Но его отличная память на имена не выдавала ничего подходящего. Да и не тот он человек, о ком расспрашивают. Все знали, что жил он уединенно — путешествовал в одиночку, работал в одиночку — и ни родственников, ни закадычных друзей, которые могли бы его разыскивать, не имел.
С Томом Лашо он встретился давно, еще на Рич-Бар, в Зеленой долине. Свою первую выработку Том начал в Раф-н-Реди. В Рич-Бар дела у него шли хорошо, но потом ему пришлось вернуться в Штаты, и там он потратил все, что имел.
Вэл не спешил. Несколько дней у него ушло на то, чтобы поездить по округе, поспрашивать, послушать, что говорят, но большую часть времени он провел за изучением местности. Лучшие земли уже разобрали. Комсток, первопроходец здешних мест, застолбил вокруг все, насколько хватало глаз, запугивая людей, угрожая им и отстаивая то, что он называл «своими правами».
На четвертый день в Спаффорд-Холле он встретил приземистого бородатого человека с подвижной улыбкой.
— Вы Тревэллион?
— Да.
— Меня зовут Уилл Крокетт. Я владелец «Соломона», — представился тот, потом, помолчав, спросил: — Выпьете чего-нибудь?
— Нет. Скажите только, что вам нужно.
— Говорят, вы первоклассный горняк. У меня есть для вас хорошая работа.
— Прошу прощения.
— Уже работаете на кого-нибудь?
— На себя. Начну, когда найду подходящий участок.
— У меня идет отличная руда. Я буду оплачивать сверхурочные и назначу вас начальником смены.
— Нет, спасибо.
— Мне нужен человек, который разбирается в залегании пластов и знает, как бурить скважины.
— Извините.
— Вы даже не хотите говорить об этом! Черт возьми, ведь у меня лучший участок! Один из лучших! Но я не горняк. У меня занято десять человек, а дело идет слабовато. Затраты не окупаются. Мне нужен опытный специалист.
— Простите, — отрезал Тревэллион, но тут же прибавил: — Я не могу остаться. Я бродяга, Крокетт. А если и останусь, то найду собственный участок, на котором буду работать, когда захочу. — Он выдавил слабую улыбку. — Знаете, Крокетт, я, возможно, единственный человек здесь, кто не рвется разбогатеть.
— Тогда зачем вы приехали? В этом забытом Богом месте нет никого, кто бы не хотел разбогатеть!
Когда Крокетт ушел, Вэл долго стоял возле заведения Спаффорда, пытаясь припомнить, где он слышал о «Соломоне», и наконец блеснуло — мешок почты, который вез из Пласервиля Ледбеттер, предназначался для «Соломона», и большая часть переписки адресовалась бухгалтеру Хескету.
Тревэллион наблюдал за дорогой — вереница фургонов, всадников и пеших направлялась в Золотой каньон. Время от времени кто-нибудь из них подъезжал к Спаффорд-Холлу, но Тревэллион сторонился их, избегая вопросов. Он чувствовал раздражение и был обеспокоен, понимал, что пора найти участок и приступить к делу. Ему просто необходима тяжелая работа. Более того, он чувствовал, что изменился. Вопрос Крокетта поставил его в тупик. В самом деле, зачем он приехал сюда? Для чего он здесь?
Ответ не оставлял сомнений. Он приехал, чтобы найти человека… быть может, не одного. Он приехал, чтобы отомстить.
Четверо убийц мертвы. Остальные продолжают жить, и их преступления остаются безнаказанными. Но рано или поздно эти хищники появятся здесь, привлеченные блеском золота. А он будет ждать. Трудность только в том, что ему больше не хочется убивать.
Глава 9
Серым ветреным утром Тревэллион скакал вдоль Золотого каньона к кондитерской Мелиссы — хотел закончить полки. Спешившись, он привязал мула и вошел.
— Как я рада, что вы пришли. — Лицо девушки раскраснелось от жара печи, руки были в муке. — Сегодня у меня первая проба, и я хочу испечь пирог специально для вас.
— Благодарю. — Он опустился в кресло, сделанное из бочонка. — У вас все в порядке?
— В порядке? Ну конечно. Правда, немного страшновато. Ведь я всегда пекла только для домашних, но думаю, что справлюсь.
— Конечно справитесь.
— Вы нашли себе участок?
Вэл выглянул в окно. Повсюду люди копали и строили.
— Пока нет, — ответил он наконец. — Там наверху есть один, хочу поехать взглянуть. Много лет назад мы с отцом как-то бродили там, и он сказал, что это место могло бы обеспечить человеку безбедную жизнь.
— Вы не хотите стать богатым?
— Вы догадались. Я много думал об этом и пока еще не знаю. Когда-то мне казалось, что хочу. А сейчас не уверен.
Внезапно она спросила:
— Чего же тогда вы хотите, мистер Тревэллион?
Взяв чашку кофе, которую она ему предложила, Вэл молчал, не решаясь ответить на этот вопрос. Действительно, чего он хочет? Раньше он мог бы сказать, что хочет найти и уничтожить убийц отца и матери, теперь такой уверенности у него уже не было, и здравый смысл подсказывал ему, что это неверная цель. Тогда чего же он хочет? И хочет ли вообще? Неужто внутри у него все опустошилось и он стал бродягой, который скитается по свету с единственной целью — убить, сам того уже больше не желая?
— Вчера меня навестил один очень приятный человек. Его зовут Уилл Крокетт.
— Знаю такого. Он предлагал мне работу.
— Интересно, чем он занимается?
— У него прииск, и, как я слышал, довольно прибыльный. Кроме того, он имеет репутацию честного человека.
— Он сказал, что если мне нужен партнер, то у него есть капитал для вложений, я ответила, что у меня уже есть партнер.
В теплой уютной комнате пахло пирогами и кофе. Выглянув в окно, Тревэллион обнаружил, что вокруг уже выросло с полдюжины домов.
— Если бум не прекратится, — заметил он, — в следующем году здесь будет около десяти тысяч человек.
— Так много?
— Да. Только посмотрите на них. Вам нужно продолжать начатое, и вы обязательно разбогатеете. — Он огляделся. — Возьмите себе кого-нибудь в помощники, можно из пожилых, только покрепче.
— Да, кстати. Я познакомилась с одной женщиной, она держит меблированные комнаты. Она мне понравилась.
— Эйли Оррум?
— Да. Она шотландка, так ведь?
— Верно, она из Шотландии, из горных районов и ужасно гордится этим. Дважды выходила замуж… оба ее мужа мормоны, как я понял… И, по-моему, весьма честолюбива.
— А вы видели ее кристаллический шар?
— Я слышал о нем. — Вэл допил кофе и поднялся. — Вернусь, когда пирог поспеет.
Он поехал к каньону и застолбил себе тот участок, где впервые побывал с отцом. По руслу тонкой струйкой текла вода, они зачерпнули со дна несколько лотков песка и нашли в нем золотую Крупу. Потом сидели на берегу, перекусывая сухарями и вяленым мясом. «Это золото, — сказал отец. — Если ничего не найдем в Калифорнии, можем вернуться сюда».
Вот он и вернулся, правда, теперь уже один. Прошло десять лет, а казалось, что целая вечность. На том месте, где они с отцом впервые брали пробы грунта, он соорудил себе жилье. Несколько старых, узловатых кедров с толстыми стволами и раскидистыми ветвями плотно теснились друг к дружке, образуя надежное укрытие. За ними стеной высилась гора, и Вэл мог быть уверен, что сзади на него никто не нападет. Он развел костер и поставил на огонь кофе, потом достал золотопромывальный лоток, что купил в Спаффорд-Холле вместо своего, утонувшего с другими вещами при переправе через Юбу. Лоток был совсем новенький. Тревэллион раскалил его на огне и окунул в ручей, чтобы удалить маслянистую пленку и придать ему более темный цвет, на фоне которого золотые крупинки будут лучше видны.
Когда кофе вскипел, он сел под деревом и принялся жевать вяленое мясо, слушая журчание ручья и шелест ветра в верхушках кедров. Вэл никогда не готовил пищу на костре. У него никогда не хватало для этого времени. Покончив с едой, он поставил кофейник на установленный в углях камень и вернулся к ручью. Зачерпнув песка и наполнив лоток почти до краев, подержал его в воде, раздробив рукой куски глины и выбросив крупные камни. Не вынимая лотка из воды, повращал им попеременно в разные стороны, осторожно вынул и слегка наклонил, чтобы слить через край мусор и грязь. После двух резких ударов по лотку золотые крупинки осели на дно.
Повторив процедуру несколько раз, отделил золотой песок, потом щипчиками вытащил наиболее крупные частицы и положил их обсушиться, а сам снова принялся за работу,
Вэл трудился целый день, и через четыре часа непрерывной работы, промывая от шести до семи лотков в час, имел чистой прибыли приблизительно на четыре доллара, что казалось отнюдь не плохо для этих мест. Вечером он насыпал мулу ячменя, купленного в Спаффорд-Холле, а себе поджарил мяса и подогрел кофе. С кружкой кофе в руке прошелся вдоль ручья и осмотрел, как залегают пласты. Тревэллион сразу догадался, что поток течет здесь не круглый год, а только во время снеготаяния. Тогда, понимая, что лучше не терять времени, он вернулся к костру. Подбросив в огонь сучьев, поставил кружку и вдруг почувствовал прилив раздражения. Что он здесь делает? Конечно, он может мыть золото, и этого хватит на то, чтобы жить возле этого ручья. Но разве этого он хотел? Почему бы не принять предложение Крокетта? Ведь там у него будет неплохой заработок, и если все сложится удачно, можно расширить поле своей деятельности. Он снова подбросил сучьев в костер и уселся под кедром, наполнив кружку. Вэл твердил себе, что больше не хочет никого убивать, даже тех, кто этого заслуживает; и все-таки он примчался сюда, словно гончая, что взяла след и неумолимо рвется вперед просто потому, что не может иначе. Он совершил как раз то, против чего его предостерегали: позволил жажде преследования, этой страсти отмщения, завладеть всей его жизнью. Ему нужно попросту убраться отсюда, уехать куда-нибудь на Восток и выбросить все это из головы.
С каждым днем его все больше охватывало растущее чувство неудовлетворенности, повергая в состояние подавленности и беспокойства. Кроме того, его уже несколько раз предупреждали, что какие-то люди расспрашивают о нем. Он имел много знакомых, но не близких друзей, и вероятность того, что кто-то станет его разыскивать, равнялась практически нулю. Теперь пришло время жертвам становиться преследователями. Но почему? Кто знает о нем? Кто вообще может что-то знать? Да, действительно, двое из этой компании убиты, но всякий, кто знал Рори, не сомневался, что рано или поздно это случится с ним. Он слыл не только картежным мошенником, но и очень неудобным человеком, вздорным и придирчивым.
Что касается Скиннера, то он приехал на Запад вместе с Рори, и они долгое время являлись сообщниками в самых разных преступлениях, совершаемых ими в поселениях и на дороге, ведущей на Запад. Скиннеру стало известно, что его старый дружок убит.
Тревэллиону вспомнился день, когда они повстречались на дороге. Скиннер скакал ему навстречу, и Вэл сразу узнал его. Он остановился и стал ждать. Скиннер осторожно приблизился.
— Привет, Скиннер.
— Ты меня знаешь?
— Ты друг Рори. Вы с ним приехали с берегов Миссури.
Скиннер придержал лошадь. Чутье подсказывало ему — надо ждать беды. Только он не имел ни малейшего понятия почему.
— Кто ты?
— Ты не помнишь меня. Тогда я был всего лишь маленьким мальчишкой, безоружным и сильно напуганным.
Правая рука Скиннера поползла к поясу, где у него висел револьвер.
— Что-то не пойму, о чем ты толкуешь.
— Помнишь лагерь на берегу? И два фургона.
Во рту у Скиннера пересохло, и он почувствовал приступ тошноты. Обычно он занимался кражами и, если случалось, убивал, но лишь изредка, и уж конечно, не женщин. Но в ту ночь… когда они выпили столько виски…
— Чего тебе надо? — Голос его сделался хриплым. Он не очень беспокоился — стрелял ведь без промаха. Но не забыл той ночи и все эти годы по какой-то неведомой причине старался быть начеку.
— Это я убил Рори. Он был шулером, но не это послужило причиной.
Скиннер все взвесил и уже приготовился, выбрав цель — середину живота, чуть повыше пряжки.
— Скажи, Скиннер, откуда взялось тогда виски?
Этот внезапный, неожиданный вопрос вызвал у него замешательство.
— Черт!.. Будь я проклят, если знаю! — честно ответил он. — Все мы тогда сидели на мели. Без гроша в кармане…
— И сколько вы получили за это?
Скиннер злобно сплюнул.
— Ни черта мы не получили! Кто-то заорал… ну мы и убрались оттуда.
— Мне известно, что ты сделал, Скиннер. Ведь я все видел. Я видел, как ты убежал, а потом один из вас забрался в фургон. И убил мою мать, забрал коробку с деньгами. Я хочу знать его имя.
Значит, вот как все вышло. А он подозревал Скиннера больше всех. Их всех обманули и попросту использовали.
— Если бы я имел представление об этом подонке, — сказал Скиннер, — я бы убил его…
— Он напоил вас, заставил сделать всю черную работу и один заграбастал деньги. — Тревэллион помолчал, потом прибавил: — Но ты был там, Скиннер, и ты один из них.
— Послушай, — возразил тот, — я… — Он потянулся за револьвером.
Вэл выстрелил.
Скиннер успел схватиться за рукоятку, но силы покинули его, оружие выскользнуло из его пальцев.
— Будь ты проклят! — выдохнул он. — Я еду… Все равно я…
— Скиннер, я знал, куда всажу эту пулю. И больше ты уже никуда не поедешь.
Тревэллион не спеша объехал его и выбрался на дорогу. У подножия горы он повернулся в седле и посмотрел назад. Бандит лежал лицом вниз, рядом в нескольких шагах топтался его конь.
Никому и в голову не могло прийти, что это он убил Скиннера. Как ему стало известно позже, тело нашли спустя несколько дней у дороги в траве, а в руке убитого так и остался револьвер. Этого бандита знали все и поэтому решили, что он погиб в перестрелке или от руки одной из своих бывших жертв.
Ни радости, ни удовлетворения Тревэллион не испытал. Только где-то внутри возникла тягучая тяжесть. Когда-то давно, еще ребенком, он сказал себе, что убьет их всех, но теперь он больше уже не хотел… И все же он приехал сюда, предчувствуя, что рано или поздно жажда легкой наживы пригонит их в Комсток. Ведь стервятники всегда слетаются в места, где можно подстеречь невинную жертву и поживиться.
На каньон спустилась ночь. Тревэллион сгреб в кучу угли, сделал себе постель под кедром и долго лежал, глядя на звездное небо. Он вспоминал ту маленькую девочку, которую он так крепко держал в своих объятиях, закрывая ей рот, чтобы их тоже не убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54