Она даже на какое-то мгновение пожалела, что была против изучения Ворот. Все уже давно могло бы закончиться.
Рекс еще не вернулся, Регина поняла это сразу по возвращении из Лэндфола. Она по-настоящему о нем беспокоилась. Только благодаря удаче и ее собственной храбрости, о которой, впрочем, она была не особенно высокого мнения, Регине удалось вернуться в Чистилище.
Она совершила несколько отчаянных поступков, но только потому, что у нее не было выбора – прыгнула с самого верхнего этажа огромного дома в черные бурлящие воды Корона, например. Но Рекс был совсем не таким, как она.
Если ты очень сильный человек, это вовсе не означает, что ты неуязвим, но именно потому, что Регина была слабее многих, она понимала, что часто грубая сила вместо того, чтобы одержать победу, неминуемо терпит поражение.
Возможно, с Венерой не произошло бы того, что случилось с ней самой на Лэндфоле.
Ее черный пластиковый теплокостюм был все еще влажным внутри. Несмотря на то, что переход занимал несколько дней, в результате чего возникло чувство голода и жажда, мокрая одежда не высыхала. Сейчас в Чистилище был день, и Регина согрелась, ей было хорошо и уютно. Но ей все равно очень хотелось как можно скорее оказаться в доме, только вот находилась она в самой удаленной от дома точке, на южной границе в то время как дом располагался на противоположной границе их мира, неподалеку от Ворот, ведущих на Буллан.
Регина открыла замок, спустилась вниз по лестнице и поспешила к дому. Вскоре ей пришлось снять теплокостюм, она спрятала его в кустах на случай, если Рекс заинтересуется предметом, произведенным на Лэндфоле, единственном, который ей удалось прихватить с собой.
Скоро она почувствовала жажду и голод, и поняла, что, несмотря на все испытания, выпавшие на ее долю на Инверкороне, она находится в гораздо лучшем состоянии, чем когда они с Рексом вернулись с Крэсты, или когда они еще только попали туда. Регина больше не останавливалась, пока не добралась до дома.
Дом… наслаждаясь теплой ароматизированной водой в ванне, от которой почти перестали болеть ссадины и синяки, да и, вообще, ей стало намного лучше, Регина вспомнила, как однажды сказала Рексу, что Земля это их дом. Да, так было. И, тем не менее, теперь ей все меньше и меньше хотелось туда возвращаться. Лэндфол помог ей излечиться.
Ей причинили боль и унижали и только за то, что она была с Земли… Разве быть Землянином так уж почетно? Рекс никогда этого не считал.
Теперь для Регины домом стало Чистилище. Забавно, что Рекс, которого почти ничто не связывало с Землей, собирался туда вернуться, а она, испытывая раньше эмоциональную привязанность к Земле, как и миллионы людей, раскиданных по всей галактике, совсем не стала бы переживать, если бы ей больше никогда не удалось увидеть родную планету.
Конечно, если в Чистилище были Ворота с отчетливой надписью «Земля», она бы в них вошла. Но никогда не сделала бы этого добровольно.
Регина все еще была в ванне, когда почувствовала, что Рекс вернулся. Она с облегчением рассмеялась, и уже почти выбралась из ванны, чтобы броситься ему навстречу, но потом передумала и снова опустилась в воду. Она не чувствовала ничего неприятного в состоянии Рекса. Он, естественно, сразу же пойдет к дому – так они договорились. Поскольку Ворота на Байрон были самыми ближними к дому, если не считать Буллан, Рекс вернется примерно через час. Ей нужно было за это время привести себя в порядок и пройтись по дому, чтобы он снова выглядел жилым.
– Давай ты первый, Рекс, – сказала Регина.
Они сидели на веранде с бутылкой вина, которую Рекс принес с Байрона. Регина, в длинном мягком, белом платье, сидела, уютно свернувшись на диване.
Рекс задумчиво посмотрел на нее и вдруг сказал:
– Ты изменилась, Регина.
– В главном, нет, – ответила Регина. – Конечно, меня чуть не убили мужчины и женщины, и природная стихия, несколько раз меня били палками, мне пришлось переплыть ледяную реку, я избежала изнасилования только потому что мой обидчик временно оказался импотентом, ветер, такой сильный, что тебе и не снилось, толкал меня прямо на деревья в лесу, мне практически перерезали горло…
– Что?
– На самом деле, это была скорее угроза, чем серьезная попытка убийства, кроме того, ты же видишь, что хирург – его сразу вызвали – сделал все так, что шрама даже не будет видно. – Регина пожала плечами. – Знаешь, теперь, когда все уже позади, это не имеет никакого значения – мне ведь не придется снова проходить через это. Может быть, я вправду изменилась, Рекс, но причина не в том, что я пережила. Расскажи, что произошло с тобой, Рекс.
– Ну, со мной не было ничего похожего на то, что случилось с тобой. Ладно, слушай.
Его история совсем не была интересной или захватывающей.
Планета Байрон была очень похожа на Землю. Никто не беспокоил Рекса, кроме одного маньяка, напомнившего ему о Буллане. Регина подумала про себя, что такая встреча оказалась для нее бы фатальной. А Рекс упомянул о ней, как о чем-то, не имеющем никакого значения.
Байрон был безумным миром. Если не считать Двадцатников, чье присутствие здесь казалось более необходимым, чем где бы то ни было, чтобы поддерживать хотя бы видимость порядка, все жители этой планеты страдали маниакально-депрессивным психозом и совершенно непредсказуемо реагировали друг на друга. Они беспрестанно переходили от состояния безудержного веселья в состояние самой черной депрессии. Уровень самоубийств здесь был самым высоким в галактике.
– Ну, не выше, чем на Чатере, – заметила Регина, которая слушала Рекса, почти не перебивая. – Там он равняется ста процентам.
Байрон был миром фантастических излишеств.
– Венера нашла бы подходящее слово, чтобы охарактеризовать этот мир, – сказал Рекс. – Я не могу.
Может быть, декаданс. Иногда все происходящее напоминало мне Рим в самые худшие времена, когда люди принимали участие в самых кошмарных оргиях, а на следующее утро хладнокровно убивали друг друга. Инцест – у них это святое дело. Мужчина, не переспавший со своей привлекательной дочерью, считается ну, скажем… необычным. Таких на Байроне совсем немного, потому что для любой девушки, достигшей половой зрелости, пример Электры является обязательным для подражания. На Байроне так отчаянно ищут Что-то, этот поиск так занимает умы, что они стремятся испробовать все, каким бы мерзким их новое приключение не было.
Рекс покачал головой, словно пытаясь прогнать отвратительные воспоминания.
– Я задержался дольше, чем было необходимо, пытаясь отыскать там то, чего на Байроне нет. Найди кого-нибудь, кто хочет развлечься, и он отдаст тебе половину всего, что у него есть. Я попытался поговорить с некоторыми Двадцатниками, но единственное, что мне удалось понять, это то, что они считают своим долгом следить за тем, чтобы ситуация не стала еще хуже. Они словно миссионеры среди самых безнадежных дикарей. Достаточно, или тебе нужны еще подробности?
– Хорошее, – сказала Регина, которая сидела, потягивая вино, – очень хорошее вино. Разве это не имеет никакого значения?
– Никакого. Мне дали его Двадцатники, которые сделали его сами. Они дали мне несколько мелочей, потому что я немного им помог, мелочей, которые представляют все самое лучшее, что есть на Байроне – несколько картин, которые мы могли бы где-нибудь повесить, очень странное платье для тебя – великолепное или безумное, я не знаю, книга, в которой никто ничего не понимает, но которую читают не отрываясь. Я оставил все это возле Ворот и поспешил сюда.
Регина поднялась и начала ходить по комнате, но не взволнованно, а с той удивительной легкой грацией, которая до сих пор была присуща только Венере. Рекс не сводил с нее восхищенного и удивленного взгляда.
Он много раз говорил себе, что любит Регину, миниатюрную привлекательную девушку, с которой его соединили две металлические пластинки на саркофагах. По мере того, как развивались и становились глубже их отношения, он начал понимать, что слишком спешит. Они оба попали в зыбучие пески… ведь ни один из них не знал, что их ждет в будущем, и они не помнили своего прошлого.
Теперь, глядя на Регину, он сделал неожиданное открытие:
Регина была самой прекрасной и желанной в мире. И не важно, какой она могла показаться кому-нибудь другому.
Она была Региной. Если бы оказалось, что ее зовут как-нибудь иначе, для него она все равно осталась бы Региной.
Он ее любил.
Именно потому, что он ее любил, Рексу было трудно выносить без гнева и запоздалого сожаления, что он ничего не может сделать, слушая рассказ Регины о том, что произошло с ней на Лэндфоле. Если такое пришлось бы испытать собаке, это был бы позор, а ведь он сам до некоторой степени заставил ее покинуть Чистилище.
Отличительной чертой Лэндфола была злоба. Не та маниакальная ярость, с которой он встретился на Байроне, а холодная злоба, направленная, главным образом, против Земли, такой далекой и такой неумолимой.
К сожалению, как только Регина заговорила, ее акцент тут же ее выдал. После этого никакие мелочи уже не имели значения. На мелочи вообще редко обращали внимание в таких разбалансированных мирах, как те, что они повидали.
Только в Стрэнде 7, на Крэсте, самом лучшем из всех этих прогнивших миров, на мелочи обращали кое-какое внимание.
Крэста была единственным миром, который пытался жить вместо того, чтобы уничтожить самого себя.
В Лэндфоле не было Двадцатников. Частично по этой причине все мерзости, что есть в человеческой природе, цвели там пышным цветом, не сдерживаемые даже минимальными усилиями Двадцатников, как это было на Байроне. Регине не удалось узнать, почему на Лэндфоле не было Двадцатников, возможно, им было настолько отвратительно все это, что здесь происходило, что они покинули эту планету.
Когда стало ясно, что Регина с Земли, банда подростков, мальчишек и девчонок, побила ее палками. Ей на помощь пришли полицейские и отвели ее в участок, там ее заперли в открытом дворе, где было по колено снега, и совершенно про нее забыли.
Голодная и замерзшая, Регина целый час делала плотный сугроб, по которому могла бы перелезть через ворота, и она уже было совсем выбралась на свободу, но в этот момент произошло одно из климатических чудес Лэндфола.
Порыв обжигающей жары, мечущейся, кипящий сухой воздух заставил Регину задохнуться, и в считанные секунды растопили весь снег. И хотя дренаж здесь был прекрасным – иначе в Инверкороне было бы вообще невозможно жить – Регина по пояс промокла прежде, чем ушла вода. После того, как ураган ушел, во дворе осталось лишь несколько луж и пропала всякая надежда на спасение, поэтому она рискнула разбить окно и войти в одно из зданий. Впервые судьба ей улыбнулась – она оказалась в кладовой и смогла утолить голод.
Ей удалось довольно легко выбраться из здания, но ее серый комбинезон выделялся в этом городе, где все носили пластиковые термокостюмы с капюшонами. Снова собралась толпа, послышались оскорбительные выкрики – от насилия ее спасло лишь вмешательство маленького толстенького человечка, который, по всей видимости, был какой-то важной персоной.
Регина замолчала на некоторое время.
– Я могла бы рассказать тебе все как можно быстрее, без подробностей – наконец проговорила она. – Это не очень приятная история, и я постараюсь забыть все, что со мной произошло как можно быстрее. Самое главное про Инверкорон тебе уже известно. Это ужасный мир. Поселение родилось довольно давно, оно развивалось и субсидировалось, когда планет, подходящих для колонизации было не так много, а на Земле начался кризис перенаселения, и миллионы людей отправлялись в новые миры. В результате, Лэндфол оказался достаточно плотно населенным миром – там живет около семи или восьми миллиардов человек – не так много, если не считать, что в тех условиях обеспечение существования должно быть более надежным и разнообразным, и вообще гораздо более серьезным, чем даже на планете без атмосферы, потому что на Лэндфоле нельзя выходить на улицу без специальных костюмов.
Рекс кивнул.
– Ну так вот, на Лэндфоле живет несколько миллиардов людей и все они мечтают о том, чтобы жить где-нибудь в другом мире. Они знают, что их планета практически самая неприспособленная для жизни в галактике. Климат, неожиданные свирепые ветры и невероятные бури убивают множество людей, и поэтому самоубийства там редки. Зачем убивать себя, если за тебя это могут сделать силы природы?
Рекс снова кивнул, а Регина села и взяла бокал с вином.
– Поэтому они ненавидят Землю. Они тратят на это все свое свободное время. Их обманули и предали, а потом и вовсе забыли об их существовании. Земля послала их предков на планету, где невозможно жить, продолжала посылать все новых и новых людей, а потом просто взяла и захлопнула перед их носом дверь.
– А разве нет иммиграции на другие планеты? Как насчет Чатера? Целый мир, удобный и приспособленный для жизни, пустует, Крэста в это время отчаянно сражается за то, чтобы выжить, а Лэндфол борется с жестокой окружающей средой. Разве жители Лэндфола не могут отправиться на Чатер, например?
– Нет. Лэндфол так ненавидит Землю, что все связи с ней порваны. Официальные визиты случаются крайне редко и дипломаты с Земли никогда не покидают своих кораблей.
Лэндфол оказался в таком положении по собственной глупости. Больше века они ставили одно и тоже условие:
«Возвращение на Землю для всех нас или ничего». Ясно, что это было невозможно. Поэтому… – Регина пожала плечами. – Больше, пожалуй, тебе ничего не надо знать про Лэндфол. Мне кажется, я была к ним справедлива, гораздо справедливее, чем они ко мне.
– Может быть, мне и правда больше ничего не надо знать, – сказал Рекс. – Только я хочу знать о том, что с тобой произошло.
– Ну… если ты не возражаешь, я опущу подробности. Ни имена, ни описания тебе не могут быть интересными.
Маленький толстяк отвел Регину к себе домой, и она с удовольствием пошла с ним, потому что пошел сильный дождь, приближалась ночь, и Регина не могла добраться до Ворот, хотя они находились всего в миле от Инверкорона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26