* * * О.Х. Бейнс стоял на возвышении рядом со статуей Кали, глядя на собравшихся в ашраме. В помещении яблоку упасть было негде. Каждый день приносил Богине новых почитателей, и Бейнс, видя это, ощущал прилив гордости.— Братья и сестры по вере в Кали, — нараспев произнес он. — Я ваш новый Главный фанзигар.— Убивай для Кали, — пробормотал кто-то.— Истинно так, — сказал Бейнс. — И Она посылает нам для этого вот эти билеты.Бейнс помахал ими над головой.— Все билеты на самолет “Эйр Юуроп”, следующий до Парижа, — сказал он. — Самолет целиком ваш. Кали подумала обо всем.— Она всегда все предусматривает, — поддакнула Холли Роден.— Ей это нравится, — прибавил кто-то другой.— Вот как мы поступим, — начал Бейнс. — Два самолета этой авиакомпании следуют до Парижа с разрывом в один час. У нас билеты на первый самолет. Вы заполняете самолет и летите до места назначения. Там дожидаетесь прилета второго самолета, подбираете себе жертву и работаете для Кали. У меня нет желания, чтобы кто-то с этого самолета вернулся в Соединенные Штаты. Ни один. И Она хотела этого, когда послала нам столько билетов.— Она мудра, — пробурчал кто-то из передних рядов.И наш Главный фанзигар тоже, — прибавил другой, и все стали скандировать: “Да здравствует наш Главный фанзигар! — пока Бейнс, залившийся краской, не остановил их движением руки.— На нас падает только слабый отблеск ее великой славы, — произнес он и, услышав, как по залу волнами прокатились призывы, уважительно склонил голову.— Убивай для Кали!— Убивай для Кали!— Убивай для Кали!— Скажем это все вместе, братья и сестры! — предложил Бейнс.— Убивай для Кали!Когда возбуждение в зале достигло критической точки, Бейнс швырнул билеты в толпу, вызвав восторженные вопли учеников.Среди молящихся Бейнс разглядел своего сына. Он стоял, сложив руки; между его большим и указательным пальцами торчал билет. Бейнс подмигнул, и мальчик ответил ему понимающей улыбкой. Глава четырнадцатая Ученики разошлись, и двери ашрама были заперты. На улице раздавались гудки автомобилей, и чье-то пение. Было десять часов утра и наклюкавшиеся с утра пьяницы уже перекрикивались друг с другом.— Эй, Сардина! — заорал О.Х. Бейнс. — И ну-ка пошевели своей задницей и топай отсюда!Бен Сар Дин, покинув временный дом в гараже, направился в свой бывший кабинет.— Что там за шум на улице? — грозно потребовал ответа Бейнс.— Суббота. Люди в этом городе веселятся по очень странным поводам. Сегодня они, видимо, празднуют субботу.— О чем они только думают? Как человеку работать в таких условиях? — проворчал раздраженно Бейнс.Услышав, как кто-то настойчиво стучится в наружную дверь, они смолкли.— Иди — открой, — сказал Бейнс. Спустя несколько минут Бен Cap Дин вернулся, держа в руках коричневый конверт.— Посыльный, — сообщил он. — Это мне. Адресовано главе ашрама.— Ну-ка, дай сюда, — приказал Бейнс и вырвал конверт из рук индуса.— Что это вы так с утра развоевались, мистер Бейнс? — спросил Бен Cap Дин.— Да вот, думаю о тебе, — ответил Бейнс. — Размышляю, насколько глубоко исповедуешь ты культ Кали. Или находишься здесь только из-за барышей?— Вот уж нет, — холодно отозвался Бен Сар Дин. — Хочу, чтобы вы знали: вы еще под стол пешком ходили, а я уже поклонялся Кали.— Посмотрим, — сказал Бейнс. — Посмотрим.Когда Бен Cap Дин покинул кабинет, Бейнс распечатал конверт. Там лежало напечатанное на машинке краткое послание: “Ждите меня в кафе “Орлеан” в три часа. Вы узнаете меня. Встреча очень выгодна для вас”.Послание не было подписано, и Бейнс со словами — “бред какой-то” — отбросил бумагу в сторону. Все утро он работал, но мысли его то и дело обращались к письму. Словно какая-то сила не давала о нем забыть — неявная, но властная сила. Прошло уже несколько часов, когда он, не в силах сопротивляться навязчивой идее, вытащил письмо из корзины и стал его изучать.Бумага, на которой оно было написано, относилась к лучшим сортам — плотная, с золотым теснением. Но Бейнс понимал, что не это привлекло его внимание, а что-то другое.В порядке эксперимента он поднес письмо к носу. Тошнотворно-сладкий аромат, слабый, но властно притягивающий заставил его на минуту забыть обо всем. Бейнс смял письмо, побежал с ним в опустевшее святилище и там прижался щекой к статуе Кали. Тот же запах. Бейнс взглянул на часы. Было два часа пятьдесят одна минута.Улицы Нового Орлеана заполонил праздник Марди Грас, и в кафе “Орлеан” тоже толпилось множество людей в карнавальных масках. Вы узнаете меня, говорилось в послании. Бейнс внимательно разглядывал посетителей, большинство из которых были мужчины, наряженные женщинами.Взгляд его упал на молодого трансвестита в костюме Дракулы, тот изучающе глядел на Бейнса.— Вы знаете меня? — спросил Бейнс.— Не скажу точно, — ответило это создание. — Хотите сделать татуировку на языке?Бейнс скользнул в сторону поближе к двери, но тут в поле его зрения попал некто, одиноко сидящий у окна.Человек был одет в костюм стального цвета, голову украшал венец с фальшивыми бриллиантами, лицо — намалеванная маска, и восемь рук впридачу.— Конечно же, — сказал Бейнс. — Кали.Человек, сидевший у окна, кивнул ему, и одна из рук в плотных серых перчатках сделала ему знак приблизиться. Бейнс сел напротив этой жуткой копии.— У меня была уверенность, что придете именно вы, — заговорила маска.В самом голосе этой странной персоны не было признака пола. Ничто не указывало на то, кто находится перед ним — мужчина или женщина.— Почему? — спросил Бейнс. Ему пришлось податься вперед, чтобы лучше слышать.— Настоящий глава секты душителей именно ты. Паси свою паству. Поступай, как считаешь нужным.Бейнс откинулся на стуле и спросил:— Чего вам надо?— Кали, — прошептала маска.— Простите. Статуя не продается.Он стал подниматься со стула.— Миллион долларов.Бейнс снова сел.— Почему так много?— Таково мое предложение.— Как я могу вам доверять? Я даже не видел вашего лица. Не знаю, кто вы: мужчина или женщина?— Все узнаете в свое время. А чтобы поверить, испытайте меня.— Испытать? Но как?Маска взяла ручку и написала на бумажной салфетке телефонный номер.— Запомните его, — шепнула маска. Бейнс посмотрел на номер, а маска прибавила: — Звоните в любое время. Всегда к вашим услугам. — Затем сожгла салфетку на пламени свечи, встала и покинула кафе. Глава пятнадцатая Номера 129 и 130.Мистер Дирк Джонсон из Алапеды, штат Иллинойс, сжимая руку жены, ступил из реактивного лайнера в футуристическое великолепие аэропорта Шарля де Голля.— Будем считать наше путешествие запоздалым медовым месяцем, — сказал он, гордо улыбаясь. — Твой папаша, клянусь, никогда бы не поверил, что мы с тобой вот так запросто отправимся в Париж.— Я всегда понимала тебя лучше, чем он, — отозвалась миссис Джонсон, чмокнув мужа в щеку. — А что, за нами разве не должны прислать автобус из гостиницы?— Простите, — вмешалась в разговор молодая ясноглазая женщина. — Если вам нужно в город, мы можем вас подвезти.— Как чудесно, Дирк, — обрадовалась миссис Джонсон. — Просто замечательно. — Она хотела еще много чего сказать — о том, как много вокруг прекрасной молодежи, сильно отличающейся от стереотипной фигуры подростка-бунтаря, но побоялась показаться излишне экзальтированной.— Премного вам благодарны, мисс, — сказал Джонсон. — Автобуса из отеля что-то не видно.— Поверьте, нам это только приятно, — весело заверила их молодая женщина. — Вот наша машина.Миссис Джонсон обратила внимание, что на шеях сидевших в автомобиле чистеньких и симпатичных молодых людей были повязаны желтые платки.— Как славно вы смотритесь, — сказала она. — Вы, наверное, студенты?— Скорее друзья по клубу, — ответила молодая женщина. Автоматические дверцы автомобиля тем временем захлопнулись. — А эти румалы — наш отличительный знак. Эмблема.— Как интересно! Похоже на скаутов.— Нам было бы приятно подарить вам по платку, — сказала девушка.— Ну, что вы... Мы не можем...— Пожалуйста, нам так хочется. Вот, только набросим на шею... И вам тоже... * * * Номера 131,132 и 133.Саманта Холл и Родерик Ван Клиф внушали шоферу, что, если он не справляется со своей работой, ему лучше поискать другую.— Но автомобиль только что был в полном порядке, — отвечал шофер-француз с оттенком того особого французского высокомерия, когда кажется, что говорящий сам удивляется, зачем это он тратит время и разговаривает с недостойными, а тем более оправдывается.— Однако, сейчас о нем так не скажешь, — манерно растягивая слова, произнесла Саманта. Она напряженно крутила на плечах пелерину от “Оскара де ла Рента”— Какая тоска! — вздохнул Родерик.— Твоя вина, Родди. Если бы мы полетели “Конкордом”...— Не вижу связи. Кроме того, “Конкорд” так же неудобен, как балетные тапочки.— Можно было заказать самолет, — сказала Саманта.— Ради одного чертова уик-энда?— Моя последняя любовь делала именно так, — объявила Саманта.— Твоя последняя любовь была слишком толста, чтобы летать обычным самолетом.— Совсем она не была толста, — возмутилась Саманта. — И, кроме того...— Извините, но, кажется, у вас сложности с машиной, — вмешался молодой человек с желтым платком в кармане пиджака. — Могу подвезти вас.— Родди, сделан так, чтобы этого человека арестовали, — потребовала Саманта.— За что? Он хочет нас подвезти.— В “шевроле”, — презрительно прошипела Саманта. — И одет в полиэстр. Неужели, ты хочешь, чтобы я сидела в одном автомобиле с человеком в полиэстровом пиджаке.— Говоря откровенно, мне безразлично, что на нем, пусть хоть фиговый лист. Ты только взгляни, какая очередь на такси.— Мой автомобиль вполне комфортабельный, — произнес настойчивый молодой человек с обнадеживающей улыбкой.Саманта испустила глубокий вздох.— Ладно. Уик-энд все равно уже погиб. Пусть меня ждет полное фиаско, “шевроле” — так “шевроле”.Она с капризным видом шагнула к голубому седану. С переднего сидения ей улыбался другой молодой человек. В руках он держал желтый платок.— Вас мы тоже можем подвезти, — предложил молодой человек шоферу.— Я не сяду рядом с обслугой, — визгливо запротестовала Саманта.— Все будет хорошо, миролюбиво произнес юноша. — Он сядет впереди с нами. И мы примчим вас мигом. * * * Номер 134.Майлз Петерсон сидел в баре аэропорта, потягивая мартини; рядом на полу, у его ног, стоял изрядно потертый кожаный портфель. Петерсон уже двадцать пять лет летал на международных авиалиниях и за это время пришел к выводу, что пара рюмок чего-нибудь покрепче сразу же после полета помогает легче переносить дорогу. Пусть другие суетятся, волоча по коридорам аэровокзала пакеты, сумки и малолетних детей, а потом торчат до изнеможения в багажном отделении и выстаивают очередь на такси. Майлз Петерсон же предпочитал в это время спокойно потягивать мартини. Париж уже начинал казаться ему уютным и приветливым местечком.— Не возражаете, если я присяду рядом с вами? — спросила Майлза хорошенькая девушка, когда он приканчивал второй мартини. На вид ей было меньше двадцати, волосы, как у Брук Шилдс, и кругленькие грудки. Никогда еще Париж не казался Майлзу таким прекрасным.Он покачал головой — конечно, не возражает — а девушка робко спросила:— Вы турист?Майлз уставился на нее бессмысленным взглядом, с трудом возвращаясь в реальность.— Нет. Я здесь по делу. Торгую ювелирными изделиями. Езжу сюда шесть-восемь раз в год.— Боже, — произнесла девушка, глядя на кожаный портфель. — Если у вас там образцы, лучше быть поосторожнее.— Их там нет, — ответил, улыбаясь, Майлз. — Образцы — на мне. Но здесь тоже есть свои недостатки. Проходить таможенный контроль — сплошная мука.Девушка звонко рассмеялась, словно он необычайно удачно сострил.— Как приятно встретить здесь американца, — продолжала она. — Иногда меня охватывает... не знаю, как сказать... прямо голод по таким мужчинам, как вы.— Голод?Майлз Петерсон почувствовал, как оливки из “мартини” переворачиваются у него в желудке.Девушка утвердительно хмыкнула, облизывая губы.— Где вы остановились? — быстро спросил он.Девушка склонилась к нему и зашептала:— Недалеко отсюда. Можно дойти пешком. Через поле с густой травой.Грудь ее взволнованно вздымалась.— Какое совпадение, — сказал Майлз. — А я как раз мечтал о хорошей прогулке. Люблю быструю ходьбу. — Он выдавил из себя смешок. Поднимаясь, девушка задела его грудью. С ее пояса свисал желтый платок. — Показывайте дорогу, — сказал Майлз.— Покажу, — заверила его девушка. — Конечно, покажу.Когда они вышли за пределы аэропорта, она выдернула из-за пояса платок растягивая в руках... * * * Миссис Эвелин Бейнс была на этот раз не в сари. Все-таки Париж. Она красовалась в розовато-лиловом дорожном костюме от Карла Латерфилда — последняя модель; волосы уложены у “Синандр” в Нью-Йорке. На ней были самые неудобные туфли от Чарлза Джордана, которые только можно купить за большие деньги, и она чувствовала себя превосходно — впервые за много недель.— А ну-ка, поторапливайтесь, — подталкивала она детей к дородной чете, ожидающей багаж. — Джошуа, возьми Кимберли за руку. И улыбнись. Мы первый раз за долгое время выбрались из этой ямы.— Ашрам — не яма, — убежденно сказал Джошуа.— А мне не нравится миссис Палмер, — заартачилась Кимберли. — Всегда лезет ко мне с поцелуями. Можно мне ее убить, Джошуа?— Без сомнения, малышка, — успокоил сестру мальчик. — Только подожди моего сигнала. Эвелин Бейнс расцвела в улыбке.— Ты показываешь хорошее знание психологии, — похвалила она сына. — Со временем станешь настоящим лидером.— Со временем я стану Главным фанзигаром, — возразил мальчик.— Хватит, не хочу больше слышать о том ужасном месте. Мы проведем целую неделю в Париже — достаточно, чтобы снова стать цивилизованными людьми. — Обнимая миссис Палмер, она радостно заверещала: — Эмми, милочка лишний вес тебя только красит.— А ты превратилась просто в щепку, дорогая, проворковала в ответ миссис Палмер. — Надеюсь, ты не больна? Нет? Вот и чудесно. Слышала, вы жили в какой-то религиозной общине, это правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27