Действительно, легкая струйка дыма выходила как бы из земли и извивалась тонкой спиралью, поднимаясь к небу.
— Нет дыма без огня, — с усмешкой произнес гамбусино. — Я показал вам сначала огонь, и теперь — дым. Убедились вы, наконец, что нашли логовище тигра?
— О, да, — отвечали оба.
— Это лучше, чем лечь спать, не так ли? — продолжал гамбусино не без торжества.
— Что же нам теперь делать? — с живостью спросила Белая Газель.
— Все очень просто, — отвечал Андрес Гарот. — Один из вас немедленно отправится в лагерь известить Сына Крови о нашем открытии, а там посмотрим, что он решит.
— Хорошо, — сказала молодая девушка, — я отправлюсь.
— А вы? — спросил гамбусино, обращаясь к дону Пабло.
— Я останусь.
Гарот ничего не возразил.
Белая Газель с лихорадочной поспешностью начала спускаться с горы.
Гамбусино, между тем, бережно разостлал на земле бизонью шкуру, завернулся в нее и улегся.
— Что вы делаете? — спросил его дон Пабло.
— Вы же видите, что, — отвечал тот. — Я собираюсь спать. В настоящее время нам нечего больше делать, надо подождать до завтра. Советую и вам последовать моему примеру.
— Вы правы, — произнес молодой человек и, завернувшись в плащ, также улегся.
Час спустя они оба уже спали — или притворялись спящими.
Вдруг дон Пабло тихо приподнялся на локте, наклонился над товарищем и внимательно посмотрел на него.
Андрес Гарот в самом деле спал спокойным сном.
Убедившись в этом, молодой человек встал, тщательно осмотрел свое оружие и, бросив последний взгляд на спящего, спустился с горы.
Луна уже взошла, и ее бледные лучи распространяли слабый свет, едва достаточный для того, чтобы различать дорогу и не скатиться в пропасть.
Достигнув нижней площадки, где был вход в пещеру, в глубине которой все еще мерцал слабый огонек, молодой человек на мгновение остановился, мысленно сотворил молитву, подняв глаза к небу, усеянному звездами и, еще раз осмотрев оружие, перекрестился и решительно вошел в подземелье.
Очевидно, необходима была изрядная доля смелости, чтобы идти таким образом навстречу опасности, тем более страшной, что она была неизвестна.
Не спуская глаз с огонька, служившего ему путеводной звездой, дон Пабло осторожно продвигался вперед, немного наклонившись и чутко прислушиваясь, готовый каждую минуту встретиться с невидимым врагом.
Так шел он довольно долго, а огонек, по-видимому, нисколько не приближался. Вдруг он почувствовал, что стена, за которую он придерживался левой рукой, кончилась, и в глубине узкого коридора, слабо освещаемого догоравшим факелом, он увидел на голой земле коленопреклоненную Эллен, погруженную в горячую молитву.
Молодой человек остановился, пораженный этим неожиданным зрелищем.
Молодая девушка с распустившимися по плечам локонами, с побледневшим и залитым слезами лицом, казалось, жестоко страдала.
Рыдания и тяжелые вздохи вырывались из ее стесненной груди.
Дон Пабло не в силах был совладать с охватившим его волнением. При виде страданий Эллен он забыл всякую осторожность и с раскрытыми объятиями бросился к ней, воскликнув:
— Эллен! Эллен! Что с вами?
При звуке этого голоса, так неожиданно поразившего ее слух, молодая девушка порывисто вскочила, но тотчас же овладела собой.
— Бегите, несчастный! — воскликнула она. — Спасайтесь, или вы погибли!
— Эллен, — произнес он с мольбой, опускаясь перед ней на колени и протягивая руки, — молю вас, выслушайте меня!
— Зачем вы явились сюда? — спросила она.
— Чтобы спасти вас или погибнуть.
— Спасти меня? — повторила она горестно. — Нет, дон Пабло, судьба моя решена. Оставьте меня и спасайтесь, я умоляю вас!
— Нет, ни за что. Вашему отцу грозит неминуемая гибель. Бегите отсюда, еще есть время. О, Эллен! Во имя нашей чистой, бескорыстной любви, молю вас, последуйте за мною!
Молодая девушка отрицательно покачала головой.
— Я осуждена на гибель, дон Пабло, — сказала она, — но я не перенесу вашей смерти. Уходите скорее отсюда.
Дон Пабло скрестил руки на груди и гордо поднял голову.
— Нет! — произнес он решительно. — Я не уйду. Да и что для меня жизнь, если я не буду видеть вас? Эллен, мы погибнем вместе!
— О, как он меня любит, Боже мой! — воскликнула она в отчаянии. — Господи! Неужели я недостаточно страдала? Дай мне силы перенести все это! Слушайте, дон Пабло, — продолжала она, взяв его за руку и крепко сжав ее, — мой отец осужден и отвергнут всеми. У него одна радость, одно счастье — это я, его дочь! Я не могу и не хочу его покинуть. Как бы я ни любила вас, дон Пабло, но я никогда не оставлю своего отца. Теперь я вам сказала все, друг мой. Оставаться здесь дольше значило бы для вас без пользы рисковать своей жизнью. Уйдите, дон Пабло, уйдите — так нужно!
— Подумайте, — возразил молодой человек со слезами в голосе, — подумайте, Эллен, что ведь эта наша встреча будет последней.
— Я знаю это.
— И все-таки вы хотите, чтобы я ушел?
— Я требую этого.
— Но я не желаю этого, — раздался вдруг грубый голос.
Оба в изумлении обернулись и увидели Красного Кедра, который, опершись на ружье, злобно усмехаясь, смотрел на них.
Эллен бросила на отца столь гневный взгляд, что скваттер невольно опустил глаза.
Затем она повернулась к дону Пабло и взяла его за руку.
— Идемте, — сказала она и решительно двинулась к отцу.
Скваттер не пошевельнулся, загородив выход.
— Пустите! — произнесла Эллен.
— Нет, — возразил скваттер.
— Слушайте же, отец, — сказала она, — я пожертвовала для вас всем, пожертвовала счастьем, радостями, но с условием, чтобы его жизнь была священна для вас. Позвольте же ему уйти, я требую этого!
— Нет, — отвечал скваттер, — он должен умереть!
Эллен рассмеялась таким страшным смехом, что оба мужчины вздрогнули. Затем она с быстротою молнии выхватила у отца из-за пояса пистолет и приставила его к своему лбу.
— Пустите! — воскликнула она.
Красный Кедр зарычал от ужаса.
— Остановись! — крикнул он, бросаясь к дочери.
— В последний раз прошу, позвольте ему уйти — или я покончу с собой!
— О-о! — заревел скваттер яростно. — Ступай, уходи, демон! Но я еще найду тебя!
— Прощай, мой дорогой! — воскликнула Эллен с нежностью. — Прощай в последний раз!
— До свиданья, Эллен! — отвечал молодой человек. — Я спасу тебя, даже против твоего желания!
С этими словами он бросился к выходу и скрылся.
— Теперь, отец, — сказала молодая девушка, бросив пистолет, как только шаги дона Пабло затихли в отдалении, — делайте со мной что хотите!
— Тебя, дитя мое, я прощаю, — отвечал Красный Кедр, заскрежетав зубами, — но его… его я убью.
ГЛАВА XXXIX. Травля
Дон Пабло почти бегом выбрался из пещеры и поспешно возвратился к Андресу Гароту.
Гамбусино спокойно спал, и дону Пабло стоило немалого труда разбудить его.
Наконец он проснулся, приподнялся, протер глаза и, увидев над собой звезды, произнес с неудовольствием:
— Какая муха вас укусила? Дайте мне поспать, я только что заснул. До рассвета еще долго.
— Я знаю это лучше вас, потому что я еще не ложился, — отвечал дон Пабло.
— И совершенно напрасно, — отвечал тот, зевая во весь рот. — Ложитесь и спите, спокойной ночи!
Гамбусино собирался снова улечься, но дон Пабло не дал ему сделать этого.
— Теперь некогда спать, — сказал он, сдергивая с гамбусино плащ, в который тот было завернулся.
— Что вы, с ума сошли? Зачем вы меня мучаете? — вскричал тот со злостью. — Что случилось? Говорите!
Дон Пабло рассказал ему все, что произошло.
Гамбусино внимательно выслушал его и почесал затылок.
— Demonios! — произнес он наконец. — Это важно, очень важно! Все влюбленные сходят с ума. Вы испортили весь наш план.
— Вы думаете?
— Я уверен в этом. Красный Кедр — старый плут, хитрый как лиса. Теперь он предупрежден, и нелегко будет его поймать.
Дон Пабло растерянно посмотрел на своего собеседника.
— Что же делать? — сказал он.
— Удалиться отсюда, это самое лучшее. Вы понимаете, что он теперь настороже.
Оба долго молчали.
— Con mil demonios! — произнес наконец гамбусино. — Мне пришла в голову блестящая мысль, и я, пожалуй, сыграю хорошую шутку с этим старым плутом.
— Что вы придумали?
— Это уж мое дело. Если бы вы мне больше доверяли, то ничего бы не случилось и мы бы устроили все ко всеобщему удовольствию. Впрочем, что сделано, то сделано, и я теперь хочу исправить вашу оплошность. Что же касается вас, то вы должны уйти.
— Уйти? Но куда?
— Спускайтесь вниз, а затем возвращайтесь с товарищами. Вы укажете им дорогу сюда.
— А вы?
— Обо мне не беспокойтесь. Прощайте.
— Хорошо, — сказал молодой человек, — предоставляю вам действовать так, как вы сочтете нужным.
— Об этом вам следовало догадаться раньше. Ах, да! Оставьте мне вашу шляпу, если вы не против.
— Извольте… Но у вас есть своя.
— Значит, одной мне мало. Еще одно слово.
— Говорите.
— Если случайно вы услышите здесь шум, выстрелы или что-нибудь в этом роде, то не беспокойтесь, а продолжайте идти своей дорогой.
— Хорошо, согласен. До свиданья!
— До свиданья!
Бросив гамбусино свою шляпу, молодой человек начал спускаться с горы и вскоре исчез за одним из многочисленных поворотов тропинки.
Оставшись один, Андрес Гарот поднял шляпу дона Пабло и, швырнув ее в пропасть, наклонился и начал смотреть, куда она упадет.
Перевернувшись несколько раз в воздухе, шляпа наконец упала на один из выступов на большой глубине.
— Хорошо, — произнес гамбусино, очень довольный, — будем действовать дальше.
Затем он сел на землю и выстрелил из ружья в воздух, после этого он выхватил из-за пояса пистолет и, вытянув левую руку, вскользь выпустил в нее пулю.
— Карамба! — произнес он, опускаясь на землю. — Это больнее, чем я думал! Впрочем, главное, чтобы мне все удалось. Будем ждать.
Прошло около четверти часа, но кругом царила полная тишина.
Андрес Гарот, растянувшись на земле, так охал и стонал, что мог бы разжалобить камни. Наконец невдалеке послышался легкий шорох.
— Ага, — прошептал гамбусино, — кажется, клюнуло.
— Что там за дьявол? — послышался грубый голос. — Посмотри-ка, Сеттер.
Андрес Гарот открыл глаза и увидел Красного Кедра с сыном.
— Ах, — простонал он, — это вы, старый скваттер? Откуда вы явились? Если я и ожидал кого-нибудь, то никак не вас, хотя я очень рад вас видеть.
— Знакомый голос, — произнес Красный Кедр.
— Это Андрес Гарот, гамбусино, — отвечал Сеттер.
— Да, это я, мой добрый Сеттер, — сказал мексиканец. — Ай-ай-ай! Как я страдаю!
— Что же с вами приключилось и как вы сюда попали?
— Все ополчились против меня с тех пор, как я покинул свое ранчо и вступил в эти проклятые прерии, — стонал гамбусино.
— Будете вы отвечать или нет? — гневно произнес Красный Кедр, стукнув прикладом о землю и бросив на раненого подозрительный взгляд.
— Я ранен, вы видите, в руке у меня пуля, и я серьезно контужен. О, как я страдаю! Но, по крайней мере, бандит, так меня отделавший, никому больше не причинит зла.
— Вы его убили? — с живостью спросил Красный Кедр.
— Кажется. Посмотрите в пропасть. Может быть, вы увидите там его тело.
Сеттер наклонился над обрывом и заглянул.
— Я вижу шляпу, — сказал он через мгновение, — тело, должно быть, тоже недалеко.
— Если только оно не скатилось на самое дно пропасти, — заметил Андрес Гарот.
— Вполне возможно, — согласился Сеттер, — скала почти отвесная.
— О, demonios! Как я страдаю! — снова начал стонать гамбусино.
Скваттер также наклонился над пропастью. Узнав шляпу дона Пабло, он облегченно вздохнул и возвратился к Андресу Гароту.
— Однако, — сказал он более мягким тоном, — не можем же мы провести здесь всю ночь? У тебя хватит сил идти?
— Не знаю, попытаюсь.
— Попробуй же, карай!
Гамбусино с притворными усилиями поднялся, сделал несколько шагов и снова опустился на землю.
— Нет, не могу, — простонал он.
— Что же делать? — произнес Сеттер. — Придется мне его нести, он, вероятно, не слишком тяжел.
Молодой человек наклонился, поднял гамбусино и словно ребенка посадил его себе на спину.
Через десять минут Андрес Гарот лежал в пещере около огня, и брат Амбросио перевязывал ему руку.
— Эге, compadre, — сказал монах, — тебя ловко ранили.
— А что? — с беспокойством спросил мексиканец.
— Конечно, рана в левой руке не помешает тебе в случае тревоги стрелять вместе с нами.
— Будьте уверены, что я буду стрелять, — отвечал гамбусино значительно.
— А все-таки ты не сказал мне еще, каким образом ты попал в горы, — заметил Красный Кедр.
— Очень просто. После поражения и уничтожения нашей шайки я брожу, как бездомная собака. Индейцы гоняются за мной, чтобы снять с меня скальп, а белые, — чтобы повесить меня за участие в шайке Красного Кедра, и я не знаю, куда мне деться. Уже третий день, как случай завел меня в эти горы. Сегодня ночью я только успел немного поужинать и собирался лечь спать, как какой-то человек, которого я не мог в темноте разглядеть, внезапно напал на меня. Остальное вы знаете, я с ним расправился…
— Хорошо, хорошо, — поспешно перебил его Красный Кедр, — можешь не продолжать. Спокойной ночи. Тебе необходим отдых — ложись и спи, если можешь.
Хитрость гамбусино была слишком проста и в то же время слишком ловко придумана, чтобы не иметь успеха.
Никому не могло прийти в голову, чтобы человек сам нанес себе довольно тяжелую рану. Кроме того, всякие подозрения должны были исчезнуть у Красного Кедра, когда он увидел шляпу дона Пабло.
Совершенно невероятно было, чтобы два столь различных по положению, характеру, репутации человека сговорились и действовали заодно. Можно было предположить все что угодно, но только не это.
Поэтому бандиты, узнав гамбусино, не возымели к нему ни малейшего недоверия.
Почтенный ранчеро, счастливый тем, что проник в логовище льва, и почти уверенный в успешном выполнении своего плана, снова погрузился в сон, так неожиданно прерванный доном Пабло, и проспал до самого утра.
Когда он проснулся, то увидел возле себя брата Амбросио, который готовил завтрак.
— Ну что, — спросил его монах, — как вы себя чувствуете?
— Гораздо лучше, чем я предполагал, — отвечал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35