https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/s-vannoj/
Они были равны по происхождению, но не равны по богатству и нраву. У них были распри из-за земли, и они наносили друг другу много ущерба, но больше тот, кто был могущественней, пока их распре не положили конец и не рассудили ее на всеобщем тинге. Тот, кто был могущественнее, должен был возместить ущерб. В первый же платеж гусенок пошел за гуся, поросенок за свинью, полмерки за мерку чистого золота и глина и грязь за вторую половину. К тому же он грозился расправиться с тем, кому ему пришлось платить. Как вы рассудите это дело, государь?
Конунг отвечает:
– Пусть заплатит ровно столько, сколько ему присудили и еще в три раза больше своему конунгу. А если он не заплатит в течение года, то должен лишиться всего своего имущества, и пусть отдаст половину своего добра конунгу, а половину – тому, кому он должен был возместить ущерб.
Эмунд призвал в свидетели этого решения всех самых могущественных людей, которые там были, и сослался на законы уппсальского тинга. После этого он попрощался с конунгом и ушел. Потом к конунгу стали обращаться с жалобами другие, и он долго разбирал дела людей.
Когда конунг пошел к столу, он спросил, где Эмунд лагман. Ему ответили, что тот ушел к себе. Тогда конунг сказал:
– Сходите за ним. Он сегодня будет моим гостем.
Тут принесли разные яства, вошли скоморохи с арфами, скрипками и другим снарядом, потом внесли напитки. Конунг был очень весел, вокруг него сидело много могущественных мужей, и он больше не вспоминал про Эмунда. Конунг пировал до вечера и потом проспал всю ночь, но когда он проснулся утром, то вспомнил, о чем ему вчера говорил Эмунд. Одевшись, он велел позвать к себе своих мудрецов.
У Олава конунга было двенадцать мудрейших людей. Они вершили суд вместе с Олавом и решали трудные дела. Это было нелегко, так как, хотя конунгу не нравилось, когда судили не по справедливости, он не терпел, если ему перечили. Собрав их, конунг велел позвать Эмунда лагмана. Тот, кого за ним послали, вернулся и сказал:
– Государь, Эмунд лагман уехал вчера после ужина.
Конунг сказал:
– Скажите, мудрые люди, на что намекал Эмунд, когда вчера просил меня рассудить тяжбу?
Те отвечали:
– Государь, Вы ведь, наверное, уже и сами думали, на что он намекал.
Конунг говорит:
– Когда он говорил о двух знатных мужах, которые враждовали между собой и наносили друг другу ущерб, хотя один из них был более могущественный, он имел в виду меня и Олава Толстого.
Они отвечали:
– Все так и есть, как Вы говорите, государь.
Конунг говорит:
– Нашу тяжбу решили на уппсальском тинге. Но что он имел в виду, когда сказал, что плохо возмещался ущерб и гусенок шел за гуся, поросенок за свинью, а золото пополам с глиной и грязью за чистое золото?
Арнвид Слепой отвечает:
– Государь, глина совсем не то же самое, что чистое золото, но еще больше разницы между конунгом и рабом. Вы обещали Олаву Толстому вашу дочь Ингигерд, а она ведет свой род от рода уппсальских конунгов, самого знатного рода в Северных Странах, потому что он ведет свое начало от самих богов. А теперь Олав взял в жены Астрид, и, хоть она и дочь конунга, но мать ее рабыня и к тому же вендка. Конечно, тот конунг, который берет такую жену с благодарностью, вам не чета. Тот, кто только норвежец, не может сравниться с уппсальским конунгом. Поблагодарим богов за то, что они не забывают своих любимцев, и пусть так и дальше будет, хотя сейчас уже многие отвернулись от старой веры.
Их было трое братьев. Одного звали Арнвид Слепой. Он так плохо видел, что едва мог сражаться, хотя был очень храбр. Второго брата звали Торвид Заика. Он не мог выговорить подряд и двух слов, но был очень смел и решителен. Третьего брата звали Фрейвид Глухой. Он плохо слышал. Все братья были людьми могущественными и богатыми, знатными и очень мудрыми. Все они были в большой милости у конунга.
Тогда Олав конунг сказал:
– А что имел в виду Эмунд, когда говорил об Атти Дурашном?
Все переглянулись и промолчали. Конунг сказал:
– Говорите прямо!
Тогда Торвид Заика сказал:
– Атти – склочный, жадный, злобный, глупый, дурашный.
Конунг спросил:
– А на кого это он намекал?
Тогда Фрейвид Глухой ответил:
– Государь, мы можем сказать и яснее, если будет на то Ваше позволение.
Конунг сказал:
– Так скажи, Фрейвид, я позволяю тебе сказать, что ты хочешь.
Тогда Фрейвид сказал:
– Мой брат Торвид, который слывет самым мудрым из нас, называет такого человека, как Атти, склочным, глупым и дурашным. Он потому его так называет, что такому человеку ненавистен мир, и он из кожи лезет вон, чтобы добиться какого-нибудь пустяка, но не может его добиться, и упускает нужное и важное. Я глухой, но и то смог услышать то, о чем многие говорят. И могущественным людям и народу пришлось не по вкусу, что Вы, государь, не сдержали слова, данного конунгу Норвегии, но еще хуже то, что Вы отказались выполнить то, что было решено всем народом на уппсальском тинге. Вам не страшен ни конунг Норвегии, ни конунг датчан и никто другой, пока мы шведы готовы идти за Вами. Но если весь народ будет против Вас, то мы, Ваши друзья, уже не сможем Вам ничем помочь.
Конунг спрашивает:
– А кто же те люди, которые собираются возглавить народ и лишить меня власти?
Фрейвид отвечает:
– Все шведы хотят сохранить свои старые законы и права. Посмотрите, государь, сколько с Вами знатных людей сейчас сидит здесь на совете. По правде сказать, нас здесь только шестеро из тех, кого называют Вашими советниками, а остальные, как я полагаю, разъехались по стране и собирают бондов на тинги; если говорить начистоту, то уже вырезана ратная стрела и разослана по стране, чтобы собрался карательный тинг. И нас, братьев, просили принять участие в этом заговоре, но никто из нас не захотел стать предателем своего конунга, как никогда не был им наш отец.
Тогда конунг сказал:
– Как же теперь быть? Нам грозит большая беда. Посоветуйте мне. мудрые люди, что мне предпринять, чтобы остаться конунгом и сохранить наследство отцов, – я не хочу идти против народа шведов.
Арнвид Слепой отвечает:
– Государь, я советую Вам отправиться к устью реки с тем войском, которое последует за Вами, там взойти на корабли, выйти в Лёг и там собрать народ вокруг себя. Но не упрямьтесь и позвольте народу жить по их законам. Позаботьтесь о том, чтобы ратная стрела была уничтожена, она еще не дошла до всех концов страны, так как времени прошло немного. Пошлите людей, которым Вы доверяете, к тем, кто собирается выступить против Вас, и узнайте, нельзя ли их от этого отговорить.
Конунг говорит, что он примет этот совет, и добавляет:
– Я хочу, чтобы именно вы, братья, поехали с таким поручением, так как никому из своих людей я не доверяю, как вам.
Тогда Торвид Заика сказал:
– Я останусь. Пусть поедет Якоб. Так надо.
Фрейвид сказал:
– Государь, сделаем так, как говорит Торвид. Он не хочет покидать Вас в это трудное время, а мы с Арнвидом поедем.
Так и было сделано. Олав конунг отправился к своим кораблям и вышел в Лёг, и скоро к нему собрался народ. А Фрейвид и Арнвид поскакали в Улларакр, взяв с собой Якоба конунгова сына, но так, что об их поездке никто не знал. Скоро им стало известно, что там собралось большое войско, и бонды сходились на тинг и ночью и днем. Когда Фрейвид и его спутники встретили там своих родичей и друзей, они сказали, что хотят присоединиться к ним. Все этому были очень рады, и скоро братья оказались во главе всего войска: Народу там все прибывало, и все говорили одно: никто больше не хотел, чтобы ими правил Олав конунг, и никто не хотел терпеть его беззакония и высокомерия. Он, мол, не слушает даже знатных людей, когда они говорят ему правду.
Когда Фрейвид увидел, как народ возбужден, он понял, что дела конунга плохи. Он созвал вожаков и сказал им так:
– Как мне кажется, чтобы довести до конца наши замыслы и лишить власти Олава сына Эйрика, надо, чтобы все возглавили шведы из Уппланда. Всегда было так: если что-то решали знатные люди из Уппланда, то за ними шли все остальные шведы. Наши предки не спрашивали совета западных гаутов о том, как править своей страной. И нам, их потомкам, не пристало слушаться Эмунда. Я предлагаю, чтобы все мы, родичи и друзья, заключили союз.
Всем эта речь понравилась, и они согласились так и сделать. После этого многие присоединились к союзу, который заключили знатные люди из Уппланда. И Фрейвид с Арнвидом стали предводителями всего войска. Когда об этом узнал Эмунд, он стал сомневаться в том, что замысел будет осуществлен. Он отправился к братьям и вступил с ними в переговоры. Фрейвид спрашивает Эмунда:
– Что вы думаете делать, если Олава сына Эйрика убьют? Кого вы тогда хотите в конунги?
Эмунд говорит:
– Того, кто по нашему мнению лучше всего подходит для этого, будь он высокого рода или нет.
Фрейвид отвечает:
– Мы, шведы из Уппланда, не хотим, чтобы нашим конунгом стал человек не из рода древних конунгов, и есть возможность избежать этого. У конунга – два сына, и мы хотим, чтобы один из них стал конунгом. Но между ними большая разница. Один рожден женой конунга, и отец и мать у него шведы, а другой – сын рабыни, и его мать вендка.
Тут все одобрительно зашумели, и все захотели Якоба в конунги. Товда Эмунд сказал:
– Вы, шведы из Уппланда, сейчас властны решать. Но я хочу сказать вам, что может случиться так, что многие из тех, кто сейчас и слышать не хотят о том, чтобы их конунгом стал человек не из древнего рода конунгов, сами потом посчитают, что лучше было бы, если бы их конунгом был человек из другого рода.
После этого братья Фрейвид и Арнвид велели привести на тинг Якоба конунгова сына, и он был провозглашен конунгом. Шведы дали ему имя Энунд, и потом так его и звали до самой смерти. Тогда ему было лет десять или двенадцать. Потом Энунд конунг набрал себе дружину и назначил предводителей. У всех них вместе было тогда столько людей, сколько он посчитал нужным. А всех бондов он распустил по домам.
После этого конунги снеслись через гонцов, а петом встретились и заключили мир. Олав должен был оставаться конунгом всей страны до смерти, но он должен был соблюдать мир с конунгом Норвегии и со. всеми теми людьми, которые были замешаны в заговоре. Энунд тоже должен был быть конунгом и владеть теми землями, которые он получил по договору со своим отцом. Но он должен был быть на стороне бондов, если Олав конунг стал бы делать то, чего не захотят потерпеть бонды.
После этого в Норвегию к Олаву конунгу отправились послы и передали ему, чтобы он приехал на встречу с конунгом шведов в Конунгахелле и что конунг шведов хочет заключить с ним мир. Когда Олав конунг получил это приглашение, он отправился со своим войском в условленное место, так как он все еще очень хотел заключить мир. Туда приехал и конунг шведов. Зять и тесть встретились и заключила договор о мире. Теперь Олав конунг шведов стал сговорчивее и мягче.
Торстейн Мудрый рассказывает, что в Хисинге есть местность, которая принадлежала то Норвегии, то Гаутланду. Конунги договорились, что пусть жребий рассудит, кому владеть этой местностью, и решили бросить кости. Эту местность должен был получить тот, кто выбросит больше. Конунг шведов выбросил две, шестерки и сказал, что Олаву конунгу уже незачем бросать. Тот ответил, встряхивая кости в руках:
– На костях есть еще две шестерки, и моему господу богу ничего не стоит сделать так, чтобы я их выбросил.
Он метнул кости и выбросил две шестерки. Тогда метнул кости Олав конунг шведов и снова выбросил две шестерки. Тут снова бросил кости Олав конунг Норвегии, и на одной из костяшек было шесть, а другая раскололась, и на ней оказалось семь, и он выиграл. Больше ничего об этой встрече не рассказывают. Конунги расстались с миром.
XCV
После тех событий, о которых только что было рассказано, Олав конунг двинул свое войско назад в Вик. Он сначала направился в Тунсберг и пробыл там некоторое время, а потом отправился на север страны. Осенью он двинулся еще дальше на север в Трандхейм. Он велел приготовить все на зиму и остался там зимовать.
В то время Олав конунг был единственным конунгом всей той державы, которой правил раньше Харальд Прекрасноволосый, и даже более того, он был тогда единственным конунгом в стране. По мирному договору он получил ту часть страны, которой прежде владел Олав конунг шведов, а ту часть, которой раньше владели датчане, он захватил и правил там так же, как и в других частях страны. Кнут конунг датчан правил в то время Англией и Данией. Он подолгу бывал в Англии, а в Дании он оставлял править наместников, и в то время не притязал на. Норвегию.
XCVI
Говорят, что Оркнейские острова были заселены во времена конунга Норвегии Харальда Прекрасноволосого, а раньше там бывали только викинги. Первого ярла на Оркнейских островах звали Сигурдом. Он был сыном Эйстейна Грохота и братом Рёгнвальда ярла Мёра. После Сигурда один год ярлом был его сын Гутхорм, а после него ярлом стал Торф-Эйнар, сын Рёгнвальда ярла, человек могущественный. Он долго был ярлом. Хальвдан Высоконогий, сын Харальда Прекрасноволосого, выступил против Торф-Эйнара и изгнал его с Оркнейских островов. Но Эйнар вернулся и сразил Хальвдана на острове Ринансёй. После этого на Оркнейские острова со своим войском приплыл Харальд конунг. Эйнар тогда бежал в Шотландию. Харальд конунг заставил оркнейцев поклясться в том, что они передают ему свои отчины. После этого конунг и ярл заключили мир. Ярл стал человеком конунга и получил у него в лен Оркнейские острова. Но он не должен был платить подати, так как острова часто подвергались набегам. Ярл заплатил конунгу шестьдесят марок золотом. Потом Харальд разорял селения в Шотландии, как об этом сказано в Глюмдрапе.
После Торф-Эйнара островами правили его сыновья Арнкель, Эрленд и Торфинн Раскалыватель Черепов. В то время из Норвегии туда приплыл Эйрик Кровавая Секира, и ярлы ему покорились. Арнкель и Эрленд пали в бою, а Торфинн долго правил островами и дожил до старости. Его сыновьями были Арнфинн, Хавард, Хлёдвир, Льот и Скули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Конунг отвечает:
– Пусть заплатит ровно столько, сколько ему присудили и еще в три раза больше своему конунгу. А если он не заплатит в течение года, то должен лишиться всего своего имущества, и пусть отдаст половину своего добра конунгу, а половину – тому, кому он должен был возместить ущерб.
Эмунд призвал в свидетели этого решения всех самых могущественных людей, которые там были, и сослался на законы уппсальского тинга. После этого он попрощался с конунгом и ушел. Потом к конунгу стали обращаться с жалобами другие, и он долго разбирал дела людей.
Когда конунг пошел к столу, он спросил, где Эмунд лагман. Ему ответили, что тот ушел к себе. Тогда конунг сказал:
– Сходите за ним. Он сегодня будет моим гостем.
Тут принесли разные яства, вошли скоморохи с арфами, скрипками и другим снарядом, потом внесли напитки. Конунг был очень весел, вокруг него сидело много могущественных мужей, и он больше не вспоминал про Эмунда. Конунг пировал до вечера и потом проспал всю ночь, но когда он проснулся утром, то вспомнил, о чем ему вчера говорил Эмунд. Одевшись, он велел позвать к себе своих мудрецов.
У Олава конунга было двенадцать мудрейших людей. Они вершили суд вместе с Олавом и решали трудные дела. Это было нелегко, так как, хотя конунгу не нравилось, когда судили не по справедливости, он не терпел, если ему перечили. Собрав их, конунг велел позвать Эмунда лагмана. Тот, кого за ним послали, вернулся и сказал:
– Государь, Эмунд лагман уехал вчера после ужина.
Конунг сказал:
– Скажите, мудрые люди, на что намекал Эмунд, когда вчера просил меня рассудить тяжбу?
Те отвечали:
– Государь, Вы ведь, наверное, уже и сами думали, на что он намекал.
Конунг говорит:
– Когда он говорил о двух знатных мужах, которые враждовали между собой и наносили друг другу ущерб, хотя один из них был более могущественный, он имел в виду меня и Олава Толстого.
Они отвечали:
– Все так и есть, как Вы говорите, государь.
Конунг говорит:
– Нашу тяжбу решили на уппсальском тинге. Но что он имел в виду, когда сказал, что плохо возмещался ущерб и гусенок шел за гуся, поросенок за свинью, а золото пополам с глиной и грязью за чистое золото?
Арнвид Слепой отвечает:
– Государь, глина совсем не то же самое, что чистое золото, но еще больше разницы между конунгом и рабом. Вы обещали Олаву Толстому вашу дочь Ингигерд, а она ведет свой род от рода уппсальских конунгов, самого знатного рода в Северных Странах, потому что он ведет свое начало от самих богов. А теперь Олав взял в жены Астрид, и, хоть она и дочь конунга, но мать ее рабыня и к тому же вендка. Конечно, тот конунг, который берет такую жену с благодарностью, вам не чета. Тот, кто только норвежец, не может сравниться с уппсальским конунгом. Поблагодарим богов за то, что они не забывают своих любимцев, и пусть так и дальше будет, хотя сейчас уже многие отвернулись от старой веры.
Их было трое братьев. Одного звали Арнвид Слепой. Он так плохо видел, что едва мог сражаться, хотя был очень храбр. Второго брата звали Торвид Заика. Он не мог выговорить подряд и двух слов, но был очень смел и решителен. Третьего брата звали Фрейвид Глухой. Он плохо слышал. Все братья были людьми могущественными и богатыми, знатными и очень мудрыми. Все они были в большой милости у конунга.
Тогда Олав конунг сказал:
– А что имел в виду Эмунд, когда говорил об Атти Дурашном?
Все переглянулись и промолчали. Конунг сказал:
– Говорите прямо!
Тогда Торвид Заика сказал:
– Атти – склочный, жадный, злобный, глупый, дурашный.
Конунг спросил:
– А на кого это он намекал?
Тогда Фрейвид Глухой ответил:
– Государь, мы можем сказать и яснее, если будет на то Ваше позволение.
Конунг сказал:
– Так скажи, Фрейвид, я позволяю тебе сказать, что ты хочешь.
Тогда Фрейвид сказал:
– Мой брат Торвид, который слывет самым мудрым из нас, называет такого человека, как Атти, склочным, глупым и дурашным. Он потому его так называет, что такому человеку ненавистен мир, и он из кожи лезет вон, чтобы добиться какого-нибудь пустяка, но не может его добиться, и упускает нужное и важное. Я глухой, но и то смог услышать то, о чем многие говорят. И могущественным людям и народу пришлось не по вкусу, что Вы, государь, не сдержали слова, данного конунгу Норвегии, но еще хуже то, что Вы отказались выполнить то, что было решено всем народом на уппсальском тинге. Вам не страшен ни конунг Норвегии, ни конунг датчан и никто другой, пока мы шведы готовы идти за Вами. Но если весь народ будет против Вас, то мы, Ваши друзья, уже не сможем Вам ничем помочь.
Конунг спрашивает:
– А кто же те люди, которые собираются возглавить народ и лишить меня власти?
Фрейвид отвечает:
– Все шведы хотят сохранить свои старые законы и права. Посмотрите, государь, сколько с Вами знатных людей сейчас сидит здесь на совете. По правде сказать, нас здесь только шестеро из тех, кого называют Вашими советниками, а остальные, как я полагаю, разъехались по стране и собирают бондов на тинги; если говорить начистоту, то уже вырезана ратная стрела и разослана по стране, чтобы собрался карательный тинг. И нас, братьев, просили принять участие в этом заговоре, но никто из нас не захотел стать предателем своего конунга, как никогда не был им наш отец.
Тогда конунг сказал:
– Как же теперь быть? Нам грозит большая беда. Посоветуйте мне. мудрые люди, что мне предпринять, чтобы остаться конунгом и сохранить наследство отцов, – я не хочу идти против народа шведов.
Арнвид Слепой отвечает:
– Государь, я советую Вам отправиться к устью реки с тем войском, которое последует за Вами, там взойти на корабли, выйти в Лёг и там собрать народ вокруг себя. Но не упрямьтесь и позвольте народу жить по их законам. Позаботьтесь о том, чтобы ратная стрела была уничтожена, она еще не дошла до всех концов страны, так как времени прошло немного. Пошлите людей, которым Вы доверяете, к тем, кто собирается выступить против Вас, и узнайте, нельзя ли их от этого отговорить.
Конунг говорит, что он примет этот совет, и добавляет:
– Я хочу, чтобы именно вы, братья, поехали с таким поручением, так как никому из своих людей я не доверяю, как вам.
Тогда Торвид Заика сказал:
– Я останусь. Пусть поедет Якоб. Так надо.
Фрейвид сказал:
– Государь, сделаем так, как говорит Торвид. Он не хочет покидать Вас в это трудное время, а мы с Арнвидом поедем.
Так и было сделано. Олав конунг отправился к своим кораблям и вышел в Лёг, и скоро к нему собрался народ. А Фрейвид и Арнвид поскакали в Улларакр, взяв с собой Якоба конунгова сына, но так, что об их поездке никто не знал. Скоро им стало известно, что там собралось большое войско, и бонды сходились на тинг и ночью и днем. Когда Фрейвид и его спутники встретили там своих родичей и друзей, они сказали, что хотят присоединиться к ним. Все этому были очень рады, и скоро братья оказались во главе всего войска: Народу там все прибывало, и все говорили одно: никто больше не хотел, чтобы ими правил Олав конунг, и никто не хотел терпеть его беззакония и высокомерия. Он, мол, не слушает даже знатных людей, когда они говорят ему правду.
Когда Фрейвид увидел, как народ возбужден, он понял, что дела конунга плохи. Он созвал вожаков и сказал им так:
– Как мне кажется, чтобы довести до конца наши замыслы и лишить власти Олава сына Эйрика, надо, чтобы все возглавили шведы из Уппланда. Всегда было так: если что-то решали знатные люди из Уппланда, то за ними шли все остальные шведы. Наши предки не спрашивали совета западных гаутов о том, как править своей страной. И нам, их потомкам, не пристало слушаться Эмунда. Я предлагаю, чтобы все мы, родичи и друзья, заключили союз.
Всем эта речь понравилась, и они согласились так и сделать. После этого многие присоединились к союзу, который заключили знатные люди из Уппланда. И Фрейвид с Арнвидом стали предводителями всего войска. Когда об этом узнал Эмунд, он стал сомневаться в том, что замысел будет осуществлен. Он отправился к братьям и вступил с ними в переговоры. Фрейвид спрашивает Эмунда:
– Что вы думаете делать, если Олава сына Эйрика убьют? Кого вы тогда хотите в конунги?
Эмунд говорит:
– Того, кто по нашему мнению лучше всего подходит для этого, будь он высокого рода или нет.
Фрейвид отвечает:
– Мы, шведы из Уппланда, не хотим, чтобы нашим конунгом стал человек не из рода древних конунгов, и есть возможность избежать этого. У конунга – два сына, и мы хотим, чтобы один из них стал конунгом. Но между ними большая разница. Один рожден женой конунга, и отец и мать у него шведы, а другой – сын рабыни, и его мать вендка.
Тут все одобрительно зашумели, и все захотели Якоба в конунги. Товда Эмунд сказал:
– Вы, шведы из Уппланда, сейчас властны решать. Но я хочу сказать вам, что может случиться так, что многие из тех, кто сейчас и слышать не хотят о том, чтобы их конунгом стал человек не из древнего рода конунгов, сами потом посчитают, что лучше было бы, если бы их конунгом был человек из другого рода.
После этого братья Фрейвид и Арнвид велели привести на тинг Якоба конунгова сына, и он был провозглашен конунгом. Шведы дали ему имя Энунд, и потом так его и звали до самой смерти. Тогда ему было лет десять или двенадцать. Потом Энунд конунг набрал себе дружину и назначил предводителей. У всех них вместе было тогда столько людей, сколько он посчитал нужным. А всех бондов он распустил по домам.
После этого конунги снеслись через гонцов, а петом встретились и заключили мир. Олав должен был оставаться конунгом всей страны до смерти, но он должен был соблюдать мир с конунгом Норвегии и со. всеми теми людьми, которые были замешаны в заговоре. Энунд тоже должен был быть конунгом и владеть теми землями, которые он получил по договору со своим отцом. Но он должен был быть на стороне бондов, если Олав конунг стал бы делать то, чего не захотят потерпеть бонды.
После этого в Норвегию к Олаву конунгу отправились послы и передали ему, чтобы он приехал на встречу с конунгом шведов в Конунгахелле и что конунг шведов хочет заключить с ним мир. Когда Олав конунг получил это приглашение, он отправился со своим войском в условленное место, так как он все еще очень хотел заключить мир. Туда приехал и конунг шведов. Зять и тесть встретились и заключила договор о мире. Теперь Олав конунг шведов стал сговорчивее и мягче.
Торстейн Мудрый рассказывает, что в Хисинге есть местность, которая принадлежала то Норвегии, то Гаутланду. Конунги договорились, что пусть жребий рассудит, кому владеть этой местностью, и решили бросить кости. Эту местность должен был получить тот, кто выбросит больше. Конунг шведов выбросил две, шестерки и сказал, что Олаву конунгу уже незачем бросать. Тот ответил, встряхивая кости в руках:
– На костях есть еще две шестерки, и моему господу богу ничего не стоит сделать так, чтобы я их выбросил.
Он метнул кости и выбросил две шестерки. Тогда метнул кости Олав конунг шведов и снова выбросил две шестерки. Тут снова бросил кости Олав конунг Норвегии, и на одной из костяшек было шесть, а другая раскололась, и на ней оказалось семь, и он выиграл. Больше ничего об этой встрече не рассказывают. Конунги расстались с миром.
XCV
После тех событий, о которых только что было рассказано, Олав конунг двинул свое войско назад в Вик. Он сначала направился в Тунсберг и пробыл там некоторое время, а потом отправился на север страны. Осенью он двинулся еще дальше на север в Трандхейм. Он велел приготовить все на зиму и остался там зимовать.
В то время Олав конунг был единственным конунгом всей той державы, которой правил раньше Харальд Прекрасноволосый, и даже более того, он был тогда единственным конунгом в стране. По мирному договору он получил ту часть страны, которой прежде владел Олав конунг шведов, а ту часть, которой раньше владели датчане, он захватил и правил там так же, как и в других частях страны. Кнут конунг датчан правил в то время Англией и Данией. Он подолгу бывал в Англии, а в Дании он оставлял править наместников, и в то время не притязал на. Норвегию.
XCVI
Говорят, что Оркнейские острова были заселены во времена конунга Норвегии Харальда Прекрасноволосого, а раньше там бывали только викинги. Первого ярла на Оркнейских островах звали Сигурдом. Он был сыном Эйстейна Грохота и братом Рёгнвальда ярла Мёра. После Сигурда один год ярлом был его сын Гутхорм, а после него ярлом стал Торф-Эйнар, сын Рёгнвальда ярла, человек могущественный. Он долго был ярлом. Хальвдан Высоконогий, сын Харальда Прекрасноволосого, выступил против Торф-Эйнара и изгнал его с Оркнейских островов. Но Эйнар вернулся и сразил Хальвдана на острове Ринансёй. После этого на Оркнейские острова со своим войском приплыл Харальд конунг. Эйнар тогда бежал в Шотландию. Харальд конунг заставил оркнейцев поклясться в том, что они передают ему свои отчины. После этого конунг и ярл заключили мир. Ярл стал человеком конунга и получил у него в лен Оркнейские острова. Но он не должен был платить подати, так как острова часто подвергались набегам. Ярл заплатил конунгу шестьдесят марок золотом. Потом Харальд разорял селения в Шотландии, как об этом сказано в Глюмдрапе.
После Торф-Эйнара островами правили его сыновья Арнкель, Эрленд и Торфинн Раскалыватель Черепов. В то время из Норвегии туда приплыл Эйрик Кровавая Секира, и ярлы ему покорились. Арнкель и Эрленд пали в бою, а Торфинн долго правил островами и дожил до старости. Его сыновьями были Арнфинн, Хавард, Хлёдвир, Льот и Скули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117