любезно и уважительно, поэтому угадывать приходится на ходу. Однако вы, вероятно, уже поняли, что быть блядью – вовсе не значит просто делать, что хочется, когда хочется и с кем хочется.
И все-таки, как остаться порядочным человеком в этом запутанном мире свободного секса, где все, чему учили мама, священник, супруг и телевидение, скорее всего, не подойдет?
Большинство правил, которых мы придерживаемся, исключительно практичны. Причинит ли это вред кому-либо? Можно ли избежать этого вреда? Опасно ли это? Понимает ли каждый участник, на что идет, и делает ли все возможное, чтобы обезопасить себя и остальных?
И с позитивной стороны: насколько это приятно? Чему это научит каждого из участников? Поможет ли это кому-то развиваться? Станет ли мир от этого лучше?
Превыше всего бляди ценят согласие. Под этим словом – а мы будем часто его употреблять – подразумевается «всеобщее активное участие ради блага, пользы и удовольствия каждого участника». Если кого-либо запугивают, принуждают, шантажируют, обманывают, кем-либо манипулируют или пренебрегают – если нет согласия, происходящее нельзя назвать согласованным. А несогласованный секс не может быть этичным – и точка.
Этичные бляди честны с другими и собой. Мы не действуем сгоряча, а пытаемся разобраться в чувствах и побуждениях, распутать их, прояснить, если необходимо. После чего рассказываем о них тем, кто хочет услышать. Мы делаем все возможное, чтобы не позволить страхам или застенчивости помешать честности, и верим, что партнеры будут продолжать любить и уважать нас со всеми нашими недостатками.
Этичные бляди осознают последствия своих сексуальных предпочтений. Мы понимаем, что эмоции, воспитание и нормы общественной морали зачастую противоречат сексуальным желаниям. И мы сознательно поддерживаем партнеров и самих себя в честном и благородном разрешении этих противоречий.
Мы не позволяем своим сексуальным предпочтениям нежелательным образом влиять на тех, кто не согласился участвовать. Мы уважаем чувства других людей, а если не уверены, что они чувствуют, то спрашиваем.
Этичные бляди понимают разницу между тем, чем могут и должны управлять, и тем, чем не могут. Пусть иногда мы чувствуем ревность или обиду, мы отвечаем за эти чувства -стараемся никого не обвинять и не контролировать, вместо этого просим поддержать нас, помочь ощутить себя защищенными и любимыми.
Это не так уж просто, но мы готовы прийти на помощь. Мы для того и написали эту книгу, чтобы помочь вам стать этичной блядью.
Наше моногамно-центристское общество считает, будто все отношения – а значит, и секс – существуют исключительно для того, чтобы найти пару на всю жизнь, а если не получилось – значит отношения не удались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
В 1969 году в Сан-Франциско была масса общин, и я подумала, что получу поддержку в своей большой семье, в группе единомышленников, с каждым из которых меня связывали дружба, совместное проживание, воспитание детей и/или секс. И у меня получилось. Благодаря открытости, готовности к любым отношениям кроме супружеских, я оказалась в совершенно новом окружении. Я перезнакомила своих любовников, и многие из них понравились друг другу. Они получали новый опыт. Мужчины знакомились с женщинами, геи с лесбиянками, между людьми возникали новые связи. С двумя одинокими матерями (после «лета любви» нас было немало) мы поселились в доме, который назвали «Дамской вольницей».
Свободные любовники часто объединяются в группы, имеющие свои обычаи и даже своего рода культуру. Согласно обычаю, мы видим в новых любовниках не соперников, а пополнение общины. Причем в самом прямом смысле – я помню, как-то переспала с такой же сексуально общительной женщиной, как я, после чего мы поспешили убедиться, что можем теперь заниматься сексом с партнерами друг друга: добро пожаловать в семью.
Моя любимая готова поговорить. Она злится. Она в ярости. Винит меня за каждую пугающую мысль, что приходила ей сегодня в голову, негодует, что я оставила ее беззащитной перед собственными чувствами; конечно, она такого не говорила, это мое толкование. Конечно, я тоже не сказала об этом – сейчас не время напоминать ей о необходимости соблюдать границы и нести ответственность за свои чувства. Я слушала. В этот раз я слушала, не перебивая, и лишь пыталась напомнить, что люблю ее, чувствующее страдания и готова разделить их – это очень больно. Она злится на меня, а я не позволяю себе защищаться, только страдать.
У этой истории нет красивого конца – мы проговорили многие часы, вернее, говорила она, а я слушала, как ей тяжело, как она чувствует посягательство со стороны, как дом стал для нее чужим, как она боится не понравиться моей любовнице, как чувствует, будто мы обе настроены против нее, как ей страшно, что я ее брошу. Мы не говорили друг другу простых банальностей, из которых складываются диалоги в книгах, мы изливали муку и боль, а потом в изнеможении легли спать. Утром нам полегчало, но не до конца – мы возвращались к разговору в течение нескольких дней. Вечеринка по случаю моего дня рождения немного разрядила обстановку, последующая встреча с Кэтрин и ее девушкой тоже помогла, но все равно это было непросто. Мы до сих пор любим друг друга и до сих пор работаем над собой. Мы преданы друг другу и намерены преодолевать различия между нами, уважая чувства партнера и свои собственные. Время от времени мне становится страшно, что любимая бросит меня – всего лишь потому, что я ненавижу моногамию.
Кэтрин: Я в спальне. Спутник моей жизни в душе – смывает соки другой женщины и собирается на работу – он преподает в вечернем классе. И что же, спросите вы, я чувствую по этому поводу?
Ну, хотелось бы, конечно, чтобы он вылез из душа и выключил телевизор, а то я не могу сосредоточиться. Я рада, что соседка, моя любовница, беседует с той женщиной – мне не приходится отрываться от работы, чтобы развлечь гостью. В остальном я чувствую себя отлично, наслаждаюсь спокойствием, пишу и лениво раздумываю, что приготовить детям на ужин.
Уверена, что для большинства это немыслимо. По идее, я должна чувствовать себя покинутой и уязвленной, утопать в волнах ярости и ревности. Если бы умела – швырять в него чем попало, рыдать и грозиться уйти. Так что же со мной не так?
Что бы это ни было, я живу так много лет. Первую ночь со своим, тогда еще будущим, мужем я провела потому, что моя лучшая подруга, которая приехала, чтобы подвезти меня к врачу на следующий день, спала с моим парнем – с моего искреннего одобрения. В студенческие годы мы с друзьями делились любовниками легко и щедро, словно чипсами.
А потом мне исполнилось двадцать, и я, сама того не желая и не осознавая, начала превращаться в «нормального» человека. Мы поженились в церкви его родителей. Завели двоих детей. Купили дом, потом переехали в другой, побольше. Мы работали дни напролет. Я даже не помню, чтобы мы хоть раз обсудили, хотим ли быть моногамными – мы просто были. Десять лет спустя я словно очнулась и обнаружила, что я – блядь, запертая в скучном пригороде.
Я начала подвергать сомнению все, что мы принимали как должное. А что, если бы я встречалась с другими людьми, но не занималась с ними сексом? Или привела любовницу для нас обоих? Нет, нет и нет. Ему это не подходило. Я все сильнее ощущала себя в ловушке. А он– что я им пользуюсь. Наконец, с горьким чувством неизбежности мы расстались – (почти) друзьями.
И вдруг ~ мир обернулся полной чашей. Очень скоро я заметила, что женщина, заинтересованная в сексе, но не в браке, мгновенно набирает популярность. У меня впервые появилась любовница, я впервые попробовала секс втроем. Через некоторое время я оказалась в замечательном кругу «приятелей по сексу» – людей, которые мне нравились и с которыми можно было сходить в кино, пообедать, потрахаться или поболтать. Я помню, как рассказала сотруднице – женщине гораздо более привлекательной и обеспеченной, – что с тех пор, как мой брак распался, я ни разу не провела выходные в одиночестве – если сама этого не хотела. А она, измученная тщетными поисками мужа, не могла мне поверить. Тогда мне не хватало слов, чтобы объяснить ей, насколько счастливым, привлекательным и невинным может сделать человека свободный секс.
Посреди этого уютного зверинца объявился мой новый партнер. Мы страстно влюбились чуть ли ни с первого взгляда, но даже не думали о возможности моногамии: я с такой же легкостью вошла в свободные отношения, как пятнадцатью годами ранее в традиционные. Я всем говорю, что до нашей встречи мы так привыкли встречаться с разными людьми, что потом просто забыли остановиться. (Он никогда не был моногамным и не собирался начинать, а мне моего опыта хватит на несколько жизней.)
Он познакомился со всеми моими любовниками. С некоторыми он нашел общий язык, с некоторыми нет, но никогда не просил меня жить иначе. Я тоже познакомилась с его любовниками и переспала с некоторыми из них.
Это было почти семь лет назад. С тех пор у нас были любовники, которые прошли через постель одного из нас, только для того чтобы стать лучшими друзьями другого; любовники, которые стали настолько близкими людьми, что переехали к нам жить; любовники, которые помогали нам публиковать книги, воспитывать детей, разбираться в жизни, да и просто отрываться. Мы оба и каждый по отдельности встречали случайных приятелей по сексу, близких преданных друзей, страстные романтические увлечения. И пока – надеюсь, так будет и дальше – у нас все получается.
Когда кто-то утверждает, что предпочитает моногамию, потому что любые другие отношения – это «слишком сложно», мне этого не понять. Я попробовала и то и другое, и во мне не осталось ни капли сомнений в том, что сложнее для меня.
Тем временем мой мужчина вышел из душа, чистый и счастливый. (Да, телевизор выключен, а на ужин я решила сделать фасоль.) Я спросила его: «Ну как, тебе понравилось?» Он улыбнулся и кивнул. «А ей?» Он улыбнулся шире и с чувством кивнул еще раз. Вот и все. Мы поцеловались на прощание, сказали, что любим друг друга, и он ушел на работу. Может быть, со мной и правда что-то «не так», но надеюсь, что так будет всегда.
Глава 2. НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ И ЭТИКА
Ценности: самоотречение или удовлетворение?
Дипломная работа Досси называлась так: «Секс прекрасен, а удовольствие – полезно». Сейчас подобное утверждение не менее радикально, чем в семидесятых, когда Досси писала свою работу.
Наше общество прямо-таки преклоняется перед самоотречением: любой, кто без угрызений совести удовлетворяет свои желания – поесть, отдохнуть или заняться сексом – считается незрелым, отвратительным и даже грешником. Пусть другие авторы говорят об анорексии и трудоголизме, мы же утверждаем, что секс-негативизм и жизнь без секса попросту вредны. Они приводят к таким последствиям, как отвращение к себе, ненависть к своему телу и сексуальности, страх и чувство вины по отношению к сексуальным желаниям.
Нас окружают люди, израненные страхом, стыдом и ненавистью к проявлениям своей сексуальности. Мы убеждены, что счастливый секс между понимающими друг друга людьми может залечить эти раны, что он очень важен, может быть, даже необходим, чтобы ощутить уверенность в себе и прелесть жизни. Мы не встречали человека, который в момент оргазма страдает от низкой самооценки. Нужны ли «причины» для секса?
Скажите случайному прохожему, что секс прекрасен, а удовольствие – полезно, и вы наверняка услышите в ответ бессвязные бормотания, возражения и всяческие «да, но…» – СПИД, нежелательная беременность, изнасилование, использование сексуального влечения в рекламе и так далее. Все это не меняет главного.
На свете нет ничего прекрасного, чем нельзя было бы злоупотребить, если уж вы решились на такое: семейные узы можно нарушить, сексуальным влечением воспользоваться. Даже шоколадом можно объесться. Сам источник удовольствия от этого не становится менее чудесным: ведь опасность кроется не в нем, а в побуждении того, кто им злоупотребляет.
Неприязнь к сексу и наслаждению в нашем обществе уходит корнями к его основателям – пуританам, не доверявшим удовольствию ради удовольствия. Это недоверие и по сей день выражается в доводах, что привел наш воображаемый случайный прохожий. А если бы не было венерических заболеваний, незапланированной беременности, если бы секс происходил по взаимному согласию и дарил только радость, как бы люди к нему относились? А вы?
Стоит заглянуть поглубже, и вы непременно отыщете в себе остатки секс-негативизма, который нередко скрывается под такими осуждающими словечками, как «распущенность», «гедонизм», «упадочничество», «бесполезность». (Даже мы, самые что ни на есть убежденные бляди, то и дело ощущаем подобное влияние общественного мнения.)
Даже те, кто положительно относятся к сексу и считают себя свободными от предрассудков, нередко попадают в ловушку иного рода – они пытаются оправдать целесообразность секса. Снятие физического напряжения, облегчение менструальных болей, поддержание психического здоровья, предупреждение заболеваний простаты, зачатие детей, укрепление отношений и прочее – все это превосходные цели и отличные дополнительные преимущества. Но суть секса не в этом. Его суть – в удовольствии, которое уже является полноценной и достойной целью. Люди занимаются сексом потому, что им это нравится – и от этого начинают нравиться самим себе. Польза удовольствия – одна из основных ценностей этичного блядства.
Этика
Мы – этичные люди, этичные бляди. Нам важно хорошо относиться к людям и никому не причинять страданий. Наша этика основана на внутреннем чутье, на умении сопереживать, на любви к окружающим. Мы не можем позволить себе ранить другого человека, потому что тогда нам самим становится больно и совестно.
Этичное блядство – не самый легкий путь: нет у нас полиа-морной Мисс Этикет, которая подскажет, как в той или иной ситуации поступить любезно и уважительно, поэтому угадывать приходится на ходу. Однако вы, вероятно, уже поняли, что быть блядью – вовсе не значит просто делать, что хочется, когда хочется и с кем хочется.
И все-таки, как остаться порядочным человеком в этом запутанном мире свободного секса, где все, чему учили мама, священник, супруг и телевидение, скорее всего, не подойдет?
Большинство правил, которых мы придерживаемся, исключительно практичны. Причинит ли это вред кому-либо? Можно ли избежать этого вреда? Опасно ли это? Понимает ли каждый участник, на что идет, и делает ли все возможное, чтобы обезопасить себя и остальных?
И с позитивной стороны: насколько это приятно? Чему это научит каждого из участников? Поможет ли это кому-то развиваться? Станет ли мир от этого лучше?
Превыше всего бляди ценят согласие. Под этим словом – а мы будем часто его употреблять – подразумевается «всеобщее активное участие ради блага, пользы и удовольствия каждого участника». Если кого-либо запугивают, принуждают, шантажируют, обманывают, кем-либо манипулируют или пренебрегают – если нет согласия, происходящее нельзя назвать согласованным. А несогласованный секс не может быть этичным – и точка.
Этичные бляди честны с другими и собой. Мы не действуем сгоряча, а пытаемся разобраться в чувствах и побуждениях, распутать их, прояснить, если необходимо. После чего рассказываем о них тем, кто хочет услышать. Мы делаем все возможное, чтобы не позволить страхам или застенчивости помешать честности, и верим, что партнеры будут продолжать любить и уважать нас со всеми нашими недостатками.
Этичные бляди осознают последствия своих сексуальных предпочтений. Мы понимаем, что эмоции, воспитание и нормы общественной морали зачастую противоречат сексуальным желаниям. И мы сознательно поддерживаем партнеров и самих себя в честном и благородном разрешении этих противоречий.
Мы не позволяем своим сексуальным предпочтениям нежелательным образом влиять на тех, кто не согласился участвовать. Мы уважаем чувства других людей, а если не уверены, что они чувствуют, то спрашиваем.
Этичные бляди понимают разницу между тем, чем могут и должны управлять, и тем, чем не могут. Пусть иногда мы чувствуем ревность или обиду, мы отвечаем за эти чувства -стараемся никого не обвинять и не контролировать, вместо этого просим поддержать нас, помочь ощутить себя защищенными и любимыми.
Это не так уж просто, но мы готовы прийти на помощь. Мы для того и написали эту книгу, чтобы помочь вам стать этичной блядью.
Наше моногамно-центристское общество считает, будто все отношения – а значит, и секс – существуют исключительно для того, чтобы найти пару на всю жизнь, а если не получилось – значит отношения не удались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26