И молчат же нарочно, твари ткнутые… Правильно говорят на зоне – «Нет наглее наглого педераста»! Сверчок отыскал глазами стоявшую у стены барака метлу – и стал подталкивать древком ненавистные трусы в сторону урны.
– Что такое? – раздался голос за спиной. – Видать, кто-то из «блатных» усрался, а Сверчок боится испачкаться. Трусишки, по-моему, Зурабовы.
Зураб считался одним из пацанов, приближенных к «смотрящему» Смотрящий – арестант из «братвы» (профессиональных уголовников), негласно осуществляющий функции управления от имени «воровского» мира в отряде или в целом по колонии (в последнем случае он также может называться «положенец»).

отряда. Тыкать палкой в его белье было верхом неприличия: в ответ могли ткнуть «перышком» Перышко, перо – нож.

под ребра.
– Тьфу ты! – разозлился Сверчок и махнул рукой. – Пускай висят, где висели. С этими трусами накличешь на свою жопу приключений…
Так и получилось, что во время контрольной проверки перед нестройными рядами арестантского люда весело развевались на ветру безымянные трусы – как гордо реющее черное знамя, зовущее «сидельцев» к светлой жизни, исправлению, перевоспитанию и возвращению в ряды честных граждан.

Брательник миллионщика

Новичок вошёл в помещение отряда, как английский принц в дешевую ночлежку. Он огляделся, сокрушенно покачал головой и гордо проследовал к спальному месту, которое ему определил старший дневальный. Место его не удовлетворило.
– Милейший! – жестом подозвал он старшину. – Мне бы хотелось что-нибудь у окна.
– А тебе не хотелось бы что-нибудь у параши? – резко оборвал старшина – суровое существо из архангельских краев, тяжелый взгляд которого весил что-то около полутонны. – Еще раз услышу про «милейшего» В зоне излишняя вежливость считается признаком дурного тона; здесь, например, даже не принято употреблять слово «спасибо» – обычно говорят «благодарю», «благодарствую».

– и будешь кукарекать на насесте Кукарекать на насесте – то есть стать пассивным педерастом, которых обычно сравнивают с «петухами», «курами»; соответственно угол «обиженных» часто называют «курятником».

!
«Принц» пожал плечами и гордо отвернулся, принявшись рыться в своем бауле. Сунув кое-что из нехитрого скарба в «гараж» – прикроватную тумбочку на двоих, он выудил со дна мешка школьную тетрадку, достал из нее какой-то листок и стал прилаживать к стене.
– Эй ты, клоун! – загрохотал тут же грозный голос дневального. – Тебе кто позволил на стену всякую хрень лепить?!
– Если мне не изменяет зрение, – с достоинством ответствовал незнакомец, – я вижу здесь немало фотографий и репродукций, висящих над кроватями.
– А ты меньше гляди! У нас слишком глазастым шнифты66 выдавливают! По правилам внутреннего распорядка вешать на стены всякую гадость запрещено.
– А почему же…
– А потому же! Короче: я здесь решаю, что можно вешать, что нельзя. Вот что ты удумал наклеить?
– Фотографию брата…
– Во-во – брата, свата! Ты бы еще сюда впер фотографию кума Чтобы оценить иронию старшего дневального, нужно знать, что «сватом» на жаргоне называют судью, а «кумом» – режимно-оперативного работника.

! А ну, зарисуй… Че-то рожа знакомая; я с ним нигде на этапе Этап – перемещение зэков под конвоем из одного пункта в другой.

не встречался?
– Вряд ли. Скорее всего, вы знакомы заочно.
«Аристократ» протянул старшине пачку чая, и тот увидел на ней ту же лысоватую улыбчивую физиономию, что на предыдущем фото. Крупными буквами на пачке было пропечатано – «ДОВГАНЬ».
– Не понял юмора, – наморщил лоб старшина. – У тебя что, Довгань брательник?
– Естественно. Позвольте представиться – Борис Довгань.
В пуленепробиваемой черепушке старшего дневального что-то щелкнуло, вспыхнуло и задымилось. Он тут же вспомнил, что фамилия новичка (которую ему уже называл начальник отряда) – действительно Довгань. И пожалел, что пропустил это обстоятельство мимо ушей.
– А не заливаешь? – недоверчиво спросил он у «принца». – Мало ли на свете Довганей…
– Довгань – это не Петров, – резонно заметил новичок. – Так я могу повесить фотографию?
Вскоре фото известного российского предпринимателя висело над кроватью, стоявшей у окна…

Прибытие в отряд Бориса Довганя внесло в арестантскую жизнь свежую струю и растормошило серую массу «сидельцев».
– Звиздит он, как Троцкий! – хмуро отмахивались скептики. – Такие бобры Бобёр – состоятельный человек.

по этой жизни за колючку не залетают. Что ж, Довгань своего брата от срока не отмазал бы? Да это даже не фонарь Фонарь – ложь, обман; фонари развешивать – лгать.

– это северное сияние!
– Не фиг, не фиг, – возражали остальные. – Они даже на рожу похожие. Что-то есть. И потом: бывают обстоятельства…
Последний аргумент оказался наиболее убедительным. Арестантский народ может не верить ни во что – ни в Бога, ни в черта. Но он твердо знает: «бывают обстоятельства»… За эту фразу осужденные держатся, как утопающий за соломинку. Она служит оправданием любых их собственных «косяков» Косяк – здесь: ошибка, грубый просчет.

, проявлений слабости, недостойных поступков. Сельский врач спас человеку жизнь – а тот стащил у него сапоги и ушанку. Мужик в пьяном угаре зарезал двоих собутыльников и поджег собственный дом. Молодой шпаненок влез в аптеку, обглотался «колес» Обглотаться колес – наесться таблеток, содержащих наркотические вещества.

, заторчал Заторчать – впасть в состояние наркотического опьянения.

и уснул, а утром его разбудили менты. Бывают обстоятельства… И тот, кто осмелится спорить с этим философским утверждением, рискует навлечь на себя гнев всего арестантского братства: нельзя покушаться на святое!
Но дело, конечно, не только в «обстоятельствах». Манера держаться, говорить, внешность Бори Довганя совершенно исключали возможность обмана. О своих отношениях с братом, о подробностях дела, которое довело его до лагерных нар и вообще о своей «вольной» жизни Боря рассказывал как бы неохотно, лишь тогда, когда к нему уж очень приставали назойливые «пассажиры». А приставали постоянно: не у всякого братан размножен и на водке, и на чае, и на чипсах! Но, как видно, даже миллионщик не всегда может родню отмазать…
– Не вправе я вам, уважаемые, рассказывать всех подробностей, – мягко растолковывал любопытным тюремный Довгань. – Знаете же, по какой статье сижу?
– «Маслокрадка» «Маслокрадка» – общее название статей уголовного кодекса, предусматривающих ответственность за преступления в сфере экономики; «маслокрад» – осужденный по такой статье. Статья 160 нового УК действительно подходит под это определение.

! – радостным хором отвечали уважаемые.
– Не «малокрадка», а статья 160 – «Присвоение или растрата». Экономика, дорогие мои, это чрезвычайно тонкая материя. В условиях нашего дикого рынка просто невозможно хозяйствовать по-честному! Власть сама заставляет предпринимателя искать обходных путей. Сама толкает его на преступления.
Зэки согласно кивали головами. Ясен перец, виновато государство! Кто ж еще? Да взять хоть любого из них… А Боря развивал мысль:
– В общем, во время одной из крупных финансовых операций брат попал в сложную ситуацию: всплыли ненужные подробности, которые заинтересовали налоговую полицию. Речь шла о десятках миллионов долларов…
В кругу слушателей пронесся одобрительный гул. Зэк вообще любит рассказы о красивой жизни, виллах в Майами, длинноногих «шмарах» Шмара – девушка, женщина.

, рулетке в Монте-Карло… Брать – так миллион, иметь – так королеву!
– Скандал назревал огромный. Расследование находилось на контроле в Кремле. Я в это время возглавлял одну из фирм Владимира…
– Какого еще Владимира? – недоуменно перебил сморчок с синим эполетом на плече.
– Довганя, мудило! – зло рыкнул кто-то, и рассказ продолжался.
– Я сказал брату, что возьму всю вину на себя. Он – голова, ему продолжать семейный бизнес, а я уж как-нибудь пересижу. Долго мы обсуждали все «за» и «против», но в конце концов на том и порешили. Надо отдать должное: Владимир затратил немало средств, чтобы смягчить приговор. Но – три с половиной года мне все-таки отмерили… Впрочем, брат не оставляет меня в беде. В предыдущей колонии были у меня и импортные колбасы, и кофе, и шоколад, и осетрина – все не перечислишь!
– А за что тебя перевели?
– Когда со свободы приходят такие передачи, для одного человека этого слишком много. И большую часть я раздавал. Активистам это не нравилось. Стали требовать, чтобы излишки я отдавал в какой-то фонд, а они, дескать, будут распределять сами. Но с какой же стати кто-то будет распоряжаться моей собственностью? Я и без советчиков разберусь, кому помогать.
– А на «общак» ты отстегивал Отстегивать на общак – вносить свою долю в тайную общую кассу арестантов, которая контролируется «воровским братством».

? – с подозрением поинтересовался Сеня Тихий – «смотрящий» отряда.
– Я здешние порядки знаю, – успокоил Тихого Боря Довгань. – Но вот актив устроил мне жизнь невыносимую: подлости, провокации, рапорты по поводу расстегнутой на вороте пуговицы… В конце концов я оказался в глазах администрации каким-то монстром, и от меня решили избавиться, направив сюда. Так быстро перебросили, что брат пока еще не в курсе.
«Сидельцы» понимающе загудели и принялись обсуждать близкую сердцу каждого тему: какие козлы эти самые «козлы», всех их надо резать в утробе матери, вот у меня у самого был похожий случай…
Вполне понятно, что Боре Довганю, пока он перебивался в ожидании посылок от брата, готов был помочь каждый. Более того: арестанты бились за честь «подогреть» Подогреть – помочь чем-либо: едой, сигаретами, чаем и т д.

родственника известного коммерсанта! Боря принимал дары нехотя: ну что вы, не стоит, зачем вы отрываете от себя… Однако ни одна «семья» Семья – объединение осужденных по принципу взаимной симпатии; семейники поддерживают друг друга, делятся едой (вместе кушают), заступаются за членов своего объединения в критической ситуации и т д.

не садилась почифирить или приколоться хавкой, не пригласив Довганя. Он был в отряде на правах «свадебного генерала».
В колонии жилось Боре не погано. Обязательной работой по вязанию овощных мешков он не занимался: нарядчики писали на него норму выработки («да брось ты, свои люди – сочтемся!»); Борино белье стиралось в прачечной и гладилось, как для принца датского; роба и брюки были подогнаны по спецзаказу местным портным дядей Семой и сидели на Довгане, как фрачная пара.
Так продолжалось в течение нескольких месяцев. А шикарные «дачки» с воли от миллионщика Володи все не шли. Не то чтобы это очень беспокоило арестантский народ, но все-таки – чего же он телится, брательник? Боря успокаивал: гнусные происки ментов… Мурыжат брата: то ли адрес не сообщают, то ли сообщили, но неправильный. Зэки соглашались: а чего еще ждать от мусоров? Хороший мент – мертвый мент.
Однажды в воскресный день, когда Боря Довгань вместе со всеми пошел смотреть футбольный матч на первенство зоны между командами третьего и пятого отрядов, в его собственный отряд наведался колонистский почтальон Петя Грыжа.
– Фу, еле добрался на второй этаж, с моей-то грыжею. Есть тут у вас такой – Довгарь? Письмо ему пришло.
– Ты, кажись, дед, рамсы попутал Рамсы попутать – все перепутать, поставить с ног на голову.

. Никаких Довгарей у нас сроду не было.
– Как же нет? По русскому языку написано – второй отряд, Борису Довгарю.
– Дай секануть Секануть – посмотреть.

… А, наверно, нашему коммерсанту! Брательник с радости, видать, не ту букву написал. Нужно – Довганю, а он – Довгарю. Нажрался, короче, на какой-нибудь презентации, вот и чирикнул не то с бодуна. Лады, отец, все в норме, винти отседа по-тихому, грыжу свою драгоценную не расплескай.
В жилой секции ошивалось только двое – шнырь Гоша и старший дневальный Кузнецов – тот самый, который первым встретил Борю Довганя в отряде. Футбол Кузнецов терпеть не мог, его любимой спортивной передачей был реслинг.
– Точно наши мужики деревенские! – радостно улыбался он, глядя на здоровенных балбесов, швырявших друг друга об пол и молотивших пудовыми кулаками. – Только наши на натуральном продукте откормлены! Андрюху-скотника выпусти – он любого этого клоуна с одного удара ушатает. Не дерутся, а в дочки-матери играют…
– Слышь, Кузнец, – заметил Гоша, наблюдая, как старший дневальный вертит в руке конверт. – Мрачный какой-то факт. С чего бы вдруг этот чайный барон собственную фамилию перепутал?
– Бывает, – философски заметил Кузнец.
– На «е» бывает Иронический намек на слово «наебывает», то есть обманывает.

, – сказал Гоша. – Давай позырим, чего Вовчик Боре пишет.
– А хуля нам, красивым бабам Популярная присказка не только в арестантской среде. Что-то вроде «Нам море по колено». Полностью поговорка звучит так: «Хуля нам, красивым бабам, – при пизде и при деньгах!»

? – равнодушно согласился Кузнец. – Все одно цензор конверт раскоцал Раскоцать – здесь: раскрыть, распаковать.

. И потом: може, это и не нашему Довганю малявка Малявка, малевка, малява – записка, письмо.

. Може, в другом отряде вправду какой-то Довгарь кантуется.
Оба арестанта забились в угол, как парочка голубков, и шнырь забубнил вслух:

«Здравствуй, Боря.
Извини, что долго не писали. Пока адрес твой новый узнали, пока собрались… И что писать, Боря? Ты нас оставил в таком положении, что не знаем, как из него теперь выпутаться. Вот ты пишешь, почему мы так редко тебе шлем посылки. А ты подумал, с чего нам их собирать? А надо было подумать. Да не сейчас, а когда ты занимался своими махинациями с квартирами, собирал деньги и «кидал» людей. Где же эти все деньги, Боря, которые ты собрал? Народ теперь к нам ходит и требует. Говорят, хоть квартиру продавайте, хоть последнее снимайте.
1 2 3 4 5 6 7 8