https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/dlya-tualeta/
Поэтому и встроили мы человечеству что-то типа выключателя. Который человек мог отключить, достигнув совершенства…
И тут меня осенило:
– Так вы же всех сделали смертными?!! И на кой это было надо?
Такая меня вдруг злоба взяла. Народ тысячелетиями мрет, а эти материальные радиоволны эксперименты проводят!
– А иначе никак. Я же тебе сказал – тысячи попыток!.. Без естественного отбора, результат – полное говно! Ты, пионэр, не горячись. Мы же – боги, а не лохи! Зато каждому, кто доказал, что достоин, мы «выключатель» убирали.
Опа-па! Не все так безнадежно.
– И много набралось?
– Ну… Ты же понимаешь…
– Ты колись, пока я не обиделся за человечество!
– Человек двадцать.
– Оба-на! Благодетели!.. Не маловато, за всю историю?!
– Ты волну не гони. Нам-то не жалко было. Просто не все хотели. Можешь не верить, но многие отказались"
– Да уж. Поверить трудновато. Вечная жизнь, возможностей куча, весь мир на ладони…
– А все заранее знать? От всего устать? А смотреть, как любимая женщина стареет на глазах, а ты – как огурчик! А… пошел ты, пионэр!..
– Ладно. Япойду. А куда?
Петр Палыч поправил воротник шелковой сорочки, смахнул пылинку с пиджака и, как ни в чем не бывало, сказал:
– Ша! Никто никуда не идет. Давай я тебе расскажу, как кончились боги?
М-да… На фига мне это все? Даже в горле пересохло. Да и руки трясутся. Попросить, что ли, Всевышнего?..
– Курить хочу.
Продавец бессмертия скривился, как будто дыма боится. Но не возражает. Вряд ли он с Олимпа. Там ребята были покруче. Чуть что – могли и молнией залепенить. А мой – ничего. Покладистый. Сложил руки на груди – опять прикалывается:
– Слушаю и повинуюсь!
Из пространства и электронов он сигарет творить не стал. Просто залез в карман к красноносому водиле и изъял пачку «Союз-Апполона».
– Травись, акселерат!
– Сам травись. В смысле – трави. Грузите наивного мальчика баснями, гражданин Всевышний. Он же – Всеведущий, он же – Всевидящий…
Петр Палыч хмыкнул:
– Ну, ты нахал! Я сейчас такого натравлю…
Любое существо Галактики могло быть воссоздано. Технологические возможности позволяли копировать биологические объекты с микроскопической точностью. А мнемозапись возвращала разумным существам память в полном объеме. Разумеется, до того момента, когда было произведено считывание. Но, фактически, большинство рас пользовалось прижизненной регенерацией тканей. Полное же воссоздание предназначалось для тех редких случаев, когда внезапная утрата отдельного индивидуума наносила ущерб цивилизации. Тем не менее, в огромном хранилище генетического банка содержались матрицы всех обитателей Конфедерации.
Автоматизированная станция находилась в центре звездного скопления Лект. Здесь, под охраной самой воинственной расы Галактики, вероятность утраты Уникальных материалов была ничтожна. Однако вокруг хранилища непрерывно мерцал защитный кокон. И Межпланетный Контроль тщательно следил за каждым посетителем генного банка.
В глубине станции существовал отдельный изолированный отсек. О его существовании знали немногие. И даже сотрудники хранилища не могли проникнуть за его герметичные стены. Одиночный доступ сюда был запрещен всем без исключения. Переходной шлюз открывался только кодом Малого Совета. А генератор воссоздания матрицы не включался без специального пароля…
Правительственный лайнер вышел из гиперперехода вплотную к стыковочному модулю станции. Защитный кокон выгнулся, создавая нишу, и окутал овальный корпус корабля. Пропустив визитера внутрь контура, смертельное нейтринное поле вновь сомкнулось, восстановив непроницаемую сферу. Посланник Совета вышел из шлюза. Два биоробота сопровождения, положенные ему по статусу, бесшумно скользнули следом.
Перед изолированным отсеком посланник остановился. Он поднес небольшую матовую пластинку к считывающему сенсору. Входная мембрана еле слышно щелкнула и разомкнулась. В середине небольшого помещения размещался диспетчерский пульт со старомодной сенсорной панелью. Пальцы гостя коснулись нескольких символов, набирая пароль. И тут же открылся смотровой экран на одной из стен. На нем возникла панорама синтезатора.
Посланник уверенно коснулся пульта, запуская программу воссоздания. Совет поручил ему вернуть к жизни деструкторов. Он принял ответственность. Поэтому не колебался и не пытался оттянуть момент появления самого страшного оружия в Галактике.
В огромной капсуле синтезатора начался процесс считывания древней матрицы. Органический материал пошел в нее по многочисленным трубкам, моментально преобразовываясь в молекулы, согласно заданному генетическому коду. Процедура завершилась быстро. Из капсулы показалась первая обнаженная фигура. На экране было отчетливо видно, как с нее сползает изолирующая пленка. Округлое туловище проплыло в бокс мнемозаписи.
Посланник невольно отшатнулся. На просторах космоса ему доводилось видеть огромное множество разнообразных существ. И многие из них не отличались эстетически безупречным обликом. Но плоское лицо возрожденного деструктора, лишенное каких-либо черт, внушало оторопь и глубинный страх.
Когда все подразделение деструкторов прошло воссоздание, посланник открыл мембрану бокса мнемозаписи. Оттуда выскользнули три фигуры в накидках с капюшонами. Они остановились прямо перед экраном. Тихий голос без интонаций прошелестел:
– Боги проснулись?
Посланник не знал, что должна означать эта странная фраза. В его компетенцию входило только воссоздание и отправка чрезвычайно опасных существ в определенное место определенным образом. Для выполнения этой задачи достаточно было следовать стандартной инструкции, даже не понимая ее смысла.
– Боги готовы к войне, – ответил посланник. – Вас доставят на Землю.
– Уровень?
– Семь. Вы принимаете ответственность?
Фигуры в накидках чуть склонились, выражая согласие.
– Мы остановим богов, – произнес шелестящий голос…
Благословенная земля Эллады исправно рожала героев. Герои, как обещал великий Зевс-Олимпиец, должны были превращаться в богов. Но не превращались. Где-то в процессе производства наметился сбой. Конечно, обитателей Олимпа в нарушении договоренностей никто напрямую не обвинял. Однако вера хирела. Тут уж ничего поделать было нельзя. Опять-таки, боги перестали показываться на люди, творить чудеса и брать в жены земных женщин. Ситуация требовала решительных мер. И терпение эллинов лопнуло. Герои собрались на центральной площади Афин и решили послать на гору Олимп Избранного.
Он и так уже был полубогом. Потому что простому смертному никак не по силам выиграть в кулачном бою на трех Олимпиадах подряд. Тем более что по древней традиции они происходили раз в восемь лет. Избранного звали Патрокл. И возлежать на прелой лаврушке ему давно осточертело. Герой на общее собрание явился вовремя. К назначению отнесся с уважением. И на священную гору Олимп отправился без страха и сомнений.
Ходили, конечно, слухи, что не всякий может пережить обращение в бога. Но уж трехкратному олимпионику, ведущему праведный образ жизни несгибаемого грека, бояться не пристало. Трудно было во всей Элладе отыскать более достойную кандидатуру. Хотя Плутарх и бубнил с завистью себе под нос что-то умное. Слушать его все равно не стали. Философы для опасных пеших переходов не годились однозначно.
На следующий день после кворума Патрокл подтянул тунику и разминочной трусцой рванул в гору. Вслед ему всхлипнули особо сентиментальные гетеры. И завидующий Плутарх прошипел, что, мол, после битвы с титанами никаких богов нет и в помине. Но герой уже набрал ход и упрямо бежал в сторону Олимпа.
Через несколько дней Патрокл добрался до вершины. На Олимпе оказалось прохладно и сумрачно. Причем сумрак с каждым шагом приобретал все более насыщенный зеленый оттенок. Герой гордо расправил плечи. Как гласили предания, еще не успевшие стать мифами, простой смертный мог подняться в гору и спуститься с другой стороны, не заметив ничего, кроме камней. И лишь для настоящих героев открывались Врата. Патрокл прищурился, пытаясь разглядеть их в зеленой мгле. И спросил тишину, сгущающуюся вокруг:
– Где Брата?
Его голос, осипший на холодном олимпийском ветру, внезапно прохрипел на совершенно незнакомом языке:
– ТСМУШД…
Удивиться своим новым лингвистическим способностям Патрокл не успел. Сумрак перед ним взорвался зеленым пламенем, колыхнулся и расступился. Врата возникли во всем своем величии и неприступности, преградив герою дорогу. Он восхищенно приложил к ним ладони и толкнул. Створки даже не дрогнули. Но победителя трех Олимпиад остановить на пути к цели было невозможно. Патрокл поднял голову и требовательно крикнул:
– Открыть Врата!
– БЫДНВЛФ ТСМУДШ! – вырвался из его горла звучный рев.
И снова в воздухе пронесся вихрь зеленых искр. Гигантские каменные плиты дрогнули, беззвучно открывая проход в обитель богов. Герой торжествующе захохотал, шагнул вперед и вдруг замер, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Три неподвижные фигуры, словно выросшие прямо из мраморных плит пола, преградили ему путь. Темные накидки с капюшонами скрывали их тела и лица. Но какое-то внутреннее, вновь обретенное чувство, мгновенно подсказало герою, что перед ним – враги.
– Патрокл приветствует вас! – хрипло произнес он. – Я хочу видеть богов Эллады!
Три фигуры остались недвижимы. Они стояли таким образом, что обогнуть их было невозможно. Откуда-то из тьмы, клубящейся под капюшонами, доносилось легкое дыхание. И все.
– Кто вы?! – спросил Патрокл, почти не надеясь услышать ответ.
Внезапно одна из фигур чуть качнулась. Бесцветный шипящий голос прошелестел над вечным мрамором Олимпа:
– Мы титаны… Уходи, человек. Ваших богов больше нет.
– А где они? – немного растерянно спросил герой.
– Уходи…
Патрокл всмотрелся в зеленоватую мглу за спинами титанов. Где-то там, в глубине мраморного зала, чудилось неспешное движение. Где-то там мог восседать сам Зевс, с хитрой улыбкой наблюдая за тем, как герой преодолевает последнее препятствие. Туда нужно было попасть. Хотя бы для того, чтобы узнать правду.
– Я не уйду, – спокойно и твердо произнес сын Эллады. – Я должен видеть богов!
Он сделал шаг вперед. И тут фигуры пришли в движение. Накидки с капюшонами плавно стекли вниз. Патрокл вздрогнул и остановился. От неожиданного удушливого приступа страха у него потемнело в глазах. У существ, стоящих на его пути, не было лиц! А тела титанов напоминали округлые колонны без мышц, костей и суставов! На короткий миг Патрокл пожалел, что не может умереть от страха, как трусливый крестьянин. Но герои Эллады не умели бояться. Он тряхнул головой и хриплым голосом приказал жутковатым тварям:
– Сгиньте!!!
– ГШДОЖЗ!!! – пронеслось но бескрайнему мраморному залу.
Мощная изумрудная волна хлестнула по досадному препятствию, намереваясь смести титанов с Олимпа, как пыль… И опала, разлетаясь на гаснущие зеленоватые капли. Обнаженные нечеловеческие фигуры двинулись навстречу Патроклу. Все тот же равнодушный голос без интонаций прошипел:
– Пятый уровень. Подлежит деструкции.
Один из титанов неуловимым движением скользнул к герою. Его пальцы, лишенные ногтевых пластинок, хищно шевелились. Трехкратный победитель Олимпийских игр в кулачном бою машинально согнул руки в локтях. Ему не нужно было тонких намеков на предстоящую битву. Он и без того прекрасно чувствовал угрозу.
Титан приблизился к герою и попытался коснуться его головы. Движение получилось стремительным, почти молниеносным. Но Патрокл совершенствовал свое искусство годами. По всем канонам, завещанным богами. Поэтому он лишь небрежно кивнул, чуть отклонившись назад, и руки титана ухватили пустоту. Крепкий кулак олимпионика прочертил короткую дугу, в конце пути смачно врезавшись в середину округлого туловища. Послышался сочный хлюпающий звук. Титан, переломившись пополам, отлетел в сторону. Герой легко сократил дистанцию и сделал два разящих выпада. Два плоских лица, лишенные человеческих черт, превратились в две глубокие вмятины. Титаны рухнули на мраморный пол. О силе Патрокла не зря слагались легенды.
Олимпионик с некоторым сожалением посмотрел на поверженных соперников. Победа вышла легкой. Даже немного стыдной для героя. Но по-настоящему огорчиться он не успел. Круглые, похожие на червей, тела зашевелились. Титаны поднялись и неспешно рассредоточились, окружая Патрокла. Следы ударов исчезли на глазах. Несколько мгновений, и все началось сначала. Враги двинулись вперед, вытягивая руки. Герой отпрыгнул подальше, с недоумением отмечая, что титаны полностью восстановили прежний облик.
– Гидры-ы?! – остервенело зарычал он.
Три нелепые фигуры продолжали упрямо смыкать кольцо. Патрокл перевел дыхание, вдруг осознав, что ему предстоит самый трудный бой в его жизни. Титаны приблизились на расстояние атаки. Герой немного присел, готовясь снова повергнуть противников на пол. Но внезапно скорость движений титанов резко изменилась. Их конечности замелькали в невообразимом ритме. Патрокл не успел уйти в защиту. Он получил несколько ударов страшной силы в грудь и шею. Руки олимпионика повисли, как плети. И тогда гибкие, червеобразные пальцы коснулись его лба…
Патрокл захрипел, стряхивая с себя липкие руки врагов. Однако на нем уже висели двое, пригибая к земле. Неожиданно перед его выкатившимися от натуги глазами возникла пародия на человеческое лицо. Вызывая ужас, на ровной поверхности внезапно выросли ноздри. Под ними появились губы. Потом вместо узких смотровых щелей возникли веки. Патрокл почувствовал, что из него вытекает нечто, составляющее саму его суть. Он взревел, дернулся последний раз и обмяк. Силы героя иссякли. Он рухнул на колени…
Избранный вернулся с Олимпа через декаду. Он дошел до главной площади Афин и остановился у храма Аполлона. Весть о его прибытии распространилась быстро. Народ толпой повалил к храму в надежде услышать последние вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
И тут меня осенило:
– Так вы же всех сделали смертными?!! И на кой это было надо?
Такая меня вдруг злоба взяла. Народ тысячелетиями мрет, а эти материальные радиоволны эксперименты проводят!
– А иначе никак. Я же тебе сказал – тысячи попыток!.. Без естественного отбора, результат – полное говно! Ты, пионэр, не горячись. Мы же – боги, а не лохи! Зато каждому, кто доказал, что достоин, мы «выключатель» убирали.
Опа-па! Не все так безнадежно.
– И много набралось?
– Ну… Ты же понимаешь…
– Ты колись, пока я не обиделся за человечество!
– Человек двадцать.
– Оба-на! Благодетели!.. Не маловато, за всю историю?!
– Ты волну не гони. Нам-то не жалко было. Просто не все хотели. Можешь не верить, но многие отказались"
– Да уж. Поверить трудновато. Вечная жизнь, возможностей куча, весь мир на ладони…
– А все заранее знать? От всего устать? А смотреть, как любимая женщина стареет на глазах, а ты – как огурчик! А… пошел ты, пионэр!..
– Ладно. Япойду. А куда?
Петр Палыч поправил воротник шелковой сорочки, смахнул пылинку с пиджака и, как ни в чем не бывало, сказал:
– Ша! Никто никуда не идет. Давай я тебе расскажу, как кончились боги?
М-да… На фига мне это все? Даже в горле пересохло. Да и руки трясутся. Попросить, что ли, Всевышнего?..
– Курить хочу.
Продавец бессмертия скривился, как будто дыма боится. Но не возражает. Вряд ли он с Олимпа. Там ребята были покруче. Чуть что – могли и молнией залепенить. А мой – ничего. Покладистый. Сложил руки на груди – опять прикалывается:
– Слушаю и повинуюсь!
Из пространства и электронов он сигарет творить не стал. Просто залез в карман к красноносому водиле и изъял пачку «Союз-Апполона».
– Травись, акселерат!
– Сам травись. В смысле – трави. Грузите наивного мальчика баснями, гражданин Всевышний. Он же – Всеведущий, он же – Всевидящий…
Петр Палыч хмыкнул:
– Ну, ты нахал! Я сейчас такого натравлю…
Любое существо Галактики могло быть воссоздано. Технологические возможности позволяли копировать биологические объекты с микроскопической точностью. А мнемозапись возвращала разумным существам память в полном объеме. Разумеется, до того момента, когда было произведено считывание. Но, фактически, большинство рас пользовалось прижизненной регенерацией тканей. Полное же воссоздание предназначалось для тех редких случаев, когда внезапная утрата отдельного индивидуума наносила ущерб цивилизации. Тем не менее, в огромном хранилище генетического банка содержались матрицы всех обитателей Конфедерации.
Автоматизированная станция находилась в центре звездного скопления Лект. Здесь, под охраной самой воинственной расы Галактики, вероятность утраты Уникальных материалов была ничтожна. Однако вокруг хранилища непрерывно мерцал защитный кокон. И Межпланетный Контроль тщательно следил за каждым посетителем генного банка.
В глубине станции существовал отдельный изолированный отсек. О его существовании знали немногие. И даже сотрудники хранилища не могли проникнуть за его герметичные стены. Одиночный доступ сюда был запрещен всем без исключения. Переходной шлюз открывался только кодом Малого Совета. А генератор воссоздания матрицы не включался без специального пароля…
Правительственный лайнер вышел из гиперперехода вплотную к стыковочному модулю станции. Защитный кокон выгнулся, создавая нишу, и окутал овальный корпус корабля. Пропустив визитера внутрь контура, смертельное нейтринное поле вновь сомкнулось, восстановив непроницаемую сферу. Посланник Совета вышел из шлюза. Два биоробота сопровождения, положенные ему по статусу, бесшумно скользнули следом.
Перед изолированным отсеком посланник остановился. Он поднес небольшую матовую пластинку к считывающему сенсору. Входная мембрана еле слышно щелкнула и разомкнулась. В середине небольшого помещения размещался диспетчерский пульт со старомодной сенсорной панелью. Пальцы гостя коснулись нескольких символов, набирая пароль. И тут же открылся смотровой экран на одной из стен. На нем возникла панорама синтезатора.
Посланник уверенно коснулся пульта, запуская программу воссоздания. Совет поручил ему вернуть к жизни деструкторов. Он принял ответственность. Поэтому не колебался и не пытался оттянуть момент появления самого страшного оружия в Галактике.
В огромной капсуле синтезатора начался процесс считывания древней матрицы. Органический материал пошел в нее по многочисленным трубкам, моментально преобразовываясь в молекулы, согласно заданному генетическому коду. Процедура завершилась быстро. Из капсулы показалась первая обнаженная фигура. На экране было отчетливо видно, как с нее сползает изолирующая пленка. Округлое туловище проплыло в бокс мнемозаписи.
Посланник невольно отшатнулся. На просторах космоса ему доводилось видеть огромное множество разнообразных существ. И многие из них не отличались эстетически безупречным обликом. Но плоское лицо возрожденного деструктора, лишенное каких-либо черт, внушало оторопь и глубинный страх.
Когда все подразделение деструкторов прошло воссоздание, посланник открыл мембрану бокса мнемозаписи. Оттуда выскользнули три фигуры в накидках с капюшонами. Они остановились прямо перед экраном. Тихий голос без интонаций прошелестел:
– Боги проснулись?
Посланник не знал, что должна означать эта странная фраза. В его компетенцию входило только воссоздание и отправка чрезвычайно опасных существ в определенное место определенным образом. Для выполнения этой задачи достаточно было следовать стандартной инструкции, даже не понимая ее смысла.
– Боги готовы к войне, – ответил посланник. – Вас доставят на Землю.
– Уровень?
– Семь. Вы принимаете ответственность?
Фигуры в накидках чуть склонились, выражая согласие.
– Мы остановим богов, – произнес шелестящий голос…
Благословенная земля Эллады исправно рожала героев. Герои, как обещал великий Зевс-Олимпиец, должны были превращаться в богов. Но не превращались. Где-то в процессе производства наметился сбой. Конечно, обитателей Олимпа в нарушении договоренностей никто напрямую не обвинял. Однако вера хирела. Тут уж ничего поделать было нельзя. Опять-таки, боги перестали показываться на люди, творить чудеса и брать в жены земных женщин. Ситуация требовала решительных мер. И терпение эллинов лопнуло. Герои собрались на центральной площади Афин и решили послать на гору Олимп Избранного.
Он и так уже был полубогом. Потому что простому смертному никак не по силам выиграть в кулачном бою на трех Олимпиадах подряд. Тем более что по древней традиции они происходили раз в восемь лет. Избранного звали Патрокл. И возлежать на прелой лаврушке ему давно осточертело. Герой на общее собрание явился вовремя. К назначению отнесся с уважением. И на священную гору Олимп отправился без страха и сомнений.
Ходили, конечно, слухи, что не всякий может пережить обращение в бога. Но уж трехкратному олимпионику, ведущему праведный образ жизни несгибаемого грека, бояться не пристало. Трудно было во всей Элладе отыскать более достойную кандидатуру. Хотя Плутарх и бубнил с завистью себе под нос что-то умное. Слушать его все равно не стали. Философы для опасных пеших переходов не годились однозначно.
На следующий день после кворума Патрокл подтянул тунику и разминочной трусцой рванул в гору. Вслед ему всхлипнули особо сентиментальные гетеры. И завидующий Плутарх прошипел, что, мол, после битвы с титанами никаких богов нет и в помине. Но герой уже набрал ход и упрямо бежал в сторону Олимпа.
Через несколько дней Патрокл добрался до вершины. На Олимпе оказалось прохладно и сумрачно. Причем сумрак с каждым шагом приобретал все более насыщенный зеленый оттенок. Герой гордо расправил плечи. Как гласили предания, еще не успевшие стать мифами, простой смертный мог подняться в гору и спуститься с другой стороны, не заметив ничего, кроме камней. И лишь для настоящих героев открывались Врата. Патрокл прищурился, пытаясь разглядеть их в зеленой мгле. И спросил тишину, сгущающуюся вокруг:
– Где Брата?
Его голос, осипший на холодном олимпийском ветру, внезапно прохрипел на совершенно незнакомом языке:
– ТСМУШД…
Удивиться своим новым лингвистическим способностям Патрокл не успел. Сумрак перед ним взорвался зеленым пламенем, колыхнулся и расступился. Врата возникли во всем своем величии и неприступности, преградив герою дорогу. Он восхищенно приложил к ним ладони и толкнул. Створки даже не дрогнули. Но победителя трех Олимпиад остановить на пути к цели было невозможно. Патрокл поднял голову и требовательно крикнул:
– Открыть Врата!
– БЫДНВЛФ ТСМУДШ! – вырвался из его горла звучный рев.
И снова в воздухе пронесся вихрь зеленых искр. Гигантские каменные плиты дрогнули, беззвучно открывая проход в обитель богов. Герой торжествующе захохотал, шагнул вперед и вдруг замер, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Три неподвижные фигуры, словно выросшие прямо из мраморных плит пола, преградили ему путь. Темные накидки с капюшонами скрывали их тела и лица. Но какое-то внутреннее, вновь обретенное чувство, мгновенно подсказало герою, что перед ним – враги.
– Патрокл приветствует вас! – хрипло произнес он. – Я хочу видеть богов Эллады!
Три фигуры остались недвижимы. Они стояли таким образом, что обогнуть их было невозможно. Откуда-то из тьмы, клубящейся под капюшонами, доносилось легкое дыхание. И все.
– Кто вы?! – спросил Патрокл, почти не надеясь услышать ответ.
Внезапно одна из фигур чуть качнулась. Бесцветный шипящий голос прошелестел над вечным мрамором Олимпа:
– Мы титаны… Уходи, человек. Ваших богов больше нет.
– А где они? – немного растерянно спросил герой.
– Уходи…
Патрокл всмотрелся в зеленоватую мглу за спинами титанов. Где-то там, в глубине мраморного зала, чудилось неспешное движение. Где-то там мог восседать сам Зевс, с хитрой улыбкой наблюдая за тем, как герой преодолевает последнее препятствие. Туда нужно было попасть. Хотя бы для того, чтобы узнать правду.
– Я не уйду, – спокойно и твердо произнес сын Эллады. – Я должен видеть богов!
Он сделал шаг вперед. И тут фигуры пришли в движение. Накидки с капюшонами плавно стекли вниз. Патрокл вздрогнул и остановился. От неожиданного удушливого приступа страха у него потемнело в глазах. У существ, стоящих на его пути, не было лиц! А тела титанов напоминали округлые колонны без мышц, костей и суставов! На короткий миг Патрокл пожалел, что не может умереть от страха, как трусливый крестьянин. Но герои Эллады не умели бояться. Он тряхнул головой и хриплым голосом приказал жутковатым тварям:
– Сгиньте!!!
– ГШДОЖЗ!!! – пронеслось но бескрайнему мраморному залу.
Мощная изумрудная волна хлестнула по досадному препятствию, намереваясь смести титанов с Олимпа, как пыль… И опала, разлетаясь на гаснущие зеленоватые капли. Обнаженные нечеловеческие фигуры двинулись навстречу Патроклу. Все тот же равнодушный голос без интонаций прошипел:
– Пятый уровень. Подлежит деструкции.
Один из титанов неуловимым движением скользнул к герою. Его пальцы, лишенные ногтевых пластинок, хищно шевелились. Трехкратный победитель Олимпийских игр в кулачном бою машинально согнул руки в локтях. Ему не нужно было тонких намеков на предстоящую битву. Он и без того прекрасно чувствовал угрозу.
Титан приблизился к герою и попытался коснуться его головы. Движение получилось стремительным, почти молниеносным. Но Патрокл совершенствовал свое искусство годами. По всем канонам, завещанным богами. Поэтому он лишь небрежно кивнул, чуть отклонившись назад, и руки титана ухватили пустоту. Крепкий кулак олимпионика прочертил короткую дугу, в конце пути смачно врезавшись в середину округлого туловища. Послышался сочный хлюпающий звук. Титан, переломившись пополам, отлетел в сторону. Герой легко сократил дистанцию и сделал два разящих выпада. Два плоских лица, лишенные человеческих черт, превратились в две глубокие вмятины. Титаны рухнули на мраморный пол. О силе Патрокла не зря слагались легенды.
Олимпионик с некоторым сожалением посмотрел на поверженных соперников. Победа вышла легкой. Даже немного стыдной для героя. Но по-настоящему огорчиться он не успел. Круглые, похожие на червей, тела зашевелились. Титаны поднялись и неспешно рассредоточились, окружая Патрокла. Следы ударов исчезли на глазах. Несколько мгновений, и все началось сначала. Враги двинулись вперед, вытягивая руки. Герой отпрыгнул подальше, с недоумением отмечая, что титаны полностью восстановили прежний облик.
– Гидры-ы?! – остервенело зарычал он.
Три нелепые фигуры продолжали упрямо смыкать кольцо. Патрокл перевел дыхание, вдруг осознав, что ему предстоит самый трудный бой в его жизни. Титаны приблизились на расстояние атаки. Герой немного присел, готовясь снова повергнуть противников на пол. Но внезапно скорость движений титанов резко изменилась. Их конечности замелькали в невообразимом ритме. Патрокл не успел уйти в защиту. Он получил несколько ударов страшной силы в грудь и шею. Руки олимпионика повисли, как плети. И тогда гибкие, червеобразные пальцы коснулись его лба…
Патрокл захрипел, стряхивая с себя липкие руки врагов. Однако на нем уже висели двое, пригибая к земле. Неожиданно перед его выкатившимися от натуги глазами возникла пародия на человеческое лицо. Вызывая ужас, на ровной поверхности внезапно выросли ноздри. Под ними появились губы. Потом вместо узких смотровых щелей возникли веки. Патрокл почувствовал, что из него вытекает нечто, составляющее саму его суть. Он взревел, дернулся последний раз и обмяк. Силы героя иссякли. Он рухнул на колени…
Избранный вернулся с Олимпа через декаду. Он дошел до главной площади Афин и остановился у храма Аполлона. Весть о его прибытии распространилась быстро. Народ толпой повалил к храму в надежде услышать последние вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36