- Так, женщина!
- Да погодите, все ведь так неожиданно! - сопливым от слез голосом отвечала бабушка.
- Вам трехразовое питание, море, хорошую погоду и чтобы убирали в доме? - спросила та тетя.
- Именно, именно.
- Но есть одно условие, - жестко сказали в трубке. - Ничего, никаких вещей не брать с собой. Ни даже часов. Ни бус, ничего. Ни бисера.
- Как?! - ахнула старушка. - А лекарства?
- Вам не понадобится. Все будет так хорошо, что вы выздоровеете.
- Слабо верю, - возразила мудрая бабушка. - У меня бессонница, сердце побаливает, кости ломит, голова кружится, уши закладывает, и в них как бы звон, особенно в левом. Немеет ухо. Особенно когда на меня кричат.
- Ничего этого больше у вас не будет, - сказал голос. - Вы помолоде-ете. Это курс омолаживания! Похудеть навсегда!
- А нельзя и мою дочь?.. А то она так устала...
- Вам говорят, женщина! Это вы выиграли! Кто взял трубку?
- Ну хорошо, а вещи ребенку? Можно немножко?
- Все дадут там.
- Маечки, трусики, сандалики, панамку... Рубашечки три и один свитерок на вечер. Горшок! Не забудьте, нужен ночной горшок!
- Там все есть.
- Как это... все? Откуда кто знает, что нам нужно?
- Женщина! Говорю вам! Ничего не нужно!
- Ничего человеку не нужно только в морге! - пошутила бабушка. Понятно?
- Жженщщина! - зашипело в трубке.
- А мне... Два халата... Ночная рубашка... Носочки на ночь... Погодите, а босоножки? А купальник? А шляпа? У меня все лежит припасено в шкафу, я с молодости берегла. Ездила на взморье от предприятия. И не выкидывала! Как чувствовала, что пригодится!
- Не беспокойтесь, у вас будет абсолютно все что нужно. Приедете на Черное-пречерное море, и вами займутся.
- А что... - засомневалась бабушка, - нас не будут все время снимать на камеру? Подглядывать за нами в ванной? Не это ваша цель?
- Глупости, - ответила телефонная трубка. - Мы канал "Чудо", и вас будут снимать только через пять дней после прибытия, когда вы уже отдохнете, чтобы показать, как вы отлично выглядите. А платить нам будет тот отель, где вы поселитесь, это для них бесплатная реклама. Вот так.
Бабушка не верила своим ушам. Только этой ночью она строила планы, как и где продать жемчужины, да где купить путевку, как оставить дом, и кто будет стирать и поливать цветы, и кто будет кормить и расчесывать кота, а тут такое чудо!
- Быстро, вы согласны?
- Я не знаю, - прошелестела бабушка. Особых удач у нее в жизни не было, и она к ним не привыкла. Самая большая удача в жизни был ее внук, но и на него часто недоставало времени. Воспитать его как следует и то было некогда.
- Так. Сейчас за вами заедут...
- Приготовить паспорт?
- Нет, ничего не берите с собой, ясно?
Через десять минут (бабушка за это время все-таки пустила стиральную машину) в дверь позвонили.
Сердито открыв дверь на цепочку, бабушка вдруг увидела известного телевизионного ведущего, который широко улыбался.
- Я за вами, - сказал этот ведущий, скаля зубы. - Наша программа "Чудо" начинается! Жду вас внизу в машине!
- Ой, можно через пятнадцать минут! Ой, а я же маму собиралась купать! Ехать к ней! Ой-ой...
Бабушка с печальным воем кинулась в ванную. Остановила машину, вынула белье, кое-как выполоскала и отжала, повесила. Потом бросилась в кухню, где на плите варился бульон. Выключила.
Быстро вывалила кусок мяса в кошачью лакушку. Машинально погладила кота. Кот вывернулся, что-то заподозрив. Обычно его гладили, когда бабушка, уложив Кузю, помыв посуду, развесив белье и протерев пол в кухне, садилась смотреть телевизор. Тут кот и прыгал к ней на колени, его чесали за ушком и гладили, пока глаза бабушкины не смыкались.
Так что кот сел одиноко в сторонке и стал наблюдать с мыслью: а не собираются ли его бросить?
Тем временем бабушка посмотрела на себя в зеркало, опять взвыла с плотно закрытым ртом. Причесалась кое-как, надела самое лучшее - тесноватую юбку и блестящую кофточку. Взяла у дочки на столике губную помаду, неумело накрасила рот и, подумавши, щеки. Потом кинулась к шкафу и дорылась до своего пакета с носком, в котором лежали две жемчужины. Подумала и положила жемчужины за щеку. На всякий случай! А то дочка дороется...
Затем бабушка влетела в детскую, подхватила легенького Кузю на руки, поцеловала его, одела понарядней и пустилась вон со своей ношей.
И за ними замотыляла в воздухе невзрачная бабочка-капустница.
Внизу она стукнулась оземь, и тут же на этом месте оказался огромный белый, как сливочное мороженое, автомобиль, и в нем мгновенно распахнулась дверца.
- А позвонить? - вдруг спросила бабушка. - Я не предупредила своих! Ох, я дура!
И она ринулась наружу, открыв дверцу.
И тут же чья-то узкая черная тень проскользнула в машину.
- Им позвонят, не волнуйтесь! - ответил с переднего сиденья мужской голос, и автомобиль ринулся с места.
Глава пятая
СТРАННЫЕ МЕСТА
Все. Они мчались в машине с затемненными стеклами, вокруг - очень быстро - пропали, как сквозь землю провалились, все дома и улицы, и начались какие-то леса, как будто машина уже выехала за город. Какие могли быть леса через пять минут? Должны были быть Новые Черемушки! Потом Беляево, Теплый Стан!
Но мимо проскакивали несомненные темные леса, прошныривали какие-то мосты через овраги, ухали спуски, внезапные повороты дороги, почему-то взгромоздились горы на горизонте, и вдруг открылся пологий склон и путь к равнине.
- Видите, это море, - неожиданно пропела какая-то женщина с переднего сиденья. - Вон там!
Женщина?
- Кузя, смотри, там море, - перевела бабушка. - Правда, не знаю где.
Ей, разумеется, было немного трудно говорить, жемчужины оттягивали обе щеки и немного постукивали о зубы.
Наконец машина остановилась у какого-то дома.
Странно, но всю дорогу Кузя молчал. Обычно он говорил без передышки, спрашивал каждые полминуты: "А это кто?.. А это что такое у тети под глазом?.. А почему собачка ногу подняла?" - то есть теребил бабушку, надоедал ей.
Теперь он не проронил ни словечка.
- Кузя, ты не заболел? - спросила бабушка, выбираясь из машины.
- Нет, - ответил Кузя. - Но ты меня скоро не увидишь.
Он сидел в глубине машины маленький и важный и смотрел перед собой.
- Прям, - ответила на это бабушка, а сердце ее ухнуло в пятки. - Еще новости.
Она его подхватила и вынесла и только тут поняла, что уже опустился вечер, все вокруг было темное, какие-то кусты, и даже дом стоял без огней.
Только летала, как бы заблудившись, какая-то рваненькая белая бабочка.
Машина вообще исчезла совершенно незаметно.
Что такое?
- Пойдем быстрей, - забормотала бабушка, боясь заплакать. - Не бойся! Сейчас нам выделят кровати... А хотя бы и одну... Покажут нашу комнату... Это же дом отдыха. И мы поужинаем и ляжем спать. Надо же, как время быстро прошло!
Робко, держа Кузю за руку, бабушка поднялась по ступеням и открыла дверь.
Ожидалось, что там будут пол, какой-никакой коридор и так далее.
Но за дверью были точно такие же поляна и лес.
То есть на самом деле это был не дом, а одна стена с окнами и дверью.
Теперь бабушка все поняла! Их отправили в какое-то дикое место, а за ними наблюдает телевизионная камера, чтобы показать, как ведут себя люди, у которых ничего нет.
А этот дом - это декорация.
А потом тот зубастый ведущий скажет:
"Чтобы этого не случилось, чтобы вы не остались без дома, - и тут он завопит, как диктор на Красной площади во время парада: - Покупайте квартиры у фирмы "Хатастрой"!"
Поэтому бабушка, не выпуская руки своего внука, храбро повернула назад и устремилась в лес, продвигаясь напролом, чтобы выбраться из этого проклятого места, однако дальше шли одни завалы, причем это нельзя было назвать лесом. Тут пахло пылью, керосином и каким-то техническим жиром типа вазелина, и тут стояли, лежали и вообще торчали вверх тормашками одни старые синтетические елки. Видимо, это было место, куда стаскивали запасы пришедших в негодность искусственных новогодних елок (зачем?), и на некоторых так и остались висеть нитки мишуры и кусочки битых шаров. Пройти сквозь эту свалку, да еще с ребенком на руках, было нельзя.
Она не солоно хлебавши вернулась и села на прежнее лысоватое место, которое можно было бы назвать опушкой этого помойного леса, и при этом она делала вид, что ей все нравится, никакой досады. Она даже специально улыбнулась всем вокруг - елкам слева, палкам справа и декорациям прямо перед собой.
- Садись ко мне на ручки, - сказала она.
Кузя, однако, стал оглядываться.
- Бабушка, - сказал он, - пошли домой. Мне тут не нравится, - сказал он. - Лес какой-то дурацкий.
- Ничего, ничего, - улыбаясь, пропела бабушка, и сгребла умелой рукой Кузю, и пристроила его у себя на коленях. - Утро вечера мудренее. Спи.
И она, фальшиво улыбаясь, запела колыбельную. При этом она опять-таки глядела и прямо перед собой и поворачивала голову то вправо, то влево, чтобы людям было удобнее ее снимать.
- Нас смотрят миллионы! - вдруг сказала она. - Так поаплодируем же! Пусть внесут приз!
- Ты че, баба? - спросил Кузя.
- Это декорация, понимаешь? - зашептала бабушка. - У деревьев нет хвои, видишь? Одни отрепья. И травы нет. И земля искусственная, пыль какая-то, прах горелый. Мы участвуем в программе. А теперь, - сказала она улыбаясь и очень громко, - прошу наш приж в штудию!
(Она случайно зашепелявила - под язык попалась одна из жемчужин.)
Но ничего не изменилось. Поддувал сквознячок. На небе было темно. Никто не вносил никакого приза.
- Есть хочешь? - спросила бабушка.
- Нет, - ответил, как обычно, Кузя. Ему никогда не хотелось есть, странный ребенок!
- А пить?
- Нет.
- Это хорошо. Потому что у меня ничего нет.
И она вдруг пожаловалась:
- Ты мне сердце разрываешь. Почему ты сказал так? Что это - я тебя не увижу? Куда ты собрался?
- Не знаю.
- А как же я без тебя? - бестолково спросила бабушка.
- Ты будешь.
- Не оставляй меня, - попросила бабушка. - Сначала я уйду. Так полагается. И ты меня будешь иногда вспоминать. Хорошо?
Он промолчал.
- Давай договоримся, что ты меня не покинешь? Ладно?
- Не знаю.
Вдруг она спохватилась:
- Что это ты такое бормочешь: не знаю, не знаю. Как это? Я тебя никуда не отпущу! Я без тебя не смогу! Да мне твоя мать башку открутит! Да я с крыши прыгну!
При этом она лихорадочно гладила кудряшки Кузи, и голова его болталась на тонкой шейке.
- Обещаешь? Ну скажи да! Ну скажи! - заплакала она. - Да? Да?
- Да, - ответил он внезапно.
- Что "да"? Что не покинешь?
- Да.
Она мигом успокоилась, как будто действительно маленький ребенок мог что-то ей обещать. Она оживленно, вытирая слезы, заговорила:
- Как-то странно с нами обошлись. Бросили тут. Дом - не дом, а одна стена. Елки-палки.
Тут, совершенно неожиданно, во тьме загорелись два волчьих глаза.
- Это еще что! - завопила бабушка. - Нахальство! Кто разрешил? Тут ребенок маленький! Иди отсюда!
Два глаза вдруг погасли, потом снова зажглись, но вполовину. Как будто кто-то моргнул, а потом прищурился. Затем раздалось краткое "мяф".
- Кошка, - не веря себе, сказала бабушка. - Не волк!
- Миша, Миша, - позвал Кузя.
- Откуда тут Мишке-то быть?.. Сидит теперь дома до вечера один... А я ему воды не подлила... Хорошо хоть мяса оставила.
Два огонька неслышно подкрались, причем чуть пониже замаячил белый клочок.
- Миша? Ах ты мой хороший! - запела бабушка, и кот подобрался к ее коленям и сел на них вторым, рядом с Кузей.
Стало теплей.
- Чем я вас кормить-то буду? - загоревала бабушка.
Вскоре произошло вот что: в декорации, изображающей дом, загорелись окна.
- Я же говорю, нас снимают, - обрадовалась бабушка. - Пошли.
За занавесками стали мелькать тени людей. Донеслась музыка.
Потом распахнулась дверь, выехала камера, вышел ведущий во фраке, с галстуком бабочкой, похожий на барана с лошадиной челюстью, и провозгласил:
- Мы приглашаем всех участников передачи! Добро пожаловать! Милости просим!
Бабушка крякнула, как утка, и стала приподниматься, но Кузя сказал:
- Ой.
И кот уцепился когтями в бабушкину юбку, не желая слезать с теплого местечка.
Приглашающий исчез во тьме, камера исчезла, а двери остались открытыми. От них падал свет, и в дверном проеме темным силуэтом зафиндиляла какая-то бабочка. Бабочки, как известно, летят на свет.
Глава шестая
СЕАНС. ФИЛЬМ ПЕРВЫЙ
Тут бабушка встала. Ее с какой-то нечеловеческой силой тянуло к освещенным окнам. Она почистила юбку сзади, одернулась, взбила волосы на затылке и, крепко держа за руку внука, тронулась.
Она даже не обернулась на кота, который засел в тени, плотно обмотав ноги хвостом.
В окна первого этажа было видно следующее: на креслах лежали старухи, все как одна много старше нашей бабушки, и под яркими лампами ясно было видно, насколько они старше.
Они лежали, широко разинув рты: врачи в зеленом вставляли им в десны блестящие белые зубы по одному! Да так просто, как сеяли чеснок: сунут, примнут пальчиком и начинают втыкать следующий!
Вскоре у всех старушек засверкали новые челюсти, раздалась какая-то команда, и старушки разом сморгнули и захлопнули рты.
Тут же над ними начали опускаться какие-то стеклянные крышки, всех старушек упрятали под эти надгробия и даже что-то завинтили...
- Жуть какая, - невольно сказала бабушка внуку. - Зачем хоронят-то с новыми зубами?
Затем люди в зеленых халатах включили некоторые кнопки, раздалась легкая барабанная дробь, крышки начали подпрыгивать, внутри как будто что-то плескалось, скворчало и бурлило. Как будто пациенток кипятили, можно было подумать.
Бабушка смотрела как завороженная.
Вдруг к крышкам подступились те же люди в зеленом, стали развинчивать болты, затем приподняли эти пластиковые козырьки, и из-под них начали выглядывать молодые розовые красавицы, блондинки с синими глазами. Они ловко, как по команде, мотнули длинными ножками и тут же сели на своих кушетках.
- Ну ты подумай! - ахнула бабушка и дернула внука за руку. - Видал? Фокусы! Заменили тех на этих! Ну надо же!
Кузя промолчал. Он вообще ничего не спрашивал.
Бабушка покосилась на него: ребенок стоял, задумчиво глядя на происходящее своими огромными глазами. Он был невесел.
- Это из цирка приехали, иллюзионисты называются, - объяснила бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10