..
- На водительские права...
" Москвич" с ментами и задержанным каталой вертанул в сторону Александровского сада. Бакланов был на чеку, не позволил им оторваться.
Под светофором на площади Революции они оказались уже метрах в десяти позади "москвича".
Теперь можно было рассмотреть сидевших в нем. Муса - с огромными, неохватными плечами - сидел с левой стороны, за водителем. Он один занимал все заднее сиденье.
- Это должно быть 108-мое. Фрунзенское райуправление... - предположил Бакланов. Отделение обслуживало самый Центр. - Им до всего дело.
Милицейский "москвич" сделал объезд вокруг гостиницы "Москва", теперь правил на Горького.
- Не пойму, кому какой интерес?!
Перед Центральным телеграфом "москвич" впереди перешел в левый ряд. Бакланов тоже пристроился к осевой.
На перекрестке впереди инспектор 2-го отделения ГАИ, наводивший порядок, перекрыл движение. С Огарева ожидался выезд большого милицейского начальства. Оба встречных потока на Горького томились в ожидании...
- Аккуратнее! - крикнул вдруг Игумнов.
Дверца "москвича" со стороны осевой неожиданно распахнулась, Муса тяжелый, поперек себя шире, без шапки, в кожаной куртке, с длиннущим шарфом - выскочил на мостовую, через дорогу побежал к Центральному Телеграфу.
- Бери влево! - крикнул Игумнов. Проезжая часть слева была все еще пуста. - Гони на Огарева!
Бакланов едва успел с поворотом.
Инспектор 2-го отделения ГАИ впереди махнул жезлом. Мусу и Бакланова с его "жигулем" мгновенно отрезало от ментов в "москвиче".
- Вот это - номер! - признал Игумнов.
Бакланову и самому стало смешно.
- А что 108-ое?
Менты, сидевшие в "москвиче", из которого выскочил катала, не предприняли никакой попытки его вернуть. Видимо, действительно подхватили кавказца в надежде поживиться.
Муса свернул на Огарева. Убедившись, что его не преследуют, он перешел на шаг. Широченный, с руками в карманах на животе, катала оккупировал большую часть тротуара.
Бывший Газетный переулок, называваемый нене Огаревым, был узким. Почти всю четную сторону его занимало старое здание Министерства Внутренних дел СССР или "Огарева,6", как назвал в его честь свой роман Юлиан Семенов.
Тут все жило жизнью министерства и его служб. Провинциальное и московское начальство подъезжало, уезжало. Повсюду виднелись черные, с престижными номерами "волги". Еще несколько машин гнездилось ближе к Герцена, там находилось здание бюро пропусков.
Бакланов обогнал Мусу, сбавил скорость.
Катала успел миновать ничем не примечательный центральный подъезд министерства. Знал ли он, что за учреждение находится за тяжелой высокой дверью?
- Брать будем ближе к бюро пропусков, - предупредил Игумнов. - Только без эмоций. Аккуратнее. - Он обращался, главным образом, к младшему инспектору.
У Карпеца чесались руки. Он не спускал глаз с каталы.
Посещение подпольного кружка каратэ не прошо ни для него, ни для Качана бесследно.
- Пойми: мне еще за предыдущее задержание объясняться. Убийца-таксист написал на съезд, что мы над ним надругались... Так что...
- Не вызывали еще? - К младшему инспектору вернулась обычная неискренняя ухмылка.
- Нет пока...
- Разговор вас ждет незавидный... - азарт Карпеца вроде спал.
- Это точно.
Власть была категорически против непримиримой преступности и в то же время не давала ментам на земле полноочий. Общественное мнение, не зная уголовной статистики, которая скрывалась, еще не ожесточилось до конца.
" Вот и думай, как тут быть!"
- Все! Тормози!
" МО-14562" круто вильнул к тротуару.
Игумнов и Карпец вылетели с двух сторон.
- Милиция!
Несмотря на запрет, Карпец успел для порядка применить пару приемов контактного каратэ.
Мусу повернули лицом к стене Бюро пропусков. Заставили раздвинуть ноги. Ошмонали. Сунули в машину.
" Кто-то обязательно должен быть крайним в этой жизни, Муса..."
МУСА
Разговаривали в кабинете Игумнова.
Каталу посадили на стул в средине комнаты. Муса - неохватный в плечах и в талии - расстегнул куртку. Спустившиеся полы прикрыли огромные, как столбы , ляжки.
Муса теперь интересовал не только как свидетель по делу серийных убийц.
Конец нити к неизвестному охраннику КГБ, стрелявшему на перроне, можно было проследить отсюда.
" От телохранителя Джабарова к самому Джабарову, к гостю с Кипра Романиди, одновременно - к Волоку, который его привез..."
Игумнов начал непосредственно с официальной причины, по которой Муса оказался в отделе.
- Почему ты не являлся по повесткам?
- Я не получал, начальник!
- Их отправляли почтой!
- На фабрику! Но я там не бываю!
Кроме Игумнова и каталы в кабинете находился Качан.
Борька тоже подкинул вопрос:
- А письма?
- Я получаю на Главпочтамте...
- Мы и на Главпочтамт посылали! До востребования... - Старший опер незаметно взглянул на часы.
С минуты на минуту должна была позвонить механик Динка - преданная Веркина наперсница, вызвать в камеру хранения. Это означало, что мать Верки уехала и квартира свободна.
Они встречались все на той же остановке против дома.
- Клянусь, начальник... - фальшиво возмутился Муса.
- Вот постановление о приводе в прокуратуру. Читай... - Игумнов достал бумагу.
Муса читать постановление отказался.
- Я верю, начальник.
- Сейчас поедешь в прокуратуру. На очную ставку. Знаешь, о чем пойдет речь?
- Насчет кольца? - Кольцо одной из убитых женщин от убийцы перешло к кавказу.
- Да. Не испугаешься сказать, как все было?
- Обижаешь, начальник! - Муса уже вставал. - Поехали. Хочешь, начальник... Я приеду после очной ставки. Расскажу, как все было...
Игумнов задержал его. Он надеялся с его помощью узнать кое-что о Джабарове.
- Куда ты спешишь, Муса? Вроде нигде не работаешь...
- Устраиваюсь, начальник.
- А вообще? Что делаешь? Например, сегодня с утра. Во сколько ты поднялся?
- Рано, начальник.
- А лег?
- В три... - Кавказец смутился.
Крутые эти парни при каких-то обстоятельствах, но, как правило, всегда только наедине иногда превращались в доверчивых больших ребят.
- Ночевал дома?
- В гостинице.
- И что делал с утра?
- Ну, съездили на Цветной бульвар, на рынок. Покушали... - Эти всегда только "кушали" - не "ели".
- Потом?
- Поехал на Центральный телеграф. - Муса убрал полы куртки с жирных колен.
- А дальше?
- Что дальше? - Кавказец пожал плечами. - Шел по улице. Там - вы!..
Муса не обмолвился о том, что его задержала милиция в "Аленьком цветочке", а потом он бежал из милицейской машины у Центрального телеграфа.
Не хотел наводить на хозяина кафе.
Игумнов спросил как бы между прочим:
- К Сергею Джабарову заходил?
Муса не удивился тому, что его спросили об "Аленьком цветочке". Повидимому подобное предполагал.
- Нет. Не заходил. - Он мог только догадываться, насколько вокзальные менты в курсе дел его хозяина.
- Когда ты его в последний раз видел?
Муса помялся. Говорить о хозяине для него как телохранителя Джабарова было некорректным и даже опасным.
- Недели четыре...
- Ты видел его в кафе?
Муса припомнил:
- Домой к нему заезжал...
- А что потом?
- Он просил кое-куда съездить. Я поехал.
- Далеко?
- Сначала на Центральный - привезти помидоров...
Муса отыскал взглядом глаза Игумнова - хотел показать, что говорит искренне. Между охотником и дичью на каком-то этапе тоже возможно взаимоуважение.
- А дальше?
- За поехал за паркетчиками. По дороге - в магазин. Заказать фирменных салфеток..
- Что они там, в магазине, изготовляют их?
- Не изготовляют, но...
Каждый шаг чужой преступной инфраструктуры в столице был абсолютно незаконен, связан с мошенничеством, со взятками, рэкетом. Почему или за что магазин обязан был обеспечивать мафиози салфетками...
- Потом?..
- А чего потом? - Муса покрутил головой, похожей на средний величины казан для плова. - Джабаров- сам по себе, а я сам по себе, начальник!
- Ты его еще видел в тот день?
- После этого? Нет.
- Это как же?
- Когда я вернулся, дверь была заперта. Никого в квартире не было.
- И все?
- Все.
- И больше ничего не знаешь?! Где он? Что с ним?
- Нет. Клянусь...
- А если его убили?!
- Мы тоже думали...
Игумнов отнесся к сообщению Мусы как розыскник:
- Ты в тот день ездил на городском транспорте?
- Зачем? На машине.
- Джабарова?
- Да.
- А он на чем уехал?!
- Не знаю. Я сам удивляюсь, начальник...
Игумнов спросил наобум.
- А другое его поручение? Ну это... Знаешь! Насчет строительного вагончика...
Муса напрягся:
- Домика?
- Ну да, времянки...
- А-а... - Он успокоился.- Я не смог найти.
Игумнов явственно почувствовал миг начала гона.
Мафиози исчез, не дождавшись, когда вернется телохранитель с машиной! Что ж он Такси взял?! С другой стороны Волоков -связь Джабарова , он знает, что строительный домик кавказцу больше не нужен...
Его мысльт перебил звонок. Игумнов снял трубку.
Качан индифферентно смотрел за окно. Звонок был по его душу. Динка механик- объявилась раньше времени:
- Автоматическая камера хранения беспокоит, товарищ капитан! Механик Горячкина...
- Чего там у тебя?
- ЧеПе! Пассажир открыл ячейку - а в ней чужие вещи...
Игумнов блеснул металлическим рядом во рту.
- Сейчас старший опер подойдет.
Качан поднялся. Он по-прежнему не смотрел на Игумнова.
- Я пошел.
Игумнов был занят другим.
Итак, Волоков и группа, в которую он входил вместе с неустановленным кагебешником, помимо вссего вела дела с исчезнувшим кавказцем.
Ты уверен в том, что Джабаров не достал вагончик? ?
- Я-то наверняка бы знал, начальник...
" Волоков сказал Николе: "Проблема снята..."
Волок, выходит, знал, что строительный вагончик исчезнувшему мафиози больше не понадобится.
Подозрение по поводу судьбы Джабарова возникло у Игумнова еще в
кафе - когда он увидел третьи фирменные ключи от квартиры у администратора - у Люськи...
"Были ли у Джабарова четвертые фирменные ключи? "
Игумнов позвонил заместителю. Ими была продумана небольшая оперативная уловка.
- Зайди с хода...
Игумнов вернулся к Мусе.
- Ты ведь прописан все там же? На фабрике?
- Ну!
- И Эдик тоже?
- И Эдик.
Цуканов появился вовремя - Игумнов как раз спросил:
- Переезжать от Анчиполовского не собираешься?
- Куда, начальник?
- На Арбат, к Сергею, пока его нет. За стальную дверь! Квартира большая, места хватит...
- Кто тут говорит насчет стальной двери?!
Цуканов вроде заинтересовался, освободил пуговицу на животе. Недостойное мента безобразное пузо прокатилось между бортами пиджака к коленям.
- Я как раз ищу стальную дверь... Наверное, дорогая штука! А, Муса?!
Кавказец посомневался:
- Почему дорогая?! Нормальная.
- И где их делают? - От Цуканова было невозможно отделаться. Игумнов на это рассчитывал. - Наверное, у черта на куличках?! Или в Центре?
Муса подумал. Джабарову это вроде ничем не угрожало.
- В Центре... На Каляевской.
- Где там?
- Ближе к Садовой.
- Если от Новослободской -справа?..
Цуканов детально все выспросил.
Теперь можно было проверить, какое количество фирменных ключей полагалось вместе с замками.
- Ладно...
Мусу под конвоем во главе все с тем же младшим инспектором Карпецом отправили в прокуратуру.
МЕНТЫ. ИГУМНОВ.
В предбаннике у кабинета Картузова не было никого, кроме начальницы канцелярии.
Увидев входящего Игумнова, старая дева проворно сиганула к корзинке для бумаг, плюхнула ее сверху на барьер. Корзинка словно стояла тут с того самого дня, когда Игумнов ее здесь поставил.
Потом Ключница метнулась назад, к столу, как ни в чем не бывало, занялась регистрационным журналом.
Демарш был продуман заранее.
В противовес запланированной обструкции Игумновым для главы канцелярии была припасена откровенная лесть и реквизированная гвоздика из дежурной части.
- Это вам...
- Спасибо, - Она застеснялась. По сути все чудачества Ключницы были бескорыстны, продиктованы ее одиночеством вне службы.
- Когда хочешь, можешь быть мягким...
Гвоздика была милостиво принята.
- Наверное что-нибудь нужно... - Ключница была не злопамятна. Говори уж!
- Абсолютно бескорыстно... Только рапорт зарегистрировать. Какой у нас очередной входящий?
- Внутренний входящий?
- Да.
Существовал и входящий внешний, когда в канцелярию прибывал документ, рожденный на стороне.
- Оставь. Я зарегистирирую... Срочное?
- Надо, чтобы бумага попала в руки уже сегодня.
- В управление?
- Картузову.
- Шуточки у вас...
Ключница подвинула бумагу, стала читать.
Игумнов прямым текстом сообщал о том, что выстрел на перроне был, скорее всего, произведен неизвестным из Управления Охраны КГБ, связанным с неким Волоковым, который проживает на Новой Башиловке. Связи группы тянулись к таинственно исчезнувшему владельцую кафе "Аленький цветочек" на Арбате Джабарову и к местному отделению милиции.
- Что же вы такое пишите?! - Игумнов словно предложил ей непредназначенную для дамских глаз вычеркнутую автором главу из "Москва-Петушки" Венички Ерофеева.
О таких вещах полагалось сообщать начальству устно с глазу на глаз.
В канцелярии потянуло холодом.
Ключница вернула рапорт.
- Сами ему покажите. Прикажет - я зарегистирирую!
- А если завтра что-то произойдет. Взрыв или еще что-нибудь. Вы на себя возьмете ответственность...
- Ну, Игумнов! - Крашенный хной букли ее разлетелись. - А сами вы?! Такой ответственный?! Срочные телефонограммы читаете? Могли бы и поинтересоваться! Вас вызывают в Инспекцию по личному составу. Вы...
Она не знала, к чему придраться. В глаза бросились его металлические фиксы во рту.
- Я думаю: зубы вам все-таки за дело выбили! Допекли кого-то!
- Безусловно, - ему было ее искренне жаль. - Это точно насчет Инспекции?
- Вот...
Игумнов прочитал короткий текст: " начальнику розыска...явиться..."
Ключница напомнила о давнем эпизоде его армейской службы.
В то утро вместе с другими новобранцами он находился в умывалке. Когда заскочили оборзевшие, не привыкшие встречать отпор д е д ы, он как раз чистил зубы.
Дембели не собирались ждать, пока салаги закончат водные процедуры. Плотный румяный д е д с силой поддал Игумнова бедром, занял его место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46