— Молчите! — сказал Тигровая Кошка. — Мудрец будет говорить!И в самом деле, колдун исторг пронзительный свист, который затем сменился невнятной речью, постепенно становившейся все более и более ясной.— Дух приближается, — вещал колдун, — он развязал свои длинные волосы, они развеваются по ветру. Ему будет принесено много жизней. Никто не способен ему противостоять… Он — единственный властелин! Грудь белых будет исколота ножами апачей!.. Коршуны и уруби будут радоваться богатой поживе! Исторгните боевой клич! Мужайтесь, воины! Вами руководит Ваконда! Смерть — ничто, победа — все…Произнеся еще несколько слов, смысл которых нельзя было понять, колдун повалился на землю и забился в конвульсиях.Странное дело! Люди, только что внимавшие ему с таким беспокойством, теперь не удостоили его ни единым взглядом сострадания или участия, потому что согласно индейским поверьям, если у кого-то и хватит смелости дотронуться до человека, в которого вселился дух, его немедленно поразит смерть.Как бы то ни было, как только отзвучали слова колдуна, заговорил Тигровая Кошка.— Начальники великих апачских племен, вы видите, Бог ваших отцов благословляет вас. Отбросим сомнения, навсегда сокрушим наших тиранов. Земля индейцев теперь свободна, за исключением территории, занятой нашими притеснителями. Сегодня мы ее отвоюем и сбросим навсегда ненавистное испанское знамя, которое несло нам нищету и смерть! Мужайтесь, братья! Ваши предки, которые теперь охотятся в блаженных лугах, с радостью примут тех, кому суждено пасть в бою! А сейчас все должны занять отведенные им позиции. Троекратное повторение через равные промежутки крика уруби будет служить сигналом к атаке.Начальники поклонились Тигровой Кошке и разошлись. Тигровая Кошка, оставшись один, погрузился в раздумья.Величественная тишина воцарилась над землей, прозрачный воздух застыл в неподвижности. Темно-синее небо усыпано звездами, луна щедро заливает серебристым светом все вокруг. Ничего не нарушало этой величественной тишины, и только изредка слышался какой-то неясный глухой звук, казавшийся могучим дыханием спящей природы.Белый начальник, поклявшийся освободить индейцев от иноземных поработителей, употребил немало усилий, чтобы подготовиться к предстоящей операции, и теперь наедине сам с собой предвкушал скорую победу, в то же время без конца взывая к милости всевышнего не оставить его своими заботами. Внезапно кто-то коснулся его плеча, и он мгновенно вернулся к действительности. Отер со лба пот и оглянулся. Колдун взирал на него хмельными глазами и зловеще ухмылялся.— Чего тебе надо? — сухо спросил Тигровая Кошка.— Доволен ли мною отец мой? Хорошо ли говорил Ваконда с сахемами?— Да, — коротко ответил Тигровая Кошка, содрогнувшись от отвращения. — Ты можешь идти.— Отец мой велик и великодушен. Когда в меня вселяется дух, я испытываю ужасные страдания.Тигровая Кошка вынул из-за пазухи жемчужное ожерелье и швырнул его негодяю, который схватил его с радостью.— Уходи, — сказал Тигровая Кошка, брезгливо поморщившись.Колдун, удовлетворенный, проворно ретировался. Дон Торрибио, как и все начальники, направился к своему посту, но, отойдя на некоторое расстояние, поднял глаза к небу, чтобы попытаться по положению звезд определить, который был час.— У меня есть в запасе время, — прошептал он и поспешил к палатке, где находилась донна Гермоса.— Она спит и видит счастливые сны, — шептал он про себя. — Великий Боже, ты знаешь, сколь безгранична моя любовь и чем ради нее я пожертвовал. Сделай же так, чтобы она была счастлива.Он подошел к вакеро, который курил, не сводя глаз с палатки.— Верадо, — заговорил он с волнением, — я два раза спасал тебе жизнь, рискуя собственной. Ты это помнишь?— Помню, — лаконично ответил вакеро.— Сегодня я прошу тебя об услуге. Могу я положиться на тебя?— Говорите, дон Торрибио, все, что только в человеческих силах, я сделаю для вас.— Благодарю, мой добрый товарищ. Моя жизнь, моя душа, словом, все, что есть у меня дорогого на этом свете, все заключено в этой палатке. Я поручаю ее тебе. Поклянись, что ты будешь ее защищать до последней капли крови.— Клянусь, дон Торрибио. Все, что находится в этой палатке, священно. Никто, ни враги, ни друг, не приблизится к ней. Я и вверенный мне отряд скорее умрем, нежели допустим оскорбления той, кого вы любите.— Благодарю, — сказал дон Торрибио, дружески пожимая руку вакеро.Тот опустился на колени и почтительно поцеловал полу его плаща.Окинув тоскливым взглядом палатку, в которой, как он сказал, заключалось все самое дорогое для него, дон Торрибио поспешно удалился.— Теперь, — сказал он, — предстоит проявить себя настоящим мужчиной.Как только Тигровая Кошка отдал распоряжение готовиться к наступлению, начальники отправились на отведенные им рубежи, где их воины в полной боевой готовности ждали приказа.Распластавшись на земле, индейцы в назначенный час с присущей только им ловкостью и проворством по-змеиному поползли в густой высокой траве в направлении президио. Через час они уже достигли первого рубежа оборонительных сооружений мексиканцев.Индейцы так искусно проделали эту операцию, ни единым звуком не нарушив ночной тишины, что со стороны могло показаться, будто лагерь спит безмятежным сном.Однако за несколько минут до того, как Тигровая Кошка отдал сахемам приказ о наступлении, некий человек в индейском костюме ускользнул из лагеря и ползком направился к президио.У первого же рубежа укреплений его уже ждал товарищ, чутко вслушивающийся в ночную темноту.— Ну что, Эстебан?— Через час начнется атака на президио, майор.— Как они намерены действовать?— Приступом. Индейцы торопятся, боясь быть отравленными.— Что делать?— Умереть! — решительно ответил Эстебан.— Прекрасный совет, нечего сказать. Умереть мы всегда успеем.— Можно попытаться предпринять кое-что еще.— Что именно, говори ради Бога!— Все сделано, как мы условились?— Да. Но что ты имеешь в виду?— Дайте мне двадцать пять надежных вакеро.— Бери, но что ты намерен предпринять?— Предоставьте это мне, майор. За успех операции я не ручаюсь, потому что краснокожих демонов, что мух, но могу вас заверить, что их ряды существенно поредеют.— Это в любом случае повредить не может, но как быть с женщинами и детьми?— Женщин и детей, майор, я успел всех поместить в асиенду Лас-Нориас.— Слава Богу! Мы можем драться как львы, дорогие нам люди находятся в безопасности.— Временно, — глухо пробормотал дон Эстебан— Что ты этим хочешь сказать? Чего еще ты опасаешься?— Когда индейцы возьмут президио, они совершат набег и на асиенду.— Глупости, Эстебан, — улыбнулся майор, — а донна Гермоса?— Да, конечно, — весело воскликнул Эстебан. — Я совсем забыл о донне Гермосе.— Больше у тебя нет ко мне вопросов?— Вот только еще одно.— Говори, да поскорее, время не терпит.— Сигналом к атаке будет троекратный крик уруби, повторенный через равные промежутки времени.— Хорошо, я буду иметь это в виду, скорее всего они начнут атаку на рассвете.Майор и Эстебан разошлись в разные стороны, чтобы, переходя от поста к посту, предупредить защитников президио о предстоящей атаке индейцев.Накануне майор Барнум собрал жителей президио и со всей откровенностью обрисовал сложившуюся ситуацию в городе. Он подробно изложил разработанный им план боевой операции. В заключение объявил, что лодки, причаленные под крепостью, готовы принять женщин, детей и стариков, и всех тех, кто по той или иной причине не пожелает участвовать в защите города. С наступлением ночи лодки отправятся в асиенду Лас-Нориас, где всем прибывшим будет оказано гостеприимство.К чести жителей президио, не пожелали остаться в городе лишь очень немногие из числа мужчин, способных держать оружие. Все оставшиеся были полны решимости стоять до конца.Когда им объявили о предстоящей атаке апачей, они деловито заняли свои места за баррикадами и, превратившись в слух, стали ждать приказа стрелять по врагу.Минул час, на позициях по-прежнему было спокойно. Мексиканцы уже стали думать, что дело кончится ложной тревогой, как это случалось уже не раз.Вдруг среди ночной тишины, подобно вестнику смерти, прозвучал зловещий крик уруби. И вскоре повторился снова, вселяя отчаяние и страх в души защитников президио.В третий раз крик уруби был особенно зловещим, и едва он успел смолкнуть, как индейцы с громкими криками устремились на окопы. Мексиканцы не были застигнуты врасплох и сражались мужественно, с отчаянием обреченных.Индейцы рассчитывали быстро завладеть позициями мексиканцев в результате внезапного нападения, а потому, встретив такой решительный отпор, поспешно отступили. Вдогонку им неслись пушечные снаряды, заряженные картечью, сея беспорядок и смерть.Эстебан со своими вакеро, воспользовавшись возникшей среди индейцев паникой, врезался в сплошную их гущу и принялся рубить направо и налево.Два раза отряд Эстебана смело бросался на индейцев, и оба раза те отступали.Бой продолжался всю ночь с явным преимуществом белых. Апачи были уверены, что имеют дело с противником, значительно превосходящим их в численности.Вскоре взошло солнце, и индейцы, словно вдохновленные его лучами, снова бросились в атаку. На сей раз их натиск оказался таким сильным, что белые дрогнули и отступили. Вдохновленные успехом, индейцы преследовали бегущего противника, но вдруг послышался страшный грохот, земля словно разверзлась, и вырвавшая из нее могучая сила подкинула индейцев высоко в небо. Оказалось, что майор предусмотрительно приказал заложить здесь мины, которые были подожжены в нужный момент. Все вокруг было усеяно разорванными на части трупами. Взрыв поверг индейцев в такое отчаяние, что они в ужасе стали разбегаться, не обращая внимания на призывы начальников.Мексиканцы воспрянули духом. Но уже в следующую минуту наперерез разбегающимся скакал Тигровая Кошка на великолепной, черной, как ночь, лошади, размахивая священным знаменем объединенных племен.— Трусы! — кричал он. — Если вы отказались от победы, то по крайней мере будьте свидетелями моей смерти!Заслужив грозный упрек начальника, даже самые трусливые индейцы устыдились своего малодушия и поспешили опять под знамена Тигровой Кошки, который так великодушно приносил себя в жертву.Тигровая Кошка казался неуязвимым. Он находился в самой гуще схватки, отражая направленные на него удары древком знамени, которое сразу же снова взметалось у него над головой.Вдохновленные мужеством своего начальника, индейцы, не боясь смерти, смело шли на врага с его именем на устах.— Тигровая Кошка — Великий вождь апачей! Умрем за великого начальника!Тот, в свою очередь, стремился всячески поддержать бравый дух апачей.— Посмотрите, посмотрите! — кричал он, указывая на солнце. — Ваш отец благословляет нашу храбрость! Вперед! Вперед!— Вперед! — вторили ему индейцы и с удвоенной яростью бросались на врага.Однако эта ожесточенная атака не могла продолжаться долго, и это понимал майор. Индейцы были уже в городе, сражение шло на улицах. Мексиканцы отступали только тогда, когда отстаивать очередной квартал было уже бесполезно.Многочисленный отряд дона Торрибио быстро продвигался по улице, круто поднимающейся к крепости.Несмотря на то что отряд находился под непрерывным огнем пушек, стреляющих снарядами, апачи самоотверженно продолжали идти вперед, ведомые Тигровой Кошкой и доном Торрибио.— Ну, теперь время свершить то, о чем мы говорили, — печально сказал майор Эстебану.— Вы этого хотите? — спросил тот.— Я этого требую, Эстебан, друг мой.— Хорошо. Я не смею ослушаться вашего последнего приказа. Прощайте, майор, или до свидания там на небе, потому что я погибну вместе с вами.— Как знать, мой друг! Прощайте!— Конечно, очень не хотелось бы погибать, — грустно проговорил Эстебан.Они обменялись прощальным рукопожатием, потому что знали, что никогда больше не увидятся, если только не произойдет какого-нибудь чуда. Улучив момент, дон Эстебан во главе сорока отважных всадников выскочил из ворот крепости и помчался вниз навстречу индейцам. Индейцы невольно расступились, и отряд Эстебана на бешеной скорости промчался сквозь них по направлению к рекеКогда индейцы опомнились, отряд Эстебана уже погрузился в лодки, направлявшиеся к асиенде Лас-Нориас. Эстебан и его отряд, за исключением четверых, были спасеныМайор, воспользовавшись замешательством среди индейцев, вызванным появлением отряда Эстебана, успел уйти с остальными защитниками президио в крепость и плотно затворить ворота.Дон Торрибио сделал индейцам знак остановиться, и один направился к крепости.— Майор, — громко крикнул он, — сдавайтесь, и вашему гарнизону будет гарантирована жизнь!— Вы изменник и подлец, — ответил майор. — Вы предательски убили моего друга, который доверился вам, полагая вас честным человеком. Я не намерен сдаваться.— В таком случае и вас и всех, кто находится с вами, ждет неминуемая смерть. Вы не в состоянии защититься. Сдавайтесь ради спасения жизни всех, кто находится в крепости.— Вы подлец! — вскричал майор — Вот мой ответ.— Назад! Назад! — крикнул Тигровая Кошка и, пришпорив свою лошадь, помчался прочь со скоростью стрелы.Индейцы повернули вспять, охваченные паническим страхом. Они метались из стороны в сторону и, наступая на пятки друг другу, улепетывали вниз по той самой дороге, по которой только что шли жестоким победным маршем.Они слышали сначала какой-то зловещий гул — майор заложил порох под крепость, затем последовал невероятной силы взрыв. Через две-три секунды каменный гигант зашатался, словно пьяный великан, и, приподнявшись над землей, разорвался на части подобно гранате.— Да здравствует отечество! — кричали защитники крепости.Камни и разорванные на куски трупы сыпались на головы индейцев. Тигровая Кошка овладел Сан-Лукасом, но, как поклялся майор Барнум, он овладел не крепостью, а ее развалинамиСо слезами ярости дон Торрибио водрузил знамя апачей на обломке стены величественной крепости Сан-Лукас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22