- Разве такое возможно?
- Много чего возможно, друг Горацио, что нами не снилось.
Как же мы все-таки переберемся на тот берег? Реку даже переплыть
нельзя.
- Придется выходить из-под скорлупы. - Никита имел в виду экран
диморфанта. - Хотя это риск двойного пеленга. ЦРУ по магивсплеску могут
запеленговать меня в течение минуты и даже определить наши координаты в
данной местности, а кто-нибудь из игв, отвечающих за контроль Веера,
обнаружит меня в эйдосе.
- Тогда не рискуй.
- Попробую проделать это быстро, в "игольчатом" контакте.
Сухов уселся на землю в позе лотоса, сосредоточился, ушел в свое
глубокое подсознательное "я", согласуя биоритмы, дыхание и мышление в
единый поток. Плечо со звездой Вести затокало горячей пульсацией крови,
чьи-то невидимые пальцы проникли в кожу, в кости черепа, сняли и то, и
другое, освободили мозг, который заклубился вихристым, искрящимся,
пульсирующим облаком, готовый взорваться от любой отвлекающей мысли.
Звезда Вести вспыхнула на плече огнистой болью, струйкой протекла по шее,
влилась в облако мозга, и тот мгновенно расширился, обнимая планету,
вселенную хрона, весь Веер...
Такэда наблюдал за другом не только с любопытством, но и С изрядной
долей тревоги, невольно напрягаясь сам, словно от его усилий зависел весь
успех дела. Долгих четверть часа ничего не происходило - Сухов настраивал
органы чувств, как музыканты оркестра - инструменты. Затем на Толю повеяло
свежестью и холодом, кто-то тихонько заглянул к нему в голову, провел
множеством пальчиков по нервным узлам и умчался дальше оставив после себя
ощущение сдавливающей голову невидимой шапки. Такэда пошевелился,
дотрагиваясь до волос, но "шапка" движений не стесняла, это было
всего-навсего пси-эхо заработавшей экстрасенсорной системы Сухова.
Лицо Никиты поголубело, кожа на нем стала как бы полупрозрачной, так
что обозначился тонкий рисунок вен и артерий, но и они скоро исчезли на
фоне усиливающегося голубого свечения.
Длинные волосы танцора заискрились сотнями мелких разрядов, встали
дыбом, образовав необычную светящуюся корону. Белки глаз тоже засветились,
но розовым свечением, как и ногти на руках.
Вокруг сидящего неподаижно Сухова завертелся воздушный вихрь, вырвал
с корнем траву, отбросил сухие листья, ветки и камешки, повалил Такэду.
Вихрь этот стал видимым - сначала туманным столбом, затем снежным, а
ледяное его дыхание ощущалось все дальше и дальше, заставляя Такэду
отступать от пригорка с сидящим магом. Затем крутящийся снежно-туманный
столб чуть ли не километровой высоты упал на реку, словно перерубив ее
снежноледяным лезвием, и Такэда с ужасом-и суеверным восторгом увидел на
глади реки двухметровой ширины ледяную дорожку, от берега до берега.
Опомнился он от толчка в спину.
- За мной! - будничным тоном скомандовал Никита, пробуя лед ногой, и
побежал через реку.
Толя послушно припустил следом, не успев ни удивиться, ни сообразить,
что происходит. Он не помнил, как преодолел двести метров по источающей
ледяной холод, синеватой, твердой дорожке.
Помнил только, что бежать было вовсе не скользко, и что ширина
дорожки все время уменьшалась. Когда он взобрался на противоположный
берег, от ледяной полосы оставалось всего сантиметров десять, которые
растаяли через пару секунд. От "моста" не осталось и-следа.
- Ну ты даешь! - произнес Такэда, глядя на реку; вернул лицу
бесстрастное выражение. - Впрочем, Посланник ты или погулять вышел?
Сухов, тоже глядевший на реку с задумчиво-отрешенным видом, только
усмехнулся. Он уже не светился, но выглядел достаточно бодро, не так, как
после первых сеансов выхода в сферу эйдоса, и Такэда понял, что его друг -
уже совсем другой человек. Да и человек ли? Паранорм. Маг! "Сусаноо,
сохрани его душу!" - прошептал Толя про себя. Диморфант, отзывающийся на
имя Сусаноо, встрепенулся было, но речь шла не о нем. Вслух же Толя
сказал:
- Веди, колдун.
Никита молча вытянул руку в сторону начинавшейся степи. От горизонта
к ним скакали даа всадника, приближаясь со сказочной быстротой.
Никита смотрел на открывшуюся взору картину и не верил глазам.
Впечатление было такое, будто они вернулись в мертвый мир с кладбищем
звездолетов, где их поджидал (или поджидала) Великий игва Гиибель: с
холма, на котором стояли их кони, хорошо была видна узкая, но глубокая
долина, зажатая длинными увалами, а в долине тесными рядами высились...
космические корабли разных форм и размеров. Крайние из них заплыли грунтом
почти до середины, большинство выглядело настоящей ржавой рухлядью, нго
просматривались и конструкции, сверкавшие не то металлом, не то
глазурованной керамикой или пластиком.
- Мать честная! - почесал затылок танцор. - Точь-в-точь - кладбище
кораблей, где ждала нас Заавель... то, бишь Гиибель.
Толя - это в самом деле ракеты-звездолеты? Или моя интуиция меня
подводит?
- Похоже, эти железяки когда-то летали, - осторожно проговерил
Такэда. Глянул на сопровождающих. - Что это и давно ли тут обретается?
Его сосед, облаченный в полный наряд русского воина: кольчуга, шлем с
бармицей, зарукавье, наручи, поножи, меч, щит, сулица, - погладил рукой
холку коня, прежде чем ответить; конь под ним стоял, не шелохнувшись, в
отличие от вздрагивающей караковой лошади Такэды, чувствующей на себе
неземное существо - диморфанта. Звали всадника Рогдай, а его спутника -
Добрагаст. Оба молодых воина были посланы великим князем Мстишей Удалым
специально для встречи землян на Порубежье. Вероятно, Мстише подсказал
встретить их сам Яросвет, знавший о прибытии гостей и ожидавший, пока они
перейдут границу Руси, чтобы удостовериться - те ли они, за кого себя
выдают.
- Россечь, - сказал наконец Рогдай баском. - Обережное Городище.
Сроку ему, почитай, десять веков. Раньше Городище стерег золотой полоз -
видите вокруг всей Россечи вал круглый? Это тело полоза, землей
подзаплыло, уснул он, говорят. Теперь стережет княжеский фиан, Мстиша
приказал.
- Полоз ведь змей, да? Хорош экземпляр! Километров двадцать
наберется! Не тот ли Горынчищ, которому нас хотела скормить Ягойой?
- Нет, этот змей одноглавый, - сказал Никита. - И очень похож на
того, что-стерег замок в нашем сне. Но размеры действительно впечатляют.
Видать, хорошенькие здесь игрушки спрятаны, если такого зверя сторожить
Городище оставили. Но жругров тут нет.
- Ты говоришь об этом с сожалением.
- Если бы на этой свалке нашелся жругр, мы не искали бы его в других
местах.
- Значит, мечту свою оседлать жругра ты не оставил?
Сухов не ответил, и Такэда обратился к Рогдаю:
- А зачем Городище стеречь? Это же кладбище, кладбище машин... э-э,
самобегающих и самолетающих повозок.
- Некоторые из них оживают, - вставил свое слово Добрагаст, похожий
на первого проводника, как две капли воды: такой же русый, бородатый и
усатый, голубоглазый и широкоплечий. Разве что чуть моложе и веселей. -
Лонись ожило чудовище с огненным глазом, выползло отсюда и на сельцо
Моськва налетело, все пожгло да подавило. Хорошо, Мстиша с дружиной
подоспел. Вот и стерегут.
- Да, страшненькое наследие войны, - тихо сказал Никита. - Мины да
снаряды, бомбы да патроны, разве что магического происхождения. Я тоже
чувствую кое-что, источники энергии, например. Значит, не все механизмы
тут мертвы.
- Наверное, такие свалки есть на всех Мирах, где происходили Битва,
так сказать, в Мирах Армагеддона.
- Поехали, друга, - напомнил Рогдай, не понимавший, о чем говорят
гости. - Места здесь небезопасные, часто бродят кочевники или орды
звероловов, да и нечисть проникает через Огнь-реку.
- Да, а почему ее назвали Огнь-рекой? - полюбопытствовал Такэда. -
Вода, как вода, не горит.
- А вы не заметили, что вода в реке течет в противоположные стороны?
Стоит кому-нибудь перейти - не переплыть, плыть в той воде невозможно -
границу водораздела, как сразу человек, зверь или рыба вспыхивают,
загораются. И сгорают!
- Интересно! - Познавательная страсть Такэды получила новую порцию
информации. - Вероятно, воды реки имеют примеси, загорающиеся при
смешении. Но почему тогда не горит, сама середина, граница водораздела?
Рогдай не ответил, тронул поводья, и его конь легко сбежал с холма на
равнину. Добрагаст последовал за ним, только копыта простучали по земле:
ничто не звякнуло, не громыхнуло в снаряжении воинов, хотя оба несли на
себе множество доспехов и оружие.
- Толя, - сказал Никита необычным тоном, извиняющимся и одновременно
решительным и мрачным, - похоже, нам пора расстаться. Дальшб тебе ходу
нет.
Такэда сначала подумал, что Сухов шутит, но, глянув на его лицо,
понял: заявление серьезно.
- Неужели я так надоел?
Никита поморщился.
- Я пойду в такие края, где сам могу не уцелеть, несмотря на
паранормальные способности.
- Ах, вот оно что. - Такэда слегка опечалился. - Грешным делом я
думаю о тебе плохо, извини. Но я пойду с тобой, пока смогу идти, а там
посмотрим.
- Но это же глупо - идти на верную гибель! Зачем тебе такой риск?
- Я понимаю, - сказал Толя совсем грустно, - выглядит это
действительно не очень умно, однако ты плохо знаешь японцев вообще, а меня
в частности. Если ддя европейского сознания важен результат, то для
японского менталитета - процесс. То есть, прежде, всего, процесс
постижения, приближения к истине. В принципе, идеал не столь интересен,
как путь к нему.
Никита покачал головой, задумался. Потом улыбнулся, тронул коня.
- Ты неисправим самурай. Может быть, поэтому я и терплю тебя?
Легкая усмешка тронула губы Такэды, в слове "терплю" он легко угадал
другое слово - "люблю", но танцор вряд ли произнес бы его вслух. Как и он
сам. В сущности, не главное - что мы говорим, главное - как мы это
говорим. Не говоря уже - что думаем при этом. Надо лишь научиться видеть.
Они догнали провожатых на равнине, представляющей собой лесостепную
зону умеренных широт. Пахло травами так, как нигде на Земле, что впрочем
было неудивительно: видовой состав трав здесь был иным, да и намного
богаче.
Истекали вторые сутки скачки от Огнь-реки вглубь Свентаны - Святой
Руции - Руси, и только специальные усилия диморфантов позволили
новоявленным всадникам выдержать темп и сохранить их седалища от мозолей,
потертостей и прочих прелестей, ждущих неопытных кавалеристов на марше.
В первый же день пути, им пришлось сражаться с отрядом самых
натуральных кентавров, вооруженных пиками и дротиками, а потом отражать
наскок Диких Воев - по терминологии Рогдая, которые в общем-то были просто
разбойниками, ищущими легкую добычу. Но четверо всадников оказались им не
по зубам, и банда смылась, потеряв троих вояк, одетых в кожаные латы, не
спасающие от мечей. В этой стычке Никита продемонстрировал свое умение
драться без оружия, восхитив дружинников Мстиши, и в свою очередь впервые
не в тренировочном зале, а в боевых условиях, что такое "сеча Радогора",
хотя, вероятнее всего, система боя на мечах здесь называлась иначе.
Рогдай зарубил троих Диких одним мгновенным, сложным и красивым,
движением меча, выхватив его из ножен в самый последний момент, когда его
окружили. И остановился, подняв его над собой в знак того, что не желает
проливать чужую кровь. Его поняли прекрасно, отстали от Никиты и Толи,
миновали Добрагаста, держащего в обеих руках по сулице, и умчались в поле,
бросив трупы товарищей.
- Восхищен! - коротко сказал Никита, подъезжая к Рогдаю. - Хотел бы и
я так владеть мечом.
- Да и ты драться горазд, - ответил воин, явно польщенный похвалой. -
Приедем, поучимся: я у тебя, ты у меня.
Больше к ним никто не приставал, хотя Сухов чувствовал, что за ними
наблюдают, причем со многих сторон. Но лишь один наблюдатель не боялся
обнаружить себя - птица высоко в небе, ходившая и ходившая без устали
кругами над степью.
К обеду второго дня пути они добрались до предместий какого-то
селения, проехали его, провожаемые взглядами редких прохожих, и
остановились на отдых на берегу глубокого ручья с водой чистой, как:
слеза, и холодной до ломоты в зубах. - Спешились на пригорке с густой и
короткой травой, с которого были видны леса и перелески, холмы и долины, и
зеленая скатерть степи.
- Заметил, какая здесь трава? - спросил Такэда с удовольствием
растянувшись во весь рост. - Чудо! Ни одного сорняка.
Сухов сел рядом, глянув машинально на эрцхаор. Перстень был теплым, а
в побелевшем его камне светился зелеными линиями знак - пятиконечная
звезда, такая же, что и звезда Вести на плече - знак живущего в этом мире
мага. Но кроме звезды светился и знак присутствия на планете - и в хроне -
сил Люцифера: багровый чертик над полумесяцем. Правда, это присутствие
Никита чувствовал и без индикатора, как холодное и злобное перешептывание
за спиной, плюс тягостное ощущение нависшей над головой черной могильной
плиты.
Дружинники достали из седельных сумок снедь: лепешки, на удивление
мягкие и свежие, печеные в золе яйца, баранину в капустных листьях, пироги
с ягодами и квас. Поделились с гостями. Те в свою очередь угостили воинов
продуктами из НЗ, немало удивившими последних видом и вкусом.
Через прлчаса тронулись в путь.
Птица над ними продолжала кружить, и Никита подумал, уж не сам ли
Яросвет "пасет" их во избежание ненужных инцидентов?
Но проверить мысль не удавалось: пси-призывы Сухова, направленные
вверх, остались без ответа. Зато отозвался кто-то чужой, тяжелый
грозно-равнодушный и невыносимо далекий от всего человеческого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94