Здание театра было уже выкуплено. Жители Вирджиния-Сити любили свой театр, и Гриту это страшно забавляло, ибо жизнь, которой они жили, оказывалась порой куда драматичнее и интереснее, чем любая пьеса.
Она вдруг с щемящей тоской подумала о Тревэллионе, вспомнив долгие часы их страшного заточения в этой каменной могиле, его спокойное восприятие той беды, в которой они оказались, и неистощимое желание во что бы то ни стало вырваться. Он не жалел себя, не тратил времени на отдых, и стойкость его духа придавала ей силы.
Грита прошла между рядами и поднялась на сцену, чтобы отправиться за кулисы. Остановившись поправить занавес, она вдруг мельком увидела что-то на полу. Приглядевшись, обнаружила клочок сена и отвалившийся от каблука кусок конского навоза.
Ах этот уборщик! Ну подожди у меня!.. Задернув занавеску, она направилась к гримерной, как вдруг ее пронзил страх.
Грита открыла дверь и вошла в комнату, повесила пальто на спинку стула. Допустим, кто-то оказался здесь уже после того, как уборщик ушел. Но кто? Тот, кто побывал перед этим в конюшне. Но никто из ее знакомых не выезжал сегодня, это она знала точно. Стало быть, кто-то чужой.
В театре царило безмолвие. Тишину нарушал лишь отдаленный грохот работающих плавилен, больше ни единого звука не проникало с улицы, и правильно, иначе любое слово, сказанное на сцене, мог бы заглушить посторонний шум.
Грита вдруг поняла, что ей нужно уходить отсюда, и немедленно. Бросить пальто, сумочку и бежать. Кто-то проник сюда и, наверное, сейчас прячется где-то. Но как бросить сумочку? Ведь в ней пистолет!
И все же сумочку придется оставить. Если она захочет забрать ее, он сразу же появится. Появится? Но откуда? Из гардеробной! Он может прятаться там. Если она бросится бежать в своем длинном платье и на высоких каблуках, он догонит ее в два счета.
Может, подпереть дверь гардеробной стулом? Но для этого ей придется подойти к ней совсем близко.
Конечно, она может просто выбежать из комнаты, но до входной двери далеко, и к тому же она заперла ее за собой. Зачем? Ведь она никогда этого не делала! Нет, нужно подпереть дверь гардеробной стулом и только потом бежать за помощью. А что, если там никого нет? Что тогда скажут люди? Что ей повсюду мерещатся тени?
Стянув с руки длинную перчатку, Грита взяла стул, подошла к двери гардеробной и начала прилаживать его к дверной ручке. В это мгновение дверь распахнулась, и на пороге показался Ваггонер.
— Ишь какая сообразительная, — ухмыльнулся он.
Теперь бандит показался ей даже здоровее, чем в первый раз. От него исходил запах пота и грязной одежды.
— Как ты доперла, что я здесь?
Из последних сил Грита старалась не показать своего испуга.
— Потому что из вас сыплется конский навоз, — невозмутимо произнесла она. — Больше никто не пришел бы сюда прямиком из конюшни.
Он опять противно ухмыльнулся.
— Ишь ты, как ловко!
В гардеробной было тесно, и, куда бы она ни повернулась, он дотянулся бы до нее в доли секунды. Грита положила шляпу на стол. Вот если бы добраться до булавок! Но ведь он же не даст ей сделать ни одного движения.
— Я слыхал, ты дверь заперла. Вот и умница. У меня хоть время будет. — Он ощерился в улыбке, обнажив крупные желтые зубы. — Я давно наблюдаю за тобой и заметил, что твои дружки-актеры появляются не раньше, чем за полчаса до спектакля. Так что у нас есть целый час.
— На вашем месте, — холодно произнесла Грита, — я бы поспешила унести ноги прямо сейчас, пока еще действительно есть время. В этом городе вас повесят даже за то, что вы уже сделали.
— Да куда им! Я всю жизнь что хочу, то и делаю. — Он уперся руками в бока и похотливо уставился на нее. — А теперь я сделаю с тобой кое-что.
Позади нее на столе в сумочке лежал пистолет. Но стоит ей повернуться к нему спиной… Нет, этого делать нельзя. Надо ждать. Быть может, если он начнет приближаться к ней и она отступит назад, это не вызовет у него подозрения? Только бы дотянуться до сумочки.
И тут безо всякого предупреждения он ударил ее. Оглушенная, Грита упала, но прежде, чем она пошевелилась, он пнул ее ногой. Девушка едва успела перевернуться на бок, пытаясь защитить живот. Ваггонер не шутил и бил по-настоящему.
Он нагнулся и схватил ее за плечо. Когда-то давно Гриту учили обороняться, и она знала, что нужно отползти назад. Вместо этого она схватила его за рукав и изо всей силы дернула к себе.
Застигнутый врасплох, бандит растянулся на полу, а Грита, словно кошка, в мгновение ока вскочила на ноги. Она была разъярена. Понимая, что не в силах убежать от него, она швырнула в него стулом и, пока он пытался сбросить его, схватила сумочку.
Но Ваггонер выбил сумочку из рук, тогда она пнула его ногой в лицо. Он схватил ее за ногу, но Грита выдернула ее, она отчаянно пыталась нащупать хоть что-нибудь, чем можно было бы как следует огреть его. Наткнувшись на банку с гримом, она с размаху опустила ее ему на голову, но Ваггонер нанес ей такой удар, что она, полуоглушенная, распласталась на полу. Он бросился к ней. Грита перекатилась и попыталась вскочить на ноги.
Глаза Ваггонера помутнели от бешенства.
— Я задушу тебя собственными руками и только тогда успокоюсь, — прохрипел он.
— Жалкий трус, — спокойно произнесла Грита. — Не можешь справиться с женщиной.
Огромный кулак навис над Гритой, и, пытаясь увернуться от удара, она упала на перевернутый стул. Ваггонер бросился к ней, и в этот момент раздался стук в наружную дверь.
Бандит на мгновение замер, дико озираясь, но тут же взял себя в руки.
— Только пикни, и я пристрелю этого ублюдка, кто бы он ни был.
Медленно, не сводя с него глаз, она поднялась. Платье изорвано в клочья, волосы растрепались, но при этом она чувствовала, что на редкость спокойна… «Думай! — мысленно приказала она себе. — Должен быть какой-то выход».
— Я сейчас уйду отсюда, — произнесла она. — И не вздумай меня останавливать.
— Один шаг к двери, и я переломаю тебе ноги… Потом пальцы, а потом…
Грита не сомневалась, что он выполнит угрозу. Стук в дверь прекратился. Неужели тот, кто стучал, ушел? Но кто мог прийти сюда в такой час? Сумочка лежала на полу. Если бы она только достала пистолет!
Еще какой-нибудь час назад она бы пришла в ужас при мысли, что может кого-нибудь убить, сейчас же ясно осознала, что страстно желает убить этого подонка. И надеялась, что ей удастся сделать это. Ведь он убил ее мать.
Резким прыжком Грита бросилась к двери, но Ваггонер опередил ее. При своем громоздком сложении он двигался как пантера. Он наотмашь ударил ее по щеке, и на его лице появилось выражение животной похоти.
— Думаешь, ты какая-то особенная? Сейчас я покажу тебе, как…
— Не покажешь. — Голос, раздавшийся из гардеробной, прозвучал тихо, но твердо.
Изогнувшись, словно кошка, Ваггонер повернулся, нащупывая рукоятку револьвера, но в это время Тревэллион выстрелил два раза подряд.
Схватившись левой рукой за край стола, а правой все еще держась за оружие, Ваггонер упал. Обе пули угодили ему в живот, дюйма на три повыше пряжки.
— Грита, — позвал Тревэллион, небрежно играя револьвером, — вам лучше выйти.
Девушка взяла сумочку и направилась к двери. На пороге она остановилась и обернулась. Ваггонер не сводил глаз с Вэла.
— Вы все видели тогда на Миссури, да? — прохрипел он.
— Мы с Гритой прятались в кустах, я держал ее, чтобы она не закричала.
Из горла Ваггонера вырывались хрипы, он не сводил глаз с Тревэллиона.
— Попадись вы мне тогда, я бы выпустил вам кишки наружу.
— Не сомневаюсь. Ты всегда был грязной скотиной. Даже жалко обижать животных, называя тебя так. — Вэл помолчал, потом переменил тему: — Это Хескет платил тебе?
— Хескет? — Ваггонер искренне вытаращил глаза. — Вот оно что! Хескет с «Соломона»! Стало быть, это он подсунул виски в опрокинутый фургон. Все тогда нажрались, кроме меня. А меня не требовалось спаивать, я и так бы пошел. Я плевал на то, пойдут ли остальные. Хотел показать этой бабе и ее девчонке, которые смотрели на меня, как на вошь.
Вдруг дуло револьвера блеснуло в его руке, но Вэл оказался готов к этому. Дулом своего револьвера он с размаху ударил Ваггонера по запястью, и тот выронил оружие, которое сразу же отлетело в угол. Не сводя глаз с бандита, Трев направился к нему, поднял левой рукой и шагнул к двери.
— У тебя мало времени, Ваггонер. На твоем месте я бы постарался наладить отношения с Богом. Если ты и выживешь, тебя все равно повесят.
Вэл вышел и захлопнул за собой дверь.
Остановившись на сцене, он перезарядил оба револьвера и сунул их за пояс. Сняв пальто, подал его Грите.
— Ваше платье разорвано, наденьте вот это. — Потом, взяв Гриту за руку, спросил: — С вами все в порядке?
— Меня немного трясет, — призналась она, — но это пройдет. Если бы мне удалось достать хоть какое-нибудь оружие, я бы разделалась с ним. Я и понятия не имела, что смогу вот так…
Он рассмеялся.
— Да вы просто молодчина. Пойдемте, вам надо отдохнуть.
После этих слов напряжение наконец спало, и Грита разрыдалась. Тревэллион нежно обнял ее.
— Пойдемте, тут недалеко.
Грита вцепилась в его руку.
— Вэл! Я так испугалась! Он… он был так ужасен!
— Все. Его больше нет.
— Вы… Он умрет?
— Да.
По дороге они встретили Ледбеттера.
— У вас все в порядке? Я слышал стрельбу.
— Это Ваггонер. Он сейчас там, в театре. Шок, должно быть, прошел, и теперь он корчится в предсмертных муках.
— А в отеле тоже стреляли. Элберт Хескет мертв.
— Мертв?
— Джекоб подкараулил его в номере. Когда Хескет вошел, Тиэйл уложил его.
— Так запросто?
— Ну… нет, конечно. Тиэйл лежал на больничной койке. Как ему удалось сбежать и добраться до отеля, одному Богу известно, но он сделал это. Хескет, должно быть, слишком погрузился в свои мысли и не заметил Тиэйла, когда вошел. Сняв пальто, он сразу полез в буфет за выпивкой. Похоже, его что-то очень расстроило, ведь он никогда раньше не пил. Случайно оторвавшись от стакана, Эл увидел Тиэйла, сидевшего на стуле с винтовкой в руках.
Хескет быстро соображал. И в тот момент, когда взгляд его наткнулся на Тиэйла, он уже понял, зачем тот здесь.
— Джекоб Тиэйл! Вы-то мне как раз и нужны! Как насчет того, чтобы заработать десять тысяч долларов?
— Когда я был ребенком, в клетку с крольчатами заползла змея, — произнес Тиэйл слабым голосом. — Вот ты и есть эта змея.
— Десять тысяч долларов! — словно не слыша его слов, продолжал Хескет. — Я даже мог бы повысить ставку, учитывая вашу квалификацию.
Джекоб Тиэйл вскинул винтовку. С такого расстояния прицеливаться не было нужды. При виде длинного ствола, направленного ему прямо в живот, Хескет почувствовал, как горло его сдавили железные тиски, и, задыхаясь от ужаса, взмолился:
— Нет! Меня нельзя убивать! Вы не понимаете, что делаете! Вы не смеете.
Тиэйл выстрелил.
Ударом тяжелой свинцовой пули Хескета отбросило и шмякнуло о буфет. Посыпались осколки стекла, и бутылка, открытая Элом, опрокинулась на пол, расплескивая свое содержимое.
— Пожалуйста, не надо! Не надо… — Шатаясь, он сделал несколько шагов, упал лицом на стол, соскользнул на пол и пополз к Тиэйлу. — Это ошибка! — хрипло шептал он. — Это какая-то чудовищная ошибка! Меня нельзя убивать!..
Он попытался подняться, жилет его заливала кровь. Когда наконец он оторвался от пола, Тиэйл снова выстрелил.
Через несколько минут дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди. Их глазам предстала странная картина — в кресле с винтовкой в руках сидел перевязанный Тиэйл, а возле его ног лежал мертвый Хескет.
Глава 60
Только Джон Сэнтли пришел постоять у могилы Элберта Хескета.
— Я никогда не любил его, — сказал он Ледбеттеру, — но все-таки я работал у него.
— А что с его долей «Соломона»?
— Он не оставил завещания. Мне кажется, он даже и представить себе не мог, что когда-нибудь умрет. Я как-то намекнул ему, что неплохо бы на всякий случай распорядиться имуществом, но он смерил меня таким пустым и холодным взглядом… Думаю, у него есть родители, только я никогда не видел, чтобы он писал им. При желании их можно разыскать, им причитаются дивиденды.
Тревэллион ждал Гриту внизу. Когда она спустилась по лестнице, он протянул ей руку со словами:
— Вы настоящая принцесса. У вас такая величественная осанка!
Она улыбнулась.
— Ну конечно. Только не забывайте, мистер Тревэллион, что я актриса. Разыгрывать любые роли — моя профессия. Однако, если актер со всей убедительностью изображает короля на сцене, это вовсе не означает, что в жизни он мог бы стать хорошим королем. Скорее всего, царственной особы из него вовсе не получилось бы. Мы слишком искренни в проявлениях чувств, смеемся, когда смешно, не можем скрыть истинных побуждений. Мы всего лишь дети, которые играют во взрослую жизнь.
Тревэллион подал ей стул и сел напротив.
— О вас я бы этого не сказал.
— По правде говоря, я не такая уж хорошая актриса, хотя считаю, что женщинам актерские способности свойственны в большей степени, чем мужчинам. Любая маленькая девочка уже актриса.
— Ну что ж, теперь у вас появилась новая роль. Вы стали владелицей богатого прииска, а им нужно управлять.
— Я ничего в этом не смыслю, да и прииск-то увидела впервые, когда спустилась в шахту на «Соломоне», и, по правде говоря, хотела бы поскорее забыть об этом.
— По-моему, труппой вы управляете неплохо и вполне могли бы справиться и с прииском. Самое главное — правильно подобрать людей и запоминать, о чем они говорят. Уилл Крокетт заплатил мне за то, чтобы я осмотрел прииск, я даже составил приблизительный план дальнейших разработок, только так и не успел обсудить его с ним. Я могу отдать его вам и помочь найти подходящего человека на место управляющего, который сумеет подобрать хороших рабочих и разбирается в горном деле.
— О, Вэл, если бы вы помогли мне в этом, я была бы вам очень признательна. У меня хватает дел в театре. Мэгуайр закончил строительство оперного театра. Мне так хочется там работать, я намерена обсудить это с ним.
Она посмотрела на дверь. На пороге стоял высокий широкоплечий молодой мужчина.
— А вот и Билл Стюарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54