— Это очень тяжело для шестнадцатилетней девушки, — прокомментировал я.— В тех местах, откуда я родом, если тебе исполнилось шестнадцать лет, считают, что ты уже взрослый человек. Мой отец учил меня, что однажды я начну жить самостоятельно. А какой выбор был у меня, юной девушки, брошенной на борту парохода почти без денег? — Она посмотрела на меня поверх чашки. — Это произошло четыре года назад. Я взяла с собой часть денег и вернулась в школу. Мне нужно было получать образование, а также время подумать и решить, что делать дальше. Я училась в фешенебельной школе, девушкам там хорошо жилось, и мне тоже. Однажды вечером некоторые из нас тайком вышли из школы, чтобы посмотреть представление труппы миссис Холлируд. Люди, формирующие общественное мнение в нашем городе, с презрением относились к странствующим труппам артистов. Поэтому нам запрещалось посещать подобные представления. Но мы пошли, я увидела игру, и мне она показалась забавной. Я подошла к миссис Холлируд и попросила, чтобы меня взяли на работу. Они как раз искали девушку. Так я бросила школу и отправилась вместе с ними по городам и весям.Миссис Холлируд, в японском кимоно, появилась в дверях своей спальни.— Какие-то люди приближаются. Боюсь, у нас возникли неприятности. Их пятеро, и у них ужасный вид. Глава 4 Отойдя подальше от окна, я наблюдал, как всадники спустились по узкой дороге и подъехали к дому. Одно лицо показалось мне знакомым. Я узнал человека, который набросил мне на шею петлю. Двое других, похоже, были изрядно пьяными.Миссис Холлируд подошла к двери.— Здравствуйте. Не могу ли я чем-нибудь помочь, джентльмены?— Вы можете выметаться отсюда! — крикнул один из них, худощавый, жилистый парень, на левом плече которого прикладом вперед болталась винтовка. Имея ружье в таком положении, стрелок успевает схватить его любой рукой. — Уж не знаю, какими уловками вы околпачили моего дядю, но это ранчо принадлежит мне.— Боюсь, вы ошибаетесь. — Миссис Холлируд держалась с достоинством и говорила холодно. — Договор составлен на законных основаниях, мистер Филлипс подписал и засвидетельствовал соответствующие бумаги.— Это не имеет никакого значения. Все здесь принадлежит мне. Я его законный наследник и хочу, чтобы вы убрались отсюда. Прямо сейчас.Она улыбнулась. Я видел ее улыбку с того места, где стоял.— Извините меня, джентльмены. Мне здесь нравится, и у меня нет намерения отсюда уезжать. Ранчо принадлежит мне. Если необходимо, я вызову шерифа.— Чтобы это сделать, вам придется съездить в город. Вы думаете, вам это удастся?Она очень мило улыбнулась.— Я слышала, — продолжила она, — что мужчины на Западе относятся к женщинам с уважением. Следует ли понимать, что вы мне угрожаете?Один из всадников, постарше других и с бородой, что-то пробормотал, но долговязый потряс головой.— Угрожаю? Нет, это только предупреждение. Сейчас очень жестокое время, на дорогах столько индейцев, а они не разбираются, в кого стреляют.Вдруг кто-то из прибывших заметил чалого.— Лью? Что здесь делает этот конь?— Это его дом, если вы имеете отношение к мистеру Филлипсу, вам следовало бы знать такие подробности. Лошадь принадлежит ранчо.— Эта лошадь приносит несчастье, Лью. Мне не хочется с ней иметь дело.— Больше она не будет приносить несчастье, — неожиданно сказал Лью. — Я пристрелю ее.Я сделал шаг и остановился за спиной миссис Холлируд.— Оставьте лошадь в покое. Она мне нравится.Мое появление потрясло их. Они не имели представления, что в доме есть еще кто-то, кроме двух женщин.— Кто ты, черт…— Эй! — Человек, который набросил мне на шею петлю, узнал меня. — Разве ты не?..Больше никто не мог произнести ни слова. Они просто стояли, уставившись на меня, а мой палач пару раз судорожно сглотнул и надвинул шляпу на глаза. Ему явно хотелось в тот момент очутиться где-нибудь подальше. Одно дело набросить человеку петлю на шею, когда у тебя за спиной беснующаяся толпа, и совсем другое — встретиться с ним лицом к лицу, когда он стоит в тридцати футах от тебя с оружием в руках.Тот, кого звали Лью, медленно убрал руку со своей винтовки.— Это ты убил Хьюстона Бэрроуза? Он хорошо владел оружием.— Но не так хорошо, как ребята из наших мест.Снова наступила тишина. Один из захмелевших в тот же миг протрезвел и отвел свою лошадь на несколько шагов назад.— Темнеет, — начал он.Лью явно терял инициативу, и это его бесило. Он мучительно искал что сказать или сделать, чтобы не быть опозоренным перед своими дружками, но, видно, все, что приходило ему в голову, только выдавало его неправоту.Ему страстно хотелось «сняться с крючка», но я крепко его держал. Он явился сюда, чтобы выдворить двух женщин с ранчо, которое по праву принадлежало одной из них. Меня не интересовало, что он сделает, но если он сделает что-то не так, то завтра его положат в землю Бут-Хилл.Их было пятеро, а я один. Но я знал, что могу сделать и что должен сделать. Стоит мне шевельнуться, как двое из них дадут стрекача, а третий еще не решил, как поступить.Первый, кого я собирался убить, был не тот, кто набросил мне на шею петлю. Меня больше беспокоил квадратный парень с головой как ядро. Он сидел верхом на гнедой справа от Лью. Я не знал его имени, но из всех он казался самым опасным.Я предоставил им минуту для того, чтобы они как следует поволновались, а потом предложил:— Почему бы вам, ребята, просто не уехать отсюда? Ворота открыты, но, уезжая, проверьте, чтобы они хорошо закрылись за вами.Не успел я закончить, как двое погнали своих лошадей прочь.Упрямый Лью с минуту сидел молча. Рассказывая в городе о том, что произошло здесь, он наверняка попытается приукрасить историю с тем, чтобы выглядеть храбрым в глазах жителей.— Я уезжаю, — наконец процедил он сквозь зубы, — но мы снова встретимся.— Зачем ждать?Я спустился на дорогу по каменным ступенькам.— Давай прямо сейчас все выясним, а может, Хьюстону Бэрроузу скучно одному?Лью не понравились мои слова. Он отпрянул назад и развернул лошадь.— За такие разговоры можно поплатиться жизнью! — крикнул он, обернувшись.— Возможно, но я не буду один. У моих ног будет пара собак.Они умчались прочь, даже не оглянувшись. Я стоял около дома, наблюдая, как они удаляются. О них я не думал. Я думал о своих лошадях и вещах, которые оставил в городе. Скоро они мне понадобятся и я их заберу, если только кто-нибудь не уехал с ними на юг.Когда я вернулся в дом, мне снова налили кофе, и я сел за стол. Миссис Холлируд смотрела на меня с восторгом.— Мистер Проезжий, вы смелый человек.— Нет, мэм, обыкновенный человек. Парень, который всю жизнь колесит по суровой земле, но не знает ничего лучшего.— Спасибо. Что бы я без вас делала!Я посмотрел на нее через стол.— Вы сделали бы то же, что и я, только по-другому. — Я взглянул на Мэтти, которая стояла у входа на кухню. — И она сделала бы то же.Мэтти ничего не ответила и не повернула головы, чтобы посмотреть на меня. Вот это женщина!.. Да, в ней что-то было.Любое сооружение, даже самое красивое и прочное, если за ним постоянно не ухаживать, так или иначе придет в упадок. Это ранчо уже начало разрушаться, поэтому я обошел его, приметил, где и что не в порядке, и взялся за работу: починил забор, вычистил конюшни, подправил калитку, не спуская глаз с дороги и горы.Вокруг ранчо раскинулись прекрасные луга, на которых росла пышная трава. Я видел, как под низкорослыми дубами пасется и отдыхает скот.Ближе к вечеру я выехал верхом вдоль одного из лугов, чтобы осмотреть местность. Мне попались следы оленя, а у пруда я видел и медвежьи следы.Я ехал по местам, расположенным выше площадки, где стоял дом; поэтому и дом, и дорога к нему просматривались хорошо. Почти невидимая в сумерках тропинка, по которой я ехал, вела через низкорослые дубы и тянулась вдоль склона под горным кряжем. Я ехал на восток, постоянно глядя на Ла-Платас, что темнели к северу от меня. На фоне неба эти горы казались громадными. В диких лесах, покрывавших их, должно быть много сушняка, решил я. За несколько раз оттуда можно привезти достаточно дров на зиму. Нырнув вниз, тропинка привела меня в осиновый лесок под самой высокой вершиной.Стояла удивительная тишина, только стук копыт чалого нарушал ее. Лошадь шла в безмолвии леса, навострив уши. Наконец мы достигли опушки. Отсюда я видел, как тропинка продолжала петлять на восток. К северу, выше каньона Ла-Плата, лежал Пэррот-Сити. Этот город начал свое существование несколько лет назад для того, чтобы поддержать шахтеров, которые работали на добыче залежей серебра в Ла-Платас.Я развернул коня и направил его через лес обратно. С опушки я тоже видел дорогу, ведущую к дому. Все выглядело спокойно.Мой взгляд скользил по горному кряжу, и я заинтересовался выступом, нависавшим над зеленой долиной. Мне следует объехать весь кряж и посмотреть, что находится по другую его сторону. Тем временем мою голову занимали серьезные мысли.Что сейчас предпримет Лью со своими молодчиками? Было очевидно, что он хочет заполучить ранчо, однако дела обстоят так, что у него на это нет никаких прав. Все же, если бы ему удалось выдворить миссис Холлируд, вероятно, как ближайший родственник, он имел бы право на владение имением.Большинство из нас мало что знают о законах, даже сидя на скамье подсудимых или попадая в какую-нибудь передрягу, а мы к тому же находились на территории, о правовых законах которой я понятия не имел.В городах поменьше по всей стране адвокаты похожи на театральных звезд. Когда идет заседание суда, жители окрестностей съезжаются, чтобы посмотреть представление. Адвокаты играют как для нас, сидящих на галерке, так и для судей. Некоторые из самых процветающих защитников имеют последователей, которые возносят их до небес и рассказывают историю за историей о том, что они сказали и кого цитировали.Большинство адвокатов в свое время изучали Библию и классиков и могли свободно цитировать, что они и делали. У некоторых на каждый случай имелась забавная байка, и зачастую именно она, как нельзя кстати поданная к конкретному случаю, а не что другое, решала дело.Местные жители собираются в суд как на праздник и привозят с собой обед. Обозы, бочки, легкие двухместные экипажи, лошади будут часами стоять вокруг здания суда, пока их владельцы слушают процесс. Некоторые адвокаты потом уводят вьючных лошадей как плату за услуги, и часто решают дела, принимая в расчет здравый смысл, а не закон.Человек, цитирующий Библию, должен быть абсолютно уверен в себе, поскольку многие жители читают или слушают ее каждое воскресенье. Церковь давно перестала быть святилищем, куда местные жители ходят, руководствуясь только религиозными мотивами. В церкви люди общаются, у них есть возможность встретиться с теми, кто живет в отдаленных местах. А если человек решил открыть свое дело, то именно в церкви он может найти известных в обществе покровителей. Все парни ходят туда, потому что там часто бывают девушки, и многие заигрывания, начавшиеся в церкви, заканчивались свадьбами.Большинство людей, проявляющих мало-мальский интерес к религии, могли цитировать Библию исходя из того, что им доводилось слышать в церкви.Моя семья всегда посещала церковь, а чтобы добраться до нее из дома, нам приходилось вставать до рассвета и больше десяти миль трястись в обозе по ухабистой дороге, хотя на самом деле это была узкая тропинка, но мы называли ее дорогой, чего о ней никто другой не сказал бы.Мысли мои снова вернулись к Мэтти. Я не слышал, чтобы миссис Холлируд к ней обращалась как-то по-другому, а у жителей этого края не принято спрашивать имена. Вы соглашаетесь с тем, что вам предлагают, или начинаете сами давать прозвища, к примеру «Коротышка», или «Худой», или «Рыжий». Иногда человек сам называет вам свою кличку, и вы пользуетесь ею, обращаясь к нему так, как он вам сказал.Все же странная женщина эта Мэтти! На мой взгляд, ей было лет двадцать. В таком возрасте большинство девушек уже замужем. А тут женщина ослепительной красоты держится так, словно не хочет, чтобы ее заметили. Ее лицо оставалось неподвижным, и только глаза живо блестели. Я задумался, видел ли я ее улыбку? И не мог вспомнить.Миссис Холлируд, наоборот, улыбалась довольно часто. Она была приятной, привлекательной женщиной.Вернувшись на ранчо, я снял уздечку с чалого, отвел его в загон и бросил немного сена. Затем пошел в амбар, служивший мне спальней, и умылся. Перед дверью с внешней стороны находилась полка с лоханью для воды, рядом лежало мыло и полотенце. Вода была холодная, но я и не любил умываться теплой водой.Вытирая руки, я стоял возле бревенчатой стены, и мой взгляд скользил вниз по долине, куда спускалась дорога. Осторожность давно стала моей второй натурой.Во многом человеку помогает интуиция, но еще ему приходится беспрестанно трудиться, замечать, как падают тени, а если тень стала тоньше или появилась там, где ее никогда не было, обязательно насторожиться.Рано или поздно, изучая округу, я вычислю все места, где сумеет укрыться меткий стрелок. Тогда я буду следить за ними. Несложно вычислить секретки, откуда может исходить опасность. Важно еще и выбрать тайный уголок, где спрятаться самому, укрыться от ответного огня, или найти тропу, чтобы быстро уйти от опасности. Главное, подсказывал мне опыт, надо хорошо вписаться в пейзаж.Когда я постучал в дверь, миссис Холлируд, одетая как всегда элегантно, с аккуратно уложенными волосами, сидела за столом, строгая и спокойная.— Мистер Проезжий! Как приятно вас видеть! Входите и садитесь. Будете пить кофе?— Да, мэм, с удовольствием.— Вы ездили верхом?— Осмотрел местность. Так, какое у вас стадо?— Я уже говорила, что мистер Филлипс вел книгу учета. Если желаете, я ее найду.— Завтра. — Усевшись за стол, я огляделся. Как это женщины умеют все расставлять по полочкам! Для меня, живущего в амбаре, просто странствующего по стране, этот дом казался роскошным. Так походишь-походишь, посмотришь-посмотришь и подумаешь: ковбой, а не пора ли тебе жениться.Потрясенный пришедшими в голову мыслями, я пролил на себя горячий кофе. Что правда, то правда, с подобными идеями у мужчины всегда появляются неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24