финские душевые кабины deto
Они не прерывают своего плаванья, пока не приплывают в Трандхейм, и являются к Олаву конунгу в Нидаросе.
И вот Эйвинда привели к конунгу для разговора. Конунг потребовал от него, как от других людей, чтобы тот крестился. Эйвинд отказался наотрез. Конунг ласковыми словами уговаривал его принять христианство, и он, как и епископ, привел много доводов. Но на Эйвинда это не подействовало. Тогда конунг предложил ему богатые подарки и пожалования. Но Эйвинд отверг все это. Тогда конунг стал грозить пытками или смертью. Но и это не подействовало на Эйвинда. Тогда конунг велел принести чашу, полную горящих угольев, и поставить ее на живот Эйвинду. Живот у того вскоре лопнул. Тогда Эйвинд сказал:
– Снимите с меня эту чашу. Я хочу кое-что сказать, прежде чем умру.
Так и сделали. Тогда конунг спросил:
– Будешь ты теперь, Эйвинд, верить в Христа?
– Нет, – сказал тот. – Я не могу принять крещения. Я – дух, оживший в человеческом теле, благодаря колдовству финнов, а раньше у моих отца и матери не было детей.
Так умер Эйвинд. Он был большим чародеем.
LXXVII
Следующей весной Олав конунг велел снарядить корабли и войско. Он сам предводительствовал на Журавле. У него было большое и хорошее войско. Когда он снарядился, он направился со своим войском по фьорду в море, а затем на север мимо Бюрды и дальше на север в Халогаланд. Всюду, где он приставал к берегу, он созывал тинг и велел всему народу принять крещение и правую веру. Никто не решался ему противоречить, и так вся страна стала христианской, куда бы он ни приезжал. Олав конунг гостил на острове Тьотта у Харека. Тот тоже тогда крестился, и с ним все его люди. Харек поднес конунгу на прощанье богатые подарки и сделался его человеком. Он получил от конунга пожалования и права лендрманна.
LXXVIII
Раудом Могучим звали одного бонда, жившего у фьорда, который называется Сальфти, на острове Годей. Рауд был очень богат, и у него было много людей. Он был человеком могущественным. Его поддерживало множество финнов, когда это было ему нужно. Рауд был заядлым язычником и большим чародеем. Он был закадычным другом человека, который уже был назван – Торира Оленя. Они оба были могущественными вождями. Когда они узнали, что Олав конунг идет с юга с войском на Халогаланд, они созвали людей с кораблями, и собралось большое войско. У Рауда был большой корабль с золоченой драконьей головой на носу. На нем было тридцать скамей для гребцов, и его величина соответствовала этому. У Торира Оленя тоже был большой корабль. Они направились с этим войском на юг навстречу Олаву конунгу. Когда они встретились с ним, они вступили в бой. Разгорелась ожесточенная битва, и много народу гибло, но особенно у халогаландцев. Один за другим их корабли очищались от людей, и тогда их охватил страх и ужас. Рауд уплыл на своем корабле в открытое море и велел поднять парус. Ветер ему всегда благоприятствовал, куда бы он ни плыл, и это – благодаря его колдовству. Коротко говоря, он приплыл домой на Годей.
Торир Олень бежал на берег, и его люди соскочили с кораблей, а Олав конунг последовал за ними. Он тоже соскочил со своими людьми с кораблей, и они преследовали тех и убивали их. Конунг был впереди всех, как всегда, когда надо было преследовать врага. Он увидел, как Торир Олень убегал. Никто не бегал так быстро, как тот. Конунг бросился его преследовать, и Виги, его пес, бежал за ним. Тут конунг сказал:
– Виги, возьми оленя!
Виги помчался за Ториром и бросился на него. Торир остановился, и конунг метнул в него копьем. Торир взмахнул мечом и нанес собаке большую рану, но тут же копье конунга попало Ториру под мышку и пронзило его насквозь. Тут Торир простился с жизнью, а раненый Виги был отнесен на корабль. Олав конунг пощадил всех тех людей, которые просили пощады и хотели принять христианство.
LXXIX
Олав конунг направился со своим войском на север вдоль побережья и крестил весь народ, куда бы ни приезжал. Когда он доплыл на север до фьорда Сальфти, он захотел войти во фьорд, чтобы встретиться с Раудом. Но во фьорде была ужасная непогода и дул страшный ветер, так что конунг простоял там целую неделю. Во фьорде все продолжал дуть тот же встречный ветер, тогда как в море дул ветер попутный для поездки на север. Поэтому конунг поплыл на север в Эмд, и весь народ там принял христианство. Затем конунг снова повернул на юг. Но как только он подплыл с севера к Сальфти, снова по фьорду дует страшный ветер и метет вьюга. Конунг простоял там несколько дней, но погода все была такой же. Тогда конунг обратился к Сигурду епископу и спросил его, не может ли он как-нибудь помочь в этой беде. Епископ сказал, что он попытается попросить бога побороть это дьявольское наваждение.
LXXX
Сигурд епископ надел все свое облачение и пошел на нос корабля конунга. Он велел зажечь свечи и стал кадить. Потом он поставил распятие на нос корабля и читал евангелие и многие другие молитвы. Наконец, он окропил святой водой весь корабль. Затем он велел убрать шатры и грести во фьорд. Конунг велел тогда крикнуть людям на других кораблях, чтобы они шли на веслах вслед за ним. И когда на Журавле начали грести, корабль вошел во фьорд, и те, кто гребли, не почувствовали никакого ветра. Вода за кормой была совершенно спокойной, а по обе стороны от следа корабля брызги от волн взлетали так высоко, что не было видно гор на берегу фьорда. Один корабль плыл за другим по совершенно спокойной воде. Так они плыли весь день и следующую ночь и незадолго до рассвета приплыли к Годей. Когда они подплыли к усадьбе Рауда, у берега стоял его большой корабль. Олав конунг сразу же поднялся со своим войском к усадьбе. Они бросились к покою, в котором спал Рауд, и взломали дверь. Люди ворвались в покой. Рауд был схвачен и связан, других людей, которые были там, убили или взяли в плен. Затем люди конунга пошли в дом, где спали работники Рауда. Некоторые из них были убиты, другие связаны, третьи избиты. Конунг велел привести к нему Рауда и предложил тому креститься.
– Я не буду тогда, – говорит конунг, – отнимать у тебя твое добро. Я буду твоим другом, если ты будешь дорожить этим.
Но Рауд яростно отвергнул это предложение, сказал, что никогда не поверит в Христа, и очень богохульствовал. Тогда конунг разгневался и сказал, что Рауд умрет самой худшей смертью. Он велел взять Рауда, привязать его лицом вверх к бревну и вставить ему палку между зубов, чтобы его рот был открыт. Затем он велел принести змею и приставить ее ко рту Рауда. Но змея не захотела вползти в рот и лезла, извиваясь, назад, так как Рауд дул на нее. Тогда конунг велел принести пустой стебель дудника и вставить его в рот Рауду. А некоторые люди рассказывают, что конунг велел вставить ему в рот свою трубу. Змею заставили вползти, поднеся к ее хвосту раскаленное железо. Она вползла в рот Рауда, а затем в горло и прогрызла ему бок. Тут Рауд простился с жизнью.
Олав конунг захватил там много серебра и золота, и другого добра, оружия и разных драгоценностей. А всех людей, которые были с Раудом, конунг велел крестить, а тех, которые не хотели креститься, он велел убить или пытать.
Олав конунг захватил корабль, который был у Рауда, и сам правил им, так как этот корабль был много больше и красивее Журавля. Впереди у него была драконья голова, и за ней изгиб, который кончался как хвост, а обе стороны драконьей шеи и весь штевень были позолочены. Конунг назвал этот корабль Змей, так как когда на нем были подняты паруса, он походил на крылатого дракона. Это был самый красивый корабль во всей Норвегии.
Острова, на которых жил Рауд, называются Гюллинг и Хэринг, а все эти острова вместе – Годейяр, а пролив на севере между ними и материком – Годейярстраум.
Олав конунг крестил весь тот фьорд, а потом поплыл своим путем на юг вдоль берега, и во время этой поездки случилось много такого, о чем ходят рассказы: тролли и злые духи подшучивали над его людьми, а подчас и над ним самим. Но мы лучше напишем о таких событиях, как то, что Олав конунг крестил Норвегию и другие страны, в которые он ввел христианство. Олав конунг в ту самую осень вернулся в Трандхейм. Он направился в Нидарос и расположился там на зиму.
Теперь я велю написать про исландцев.
LXXXI
В эту самую осень в Нидарос из Исландии приехал Кьяртан сын Олава. Он был внуком Хёскульда и племянником Эгиля сына Скаллагрима. Кьяртан считался одним из самых многообещающих мужей, родившихся в Исландии. Приехали также Халльдор, сын Гудмунда с Подмаренничных Полей, и Кольбейн, сын Торда Годи Фрейра и брат Флоси Поджигателя. Четвертым был Свертинг, сын Рунольва годи. Все эти и многие другие могущественные и немогущественные люди были язычниками.
Приехали из Исландии также знатные люди, которые приняли крещение от Тангбранда, – Гицур Белый, сын Тейта сына Кетильбьёрна, чьей матерью была Алов, дочь Бёдвара херсира, одного из сыновей Кари Викинга. Братом Бёдвара был Сигурд, отец Эйрика Бьодаскалли, отца Астрид, матери Олава конунга. Одного исландца звали Хьяльти сын Скегги. Его женой была Вильборг, дочь Гицура Белого, Хьяльти тоже был христианином, и Олав конунг дружественно принял Гицура и его зятя Хьяльти, и они жили у него.
Исландцы корабельщики, которые были язычниками, пытались уплыть, когда узнали, что конунг в городе, так как им сказали, что конунг заставляет всех людей креститься. Но погода им не благоприятствовала, и их пригнало назад в Нидархольму. Эти корабельщики были Торарин сын Невьольва, скальд Халльфред сын Оттара, Бранд Щедрый и Торлейк сын Бранда. Олаву конунгу доложили, что приплыли исландцы корабельщики и что они язычники и пытались увернуться от встречи с ним. Тогда конунг послал к ним людей и запретил им уезжать. Он велел им пристать в городе, и те так и сделали, но не разгружали своих кораблей.
LXXXII
Настал Михайлов день, 29 сентября.
и конунг велел праздновать его и отслужить торжественную мессу. Исландцы тоже пришли и слушали красивое пение и звон колоколов. Вернувшись на свои корабли, они все обсуждали поведение христиан. Кьяртану оно понравилось, но большинство хулило его. И вот получилось, как в поговорке, которая гласит, что у конунга много ушей: конунг узнал об этих разговорах. Он сразу же послал человека за Кьяртаном, и велел просить его прийти к нему. Кьяртан пришел с несколькими людьми к конунгу. Тот его дружественно принял. Кьяртан выделялся ростом и красотой и умел красноречиво говорить. После того как конунг обменялся с Кьяртаном немногими словами, конунг предложил Кьяртану принять крещение. Кьяртан говорит, что не будет отказываться, если сумеет снискать этим дружбу конунга. Конунг обещает ему свою полную дружбу, и они с конунгом заключают между собой это соглашение. На следующий день Кьяртан и Болли сын Торлака, его родич, и все их спутники приняли крещение. Кьяртан и Болли были гостями конунга, пока они были в белых одеждах, Белые одежды носили в течение недели после крещения.
и конунг был очень милостив к ним.
LXXXIII
Однажды Олав конунг шел по улице, а какие-то люди шли ему навстречу, и тот, кто шел впереди, приветствовал конунга. Конунг спросил этого человека, как его зовут. Тот назвался Халльфредом. Тогда конунг сказал:
– Это ты – скальд?
Тот отвечает:
– Я умею сочинять стихи.
Тогда конунг сказал:
– Ты, наверное, захочешь принять крещение и стать потом моим человеком. Тот отвечает:
– Я крещусь только с тем условием, что ты будешь моим крестным отцом. Ни от кого другого я не приму крещения.
Конунг говорит:
– Я согласен.
И вот Халльфред был крещен, и сам конунг держал его при крещении.
Конунг спросил Халльфреда:
– Хочешь стать моим человеком?
Халльфред отвечает:
– Я был раньше дружинником Хакона ярла. Я не стану ни твоим дружинником, ни дружинником какого-либо другого правителя, если ты не обещаешь мне, что ты никогда не прогонишь меня, что бы со мной ни случилось.
– Мне о тебе рассказывали, – говорит конунг, – что ты не настолько благоразумен или послушен, чтобы от тебя нельзя было ожидать чего-нибудь такого, с чем я не смогу примириться.
– Убей меня тогда, – говорит Халльфред. Конунг сказал:
– Ты трудный скальд! Но отныне ты – мой человек.
Халльфред отвечает:
– Что ты дашь мне, конунг, в подарок, раз ты нарек меня Трудным Скальдом? Согласно обычаю, давший прозвище вручал подарок нареченному.
Конунг дал ему меч, но без ножен, и сказал:
– Сочини вису об этом мече, и пусть в каждой строке будет меч.
Халльфред сказал:
Я за меч отличный
Мечу мечи Ньёрдам
Мечей. Значит, будет
Наш союз отмечен.
Дай к мечу придачу
Ножны, меченосец.
Три меча я к чести
Вашей оправдаю.
Тогда конунг дал ему ножны.
Из стихов Халльфреда мы берем то верное и правдивое, что в них есть о конунге Олаве сыне Трюггви.
LXXXIV
В эту самую осень священник Тангбранд вернулся из Исландии к Олаву конунгу и рассказал ему о своей неудаче. Он жаловался, что исландцы сочинили о нем хулительные стихи, а некоторые даже хотели убить его. Он сказал, что нет надежды обратить эту страну в христианство. Олав конунг был так разгневан и разъярен, что велел трубить в рог и созвать всех исландцев, которые были тогда в городе. Он объявил, что всех их надо убить. Но Кьяртан, Гицур, Хьяльти и другие, которые уже раньше приняли христианство, пошли к конунгу и сказали:
– Не захочешь же ты, конунг, брать свои слова назад. Ведь ты обещал, что, как бы кто тебя не разгневал, ты их простишь, если они захотят креститься и отказаться от язычества. И вот все исландцы, которые теперь здесь, хотят креститься, и мы найдем способ сделать так, что христианство проложит себе дорогу в Исландии. Здесь есть много сыновей могущественных исландцев, и их отцы смогут оказать большую помощь в этом деле. А Тангбранд там, как и здесь у вас, действовал запальчиво и убивал, а люди там не потерпели этого.
Конунг прислушался к этим речам. Так все исландцы, которые там были, приняли крещение.
LXXXV
Олав конунг был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
И вот Эйвинда привели к конунгу для разговора. Конунг потребовал от него, как от других людей, чтобы тот крестился. Эйвинд отказался наотрез. Конунг ласковыми словами уговаривал его принять христианство, и он, как и епископ, привел много доводов. Но на Эйвинда это не подействовало. Тогда конунг предложил ему богатые подарки и пожалования. Но Эйвинд отверг все это. Тогда конунг стал грозить пытками или смертью. Но и это не подействовало на Эйвинда. Тогда конунг велел принести чашу, полную горящих угольев, и поставить ее на живот Эйвинду. Живот у того вскоре лопнул. Тогда Эйвинд сказал:
– Снимите с меня эту чашу. Я хочу кое-что сказать, прежде чем умру.
Так и сделали. Тогда конунг спросил:
– Будешь ты теперь, Эйвинд, верить в Христа?
– Нет, – сказал тот. – Я не могу принять крещения. Я – дух, оживший в человеческом теле, благодаря колдовству финнов, а раньше у моих отца и матери не было детей.
Так умер Эйвинд. Он был большим чародеем.
LXXVII
Следующей весной Олав конунг велел снарядить корабли и войско. Он сам предводительствовал на Журавле. У него было большое и хорошее войско. Когда он снарядился, он направился со своим войском по фьорду в море, а затем на север мимо Бюрды и дальше на север в Халогаланд. Всюду, где он приставал к берегу, он созывал тинг и велел всему народу принять крещение и правую веру. Никто не решался ему противоречить, и так вся страна стала христианской, куда бы он ни приезжал. Олав конунг гостил на острове Тьотта у Харека. Тот тоже тогда крестился, и с ним все его люди. Харек поднес конунгу на прощанье богатые подарки и сделался его человеком. Он получил от конунга пожалования и права лендрманна.
LXXVIII
Раудом Могучим звали одного бонда, жившего у фьорда, который называется Сальфти, на острове Годей. Рауд был очень богат, и у него было много людей. Он был человеком могущественным. Его поддерживало множество финнов, когда это было ему нужно. Рауд был заядлым язычником и большим чародеем. Он был закадычным другом человека, который уже был назван – Торира Оленя. Они оба были могущественными вождями. Когда они узнали, что Олав конунг идет с юга с войском на Халогаланд, они созвали людей с кораблями, и собралось большое войско. У Рауда был большой корабль с золоченой драконьей головой на носу. На нем было тридцать скамей для гребцов, и его величина соответствовала этому. У Торира Оленя тоже был большой корабль. Они направились с этим войском на юг навстречу Олаву конунгу. Когда они встретились с ним, они вступили в бой. Разгорелась ожесточенная битва, и много народу гибло, но особенно у халогаландцев. Один за другим их корабли очищались от людей, и тогда их охватил страх и ужас. Рауд уплыл на своем корабле в открытое море и велел поднять парус. Ветер ему всегда благоприятствовал, куда бы он ни плыл, и это – благодаря его колдовству. Коротко говоря, он приплыл домой на Годей.
Торир Олень бежал на берег, и его люди соскочили с кораблей, а Олав конунг последовал за ними. Он тоже соскочил со своими людьми с кораблей, и они преследовали тех и убивали их. Конунг был впереди всех, как всегда, когда надо было преследовать врага. Он увидел, как Торир Олень убегал. Никто не бегал так быстро, как тот. Конунг бросился его преследовать, и Виги, его пес, бежал за ним. Тут конунг сказал:
– Виги, возьми оленя!
Виги помчался за Ториром и бросился на него. Торир остановился, и конунг метнул в него копьем. Торир взмахнул мечом и нанес собаке большую рану, но тут же копье конунга попало Ториру под мышку и пронзило его насквозь. Тут Торир простился с жизнью, а раненый Виги был отнесен на корабль. Олав конунг пощадил всех тех людей, которые просили пощады и хотели принять христианство.
LXXIX
Олав конунг направился со своим войском на север вдоль побережья и крестил весь народ, куда бы ни приезжал. Когда он доплыл на север до фьорда Сальфти, он захотел войти во фьорд, чтобы встретиться с Раудом. Но во фьорде была ужасная непогода и дул страшный ветер, так что конунг простоял там целую неделю. Во фьорде все продолжал дуть тот же встречный ветер, тогда как в море дул ветер попутный для поездки на север. Поэтому конунг поплыл на север в Эмд, и весь народ там принял христианство. Затем конунг снова повернул на юг. Но как только он подплыл с севера к Сальфти, снова по фьорду дует страшный ветер и метет вьюга. Конунг простоял там несколько дней, но погода все была такой же. Тогда конунг обратился к Сигурду епископу и спросил его, не может ли он как-нибудь помочь в этой беде. Епископ сказал, что он попытается попросить бога побороть это дьявольское наваждение.
LXXX
Сигурд епископ надел все свое облачение и пошел на нос корабля конунга. Он велел зажечь свечи и стал кадить. Потом он поставил распятие на нос корабля и читал евангелие и многие другие молитвы. Наконец, он окропил святой водой весь корабль. Затем он велел убрать шатры и грести во фьорд. Конунг велел тогда крикнуть людям на других кораблях, чтобы они шли на веслах вслед за ним. И когда на Журавле начали грести, корабль вошел во фьорд, и те, кто гребли, не почувствовали никакого ветра. Вода за кормой была совершенно спокойной, а по обе стороны от следа корабля брызги от волн взлетали так высоко, что не было видно гор на берегу фьорда. Один корабль плыл за другим по совершенно спокойной воде. Так они плыли весь день и следующую ночь и незадолго до рассвета приплыли к Годей. Когда они подплыли к усадьбе Рауда, у берега стоял его большой корабль. Олав конунг сразу же поднялся со своим войском к усадьбе. Они бросились к покою, в котором спал Рауд, и взломали дверь. Люди ворвались в покой. Рауд был схвачен и связан, других людей, которые были там, убили или взяли в плен. Затем люди конунга пошли в дом, где спали работники Рауда. Некоторые из них были убиты, другие связаны, третьи избиты. Конунг велел привести к нему Рауда и предложил тому креститься.
– Я не буду тогда, – говорит конунг, – отнимать у тебя твое добро. Я буду твоим другом, если ты будешь дорожить этим.
Но Рауд яростно отвергнул это предложение, сказал, что никогда не поверит в Христа, и очень богохульствовал. Тогда конунг разгневался и сказал, что Рауд умрет самой худшей смертью. Он велел взять Рауда, привязать его лицом вверх к бревну и вставить ему палку между зубов, чтобы его рот был открыт. Затем он велел принести змею и приставить ее ко рту Рауда. Но змея не захотела вползти в рот и лезла, извиваясь, назад, так как Рауд дул на нее. Тогда конунг велел принести пустой стебель дудника и вставить его в рот Рауду. А некоторые люди рассказывают, что конунг велел вставить ему в рот свою трубу. Змею заставили вползти, поднеся к ее хвосту раскаленное железо. Она вползла в рот Рауда, а затем в горло и прогрызла ему бок. Тут Рауд простился с жизнью.
Олав конунг захватил там много серебра и золота, и другого добра, оружия и разных драгоценностей. А всех людей, которые были с Раудом, конунг велел крестить, а тех, которые не хотели креститься, он велел убить или пытать.
Олав конунг захватил корабль, который был у Рауда, и сам правил им, так как этот корабль был много больше и красивее Журавля. Впереди у него была драконья голова, и за ней изгиб, который кончался как хвост, а обе стороны драконьей шеи и весь штевень были позолочены. Конунг назвал этот корабль Змей, так как когда на нем были подняты паруса, он походил на крылатого дракона. Это был самый красивый корабль во всей Норвегии.
Острова, на которых жил Рауд, называются Гюллинг и Хэринг, а все эти острова вместе – Годейяр, а пролив на севере между ними и материком – Годейярстраум.
Олав конунг крестил весь тот фьорд, а потом поплыл своим путем на юг вдоль берега, и во время этой поездки случилось много такого, о чем ходят рассказы: тролли и злые духи подшучивали над его людьми, а подчас и над ним самим. Но мы лучше напишем о таких событиях, как то, что Олав конунг крестил Норвегию и другие страны, в которые он ввел христианство. Олав конунг в ту самую осень вернулся в Трандхейм. Он направился в Нидарос и расположился там на зиму.
Теперь я велю написать про исландцев.
LXXXI
В эту самую осень в Нидарос из Исландии приехал Кьяртан сын Олава. Он был внуком Хёскульда и племянником Эгиля сына Скаллагрима. Кьяртан считался одним из самых многообещающих мужей, родившихся в Исландии. Приехали также Халльдор, сын Гудмунда с Подмаренничных Полей, и Кольбейн, сын Торда Годи Фрейра и брат Флоси Поджигателя. Четвертым был Свертинг, сын Рунольва годи. Все эти и многие другие могущественные и немогущественные люди были язычниками.
Приехали из Исландии также знатные люди, которые приняли крещение от Тангбранда, – Гицур Белый, сын Тейта сына Кетильбьёрна, чьей матерью была Алов, дочь Бёдвара херсира, одного из сыновей Кари Викинга. Братом Бёдвара был Сигурд, отец Эйрика Бьодаскалли, отца Астрид, матери Олава конунга. Одного исландца звали Хьяльти сын Скегги. Его женой была Вильборг, дочь Гицура Белого, Хьяльти тоже был христианином, и Олав конунг дружественно принял Гицура и его зятя Хьяльти, и они жили у него.
Исландцы корабельщики, которые были язычниками, пытались уплыть, когда узнали, что конунг в городе, так как им сказали, что конунг заставляет всех людей креститься. Но погода им не благоприятствовала, и их пригнало назад в Нидархольму. Эти корабельщики были Торарин сын Невьольва, скальд Халльфред сын Оттара, Бранд Щедрый и Торлейк сын Бранда. Олаву конунгу доложили, что приплыли исландцы корабельщики и что они язычники и пытались увернуться от встречи с ним. Тогда конунг послал к ним людей и запретил им уезжать. Он велел им пристать в городе, и те так и сделали, но не разгружали своих кораблей.
LXXXII
Настал Михайлов день, 29 сентября.
и конунг велел праздновать его и отслужить торжественную мессу. Исландцы тоже пришли и слушали красивое пение и звон колоколов. Вернувшись на свои корабли, они все обсуждали поведение христиан. Кьяртану оно понравилось, но большинство хулило его. И вот получилось, как в поговорке, которая гласит, что у конунга много ушей: конунг узнал об этих разговорах. Он сразу же послал человека за Кьяртаном, и велел просить его прийти к нему. Кьяртан пришел с несколькими людьми к конунгу. Тот его дружественно принял. Кьяртан выделялся ростом и красотой и умел красноречиво говорить. После того как конунг обменялся с Кьяртаном немногими словами, конунг предложил Кьяртану принять крещение. Кьяртан говорит, что не будет отказываться, если сумеет снискать этим дружбу конунга. Конунг обещает ему свою полную дружбу, и они с конунгом заключают между собой это соглашение. На следующий день Кьяртан и Болли сын Торлака, его родич, и все их спутники приняли крещение. Кьяртан и Болли были гостями конунга, пока они были в белых одеждах, Белые одежды носили в течение недели после крещения.
и конунг был очень милостив к ним.
LXXXIII
Однажды Олав конунг шел по улице, а какие-то люди шли ему навстречу, и тот, кто шел впереди, приветствовал конунга. Конунг спросил этого человека, как его зовут. Тот назвался Халльфредом. Тогда конунг сказал:
– Это ты – скальд?
Тот отвечает:
– Я умею сочинять стихи.
Тогда конунг сказал:
– Ты, наверное, захочешь принять крещение и стать потом моим человеком. Тот отвечает:
– Я крещусь только с тем условием, что ты будешь моим крестным отцом. Ни от кого другого я не приму крещения.
Конунг говорит:
– Я согласен.
И вот Халльфред был крещен, и сам конунг держал его при крещении.
Конунг спросил Халльфреда:
– Хочешь стать моим человеком?
Халльфред отвечает:
– Я был раньше дружинником Хакона ярла. Я не стану ни твоим дружинником, ни дружинником какого-либо другого правителя, если ты не обещаешь мне, что ты никогда не прогонишь меня, что бы со мной ни случилось.
– Мне о тебе рассказывали, – говорит конунг, – что ты не настолько благоразумен или послушен, чтобы от тебя нельзя было ожидать чего-нибудь такого, с чем я не смогу примириться.
– Убей меня тогда, – говорит Халльфред. Конунг сказал:
– Ты трудный скальд! Но отныне ты – мой человек.
Халльфред отвечает:
– Что ты дашь мне, конунг, в подарок, раз ты нарек меня Трудным Скальдом? Согласно обычаю, давший прозвище вручал подарок нареченному.
Конунг дал ему меч, но без ножен, и сказал:
– Сочини вису об этом мече, и пусть в каждой строке будет меч.
Халльфред сказал:
Я за меч отличный
Мечу мечи Ньёрдам
Мечей. Значит, будет
Наш союз отмечен.
Дай к мечу придачу
Ножны, меченосец.
Три меча я к чести
Вашей оправдаю.
Тогда конунг дал ему ножны.
Из стихов Халльфреда мы берем то верное и правдивое, что в них есть о конунге Олаве сыне Трюггви.
LXXXIV
В эту самую осень священник Тангбранд вернулся из Исландии к Олаву конунгу и рассказал ему о своей неудаче. Он жаловался, что исландцы сочинили о нем хулительные стихи, а некоторые даже хотели убить его. Он сказал, что нет надежды обратить эту страну в христианство. Олав конунг был так разгневан и разъярен, что велел трубить в рог и созвать всех исландцев, которые были тогда в городе. Он объявил, что всех их надо убить. Но Кьяртан, Гицур, Хьяльти и другие, которые уже раньше приняли христианство, пошли к конунгу и сказали:
– Не захочешь же ты, конунг, брать свои слова назад. Ведь ты обещал, что, как бы кто тебя не разгневал, ты их простишь, если они захотят креститься и отказаться от язычества. И вот все исландцы, которые теперь здесь, хотят креститься, и мы найдем способ сделать так, что христианство проложит себе дорогу в Исландии. Здесь есть много сыновей могущественных исландцев, и их отцы смогут оказать большую помощь в этом деле. А Тангбранд там, как и здесь у вас, действовал запальчиво и убивал, а люди там не потерпели этого.
Конунг прислушался к этим речам. Так все исландцы, которые там были, приняли крещение.
LXXXV
Олав конунг был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117