Римо частенько пытался представить себе, как сложилась ее жизнь: поселилась ли она в домике на две семьи, обзавелась ли мужем, кольцом с бриллиантом в полкарата и четырьмя ребятишками, меняет ли раз в пять лет цветной телевизор? Пределом ее мечтаний был бар в цокольном этаже, если бы Римо дорос до главного инспектора, они непременно обзавелись бы летней дачкой в Спринг-Лэйке, штат Нью-Джерси, по соседству с крупными политиками. Дом на побережье!Римо почувствовал, как из него извлекают пулю. О, чья недрогнувшая рука, чей зоркий глаз выразит твою устрашающую симметрию? Он расстался с прежней жизнью, зато взамен стал наследником более чем двухтысячелетней истории человеческого гения, уходящей истоками во времена, предшествующие появлению письменного слова.У Чиуна всегда были наготове предания о первом Мастере, заложившем основы грозного мастерства. С небес якобы спустился пылающий диск, и оттуда послышался глас, возвестивший первому Мастеру Синанджу, что существуют способы более полного использования возможностей человеческого тела и разума. До появления письменности было еще очень далеко. Чья недрогнувшая рука, чей зоркий глаз выразит твою устрашающую симметрию? Руки Чиуна массировали рану; Римо все глубже погружался в бездну собственного сознания, чувствуя движение крови по всем венам и артериям. Нечто подобное умеют йоги, но искусство Синанджу старше йоги: оно такое же древнее, как первые племена, собиравшие дикорастущий рис на топких болотах, по которым бродили последние динозавры, уже не способные помешать низкорослым двуногим существам готовиться к завоеванию мира. Неужели и впрямь речь идет о такой глубокой древности? Пожалуй, все-таки нет. В книгах, которые удалось раскопать Римо, черным по белому написано: 2800-й год до нашей эры.Древнее искусство. Столь же древнее, как и его сердце, растягивающее сейчас каждое биение до бесконечности, освобождая тело от потребности в притоке крови. Вот так! В кромешной мгле, в молочной белизне — вот так... Неподвижность, слитность со всем сущим...Один нескончаемый удар. И медленное воспарение, Прочь из теснины собственного мозга! Прочь от Кэти Джилгули, чьи руки в белых перчатках делали то, что заменяло брачный контракт и настоящее блаженство. «Обещаю тебе, Римо! Как я жду твоего тела!»Древнее искусство. Более древнее, чем солнце на рассвете. Солнце — источник всего. Синанджу... Ковер снова запах дезинфицирующим раствором, полотенце — стиральным порошком. Он вернулся в номер мотеля, где Чиун с тихим звоном опустил в стеклянную пепельницу маленький металлический предмет. Это была пуля.— Твое тело даже не сумело принять ее должным образом. Она пробила ткани, — сказал Чиун.— Я не ожидал выстрела.— Нет необходимости говорить мне об этом — я и сам вижу. — Длинные белые ногти Чиуна были чисты. — Ненавижу пули! Как мы и опасались, огнестрельное оружие превращает человека в собственного убийцу.— Знаешь, папочка, порой, когда я погружаюсь в глубины сознания, у меня возникает вопрос: стоит ли нам выполнять роль убийц?— В этом заключается опасность погружения в глубины. Не тревожься, это пройдет.Римо потянулся, глубоко вздохнул и выпил стакан воды. Кто-то учит детей убивать. Он думал, что это Пелл, но теперь Пелл мертв. Значит, это кто-то другой. Найти этого мерзавца, покончить с его шайкой — и дело с концом, Главное, что найден ответ на вопрос «как?». С помощью детей.Любопытно, что ни один из них до сих пор не проговорился. Тренировка включала, как видно, и это. Что ж, одну ниточку Римо уже ухватил: мальчуган, стрелявший в него. Мальчуган, стоявший рядом с мисс Кауфперсон. Забавная фамилия — Кауфперсон...— Берегись! — Голос Чиуна настиг Римо у самой двери. — Берегись детей.— Детей?— Ты когда-нибудь дрался с ребенком?— После пятого класса — ни разу, — ответил Римо.— Тогда откуда у тебя уверенность, что ты справишься с ребенком? В таких вещах нельзя быть уверенным.— Мне ни разу не приходилось сталкиваться с противником, которого я не смог бы одолеть, а дети слабее всех, с кем я до сих пор сталкивался. У меня хватит мужества сунуться в детский манеж.— Глупец, — отрезал Чиун.— Не понял.— Не расстрачивай понапрасну ценнейший дар, пожалованный тебе. Не будь ни в чем уверен.— Ладно, папочка, не буду, если тебе так хочется.В телефонной книге Чикаго оказался только один абонент с фамилией Кауфперсон. Римо предположил, что это именно та, которую он хочет найти. Сперва ему пришлось просмотреть бесконечный список Кауфманов и Кауфманнов; одно "н" свидетельствовало о еврейском, два — о немецком происхождении. Интересно, существуют ли немцы Кауфперсонны?Роберта Кауфперсон проживала в новом высотном жилом доме с чистенькими коврами на полах и свежеокрашенными стенами; дверь ее квартиры охраняли двое полицейских. Завидев мундиры, Римо спрятался за угол и направился к двери с надписью « выход», ведшей на лестницу. Одолев двенадцать лестничных пролетов, он вышел на крышу, прикинул, где должны находиться окна квартиры мисс Кауфперсон, и перемахнул через ограждение. Сперва нащупывая носками ботинок подоконник, а потом повисая на нем на руках, он преодолел двенадцать этажей в обратном направлении и увидел затылок брюнетки с прической «афро», смотревшей по телевизору программу «Сезам-стрит». Приподняв оконную раму, он скользнул в гостиную, левой рукой зажал женщине голосовые связки и проговорил:— Не бойтесь, мисс Кауфперсон, я не причиню вам вреда. Я здесь для того, чтобы вам помочь. Но для этого вам придется отослать полицейских, стоящих у ваших дверей. Если вы согласны, кивните.В серо-голубых глазах стоял ужас. Однако колечки в прическе «афро» затряслись в знак согласия. Римо ослабил хватку. Мисс Кауфперсон била дрожь, однако она поднялась. Она была отлично сложена и обладала грациозной походкой. Она шагнула к входной двери; Римо последовал за ней. Она нажала кнопку переговорного устройства.— Спасибо, вы можете быть свободны, — произнесла она. — Теперь мне ничто не угрожает.— Но вы так настаивали, чтобы у вашей двери выставили охрану! Вы уверены, что мы вам больше не нужны?— Уверена.— Ладно. Но сперва позвоните в участок, капитану. Нам нужно его согласие.— Разумеется.Двигаясь, словно фигура в компьютерной игре, она прошла к телефону, набрала номер экстренного вызова полиции, вступила в недолгую перепалку с кем-то на другом конце провода, попросившим ее перезвонить непосредственно капитану, подождала, велела невидимому собеседнику снять охрану, повесила трубку и крикнула через дверь:— Все в порядке, можете быть свободны.— Слушаюсь, мэм.До Римо донесся топот покидающих пост полицейских. Мисс Кауфперсон рывком стянула через голову кофточку. Ее груди задорно торчали, соски уже стояли по стойке «смирно».— По какому поводу построение? — осведомился Римо.— Разве вы не собираетесь меня изнасиловать?— Нет.— Вряд ли вы спустились по веревке, рискуя жизнью, лишь для того, чтобы со мной поздороваться.— Мне нужна кое-какая информация.— Значит, вы не собираетесь меня насиловать?— Нет.— Вы, наверное, не в своем уме.— В своем, — ответил Римо.— Тогда как вы можете там стоять?— А почему бы и нет? Не понимаю, о чем вы толкуете.— Глядя на полуобнаженную женщину, вы не испытываете возбуждения?— Не сочтите за оскорбление, но не родилась еще та женщина, ради которой я спустился бы с крыши дома.— Вы действительно не в своем уме. Наверное, вы претендуете на какие-то глубокие отношения. Но не думайте, я не намерена отдать вам лучшую часть своего "я" только потому, что вы залезли ко мне в окно. Одно дело — секс, другое — моя душа.— Можете оставить себе и то, и другое, — успокоил ее Римо.— Я решила, что вы ранены, — сказала мисс Кауфперсон. — В этом, наверное, все дело: вы ранены, и вам недостает сил для секса.— Точно, — кивнул Римо. — У меня вряд ли что-нибудь получится.Соски опали, как по команде «вольно», груди опустились. Она снова натянула кофточку.— В таком случае я на вас не сержусь.— Вот и славно, — заметил Римо. — Мне нужно узнать о мальчишке, с которым вы были сегодня в комитете. Кто он, как его зовут, где он живет?— Мне не разрешено разглашать информацию такого рода.— Я все равно ее получу, — невозмутимо произнес Римо.— Я не знаю, где живет этот мальчик. Сегодня он в последний раз пришел в класс. Его семья переехала, и его переводят в другую школу. По-моему, они теперь будут жить в Нью-Йорке...— Замечательно, — воскликнул Римо.— ... или в Лос-Анджелесе. Точно не помню.— Грандиозно! — молвил Римо. — Тогда начнем с другого конца: мальчик, находившийся в кабинете в момент убийства Пелла. Кто он?— Я же сказала, что не имею права разглашать подобную информацию!— А я все равно ее получу.— Чего же вы медлите? — спросила она, выпятив грудь и вызывающе положив ладони на свои крутые бедра, очертания которых соблазнительно проступали через ткань. Римо чувствовал, как страстно она его хочет, поэтому он прижал ее к себе и опрокинул на бело-синий ковер на полу, где не мешкая полез ей под юбку, чтобы довести до умопомрачения, но не до полной потери рассудка.— Имя мальчика, — прошептал Римо.— Давай же, мерзавец, скорее!— А ты дай мне то, чего требую я.— Мерзавец! — прохрипела она и перешла на мелодичный стон. Ее таз ритмично приподнимался в красноречивом приглашении.— Имя! — повторил Римо.— Элвин Девар, девять лет, Уилтон-стрит, 54, отстающий. Ну давай, слышишь!Грациозно и обдуманно Римо довел стонущую и дергающуюся женщину до оргазма. Это называлось «падум». Она впилась ногтями ему в спину и прижала его к себе, умоляя, чтобы он повторил это чудо. Он повиновался.— О, какая прелесть! Как хорошо! — пролепетала она. — Как тебя зовут?— Римо.— Чудесное имя. А фамилия?— Спит.— Фантастически сексуальная фамилия, Римо Спит!— Мне пора. Спасибо за информацию.— Подожди. Может быть, тебе нужно его личное дело? Об этом Деваре я знаю абсолютно все. Таких, как он, мы называем «сверхотчужденными».— Что это такое?— Тупица, который ни с кем не может найти общего языка.— Мне пора.— Я пойду с тобой!— Я работаю в одиночку, — сказал Римо.— Ты не уйдешь, пока я тебе не позволю.Римо улыбнулся и чмокнул ее в щеку.— Пока, — сказал он.В следующую секунду он почувствовал, как она стискивает его лодыжками.— Посмотрим, удастся ли тебе вырваться, — сказала она с ухмылкой. — Я великолепно управляю всеми своими мускулами. Так что не пугайся, если не сумеешь высвободиться. Иногда мужчины начинают паниковать и испытывают боль. Ну-ка, попробуй!Мисс Кауфперсон отменно владела двойным зажимом, который помог ей поглубже запихнуть Римо внутрь себя.— Никому еще не удавалось с этим справиться, — предупредила его мисс Кауфперсон со счастливой улыбкой.Римо было достаточно дважды легонько надавить ей на горло, чтобы вырваться на волю.— У-у, это было здорово! — простонала мисс Кауфперсон. — Во всех смыслах!Что-то в этой квартире настораживало Римо, хотя он пока еще не сумел определить, что именно. Она была обставлена в современном стиле: из-за мебели, обтянутой черно-белой кожей, высовывались хромированные светильники, пол застилали толстые ковры, картины на стенах напоминали бесформенные пятна в обрамлении тонких золоченых нитей-рам. В пяти серебряных бокалах курился ладан. Кресла походили на полированные скульптуры с маленькими кожаными подушечками для тех, кто способен догадаться, что это все-таки кресла. Нет, странная квартира. Да и сама мисс Кауфперсон производила странное впечатление.— Ты должен позволить мне пойти с тобой. Я могу рассказать тебе всю подноготную Девара.— Валяй, — пожал плечами Римо. — Одевайся, и пойдем.Едва успев застегнуть юбку, Сашур — она гордо объявила, что теперь носит это имя, — прочла лекцию о своих способностях управлять психикой мужчин, которых она считала существами низшего порядка.— Многие тысячи лет мужчины пользовались женщинами как сексуальными объектами. Теперь настала наша очередь. Ты для меня — всего лишь вещь.— Как тебя звали раньше?— Тебе хочется знать, как меня называли угнетатели-мужчины?— Именно.— Роберта Кауфманн.— Не была ли ты замужем за бухгалтером?— Была. Он был свиньей. К счастью, он погиб.— Давно?— Пару дней назад. Наверное, пал жертвой капиталистического заговора, в котором сам играл грязную роль.— Я вижу, ты отлично обходишься без него.— Потому что не соглашаюсь на уготованную мне рабскую долю.Внизу сидящий за столиком консьерж сообщил мисс Кауфперсон, что «этот человек дожидается снаружи».— Боже правый! — воскликнула мисс Кауфперсон. — Вот ведь привязался, как зубная боль!Римо и Сашур вошли в лифт и спустились в подземный гараж.— Придется воспользоваться моей машиной. Вообще-то я предпочитаю ездить на такси, потому что в этом городе негде припарковаться. Ладно, поедем. Терпеть не могу появляться на машине в отсталых с социально-экономической точки зрения районах, где угнетенный люмпен-пролетариат в борьбе за свободу вымещает свой гнев даже на таких символах больного общества, как автомобили.— Что? — не понял Римо.— Черномазые снимают ниппели с колес.— Я думал, что мальчишка Девар — белый.— Белый. Он живет в высотном доме, но по соседству с трущобами. Это не то, что здесь.— Сколько ты платишь за квартиру в месяц? — спросил Римо.— Бешеные деньги: полторы тысячи.— И это на учительскую-то зарплату?— Конечно, нет! Уж не думаешь ли ты, что наше прогнившее общество предоставит учителю возможность пользоваться роскошными апартаментами?— Как же ты выходишь из положения?— А вот так. Я нашла способ!— Какой?— Я эмансипированная женщина и знаю, как раздобыть деньги, но тебя это не касается.— Как раз наоборот, — сказал Римо. Поначалу она подумала, что он собирается заняться с ней любовью прямо в лифте, но когда боль стала нестерпимой, она поняла, что ошиблась.— Так откуда ты берешь деньги? — спросил Римо.— Бракоразводный контракт. У этого олуха водились деньжата.Римо ослабил хватку.— Ну что, теперь доволен, свинья ты этакая? — прошипела Сашур, потирая локоть. — Теперь ты знаешь, так что можешь гордиться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18