https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/Terminus/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Абдулаев Чингиз
Роман
Чингиз Абдулаев
Роман
"Из прежних моих поучений
вы могли вывести, что
мужчина - дурак; теперь вам известно,
что женщина - дьявольская дура"
Марк Твен
"Письма с земли.
Письмо восьмое"
Большинство фамилий названных здесь лиц изменены. Почти все приведенные факты соответствуют действительности. Автор приносит извинения людям, так или иначе изображенным в романе.
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ
Повсюду царило ликование. Прорвавшие Берлинскую стену люди веселились прямо у Берлинских ворот, столько десятилетий служивших символом раздела немецкой нации. Ненавистную Стену крушили, к восторгу собравшихся, прямо на глазах. Били кирками, молотками, просто руками. Молодые парни и девушки танцевали на Стене, размахивая руками. В эту ночь два Берлина, бывшие столько лет разными городами, наконец, объединились. Хлынувшие с Восточной стороны толпы народа прорвали Стену и соединились со своими родными с другой стороны города.
Он был одним из немногих, кто в эту ночь не разделял восторга собравшихся. Старательно объезжая места особого скопления людей, он искал любую возможность проехать из Западной зоны в Восточную. Но сегодня, когда перестала существовать граница и была разрушена Стена, сделать это было непросто. Казалось, можно пройти откуда угодно. Пограничники в эти дни словно позабыли о своих обязанностях. Но идти через контрольные пункты было невозможно. Повсюду стояли толпы людей.
Пробившись к одному из подобных пунктов, он около часа пытался пробиться на Восточную сторону. Люди в эту ночь словно обезумели, многие жители Восточного Берлина стремились попасть в Западный. Пограничные пункты ранее были символамине только немецкой нации, но и всего мира, четко поделив его пополам. Словно оказалась зримым воплощением безумного мира, разделившегося на два лагеря и пытавшегося победить в ожесточенной "холодной" войне.
Наконец он сумел вырваться из толпы и быстро зашагал по улице. Машину пришлось оставить в Западном Берлине. В эти ночные часы улицы Восточного Берлина были непривычно пусты. Словно все население города было стянуто к Стене. Конечно, это была только видимость. Толпа, состоящая в основном из молодых людей, определяла настрой города. Пожилые люди, не согласные с ними, предпочитали отсиживаться дома.
Ему пришлось идти минут пятнадцать, пока наконец он не свернул на тихую улицу в поисках телефонного автомата. Подойдя к телефону, он еще раз оглянулся. Быстро поднял трубку, набрал номер.
- Это я, - сказал он торопливо, - только что прибыл с другой стороны. У меня срочное сообщение от Барона.
- Где ты находишься? - спросил его знакомый голос.
Он назвал адрес.
- Я сейчас приеду, - пообещал его собеседник. - Жди меня на месте. Никуда не отлучайся.
Он повесил трубку.
Через пятнадцать минут подъехала темно-синяя "Шкода". Он хорошо знал сидевшего за рулем. И, не раздумывая, нырнул в машину.
- Добрый вечер, - сказал прибывший, - где твоя машина?
- оставил на другой стороне. На машине сегодня ночью проехать невозможно.
- Понятно, - мрачно кивнул встречающий гостя. - Все словно сошли с ума. Устроили такую вакханалию... Какие сведения от Барона? - Он мягко тронул автомобиль, оглядываясь назад. Все было спокойно.
- Он просил передать, что имеет точные данные, подтверждающие активизацию западногерманской разведки в Югославии. С участием сотрудников восьмого управления Министерства иностранных дел разрабатывается план по дестабилизации положения в этой стране и, как следствие, развал ее на несколько автономных частей, включая Хорватию и Словению, через которые будущая Германия сможет выйти к Средиземному морю.
- Будущая Германия, - зло усмехнулся сидевший за рулем, - кому это все нужно? Какая она будет?
- Я просто передаю его сообщение, - связному не понравилось настроение приехавшего, но он не стал с ним спорить.
- Вон там будущая Германия, - показал его собеседник, - орут от радости. Завтра они пройдут приступом на наше ведомство, и уже завтра вечером мы все будем висеть на фонарных столбах. Эгон Кренц оказался просто болтуном. А Хонеккер не мог больше оставаться. Его бы не поддержал Горбачев, а без русских танков мы ничто. Блеф. Пустое место. - Он резко свернул к каналу, проезжая мимо равнодушно стоявшего пожилого прохожего. Тот, похоже, никуда не спешил.
- Это не мое дело, - строго ответил связной, - я должен сегодня вернуться в Западный Берлин.
- И ты тоже такой, - зло сказал встречающий, - все вы бывшие моралисты. А сам наверняка радуешься, что успел вовремя устроиться в Западном Берлине. И теперь не пропадешь в любом случае.
- Я выполнял задание.
- знаю я ваши задания. Только ходите тудаи обратно. А мы все сидели в этом дерьме. Тебе ничего не грозит, ты у нас чистенький. Документы в порядке, образцовый гражданин Западной зоны. А нам всем что делать? Куда бежать? В Советский Союз? Так где гарантия, что Горбачев не выдаст нас, если сдал всю нашу страну, целиком, без остатка.
Он подъехал к каналу и остановился недалеко от моста.
- У тебя нет никаких директив для агентуры? - связному все меньше нравился этот разговор.
- Ты так торопишься?
- Конечно. Мне нужно быстрее вернуться... Так есть какие-нибудь директивы?
- Есть, - усмехнулся его собеседник, - конечно, есть. Сейчас я их тебе вручу.
И, достав из внутренней кобуры пистолет, он, не раздумывая, выстрелил в сидевшего рядом с ним человека, вышибая ему мозги. Салон машины забрызгала кровь.
- Директивы, - скрипнул зубами встречавший, - ему еще нужны директивы. Проклятые сволочи! Испортили мне всю жизнь.
Выйдя из автомобиля, он перетащил тело убитого на свое место. Быстро обыскал карманы, доставая из них документы, деньги и ключи от машины. Затем, достав свой паспорт и несколько ненужных бумажек, сунул их в карман убитого. Тщательно вытер рукоятку пистолета и вложил его в левую руку погибшего, чтобы была версия самоубийства.
- Директивы, - все время хрипел он от ненависти, - им еще нужны директивы.
Поставив автомобиль на холостой ход, он вылез из него и толкнул машину по направлению к каналу. Через несколько секунд послышался удар о легкие деревянные ограждения, поставленные здесь рабочими. Машина, проломив препятствие, почти беззвучно вошла в воду. Он еще некоторое время смотрел, как наполняется водой салони его "Шкода" уходит под воду. И только когда все было кончено, тяжело вздохнул, словно действительно расставался с прежней жизнью. Раз и навсегда. Позади был трудный путь. Впереди ждала неизвестность. Но она его уже не пугала.
Он еще раз посмотрел на то место, где исчезла машина, и пожал плечами, словно оправдывая сам себя.
- Директивы, - сказал он нервно, - какая все это глупость.
ГЛАВА 1. ПОЛГОДА СПУСТЯ
Он сидел в автомобиле и терпеливо ждал, когда удастся въехать на основную дорожку, ведущую ко входу в туннель. На часах было уже половина пятого, и он начинал нервничать, постукивая пальцами правой руки по рулю. В любом случае нужно было ждать, пока наконец рассосется эта гигантская пробка, протянувшаяся от самого Нью-Йорка до Манхэттена.
Он еще надеялся, что удастся проскочить этот туннель, сумев выехать на Манхэттен до того, как машины, следовавшие одна за другой, плотно сольются в единый автомобильный поток, из которого уже будет невозможно выбраться. Но он ошибся. Впрочем, это и неудивительно. Пока улаживались все необходимые формальности в аэропорту, пока он ждал прибытия самолета из Берлина и, наконец, пока появился этот Шмидт, прошло более трех часов. И все три часа в аэропорту он нервничал, ожидая в любой момент громких криков полиции либо таможенных служб. Он даже предъявил свой дипломатический паспорт и получил специальную карточку, чтобы пройти внутрь, поближе к стойкая сотрудников иммиграционных служб, которые проверяли всех прибывших в страну гостей.
Но все прошло благополучно. Шмидт появился, правда, одним из последних, проходя паспортный контроль. С визой все было в порядке, и он вышел на площадку без чемоданчика, который предусмотрительно сдал в багаж. Никогда в жизни они так не ждали появления багажа на линии транспортера, как в этот раз. Но наконец чемоданчик был получен и сейчас лежал на переднем сиденье его автомобиля, рядом с водителем. А сам Шмидт улетел обратно рейсом в Берлин. Опасаясь опоздать к самолету, он не успел даже выпить своей чашечки кофе.
Теперь, сидя за рулем, водитель иногда посматривал на этот чемоданчик. Может, в нем действительно заключается какой-то выход из той тупиковой ситуации, в которую они все попали? Или это была лишь иллюзия спасения. Он еще не знал ответа на этот вопрос, но понимал, что должен прибыть в посольство как можно быстрее.
Советник постоянного представительства Германской Демократической Республики при ООН Андреас Грунер был сравнительно молод. Ему шел тридцать шестой год. Высокий блондин, с резкими, будто высеченными чертами лица, он являл собой почти нордический тип, обладая к тому же высокой подвижной фигурой с развитой грудной клеткой спортсмена. Для непосвященных он был всего лишь высокопоставленным дипломатом. И только немногие посвященные знали, что Андреас Грунер был резидентом восточногерманской разведки в Нью-Йорке, успешно осуществлял свою истинную деятельность под дипломатическим прикрытием.
Несмотря на почти летнюю солнечную майскую погоду, Грунер был втемном костюме. Он действительно сознательно выбрал одежду не по сезону, ибо в этот темный костюм, надеваемый на дипломатические приемы, был вмонтирован специальный скэллер, позволяющий исключать возможность прослушивания разговоров его владельца.
Включив кондиционер, он посмотрел на часы. Если так пойдет и дальше, на работу в свой офис он приедет не раньше шести вечера. А ему еще нужно повидать Земпера, заместителя постоянного представителя, который обязан передать ему тот самый конверт с инструкциями.
Но на этот раз ему повезло. Автомобили перед ним двигались все быстрее. И наконец он выехал к туннелю, миновав который можно было более спокойно двигаться в сторону центра Манхэттене, где находилось и их представительство. К зданию он подъехал без двадцати шесть. Кивнул улыбающемуся дежурному охраннику, сидевшему внизу, и вошел в лифт, держа в руках полученный ваэропорту чемоданчик. В здании располагалось сразу несколько постоянных представительств. Он поднялся на свой этаж. Привычно позвонил в дверь. Никто не отозвался. "Неужели все ушли, - нахмурился Грунер. - И Зампер тоже? Это на него похоже. Он обычно был пунктуален".
Грунер позвонил еще раз. Снова никто не отозвался. Он достал свои ключи и, отперев первую дверь, вошел в небольшой коридорчик. Если его видят, они должны открыть ему вторую дверь. Она открывается автоматически, как, собственно, и первая. Но снова никакого намека на то, что его увидели. Он достал ключи от второй двери. Открыв ее, шагнул внутрь. Неужели Зампер действительно уехал, не дождавшись его? Но в коридоре горит свет. Он прошел к комнате постпреда. Дверь заперта. И хотя у него были ключи от всех кабинетов, эта дверь сейчас интересовала его менее всего. Прошел дальше. Так и есть, у Зампера горит свет. В таком случае, почему этот идиот не открыл дверь? Грунер с мрачным лицом толкнул дверь в кабинет Зампера.
За столом, положив голову на руки, сидел Зампер. Он, кажется, даже не услышал вошедшего Грунера. И лишь когда Грунер подошел совсем близко, он поднял голову. Глаза были опухшие, красные. Или он плакал?
- Что случилось? - спросил Грунер. - Почему вы не открываете мне дверь?
- Они пошли на все условия, - неуверенно выдавил Зампер.
- Что произошло?
- Правительство согласилось подписать все условия Колля. Уже к концу года произойдет полное объединение страны, - сказал, тяжело Зампер. - У нас с вами больше нет нашей страны, - герр Грунер. Германской Демократической Республики больше не существует.
- А куда делись все наши сотрудники? - не сообразил Грунер.
- К нам позвонил из постпредства ФФРГ какой-то клерк и приказал всем явиться к постоянному представителю ровно в шесть часов. Вот наши туда и поехали.
- Как "поехали"? - нахмурился Грунер. - Все бросили работу и поехали в их представительство?
- Конечно. Все понимают, что нашей страны больше нет. Теперь произойдет объединение и двух представительств. Каждый из них хочет уцелеть в Нью-Йорке. Поэтому поехали все.
- И наш постпред тоже?
- Он в Вашингтоне, у нашего посла.
- А остальные? Неужели Майснер тоже поехал? - не поверил Грунер.
- Он агитировал всех остальных, - вздохнул Зампер. - Никогда бы не подумал, что люди способны так измениться. Вы ведь помните, каким неистовым поборником идеи был Майснер. Ведь он был секретарем нашей парторганизации. А сегодня сам опечатал кассу и запер всю партийную документацию в своем сейфе. Говорит, никогда не верил в этот хонеккеровский социализм.
- Вот сукин сын, - беззлобно заметил Грунер, - а вы почему не поехали? Из-за меня?
- Я... я не могу, - сказал Зампер, - не из-за вас. Хотя я обязан передать вам конверт. Но не из-за вас. Просто я не могу. И не хочу. Меня слишком многое связывало с той, уже несуществующей страной. Вы ведь знаете, Грунер, стоя вступил в партию еще во время войны. Потом мы вместе с русскими восстанавливали Берлин. Я был совсем молодым человеком. Я не могу изменять своим принципам. Это не для меня.
- Поэтому вы сидите здесь, - понял наконец Грунер. - Шли бы лучше домой.
- Мне позвонила Марта, - вздохнул старик, - она боится за нашего сына. Он работал в "Штази". Что сейчас будет, Грунер? Они наверняка все останутся без работы? Или их посадят в тюрьму?
- Не знаю, - угрюмо ответил Грунер, вспомнив о собственной судьбе, - я ничего не знаю. Во всяком случае, при любом варианте событий не следует сидеть здесь и плакать. Идите лучше домой. Или примите реальность, как это сделал Майснер.
Старик покачал головой. Потом медленно поднялся, подошел к своему сейфу, открыл его и достал запечатанный конверт.
- Это для вас, - протянул конверт и, не удержавшись, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18


А-П

П-Я