В связи с допущенными прогулами ставился вопрос о снятии со стипендии.
Выдана для представления в следственные органы…

СВОДКА-ОРИЕНТИРОВКА
УПРАВЛЕНИЯ УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА
ГУВД МОСГОРИСПОЛКОМА.
§86. Нераскрытая кража икон.
Восьмого февраля обнаружена кража из дачи Горяинова А. И. и Горяинова Н. Б. в дер. Кресты Московской области.
Предполагается, что преступники для кражи использовали подобранный ключ к сувальдному замку импортного производства. Кроме того, преступники отжали запорную планку входной двери со стороны крытого двора.
С места происшествия изъяты отпечатки обуви, пригодные для идентификации. Не исключено, что вместе с преступниками находилась собака крупной породы.
Среди похищенного иконы:
«Сергий Радонежский», риза серебряная, фольга с позолотой 96 см.
«Иоанн-воин», риза серебряная, XVII век, 3228 см.
«Гурий, Самон, Авив», оклад позолоченный, 3125 см.
«Утоли моя печали», на жести, 9х6см.
«Всех скорбящих Радосте», на дереве, риза серебряная, 3228 см.
«Тихвинская Богоматерь», риза серебряная, XVIII — XIX век, 3224 см.
«Смоленская Богоматерь», риза серебряная, XVII век, 1916 см и другие.
Начальникам управления и самостоятельных отделов милиции, ГУВД, РУВД, УВД, городских отделений милиции, командирам подразделений.
Начальнику Московского управления милиции на воздушном транспорте.
Начальникам отделов милиции Московского железнодорожного узла и линейных отделов милиции на Московской железной дороге.
8 февраля с.г. в 13 часов 55 минут после проследования туристского поезда здоровья на перегоне Шугарово — Михнево Московской ж. д. обнаружен труп Анкудиновой Розы, семнадцати лет, следовавшей с поездом. В вагоне с потерпевшей находился ее знакомый Горяинов Дмитрий Аркадьевич, девятнадцати лет, студент второго курса Московского института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, местопребывание которого до настоящего времени не установлено.
Приметы разыскиваемого…
ВТОРНИК, 10 ФЕВРАЛЯ.
— Значит, он так и не появился, — констатировал Бахметьев, которому Денисов позвонил из метро.
Было около часа. Шаги опаздывающих гулко разносились по вестибюлю.
— Мыслю: Горяинов к родственникам не явится… — Бахметьев не собирался домой, в кабинете у него сидели люди. Денисов понял это по тому, что он сказал: — Надо искать новые решения.
— А как по другим адресам? — поинтересовался Денисов.
— Ты звонишь последним. Везде глухо. Посмотрим, что принесет ночь. Без Дмитрия Горяинова истории этой нам не распутать. — Бахметьев помолчал. — Сам-то как мыслишь?
Денисов посмотрел на часы: до закрытия метро оставалось совсем мало.
— Не установлены пассажиры, у которых Компания брала гитару. Мало еще знаем о юристе Верховском. Кроме того, не допрошена вторая проводница.
— С проводницей проще… — У Бахметьева была привычка не торопиться. — С Верховским тоже. А что насчет гитары?
Денисов затруднился это объяснить.
— Ты имеешь в виду, что с гитарой ездят люди бывалые и Горяинов мог прибиться к незнакомым людям?
— Мы договорились с Колыхаловой завтра пораньше подъехать к Коношевскому…
— Сегодня, — поправил Бахметьев. — Уже сегодня. После инструктора Коношевского ты заедешь к Верховскому. Я намеренно отложил его допрос, пока мы не соберем больше сведений. После юрисконсульта отправляйся к проводнице. Это в одном районе…
Большая стрелка часов приближалась к двенадцати.
Немолодая, в накинутом на плечи пальто женщина, стоявшая на контроле, приблизилась к эскалатору, выразительно посмотрела на часы, потом на Денисова.
— Завтра у нас трудный день, — как с равным поделился Бахметьев. — Допрос Горяинова-старшего… Я не задерживаю тебя?
Денисов не мог предать его доверие.
— Нет.
— Я многое жду от этого допроса. Такие дела, — Бахметьев вздохнул. — Вопросы есть?
Денисов поинтересовался:
— В Видновскую больницу никто не обращался?
— По поводу Розы? Пока нет. Засада на месте.
— А в Крестах? Парнишка, с которым Анкудинова ушла после кино.
— Сергей Солдатенков? — Бахметьев с секунду припоминал. — Уехал с родителями в Пензу. У него дедушка умер… — Он неожиданно спохватился. — Время-то уже! Ты как доберешься?
— Автобусом…
В автобусе Денисов сразу заснул. Ему приснилось, что он приехал домой раньше обычного, никого еще нет и он, не раздеваясь, присел на диван и спит.
Спит как обычно — особым образом: спит и знает обо всем, что происходит в квартире, видит всех и разговаривает. Приходит с работы жена, приводит из детского сада Наташу.
«Появилось, красно солнышко!»
«Появилось», — отвечает он с закрытыми глазами.
На кухне включают свет. Наташка шалит, забирается к нему на колени, дергает за волосы. Он играет с ней и… спит. Эрдель впрыгивает на диван, начинает лизать лицо. Лина смеется.
«Разбуди меня пораньше, Лин, — оказывается, он и во сне не забывает об инструкторе Коношевском, который укажет владельцев гитары. — Это очень важно…»
Автобус шел без остановок, не зажигая света в салоне. Однако в нужный момент какая-то сила подняла Денисова с сиденья и толкнула к дверям.
Денисов и Колыхалова встретили Коношевского во дворе интерната. В тренировочном костюме, берете и тапочках, инструктор занимался утренней гимнастикой. Жена его — в таком же костюме и тапочках — неторопливой трусцой бежала по кругу спортивной площадки.
— Привет! — окликнул их Коношевский, не прекращая круговых движений туловищем.
Шел седьмой час, школьники на площадке еще не появлялись. В дальнем углу, у мусоросборников гуляли с собаками. Утро было серым, промозглым, совпадало с настроением.
Денисов достал из куртки привезенный накануне список нитимфовцев, получавших путевки в поезд здоровья. Он помахал списком, крикнул:
— Требуется ваша помощь!
— Срочно? — спросил инструктор.
— Как говорят: нужно было еще вчера!
— Кто вас интересует? — Инструктор подошел.
— Пассажир, у которого в поезде была гитара.
— Алик?
— Фамилию его знаете?
— Его нет в списке, — развел руками инструктор. — Он не из НИТИМФа.
— Кто же он? — вздохнул Денисов.
Подошедшая Коношевская засмеялась.
— Шикарный мальчик!
Они отошли в сторону, к дереву с отрубленной верхушкой и сучьями, каждая ветка его кончалась утолщением, похожим на бородавку, из которой, как волоски, тянулось несколько новых побегов.
— Ехали они вдвоем, — продолжила Коношевская. — На Алике был ярко-красный свитер. Парень выделялся. Его приятель Игорь был в спортивной куртке, очень светлой, с «молнией», с замочками.
— Что вы можете еще сказать о них? — спросила капитан Колыхалова.
— Спортивные, сильные. Футболисты или хоккеисты. Девочки к ним так и льнули…
— Как они вели себя?
Коношевская пожала плечами.
— Замкнуто, высокомерно. Парням они определенно не нравились.
— Не нравились? — ККК не выдала досады. — Как они вели себя с Димой Горяиновым?
— Я бы сказала, со взаимной неприязнью.
— Значит, Дима не мог уйти с ними?
— Алик и Игорь ушли вдвоем.
— Драки не было? — спросила еще Кира.
— С такими драться рискованно… — ответила Коношевская.
— Боксеры они! — вспомнил инструктор. — Кто же меня за них просил? Кажется, в городском совете по туризму!
— Они еще подходили к тебе в поезде, благодарили. — Коношевская подумала. — По-моему, оставили телефон… На журнале «Нева» у меня записан какой-то номер. Сейчас принесу. — Она пошла к дому.
Инструктор задумчиво смотрел вслед жене, которая удалялась пружинистым шагом.
— Нам? Телефон? Не помню…
— Вы видели этих боксеров в тамбуре? — спросил у него Денисов.
— Нет.
— А вам не показалось, что между компаниями может произойти драка?
Коношевский поправил берет, приосанился.
— Я бы не допустил.
Коношевская вернулась с журналом «Нева», подала Денисову. Денисов переписал семизначный номер с обложки «Невы». Восьмерка в конце показалась ему переправленной из девятки, подумав, он записал оба варианта.
— Вы знаете, что Анкудинова была обнаружена у железнодорожного полотна без сознания? — спросила Кира.
— Следователь поставил нас в известность, — кивнул инструктор.
Денисов отметил: во время всего разговора инструктор ни разу не употребил ни одного из любимых словечек — «всегда», «никогда», «главное». Что-то мешало ему сейчас пуститься в обычное резонерство.
— В тот же день поздно вечером кто-то звонил нам в дежурную часть, интересовался несчастными случаями на перегоне… — сказала Колыхалова. — Следователь говорил вам?
— Нет, нет! Ничего! — как-то поспешно отозвался Коношевский. — У вас, наверное, уже есть версия? На этот счет хорошо сказал Людвиг Больцман, австрийский физик: «Нет ничего более практичного, чем хорошая теория…» Вы уже уезжаете?
Пока выбирались из лабиринта типовых десятиэтажных зданий, пошел снег. Отбрасываемый теплом радиатора, он взмывал над кабиной. Прохожих на улицах было совсем мало. Казалось, только недавно наступил рассвет.
— Безусловно, это Коношевский звонил ночью. — ККК закурила, обернулась с переднего сиденья к Денисову. — Беспокоился о последствиях. Он ведь отвечал за порядок в вагоне…
— Конечно.
— Следователь не пройдет мимо этого. — Однако сейчас Колыхалову интересовало другое. — Ты считаешь, нам следует все же установить этих двоих — Алика и Игоря?
— После того, что мы знаем о них? Безусловно.
— Но Горяинова с ними нет!
— Узнаем о взаимоотношениях в поезде! — Этим отличался их профессиональный почерк: Денисов не отказывался ни от одной зацепки для раскрытия преступления, какой бы малоперспективной она ни казалась. — От них я поеду на Профсоюзную.
— К Верховскому?
— И к проводнице.
— Я бы охотно поменялась заданиями…
— Сейчас-то куда ехать? — спросил шофер.
Впереди, у метро, мелькнула галерея пустых телефонных будок, Кира затушила сигарету.
— Василич, притормози.
Шофер подрулил к тротуару.
Денисов вместе с Колыхаловой вышел из машины, открыл блокнот с телефоном Алика, Кира набрала номер.
— Здравствуйте… — промурлыкала Колыхалова в трубку с настойчивой, явно облеченной правами должностного лица вежливостью. — Четыре сорок девять-девятнадцать-двадцать восемь? Из телефонного узла говорят. Как слышите? Жалоб нет? Спасибо. Сейчас проверим… Положите трубочку. — Она нажала на рычаг, бросила в прорезь новую двушку.
— А как теперь? — Кира замурлыкала снова. — Хорошо? Отмечаю: «Исправен». Номер квартиры? Сорок два? Дом? Подсказывайте! Улица? Фамилия? Спасибо. — Она положила трубку — Козловы. Улица Багрицкого. Едем!
…На Багрицкого дверь открыл мужчина в очках, небритый, в мятых брюках, не сразу сообразил, что от него хотят.
— Как вы назвали? Алик?
— Алик и Игорь… Мы были в воскресенье вместе на лыжной прогулке, — объяснила ККК.
— Не понимаю…
— Алик дал этот телефон!
Из комнаты появилась женщина — с нездоровым цветом лица, отечными веками, в странном для этого часа вечернем платье с «люрексом».
— Мы не знаем никакого Алика!
Растерянность Козловых позволила заглянуть в комнату. Повсюду в беспорядке лежала мужская одежда, у стола стоял раскрытый чемодан. Кто-то спешно покидал дом.
— Алик и Игорь… В воскресенье! — ККК улыбалась.
Денисов обратил внимание на куртку, свесившуюся со стула, с замочками, довольно светлую, такую, как описывала Коношевская.
— Игорь друг Алика… — втолковывала Колыхалова. — Они дали ваш телефон.
Мужчина в очках даже не пытался задуматься.
— Здесь не живут…
— Вот что. Я капитан милиции Колыхалова, — сказала ККК. — Мы хотим знать, что вам известно об Алике и Игоре.
Это возымело действие.
Женщина подняла отечные веки, в руке она держала сигареты и спички.
Денисов показал оба варианта номера телефона: с девяткой и восьмеркой. То ли Алик нетвердо знал номер своего телефона, то ли Коношевский из каких-то соображений изменил последнюю цифру.
— Наш телефон. — Женщина ткнула пальцем в восьмерку. — А этот… — Она показала на потолок. — Шемета Валентина Андреевича…
Пришлось извиниться. Извинения были приняты молча. Дверь тотчас захлопнулась. В отличие от Колыхаловой Денисов чувствовал неловкость: семья Козловых явно переживала кризис.
— Теперь к Валентину Андреевичу? — как ни в чем не бывало сказала ККК. — Тоже войдешь? Или сразу к Верховскому?
— Ты знаешь, кто он, Шемет? — спросил Денисов.
— Первый раз слышу фамилию.
Денисов удивился.
— Заслуженный мастер спорта, чемпион СССР и Европы…
— Хоккей?
— Бокс. Член президиума Международной ассоциации любительского бокса, почетный судья. Я читал его биографию…
— Знаешь, — сказала ККК, — войдем вместе. Если придется записывать, я останусь. А может, работы на пять минут: «Давали гитару?» — «Давали»… И все дела!
Таблица у двери блеснула тускло:
«Ш е м е т В. А.»
Денисов вспомнил: с таким же чувством нереальности он стоял в Калининграде у мраморной доски с надписью «Иммануил Кант» (1724 — 1804)
«Вроде спиритизма!..» — подумал он, нажимая на звонок.
Дверь открыл сам чемпион. Денисов узнал его по старым фотографиям. Только на них Шемет был без очков.
— Слушаю вас.
— Капитан Колыхалова, старший инспектор уголовного розыска. Это инспектор Денисов. Добрый день.
— Слушаю, — повторил Шемет, пропуская Колыхалову и Денисова и закрывая за ними дверь. — Здравствуйте.
Шемет пригласил пройти в кухню.
— В комнатах все вверх дном…
Уже в коридоре Денисов увидел висевшие в большом количестве спортивные вымпелы, значки, боевые перчатки чемпиона.
В чистой маленькой кухне не было посуды — ее скрывали блестящие с пластиковым покрытием шкафы. Только несколько кофеварок разной емкости бросались в глаза.
— Садитесь.
Когда Колыхалова объяснила цель визита, Шемет удивился.
— Алик и Игорь?! Но они уже уехали!
— Давно?
— В воскресенье! В тот же день…
— В тот же день?
Колыхалова переглянулась с Денисовым.
— Откуда они приезжали? Пожалуйста, расскажите подробнее.
— Из Инты. — Шемет оглянулся на кофеварки. — Кофе хотите?
— Не откажусь. — Кира уже снимала шубку. — Видите ли, Алик и Игорь должны пролить свет на поведение одной компании в поезде здоровья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17